Цветы и ошибки

Впервые, когда Луи встречает Гарри, его лёгкие сковывает, и он чувствует жгущую боль в районе своих ребер. Но также Луи чувствует и тепло, окутывающее его с ног до головы, заставляющее ощущать, словно горячее молоко бежит по венам. Всё очень плохо. Это происходит, когда он приходит в цветочный магазин: стоит посреди комнаты, оставляя на карамельном полу грязь от дырявых кроссовок, и это, возможно, похоже на вандализм, — чистый паркет не сочетается с грязью — но Луи всегда любил делать нечто неприемлемое. Его волосы в беспорядке, фиолетовая парка спадает с плеч, а под глазами синяки, в которых можно утонуть. Он смотрит на своё запястье, стрелки часов показывают четыре тридцать, стекло блестит поглощающим унынием. Это время должно быть высечено на его сердце, потому что что-то ужасное происходит: Луи просто стоит, не имея возможности дышать, и пялится на чудесного парня, — скорее всего продавца — с фиалками, запутанными в волосах. — Могу я вам чем-нибудь помочь? — спрашивает тот. Его голос медленный и хриплый, словно хрустящий хлеб. — Меня зовут Гарри. Руки Луи дрожат, когда он смотрит ему в глаза. Парень высокий, с широкими плечами и красивой улыбкой. Его губы красные, как астры, на щеках ямочки, и он поправляет кудрявые волосы, путая в них свои пальцы и оттягивая назад. Луи чувствует, что умирает — Я хотел бы купить букет. Составите для меня что-нибудь особенно красивое? — спрашивает Томлинсон, почесывая запястья. Руки потеют, когда он смотрит на продавца. — Конечно, — Гарри поправляет розовый, мать его, фартук, направляясь к растениям. — Это для кого-то особенного? Для сестры, или, может, мамы? Луи сглатывает, чувствуя, словно в его горло поместили виниловую пластинку. — Для моего соулмейта, на самом деле. Мы встретились совсем недавно, так что я немного не понимаю, что нужно делать, но знаю, что она любит гвоздики, — отвечает он, натягивая улыбку, и Гарри улыбается в ответ, немного напряженно, глядя ему в глаза. Луи кажется, что он может чувствовать, словно зелёный лес затягивает его внутрь. В любом случае, продавец кивает, делая огромный букет из роз, гвоздик и бальзамина, лучшей частью которого является жёлтая акация посередине. Томлинсон расплачивается, уходя без оглядки, и когда он идёт домой, по потрескавшемуся асфальту и грязной дороге, он думает, что цветы пахнут печалью. Луи, на самом деле, не хочет жить в мире, где судьба решает за него, с каким человеком суждено провести жизнь, но он никогда не задумывался о том, может ли вселенная совершать такие огромные ошибки, предназначая для человека не ту родственную душу? Когда Томлинсон видит маленькие веточки сирени между своими рёбрами, он больше не сомневается в ошибках. Он слышал об этом. Иногда, когда люди влюбляются не в свою родственную душу, на их телах начинают расти цветы и чем сильнее это чувство, тем больше их вырастает, отравляя ядом всё тело. «Сирень означает первую любовь», — думает Луи.

***

Он приходит в цветочный магазин каждый день, в течение нескольких месяцев, и всегда покупает огромные букеты. Луи чувствует себя слизью на ногах или грязью под ногтями, с каждым днём ощущая, как гниёт внутри, но не может прекратить, потому что когда он приходит, Гарри всегда приветствует его яркой улыбкой и щенячьими глазками. — Сделаешь мне букет на свой вкус? — спрашивает Луи, держа руки за спиной. Он улыбается немного игриво и его волосы блестят на солнце, Стайлс кивает. — Конечно, Лу, — отвечает он, закатывая рукава своего малинового свитера. Пальцы Гарри длинные, кожа бледная, а ладони — большие. Он поливает цветы, внимательно наблюдая за каждым листком. — Может, сделать тебе чаю? — Сегодня я немного занят, Хазз, — Луи вздыхает, когда видит, что Гарри моментально становится грустным, но всё же идёт за прилавок. — Хорошо, тогда просто сделаю тебе букет из фиалок, — шепчет он. Томлинсон замирает на мгновение, ресницы Гарри блестят, а волосы контрастируют с ярко-голубыми стенами. Когда он отворачивается, Луи думает — «Была не была», незаметно сбегая из магазина. Стайлс поворачивается, и Томлинсона уже нет. На маленьком столе лежат цветы, — колокольчики — фиолетовый цвет отлично сочетается с цветом арахиса. Гарри вздрагивает, зная, что колокольчики означают «я постоянно думаю о тебе».

***

Они гуляют в парке, когда это происходит. Луи вздыхает, разглядывая лицо Гарри: его молочная кожа сияет в свете солнца, волосы собраны в пучок, а зубы белые, как жемчуг. Стайлс смотрит на него обеспокоенно, но слишком нежно, пока плетёт венок из жёлтых хризантем. — Что-то случилось? — спрашивает он. — Ты выглядишь подавленным. — Ничего особенного, просто немного задумался, — Томлинсон пожимает плечами, закрывая глаза. — Ты можешь не говорить мне, если не хочешь, — отвечает Гарри, когда Луи качает головой. — Просто… Знаешь, иногда мы пьём чай с лимоном, но никогда не задумываемся о том, что, возможно, лимон не хочет, чтоб с ним пили чай, — говорит Луи и Гарри внимательно смотрит на него. — Я, наверное, немного лимон. — Что ты имеешь в виду? — спрашивает Стайлс, медленно моргая. Луи громко вздыхает. — Я чувствую себя абсолютно несчастным, понимаешь? Будто делаю что-то не так. Словно у меня есть то, чего я хочу, но совсем не то, в чём я нуждаюсь — Но ты ведь уже встретил своего соулмейта, Лу. Ты должен быть счастлив, — Гарри говорит нежно и медленно, так аккуратно, что Луи чувствует, словно ком в горле ломает его изнутри. Он тянет Гарри за руку, заводя в тень деревьев, чтоб никто не увидел их, и делает глубокий вдох, поднимая свой свитер. Первое, что видит Гарри, — это цветы. Пурпурная сирень возле ребер Луи, амарант над его сердцем, мальва прямо посреди его груди, и красный тюльпан, расцветающий под ней. Слёзы блестят в глазах, когда он говорит: — Я люблю тебя, Гарри. Луи натягивает свитер обратно, чувствуя себя оголённым и разбитым, разглядывая свои ноги. Стайлс смотрит на него несколько секунд и его зрачки расширены, когда он берёт руку Луи, целуя его запястья. — Я люблю тебя тоже, Лу, — выдыхает он. — Господи, я люблю тебя так сильно, что это съедает изнутри, я не могу дышать, когда смотрю на тебя, — шепчет он, целуя каждый палец шатена и смотря на него из-под ресниц. — смотри, — говорит он, расстёгивая свою фланелевую рубашку. Винный цвет впивается в кожу, цветы повсюду на теле Гарри: на груди, на спине, между лопатками. Они обнимаются, и Луи чувствует, как яд разливается по его телу, когда Стайлс касается его губ своими, сидя на мокрой траве, под тысячами звёзд.

***

На первом их свидании Гарри одет в клетчатую рубашку и рваные джинсы. Они вместе готовят шоколадные кексы, Луи кидается мукой и смеётся, когда морщинки в уголках его глаз выглядят как произведения искусства. Стайлс целует его больше раз, чем могло бы потребоваться, но всегда нежно, мягко и нетерпеливо, словно считая секунды до начала их конца. Когда они переплетают пальцы рук, Луи чувствует, как цветок растёт возле его локтя. — Это незабудка, — шепчет он в кожу Гарри, смущённо улыбаясь, когда тот показывает такую же на своём плече. Незабудка означает истинную любовь. Второе их свидание проходит в кино, когда первый снег уже выпал: нос Луи красный и он натягивает вязаную шапочку как можно сильнее, Стайлс хихикает, целуя его в потрескавшиеся губы. Их локти соприкасаются в темноте кинозала, и Гарри не интересуется фильмом. Он смотрит на лицо Луи, поглощённое синим свечением от экрана, и целует его предплечья, потому что не может прекратить делать это. «Разве это — не любовь?», — думает он, поглаживая ладонь Луи своим большим пальцем. «Разве это — неправильно?», — шепчет он, когда голова шатена лежит на его плече, и он сладко посапывает. Утёсник, означающий любовь в любое время года, вырастает на его правом колене. Третье, четвёртое и пятое их свидание не проходят без цветов. Запах въедается в лёгкие, семена болью разрастаются в теле. Маргаритка, красная гвоздика и хризантема цветут вдоль руки, когда Томлинсон заваривает чай с мёдом, кутаясь в клетчатое одеяло. — Люблю тебя, Хазз, люблю очень сильно, — шепчет он, целуя белую лилию на шее Гарри. Стайлс кашляет, дышать становится тяжелее. — Люблю тебя тоже, малыш, — говорит он, целуя его лоб.

***

Луи не хочет видеть этого, но он видит. Гарри становится тяжело дышать каждый раз, когда его руки касаются шатена. Он перебирает волосы Луи, вплетая в них красные гвоздики. — Моё сердце страстно стремится к тебе, — говорит Стайлс, улыбаясь, но боль отражается в его глазах. Луи чувствует волну грусти, проходящую по его телу. Он целует губы Гарри, сначала медленно и мягко, пытаясь почувствовать в них что-то сладкое, но они лишь отдают горечью. Потом более напористо, и Стайлс отвечает так же, придерживая его за бёдра. Всё, что они ощущают, это отчаяние. — Давай сделаем это, — говорит Луи, скорее умоляя. Гарри смотрит на него с непониманием и расширенными зрачками, когда Томлинсон расстёгивает его рубашку. — Прошу, — шепчет он, целуя ключицы кудрявого, когда его руки дрожат. Гарри гладит его волосы, переворачивая на спину. — Как скажешь, Лу, — отвечает он, обжигая кожу горячим дыханием. Это происходит неловко и медленно, слишком нежно для того, что не является любовью. Стайлс целует каждый участок кожи Луи, оставляя следы от своих губ повсюду. Маленькие полевые цветы, приносящие не боль, а лёгкость, расцветают там, где он касается губами. Томлинсон просыпается утром: его кожа холодная из-за незакрытого окна, его волосы спутаны, а в глазах чувствуется блеск. Он смотрит на мирно спящего Гарри, проводя рукой по его волосам. Сердце сжимает, когда Стайлс кашляет снова, хрипло и отчаянно, словно умоляя о спасении. Цветок лайма вырастает на его лбу, когда он надевает брюки. Луи уходит для того, чтоб Гарри перестал задыхаться, забрав три своих комикса, виниловую пластинку и горшок с кактусом, оставляя после себя лишь глушащую тишину и цветы розмарина на подоконнике.

***

Он переезжает (сбегает, никого не предупредив, если честно) в Сан-Диего, покупая маленький домик у моря и большую собаку. Он устраивается на работу в продуктовый магазин, иногда перекуривая с уличным художником, Зейном. У него всегда есть хлопья в виде звёзд и его одеяла пахнут шоколадом, но чего-то не хватает. Каждый цветок на его теле вянет с течением времени, и когда ему исполняется тридцать два, его волосы отрастают, рёбра можно пощупать пальцами, а под глазами виднеются лишь большие синяки от недосыпа. Всё, что остаётся от Гарри, — это амарант на его ладони, не вянущий даже тогда, когда он сжимает его в руке. «Неумирающая любовь», — думает Луи, глядя на цветок. Он стоит напротив моря, солнце заходит, оставляя за собой красочный след жёлтого и розового. Мокрые ноги пачкаются в песке, когда он идёт к большим валунам вдалеке пляжа и на секунду оборачивается. Чайки летают над землёй, замок, который дети построили утром, смывает водой, и на секунду Луи задумывается, какой была бы жизнь, если бы он не сбежал? Его конечности зудят, когда он чувствует тёплую руку на своём плече и поворачивается. Чудесный парень смотрит на него, мягко улыбаясь, фиалки запутаны в его кудрявых волосах, рукава рубашки подняты вверх. — Привет, — говорит он, и Луи ощущает, как что-то, — амброзия — расцветает на его ключицах. Амброзия означает возвращение чувств, и, возможно, иногда вселенная ошибается. Настоящие родственные души всегда находят друг друга.