Обними меня

Я никогда не любил осень из-за того, что вместе с ней приходит и печаль, приносимая колючим сильным ветром вместе с тяжёлыми свинцовыми тучами, которыми плотно затянуто небо. Солнце больше не греет, вместо него непрерывно накапывает противная морось, прохладная, каждая капелька, словно маленькая иголочка неприятно соприкасается с кожей. Под ногами ковёр из опавших листьев, нету больше той сочной зелёной травы, нежных цветов, что растут посреди неё. Дни выдавалась унылыми, такими однообразно-серыми, а ночи нещадно холодными. Везёт тем детям, которые могут спать дома, в своих тёплых кроватях, рядом с мамой и папой, когда как мы отчаянно боремся за то, чтобы просто уснуть, с тяжёлыми мыслями о том, что можно и не проснуться. Мы одни против всего мира, у нас нету того, кто мог бы согреть нас родительской любовью, утереть слёзы и сказать, что всё хорошо, лишь мы сами. Это одиночество мы разделяем на двоих, сейчас, находясь в этом старом и никому не нужном сарае. В некоторых местах его крышу съели насекомые, его конструкция, состоящая из гнилых досок едва держалась, а через подкопы к нам то и дело наведывались кошки, мыши, пару раз даже были лисы. Мне трудно уснуть, когда я слышу, как она тихонько всхлипывает, стучит зубами и трясётся от холода. Я не вижу, но я знаю, что сейчас она сжалась в маленький комочек, старается так согреть себя, но это не помогает. Изо рта вырывается облачко пара и растворяется в воздухе. Мне тоже холодно, однако, не настолько сильно, как ей. А она продолжает учащённо дышать и хныкать, надеясь, что я не услышу. Её пальчики уже отнялись и побагровели, а она пытается это исправить, начиная интенсивно тереть ладони. Такая беззащитная. Очередной поток всхлипов от боли, которую причиняют кровавые мазоли на ладонях, которые она по случайности задела, когда отогревала пальцы, и я, больше не намереваясь это терпеть встаю со своего места и ложусь рядом с ней. Она молчит, продолжая учащённо дышать и хныкать. Пускай мне и не видно, но я уверен, что она плачет. — Мапа, — хрипло шепчет она, тая надежду на то, что я не сплю и сейчас скажу ей что-то ободряющее. Но я не могу. Мой язык онемел, и всё, что я только смог, это уткнуться носом в её затылок, вдыхая прохладу и свежий запах цветов и дождя. Такая беззащитная перед этим миром, однако старается выдержать все испытания судьбы, крепко стоя на своих тоненьких ножках. — Тебе холодно? — непонятно зачем спрашиваю я, слыша в ответ лишь робкое "угу". А она и не отрицает. Зачем врать? Она уже давно поняла, что меня невозможно обмануть. Она для меня как раскрытая книга, я вижу всё её жалкое существо насквозь. Жалкое, но я к нему привязан. Сильно привязан... — Мама мне рассказывала, что когда людям холодно, они прижимаются друг к другу, чтобы согреться. — задумчиво говорю я, но она не отвечает. В молчании проходят минуты, кажется, она уснула, но нет, я знаю, что сейчас она краснеет и пытается что-то сказать. — Обними меня, Мапа, — пищит она, непонятно отчего захлёбываясь слезами. Видимо, мне не стоило говорить это важное для ребёнка слово - мама. А мне всё равно. Я спокойно позволяю ей забраться в моё пончо и обнимаю её. Такая худая, она дрожит в моих руках, подобно осеннему листику на ветру. Не знаю почему, но мне действительно становится тепло, несмотря на то, что было такое ощущение, будто я обнимал не её, а большую сосульку. Но на душе стало спокойнее, когда я услышал тихое сопение. "Наконец-то заснула." — с облегчением думаю я утирая мелкие хрусталики слёз с её закрытых глаз.