Скажи, зачем ты умер?

Знаешь, когда ты умер, я ревела… Да и могло ли быть по-другому… Помню, я была на вокзале Кингс-Кросс. Робко зашла в Хогвартс-Экспресс, и тут же почувствовала дыхание волшебства. Я прошла мимо купе с мальчиками, девочками, группами ребят, кое-где кто-то сидел один, скучая – я не решалась туда пойти. Я, конечно, человек веселый, но всегда боюсь заводить знакомства, пока не почувствую себя в своей тарелке. Да и было тогда мне одиннадцать лет – я была еще ребенком. И помню, увидела тебя. Это была не любовь – скорее, детская глупая симпатия. Но тогда я еще не знала, что «глупая» симпатия, такая детская и ненавязчивая, перерастет в любовь. Тогда я узнала, что на одном курсе со мной будет учиться Гарри Поттер. Я была рада, когда мне выкрикнули «Гриффиндор!». Я была рада, что попала туда, куда всегда хотела. Если бы мне и была куда-то дорога, то либо в Гриффиндор, либо в Рейвенкло. Помню, была преисполнена деткой радостью и счастьем на уроках, даже делая домашние задания. Настроение портил только профессор Снейп, я всегда обижалась на него и мечтала, что, когда вырасту, я ему все выскажу! Я не знала, что, когда вырасту, никогда уже ему ничего не выскажу. Помню, познакомилась с тобой. Ты сказал мне свое имя. И на свое удивление, я довольно уверенно сказала свое. Но ты был меня старше, и по-хорошему общаться не приходилось. Я, будучи маленькой девочкой, расстраивалась. Ехала на второй курс я полная радости и счастья. Снова в Хогвартс! Мои родители – магглы, и магии летом я совсем не видела. Это было очень печально, я расстраивалась. Ведь пусть колдовать за пределами Хогвартс нельзя – ну и что, если живешь с волшебниками, то колдовать можно им! И, как в первый год, я, только зайдя в поезд, уже почувствовала Хогвартс – в каждом из нас, в самом поезде и в моем сердце. На этом курсе была открыта Тайная комната. Я дрожала от страха и первое время была похожей на сумасшедшую. К моему превеликому удивлению, стала хорошо общаться с мальчиком Роном Уизли, а вместе с ним и с Гарри Поттером. Гермиона стала одной из моих подруг – Гермиона очень хорошая. Присутствовала на всех тренировках по квиддичу, увлеклась этим видом спорта и была счастлива. Но когда Гермиона окаменела, связь с Гарри и Роном (а других друзей у меня тоже мало) рухнула, ведь Гермиона была связующим звеном. К моему преогромному удивлению, я стала общаться с тобой. Было удивительно весело, от тебя, словно от гостиной Гриффиндора, веяло теплом и счастьем. Я была рада, как ребенок. И меня, слава богу, дело не коснулось. Гарри снова спас всех. Я снова стала с ними нормально общаться – как раньше. И с Гермионой. Это и есть счастье. Хогвартс. Уезжая оттуда, я хотела навсегда остаться в мире волшебников. И накаркала. На третий курс я уже ехала от дедушки. Это старый хрыч, но он волшебник. Живет в старом страшном доме, в котором по углам огромные слои пыли и такое ощущение, что вот-вот на тебя нападет какой-нибудь монстр. А его кот – господи, что это за существо! Он вышел из преисподней, точно! Я боялась оставаться одна дома, поэтому все время проводила в кампании этого дедушки. О господи, это было худшее на тот момент лето в моей жизни. Я села в одинокое купе. И тогда ко мне подсел ты. Помню, сначала я обернулась, хотев гневно попросить, что бы незваный гость отсюда убирался и побыстрее, но это оказался ты. Я буквально растаяла, но удержала свою истерично-смущенную натуру в своих хрупких женских руках. С тобой было даже лучше, чем в полном одиночестве. Это были лучшие моменты за это лето. Дементор. Это было ужасно. Никогда не чувствовала себя так. Я вспомнила все самое грустное. Все самое ужасное, что было в моей жизни. Я невольно разревелась, стыдливо уткнув лицо в руки. Когда он ушел, это не прекратилось. Все самое худшее – оно навалилось на плечи тяжелым листом перемен в жизни. Не самых хороших перемен. Меня спас только шоколад, протянутый тобой. Профессор Люпин был волшебным профессором. Жаль, что он ушел. Очень жаль. В этом году я была несчастной из-за дементоров. Да, на меня они, похоже, хуже всех действуют. А, нет, Гарри же в обморок упал. Но оно и понятно – пережить такое… По-моему, он все же достоин уважения. Клювокрыла спасли! Конечно, спасся и Сириус Блэк – о, ужас! – но Клювокрыла спасли. Он – хороший мальчик. Ехать к дедушке было пыткой. Но сейчас бы я поехала к нему навсегда, только бы ты остался жив. На Кубке Мира по квиддичу меня охватил неописуемый ужас. Пожиратели смерти. Черная метка. Мне было дико страшно. Я не знала, что ты тоже там – да ну и что. Тогда я забыла обо всем. Хотя нет, конечно нет, о тебе я все же помнила. Я уже не была тем маленьким ребенком. Я понимала, что влюбиться в том возрасте уже возможно. Приехав в Хогвартс, я удивилась. Турнир трех волшебников? Классно! Правда, он получился Турниром четырех волшебников – ну и что с того? В конце-концов он все равно оказался Турниром трех волшебников. Седрик умер. Но я его не знала. По крайней мере, близко. Поэтому не было того отчаяния, которое чувствовали многие другие. Я смотрела, болея за Хогвартс и отчаянно боясь за Гарри, Седрика, Виктора и Флер – каждый из них хороший волшебник и должен выстоять. Но нет. Диггори не выстоял. Когда я уезжала оттуда, все было покрыто более печальной пленкой, чем раньше. Это был твой последний год в Хогвартсе. Но именно тогда мы стали близко общаться. Весело, непринужденно. Когда я вспоминала, что ты в этом году уедешь из Хогвартса, готова была взвыть волком. – Почему ты такая грустная? – Однажды спросил ты. Я, оторвав задумчивый взгляд от гладкой поверхности стола, посмотрела на камин. Куда угодно, только не в твои глаза. – Я? Я просто задумалась. Печально без тебя будет. – Да ладно тебе. Да уж, я и не знала, что, когда ты уйдешь, будет так грустно. Непонятная тоска налетела на меня уже в поезде, по дороге домой, к дедушке. Я мечтала наконец вырасти и вырваться из его цепкой хватки. Он меня в Хогвартс-то скрипя сердцем отпускал. Я знала, что ты так и не узнал о моих чувствах. Я пообещала себе вырасти и сказать тебе. Вырасти… Сказать… Хогвартс уже не тот, что в первый год. И я уже не та, что в одиннадцать лет. Все не то. Люди меняются, меняется мир. Становится страшно. Эта запись, наверное, будет самой короткой. Умер Дамблдор. Великий волшебник, хороший и мудрый человек, пусть и странный. Это невозможная грусть. А еще нет тебя. Когда ты в Хогвартсе я могу посмотреть на тебя, и сразу становится теплее. Но сейчас тебя рядом нет. И от этого, наоборот, становится еще более грустно. А в этом году тебя не стало. Я не хочу ничего больше писать. Я не могу больше ни о чем думать. Гермиона говорит, что ей не надоело слушать мое вечное нытье. Я хочу перестать. Но я не могу. Мне кажется, я никогда больше в жизни спокойно не усну. Мне кажется, что я умру, если закрою глаза. Я радуюсь, закрывая их. Если я умру, то буду рядом. Но я просыпаюсь, хотя рада бы закрыть глаза навсегда. Друзья готовы меня разорвать за такие слова. Но что я могу сделать?.. Беззвучно сотрясаясь от рыданий, я пытаюсь вспомнить что-то хорошее. Но в моей жизни наступила беспроглядная черная полоса. Внутри – пусто. Скажи, зачем ты умер, Фред?