Жужжит прялка, тянется нитка

Что праздники, что обычные дни - все проходят в ожидании, все одинаковы и безлики. Жужжит прялка Лив-Грете, тянется нитка. В доме хватает рабочих рук, Лив-Грете не нужно возиться в хлеву, не нужно вставать с первыми петухами, чтобы испечь хлеб. Она - невеста на выданье, ей только шестнадцать лет. Отец заботился о том, чтобы она росла в достатке, чтобы ее руки не огрубели от работы. У его собственной жены, матери Лив-Грете, умершей в прошлом году, руки были жесткими, как копыто. Лив-Грете досталась редкостная красота. И не поверишь, что она из простых: волосы у нее рыжие, ржаного оттенка, длинные-длинные, а глаза серые, прозрачные, как осеннее небо. Черты лица нежные, мягкие и вся она тонкая, как молодое деревце. Сколько юношей заглядывается на Лив-Грете... Отец строг. Лив-Грете достанется только тому, кто сможет обеспечить ей хорошую жизнь. А мальчишкам, навроде соседского Рольфа, наглого голубоглазого паренька с соломенными вихрами, товарища Лив-Грете по детским играм, подле такой девицы делать нечего. Ему, младшему из четверых сыновей, и одаль* выгораживать не придется. Зачем гордецу Арне Арнгримссону зять-голодранец? Так он ему и сказал, когда этот растрепа пришел свататься. Ничего не ответил Рольф, только голубые его глаза потемнели. На следующее же утро слух прошел - Рольф ушел в Тронхейм. Сказал, к фогду** попробует наняться, а может и для армии сгодится. Парень он ладный, высокий, да и семье легче - меньше раздоров будет, когда придет пора делить наследство. Жужжит прялка Лив-Грете, ловко работают руки, тонкие пальцы мастерски вытягивают льняную кудель в тонкую ровную нить. Рольф не пришел попрощаться, ничего ей не сказал. Отец сам за обедом, успев вытянуть к середине дня уже пятую кварту пива, с самодовольством рассказывал, как он вчера указал несносному мальчишке его место. Да только Лив-Грете все равно и для парня так лучше. а ее дни наполнены ожиданием. И страхом. Отец это видит. Видит, как она смотрит, ощупывает глазами, любого проезжающего или проходящего через их хутор, жадно всматривается в лица. Мальчишка, что вечно путался под ногами, стало быть ни при чем. Тогда кто? Через полгода пришли из Тронхейма вести о чуме, пришли вместе с самой чумой. Из соседней Швеции. А позже и из Дании, проклятой Дании, под которой вот уже полвека живет Норэгр. Господь всемогущий, что ж это такое? Королю Фредерику все равно, у короля свои заботы, налоги вот собирать, да наместников ставить. В Тронхейме сидит вассал короля - Якоб Хюйтфельд. Крестьянам под таким управителем хорошего ждать не приходится, людей он не жалеет, а тут неурожай, да поветрие, а коли такие времена, зачастую остается лишь брать в руки оружие. Люди отчаялись, стали нападать на курьеров, на людей фогда, на обозы. Особенно отличился некий Даг, вожак этих жалких повстанцев. Остановить поезд фогда и сжечь все - и повозки и собранное в уплату налога и людей, в одном огромном костре, на такое просто так не решиться. Что же это, господи, творится? И ничего о нем неизвестно. Имя "Даг" в этой Норвегии, куда Хюйтфельда заслал король, каждый третий носит. Прялка Лив-Грете все больше лежит без дела, болезнь пришла на хутор и теперь ей в праздности не бывать. День деньской ухаживает она за больными и за хозяйством. Отец свалился первым. Что ни день, то на церковном кладбище скорбная процессия, а до холодов, которые победят болезнь, еще долго. Страшно и темно на душе. Ни под сводами церкви не находит Лив-Грете успокоения, ни в ежедневной работе, все впустую, все - тоска. Каждый вечер Лив-Грете встречает у дороги, вглядываясь в лица проезжающих, да много ли этих лиц, и каждый новый день не приносит ей облегчения. Три года спустя вернулся Рольф Дюрессон в родные места. Пустошь. В какой дом ни зайди - кого-то недосчитаешься. Двое его братьев сгинули от чумного поветрия и в доме, где не знали, что такое тишина, в уши врывается безмолвие. Выжившие все еще не могут оправиться от утраты. А Рольф возмужал, и на службе отличился. В неполные двадцать лет изловить вожака повстанцев, под чьим предводительством совершено то страшное убийство фогда и его людей - парень далеко пойдет. Сам наместник Хюйтфельд им заинтересовался, и не иначе, Рольфа ждет славное будущее. Как знать, может ему больше и не придется побывать дома. Как и раньше жужжит прялка Лив-Грете, нить бежит сквозь пальцы. Лив-Грете теперь все больше шерсть прядет, лен нынче дорог да и неурожай был. Как и прежде, волосы ее ржаного оттенка сбегают по спине, длинные-длинные, чепца она так и не надела. Никого она не видит и не замечает, как во сне живет. Старший её брат женился, и поселился в усадьбе отца хозяином. Сестру теперь никто и не возьмет за себя, кому она нужна, полоумная. Зачем только отец не отдал ее за этого Рольфа Дюрессона? Вон как он теперь ходит с гордо поднятой головой, жених завидный. И взгляд ледяных его глаз заставляет спину гнуться, а затылок неприятно холодеет. Помощничек датчан, проклятый...