Прогнивший мир

А теперь включаем Len – Omake Pfadlib (RUS) и наслаждаемся...

***

— Состояние критическое, — медсестра осторожно положила руку на плечо блондина, пытаясь заглянуть в его глаза, — ему осталось до утра. Если хотите поговорить с ним… — Хочу! — воскликнул Мика, оглушая девушку, ведь голос парня звучал громче из-за эха в коридоре. На крик моментально оглянулись все, кто находился в больнице. — Отведите меня к нему… прошу Вас.       Белые стены коридора ослепляли. Эта белизна катастрофически надоела, она бесила до безумия, и хотелось развернуться, чтобы сбежать отсюда. Но Мику словно приковали к полу, не давая сорваться. Он мог дойти до палаты Юи только по следам ведущей его медсестры, которая молча шла, вытирая рукавом слёзы с лица. Она прекрасно знала, насколько Юи дорог Мике, ведь он каждый день приходил сюда и даже иногда оставался ночевать, всё время не отпуская ладонь любимого из своих рук.       Тошнотворный запах лекарств сразу же окутал его с головой при входе в помещение. Юичиро всё так же лежал, будто бы глядя в потолок. И только подойдя ближе можно было заметить прозрачную кислородную маску на его лице. Его губы потрескавшиеся, в мелких ранках. Видимо, он очень часто кусал их. Как Мика когда-то. — Юи-чан… — сев рядом, вампир склонился над его лицом, вглядываясь в него. Дверь за его спиной закрылась и из-за неё послышался истошный плачь, вперемешку с топотом убегающих ног. Ему было жалко девицу, которая столько дней ухаживала за его драгоценным Юи. Но выхода-то не было.       Поднявшись, Мика подходит к окну и задёргивает шторы. Внезапно он решил немного прибраться в палате, что было бессмысленно, но это успокаивало: он был на грани того, чтобы упасть на пол, рыдая в голос. Вот тогда он точно перепугает всех и вся. Сменил цветы в вазе, убрал фрукты в тумбочку. Коляска, некогда ставшая ногами Юичиро, мирно стояла в дальнем углу палаты, собирая пыль на себя. Мика протёр её ладонью, смахивая на пол тонкий белый слой. Он мысленно поблагодарил её, словно она была живым человеком, и сел на мягкое сиденье.       Расслабившись, он закрыл глаза, представив себя Юи. Вот, они как обычно сидят на балконе, разглядывая такой красивый, голубой берег, в котором отражалось чистое небо. Улыбаясь, оба парня тянут руки вверх, желая дотянуться до голубого купола. — Побывать бы там… — говорит черноволосый, опускаясь на спину. Чистая, невинная улыбка, и в груди словно бушует ураган. Мика видит эту улыбку со стороны. Тяжёлый вздох, он протягивает руку, касаясь дрожащими пальцами тёплой кожи. Юи отвечает ему, укладываясь щекой на его ладонь. — Я люблю тебя, Мика. — Юи-чан, — парень плачет. Еле слышно, он всё ещё может держаться. Но на душе так горько, так больно, что он не способен ничем помочь, что будучи вампиром он настолько слаб. Почему нельзя было обратить и Юи в вампира? Может, тогда бы он сейчас был рядом с ним, они так же бы гуляли по парку, крепко держась за руки и лишь изредка останавливались, чтобы понежиться в объятиях. Мика отдал бы всё на свете, чтобы снова услышать любимый смех. — Пожалуйста, Юи. Я так хочу увидеть твои глаза. Я так тебя люблю! — Ми…       Блондин вскакивает с места, рванув к койке. Губы больного юноши мелко, но заметно дрожат. На Мику пристально смотрят два изумрудных глаза, в которых нет ничего, даже блики от ламп в них не отражаются. Не улыбки, ничего. На его лице отражается только боль, которую мальчишка переносит в свои неполные девятнадцать. Вампир крепко обхватывает шею его руками, обнимая, целуя. Если есть возможность услышать его, то пускай он в последний раз почувствует всё, что Мика хотел ему показать. Всю горечь утраты, весь страх того, что его больше не будет рядом. — Юи-чан, — голову он укладывает на грудь черноволосого, — скажи мне ещё хоть что-нибудь.       Рука зеленоглазого медленно поднимается, после опускается на спину возлюбленного. Из последних сил он выдавливает улыбку, и из ранок течёт кровь. Глаза не моргают, а по щекам стекают слёзы. Последние капли его жизни, которые словно песочные часы означают уход его жизни. — Прости, Ми… ка…