Сельпо и Фифа

На сегодняшний день бытует мнение, что красота и ум в одном не сочетаются, это нонсенс, 8 чудо света! И сегодня мне выпал шанс познакомиться лично с этим чудом! Итак, прошу вас, подарите как можно больше любви самому необычному писателю современности Бен Бекхену. Здравствуйте, мистер Бен. -Пожалуйста, зовите меня Бекхен, мне немного неудобно от такого официального обращения. И не стоит придавать мне такое значение, я ничего такого выдающегося не сделал... Хорошо, Бекхен. Но я не могу с тобой согласиться, ведь ты стал героем своего поколения. Твоя первая книга "Депрессия" разошлась огромными тиражами и за несколько дней стала бестселлером в Корее и всей Азии в целом. Я слышал, что ее собираются переводить и на другие языки мира, это ли не успех? Что вы об этом думаете? - Я немного в шоке от такого большого внимания к моей книге. Это безумно льстит и мне безумно приятно, что мои чувства нашли отклик в чужих сердцах. На форумах читатели пишут, что на страницах находят себя в определенный промежуток времени и благодарят за такую точность передачи чувств. И знаете, это лучшее признание, которое может получить писатель. В каком-то интервью вы сказали, что не считаете себя писателем, почему? - Мне кажется, в первую очередь, писатель пишет для широкой публики, стараясь донести до масс что-то очень важное. Я же писал просто для того, чтобы не сойти с ума от количества мыслей в моей голове. Вся ваша книга построена в виде дневника. Это авторское видение или удачный ход? И что вы подразумевали, выбирая столь необычное описание? - Книга не построена, как дневник, она и есть дневник. Мой личный дневник... Название и описание, эта первая строчка, которая появилась на страницах: "Депрессия - это когда хочется писать стихи своей кровью...". Я ничего не стал придумывать, я не стал ничего менять, все это передает атмосферу всей книги. То есть все, что описано в книге, не выдумка? - Нет. Это мои мысли и все переживания, которые тяготили душу в определенный период времени. Он был для меня особенно тяжелым и чтобы как-то разгрузить свои мысли, я старался избавляться от них. Знаете, когда я был подростком, имел очень своеобразный характер и в определенные моменты не мог промолчать и за свои высказывания очень часто получал от старших. Тогда мой близкий друг посоветовал мне записывать на листке все, что я хочу высказать, и после просто порвать его на мелкие кусочки. И знаете, это мне помогало. Мои отношения с коллегами по подиуму наладились, не было стычек с дизайнерами. Когда мне что-то не нравилось, я просто писал и сжигал. Один раз чуть не поджег комнату ожидания, ох и влетело мне от менеджера. Кстати, поговаривают, что у вас с ним далеко не рабочие отношения, это так? - Сухо для меня не просто менеджер или друг, он мне как брат, который всегда поможет и поддержит. И да, я довольно-таки часто бываю у него дома, правда прихожу не к нему. Не многие знают, что Сухо женат очень давно на прекрасном омеге, с которым мы являемся лучшими друзьями. Я не хочу называть имени, так как это может навредить ему, совсем недавно у них родился ребенок, поэтому я помогаю молодым родителям, пока у них дела на работе, и хочу оградить от повышенного внимания. У них прекрасный сын, который и без этого доставляет кучу хлопот. Этот маленький метеор покорил мое сердце и сидеть с ним одно удовольствие... Кстати, именно омегу Сухо надо благодарить, ведь если бы не он, книга никогда бы и не увидела свет. Как? Он вас уговорил? - Знаете, у него есть прекрасная способность находить что-то необычное в чем-то обыденном, один, глядя в лужу, видит грязь, другой звезды, отражающиеся на темной поверхности. Тут получилось так же. В один момент я решил писать все в одну тетрадь, а не на отдельных листах, потом, когда не останется чистых страниц, сжечь все сразу. Думал в одночасье избавиться от скопившейся боли, которая начала превращаться в кокон... Однажды он просто наткнулся на открытую толстую тетрадь на столе, когда я возился с крестником, и нечаянно прочел разворот, а затем и все от начала до конца. Когда я его нашел в углу дивана всего в слезах, очень испугался сперва. А он как заведенный твердил, что это должны увидеть все, что это шедевр, но я очень сомневался и не хотел соглашаться... Почему? Ведь он оказался прав! - Он всегда прав, как ни странно. Просто на тот момент я не хотел выставлять больную душу на всеобщее обозрение. Он очень долго меня уговаривал, просил, даже поругались пару раз, но лишь один аргумент стал толчком к появлению книги. Он сказал: "Позволь ему увидеть все то, что не можешь сказать в глаза. Пусть наконец твои обращения достигнут адресата." И я согласился, ведь лишь это казалось единственным способом связи... Я не хотел задавать этот вопрос, потому что, как мне кажется, он болезненный, но вы сами затронули эту тему.  В книге вы все время обращаетесь к кому-то, рассказываете все свои чувства, это один и тот же человек?  - Да, это один и тот же человек и он вполне реален... Читатели из всего потока вашего монолога, если так можно выразиться, выбрали определенное произведение и вокруг него ходят много слухов и домыслов. Могу ли я рассчитывать на то, что вы сегодня приподнимите завесу тайны, которая окутывает стихотворение "Хочу, чтоб ты знал..."? Что вы хотели донести до читателей? - Да простят меня читатели, но именно этим стихотворением я хотел донести свои мысли лишь одному человеку. Я хотел, чтобы он знал, что я его жду и буду ждать и совершенно не важно сколько: год, три или все десять. Он ни на миг не станет для меня чужим и нежеланным. Мне совершенно плевать на мнение окружающих, на сплетни и мне ничего не нужно доказывать. Я приму его любым, буду опорой и надежным тылом, если нужно встану под пули, брошусь за ним даже в самое пекло огня ада, потому что дороже него у меня никого нет и не будет.  Когда-то давно в интервью я сказал, что моя свобода превыше любви и я не смогу пожертвовать ей ради отношений. Сейчас я наконец понял, как ошибался. Мне не нужна эта мнимая свобода, я хочу семью, детей, шума по утрам, ссор по пустякам, постоянных забот, ведь именно это сделает меня  самым счастливым и свободным, ведь свобода - это знание, что где бы ты ни был, тебе всегда есть куда вернуться. Бекхен, ты очень сильно изменился, тебя не узнать, куда делся неуправляемый омега, покоривший все модные Олимпы?  - Сейчас с чистой совестью я могу сказать, что умер. Год назад я чуть не погиб от рук своего бывшего парня. С того дня у меня осталось множество шрамов на теле и ноющая душа. Знаете, когда я узнал, кем он являлся на самом деле, у меня что-то разбилось внутри, а потом появился человек, который не побоялся взять на себя ответственность залечить душу, полюбить сломанного человека, а это очень тяжелое решение. Он ради меня рисковал своей жизнью, решился поменять своё спокойствие на нечто другое, правда это немного жестоко по отношению ко мне, пусть и ради меня. Его старания должны соответствовать, поэтому я больше не пойду на поводу у других, я хочу стать достойным своего альфы. Он очень честный и простой человек с прямолинейным характером и именно это подкупает. Именно такую резкую прямоту мне всегда приходилось убивать в себе, но глядя на него, я понял, что не хочу этого и не буду, а в работе модели это невозможно. Нам приходится одевать то, что нам дают и восхвалять дизайнера, даже если это последнее убожество, я с этим никогда не мог смириться, а сейчас и не хочу, поэтому если мне не нравится, я не пройду и шага по подиуму. На теле модели не должно быть никаких изъянов, на моем же полно тонких длинных шрамов. Я не собираюсь их скрывать или стыдиться, они напоминают о моих прошлых ошибках и о человеке, который спас меня. К тому же, это просто шрамы, а ведь могли быть давно разложившиеся куски мяса. Я никому не позволю прикоснуться к себе и быть проданным агентством, как шлюха, очередному инвестору. Но я не говорю, что совсем заброшу работу модели. Если мне понравится коллекция, если модельер не побоится моих открытых шрамов, то я с удовольствием соглашусь. Таких мало, но они есть, те, кто еще считает, что не одежда красит человека, а человек одежду. Бекхен, можно сказать, что вы повзрослели и это очень радует. Читателей интересует, будут ли еще книги, вышедшие из-под вашей руки? - Я ничего не могу обещать, но у меня есть одна задумка относительно новой книги. О чем же она будет, если не секрет? - О дорогом сердцу, о близких и любимых, обо мне и нем. О нас одним словом. Спасибо вам, Бекхен, за сегодняшнее  интервью, оно получилось очень откровенным, как и ваша книга. Желаю вам дальнейших творческих успехов и побольше счастливых моментов. - Спасибо вам. Сегодня я рассказал много личной информации и надеюсь вы поступите с ней правильно, спасибо за ваш труд. - Мистер, эмм... репортер, проходите, Бекхен ожидает вас. Мужчина оторвал взгляд от журнала с интервью и фотографией модели в белой полурасстегнутой рубашке, воротник которой не скрывал многочисленные бледные полосы на груди. Сфокусировав взгляд на молодом человеке с милой ямочкой на щеке, он кивнул и, откинув прессу, поднялся на ноги, делая пару шагов к кабинету с табличкой Менеджер Ким. Закрыв за собой дверь, он тихо проходит вглубь, чтобы находящийся здесь его не услышал. У огромного окна стоит человек, задумчиво глядя вдаль. Плечи устало опущены, одна рука лежит на стекле, а вторая спрятана в кармане классических штанов. Рукава голубой рубашки подвернуты, обнажая тонкие шрамы. Он вздрагивает от щелчка затвора и поворачивается, удивленно глядя на вошедшего. - Вы меня напугали, - говорит он и разглядывает гостя. - Прошу прощения, - произносит до боли знакомый бас. Омега с замиранием сердца наблюдает, как большой фотоаппарат опускается вниз, открывая лицо напротив. Миг и сердце срывается в бешеный галоп, стуча по перепонкам. Ноги прирастают к полу, а потом и вовсе не могут удержать вес ослабевшего тела, заставляя, скользя спиной по окну, опуститься на пол. Мужчина кладет тяжелую аппаратуру на стол и опускается на корточки. - Чанели, - шепчет младший, разглядывая лицо напротив, а потом аккуратно, боясь рассеять мираж, притрагивается к щеке. Пальцы не рассекают воздух как прежде, а ощущают теплоту чужой кожи. Из глаз начинают катиться огромные слезы, застилающие взгляд. - Ну, маленький мой, не плачь, - притягивая к груди и поднимая на ноги, слушая все новые всхлипы. - Я думал, что выплакал их все, - произносит Бекхен, прижимаясь теснее и обнимая за шею, постепенно успокаиваясь. - Я скучал, мой хороший, как же я скучал. - А я ждал, каждый день ждал, когда ты придешь, чтобы крепко-крепко обнять и... - Ты ж мой Хатико, - перебивает альфа, тиская хрупкую фигуру. - ... хорошенько двинуть, - заканчивает свою фразу Бек, хватая оттопыренное ухо и за него оттягивает от себя репортера. Тот удивленно смотрит, как трогательные глазки-щелочки наполняются злостью и тихонько скулит, стараясь спасти свой несчастный завиток ушной раковины. - Бекки, милый, ты чего? - мямлит он, пятясь и наблюдая, как омега озирается по сторонам. - Пытаюсь быть настоящим Хатико, он же ждал мертвеца, - хватаясь за подставку для ручек со стола и запуская ее в мужчину. - Вот и я сейчас пытаюсь передать точность. - Бекки, не кипятись, - взвизгивает не своим голосом Пак, уворачиваясь от снарядов, которые так и норовят попасть прямиком в голову. - Не кипятись? - рычит Бен, отходя от стола, на котором ничего не осталось. - Не кипятись, ты серьезно? Ты пропал на полтора года! Полтора года, Чанель! Как сквозь землю провалился! Я думал, что ты пропал без вести, тебя убили и закопали в лесочке! - Но я же здесь сейчас, с тобой, - кружа вокруг небольшого дивана в центре кабинета, - жив и здоров. - Это не надолго, - шипит омега, перепрыгивая через кожаную спинку и хватая Чана за полы джинсовой рубашки. - Что тут происходит? - слышится удивленный голос. В проеме стоит мужчина, ошарашенно глядя на то, как Бекхен, сидя на диване, тянет на себя синюю ткань одежды упирающегося Пака. - Хен, - зовет Чанель, выскальзывая из рукавов и подлетая к старшему, прячась за его спиной. - Ким Джунмен, держи его! - орет омега, поднимаясь и откидывая в сторону оставшуюся, после побега рыжего, рубашку. - Что тут происходит? - пытаясь остановить рвущуюся в бой модель. - Эта гнида двухметровая почти два года хрен знает где шлялась, а теперь вернулась, как ни в чем не бывало. - Хен, я стал известным композитором и не очень известным репортером, - басит над ухом тот, - правда я молодец? Все, как ты хотел. - А меня ты спросил, чего я хочу?! - визжит Бекхен. - На черта мне это, когда тебя рядом нет. И мне глубоко фиолетово что и кто так говорит! - Сами разбирайтесь, - вздыхает менеджер, отпуская писателя. Чанель разворачивается и бросается наутек, выскакивая в приемную, где он недавно читал журнальчик. Он несется по скользкому полу, стараясь не сбивать на своем пути ничего. Внезапно в метрах трех от него останавливается пухленький карапуз в голубом костюмчике. Ноги скользят и остановиться не получается, за спиной слышится испуганный вскрик. Альфа скользит и надвигается, размахивая руками и пытаясь удержать равновесие, на карапуза, который любопытно разглядывает происходящее. Чанель молится всем известным богам об удаче и на ходу перепрыгивает над детем, вписываясь в стену. Пак, отходя от поцелуя со стенкой, потирает ушибленную грудь и подходит к малышу, поднимая на руки. - Ты чей? - интересуется он у альфочки, который внимательно разглядывает незнакомца и принюхивается. - Беконь, - произносит он, уловив знакомые нотки запаха на старшем и радостно улыбается. - Сехуни, - зовет унюханный, - ты не поранился? - Неть. - Чье? - повторяет свой вопрос Пак. - Наш, - одновременно произносят Джунмен и парень с ямочкой из приемной. Ребенок перетекает в руки родителей, а спринтер опасливо поглядывает на всклокоченного Бекхена. - Солнышко, ты же знаешь, что я тебя люблю. - Знаю, - пытаясь отдышаться. - Я тебе сейчас пару ребер сломаю и тоже буду. Иди сюда. - Нашел дурака, - буркает Пак и уносится в сторону лестницы. - Стой, зараза длинноногая, - пускается вслед омега. Парочка исчезает из вида, только отдаленно слышатся топот и крики. - Менни, - произносит омега с ямочкой на щеке, - может ты вмешаешься? - Зачем? Посмотри, какой Бекки стал активный, веселый и жизнерадостный. Боже, как я соскучился по этим истеричным ноткам в голосе, - вздыхает Ким. - Пойдем, отметим возвращение нашей истерички тортом. - Тольт, - завозился на руках Сехун. - Надеюсь, я больше никогда не увижу нашего Бекки таким разбитым. - Не переживай, он в надежных руках, - сказал Джунмен, обнимая мужа за плечи. А в это время, посреди тротуара, в толпе людей, крепко прижавшись друг к другу, стояла пара, которая наконец-то снова вместе и теперь никогда не отпустит друг друга. Ведь по отдельности так тяжело, а в любимых объятиях не страшно ничего в этом мире...