Вечер

— Семнадцатый, — уверенно произнес Джон. Медведь у его ног издал какой-то странный звук, разгрызая кость, и Джону вдруг подумалось, что зря он назвал это число. Но идти на попятную уже не хотелось. — Вы уверены? — вкрадчиво спросил Гарольд, снимая очки и невозмутимо протирая их. Без очков он, пожалуй, выглядел даже зловеще, окутанный полумраком неосвещенной комнаты. Когда очки снова оказались на носу, и яркие отблески заскользили по линзам, пульт в руках Гарольда показался Джону похожим на оружие. — Да, — ответил Джон, и Гарольд переключил канал. Спустя мгновение напряженного ожидания перед ними возник диктор, зачитывающий вечернюю сводку новостей. Джон разочарованно выдохнул. — Увы, мистер Риз, Медведя послезавтра выгуливать снова вам, — голос Гарольда звучал всё так же ровно, но всё же Джон услышал в нём едва заметное торжество и наклонился к Медведю, пряча улыбку. Пёс размяк под руками, подставив живот — словно говоря: «Чеши меня!» Вечер был слишком хорош для их общей, похожей на войну реальности — но он был, и если бы Джон знал, кого благодарить, сказал бы «спасибо» за эту передышку. Тем не менее, играть с Гарольдом в «найди передачу» было… сюрреалистично. Почти как пить чай с Безумным шляпником и Мартовским зайцем. — Я хочу отыграться, — сказал Джон. — Что в этот раз поставим на кон? — Можем сыграть по-крупному. Секундная задумчивость, недолгое молчание. Гарольд смотрел поверх очков — вроде бы серьёзно, но неровная линия его губ изогнулась в полуулыбке. Он походил на ведущего какой-нибудь телепередачи, и Джона так и подмывало спросить: «А можно помощь зала?» — Идёт, — ответил Джон, хлопнув себя по коленям. — Если проиграю, буду месяц покупать нам всем еду. Когда Гарольд в очередной раз нажал на кнопку пульта, Джона озарило: они ведь забыли придумать, что ему делать в случае выигрыша. А потом он посмотрел на экран и увидел сцену из загаданной Гарольдом «Касабланки». И услышал разочарованный выдох – на этот раз не собственный. Медведь заинтересованно поднял голову, оторвавшись от своей кости. — Вы угадали, мистер Риз, — сухо произнёс Гарольд, выпрямляясь и одёргивая на себе жилет жестом, полным достоинства. – Что назначаете проигравшему? Теперь Гарольд поджал губы — и в целом выглядел так, что было ясно: он готов принять любой удар судьбы и любое наказание, вплоть до личной доставки пончиков Лайонелу или годового выгула Медведя. А ещё рука Гарольда лежала очень близко к руке Джона — так близко, что можно было провести большим пальцем по тыльной стороне ладони, лаская, или сжать в своей руке, ощутив тепло. Или же поднести к губам, целуя пальцы. Наверняка Гарольд удивленно вскинет брови, и очки сползут на кончик носа, окончательно делая Гарольда похожим на своё профессорское альтер-эго. А после он расслабит ладонь и даст себя притянуть ближе. Наверняка. — Есть у меня одна идея, — сказал Джон негромко, и рука его, сдвинувшись левее, накрыла пальцы, дрогнувшие от этого прикосновения.