А дите еще не спало

Хоукай хватает его за плечи и прижимает к холодной стене. Каким бы быстрым брыкающийся спидстер не был, ему не уйти от яростного пыла лучника, который накрывает его сладкие от съеденных конфет губы своими рваными беспорядочными, попадающими мимо цели поцелуями с привкусом алкоголя. Бегун пытается пнуть стрелка ногой. К сожалению, он всего лишь пытается- Бартон перехватывает быструю конечность. Пьетро несомненно следовало бы поменьше тренироваться с ним- Френсис уже выучил все его повадки. Он может предугадать его движения. Он знает, что будет в следующую секунду. Клинт очень постарался, чтобы его зрение больше его не подводило. Максимофф извивается, как пойманная змея. Он тихо стонет, когда чужие морозные пальцы вольно разгуливают по его животу, проникнув под плотно обтягивающую все тело футболку цвета чистого моря с песчаным дном. Он не может убежать. Точнее, может. Но не хочет. Точнее, у него смешанные чувства, колеблющиеся между желанием провалиться сквозь землю, сгорая заживо от стыда и хотением большего. Его стоны становятся громче и короче, когда не менее леденящий душу рот Клинта присоединяется к бороздящим горячее тело пальцам, заставляя бегать маленькие мурашки по спине Квиксильвера. Он пытается сдерживать свои тянучие эмканья и оханья, закусывая губу. Тем не менее тяжелое дыхание не менее незаметно заменяет их, и Пьетро даже кажется, что оно почти заглушает его яростно бьющееся сердце. Когда никогда не промахивающийся человек с тихими порыкиваниями начинает потихоньку вбиваться в мутанта, все вокруг начинает казаться более холодным. Холодный грязный кафель, за который хватаются теплые руки. Холодная раковина, на которой прогибается белая, словно фарфоровая, нагретая страстью спина. Холодный воздух обжигает гортань изнутри, когда они начинают дышать ртом. Они единственные горячие пятна в этих льдах. Они не боятся быть услышанными- за дверью рубит ужасающей громкости музыка и пасет чем-то запрещенным в штатах. В какой-то определенный момент, когда стрелок чуть ли не сбивает кран чужим телом, спидстер оставляет следы своих ногтей на его спине. Тот, одновременно шипя и бурча что-то нецензурное, пачкает нахального паренька, что в край достал его. Невозмутимый Бартон удаляется молниеносно быстро, буквально с такой же скоростью, что бегает тот чувак, которого он только что трахнул. Музыка вокруг играет на полную, отчего Хоукай не может слышать даже свои мысли. И ему от этого легче. Он не хочет думать о том, что оставил того самоуверенного ребенка одного. Не хочет думать о том, что у него может быть шок. Не хочет думать о выступившей крови на его губах карамельного вкуса. Он хочет забыться и оттого вновь прикладывается к бутылке. Интересно, к какой за этот вечер? Точнее, за этот день, ведь если бы тут были окна, то Клинт с удивлением бы обнаружил, что солнце уже встало. А дите еще не спало.