Шикари

Выкуривая третью сигарету подряд и пялясь на как всегда лаконичное сообщение Спока, Джим понимал, что попросту тянет время и отравляет свой организм никотином. Естественно, он ничего не перепутал. С трудом отыскав европейский ресторанчик, скрывшийся в центре города, Кирк нерешительно топтался у входа, всеми силами убеждая себя в том, что повода для волнения нет и что переживать должен вовсе не он, а сам Спок. Почему для их последней встречи парень выбрал именно это место, Джим так и не понял. Выглядело оно что внутри, что снаружи слишком не «по-споковски» – слишком загружено, слишком вычурно, будто не на чашечку кофе зашел, а как минимум на аудиенцию с королевской особой. Хотя вряд ли Спок позволил бы себе сидеть на официальной приеме, сгорбившись будто старый гриф. Издалека заметив сутулые плечи, торчащие лопатки и понурую голову, Кирк сначала растерялся. Они не виделись всего пару дней, а для Спока будто прошло десятилетие. Он выглядел еще более бледным и худым чем обычно, и Джиму стало даже не по себе от того, что он заставил человека так нервничать. Хотя… какого черта он так быстро снизошел до жалости, разве не сам Шикари был виноват во всех своих проблемах? Цепляясь за эту мысль, Кирк в конце концов подошел к столику. Спок хотел было встать, поприветствовать его, но почему-то передумал, с тяжелым вздохом опустившись обратно на стул. – Я все-таки пришел, – Джим уселся напротив и, не желая тратить время на неловкое молчание, сразу перешел к делу. – Я не знаю, зачем ты меня позвал, мне казалось, я достаточно доступно объяснил, чего хочу, и, как помнится, о жажде романтических свиданий не упоминал. Я, если что, вообще свидания терпеть не могу. Говори, что хотел, и я уйду. – Добрый вечер, – безукоризненно вежливый Спок пропустил всю вступительную речь Кирка мимо ушей. – Закажешь что-нибудь? – Нет, – Кирк мельком глянул на экс-бойфренда, обнимающего своими невозможными цепкими пальцами дымящуюся кружку какого-то травяного отвара. – Ладно, – сделав знак официанту, чтобы их не беспокоили, тот поднял на Джима внимательный взгляд. – Я хочу извиниться за то… что тебе пришлось встретиться со мной еще раз. Но это кажется мне единстве… – Давай ближе к делу, – Кирку иррационально хотелось защитить себя, сделав парню больней. – Я и так знаю, что ты мастер красивых речей. Я как бы больше на них не ведусь, просто чтобы ты знал. – Я понял, – Спок кивнул, отодвинув кружку в сторону. – Я ни в коем случае не оправдываюсь никогда и не перед кем. Мне хотелось, чтобы ты знал о… причинах моих поступков. Я мало с кем сближался и так вышло, что именно ты… подобрался ко мне ближе, чем я позволял кому-либо. – Спооок, мне очень лестно, – Джим приторно улыбнулся, – но если ты хочешь просто пересказать мне пост, на который все-таки решился, то я лучше пойду. Кирк понимал, что ведет себя как сука, и что все это выглядит наигранно, но он просто не мог позволить себе снова стать жертвой манипуляций этого человека. – Я понимаю, что заслужил подобный тон, но если ты так стремишься восстановить справедливость, если хочешь считать меня чудовищем, то логично будет основываться не только на собственных фантазиях, но и на фактах. – Фантазиях? Твой блог лучшее доказательство того, что я прав. Что ты просто скучающий разбалованный мальчишка, эгоистично добивающийся внимания к себе всеми доступными способами. Да столько грязи, сколько было в твоих постах… – Теперь я попрошу тебя помолчать, – жестко перебил его Спок. – Я не беру свои слова обратно и никогда не вру. Ты действительно такой же поверхностный и недалекий, каким я считал тебя с самого начала, раз так думаешь. У всех моих поступков свои мотивы и у «игр» в том числе. Тебе известно, что такое дипломатический корпус? И что к нему относятся семьи дипломатических работников: жены, незамужние дочери и несовершеннолетние сыновья. Как ты понимаешь, я воспитывался в довольно специфических условиях. Моя семья часто переезжала, школы и лица регулярно менялись, и к тому же не при всех посольствах имелись специализированные школы. Для ребенка это колоссальный стресс, но, переводя меня на домашнее образование, отец руководствовался не этим. Я до сих пор косвенно виню его в том, что он лишил меня возможности общения со сверстниками. Вместо ролевых моделей, я изучал эвристические. Я рос изолированным ребенком, проводя большинство времени наедине с собой или с вычислительными машинами. Это имело свои последствия, вылившиеся в неконтактность, стремление к одиночеству, склонность к ипохондрии и нарушению сна. Некоторые из этих проблем мешают мне до сих пор, – чем дальше рассказывал Спок, тем внимательней слушал Джим. У него не было сомнений в том, что в кои-то веки парень откровенен. – Все это требует постоянного контроля, терапий, лечение не дает полного избавления. Напряжение, неспособность получать удовольствие от жизни, внутреннее беспокойство, панические атаки, депрессии… Я тот, кто я есть, я научился справляться с этим во многом самостоятельно, но это сложно. Особенно без должной поддержки. Я ни в коем случае не виню своих родителей, они заботились обо мне, обеспечили всем необходимым и продолжают делать это до сих пор. Но отец всегда был слишком занят работой, у нас слишком схожие характеры, и я понимаю причины его холодности. Нужно ли говорить, что для довольно консервативной семьи, вращающейся в высших кругах и привыкшей всегда и во всем быть «идеальной», принятие моей гомосексуальности стало непростым шагом. Отцу это сложно далось, и во многом поэтому он не возражал, когда по достижению совершеннолетия я предпочел обосноваться в Чикаго. Он оплачивает счета за квартиру и необходимое лечение и терапии, но несмотря на это за последнюю пару лет я видел его трижды. Мать не многим больше. – Знаешь, мной на ферме тоже никто особо не занимался, – нет, Джиму не казалось, что его пытаются разжалобить, просто Спок очень медленно и осторожно подбирался к сути. – Так что к чему это? – Как я уже сказал, у меня практически не было опыта общения со сверстниками, я вообще старался свести контакты с людьми к минимуму, выставляя психологические барьеры. Отец никогда не скупился на психотерапевтов и специалистов в этой области, но… их помощь не приносила ожидаемого результата. Во многом в этом виноват именно я, так как не видел перспектив в лечении. К чему обзаводиться социальными связями, если на одном месте я не задерживаюсь более полугода? В Чикаго все изменилось, у меня появилось собственное убежище, работа, я занялся тем, чем хотел, и чувствовал, что… мне стало легче. Вот только общество по-прежнему давило на меня, ежедневно сталкивая с людьми, которые ждали каких-то ответных шагов, но не получали их. Мой тогдашний терапевт посоветовал мне начинать с малого, с общения в интернете. Завести страничку в соцсети или начать вести блог. Ему это казалось хорошей идей. Он убеждал в том, что делать ошибки не страшно, что нет ничего плохого в том, чтобы сморозить какую-нибудь глупость или не знать, чем заполнить неловкую паузу. Он говорил, что все ошибаются, но я ошибаться не хотел. Заведя дневник, я больше полугода наблюдал за людьми, за тем как они живут, как общаются между собой… их жизни казались такими простыми, недосягаемыми. Я не знал, как им это удается, и тогда, как мне и советовали, решил спросить совета. С этого все и началось. – Ты хотел создать себе идеальную… социально приемлемую жизнь и поэтому решил портить ее другим, использовать людей для удовлетворения своих потребностей? Это низко. – Может быть. Но я жаждал этого. Когда один из клиентов пригласил выпить по чашке кофе, я не знал, что ответить, растерялся, оттолкнул его от себя и тем же вечером написал об этом в новом блоге. Под записью появились комментарии, немного, два или три, но то, что в них советовали, сработало. Это было так просто и логично, что я решил провести эксперимент, сначала один, потом второй. Число читателей, этих пресловутых «советчиков», росло. Я понял, что мне нравится быть вовлеченным в это, у меня были подписчики, с которыми я мог общаться круглые сутки и которые интересовались мной, у меня были отношения, идеально выстроенные. Я не боялся ошибиться, потому что по результатам опроса знал, что большинству партнеров это понравится. Единственным минусом было только то, что в спутники мне приходилось выбирать довольно простых, приземленных индивидов, но… это компенсировалось тем, что ты назвал «игрой» – удовлетворением желаний читателей. – Ты… – Кирк бы благодарен Споку за то, что тот приоткрыл занавес, рассказал о своих мотивах, но слушать дальше не было смысла. Тысячи людей испытывают проблемы в общении, но никто из них не выходит из ситуации так… – Если это все, то, спасибо, я пойду. – Подожди. Ты меня заставил удалить блог, мне больше некуда идти за советом, я будто разом растерял все доспехи и чувствую себя незамеченным и мне… страшно. Не думал, что опущусь до таких признаний. Мне страшно, потому что я вынужден действовать сам, и я боюсь неизвестности, боюсь твоей реакции. Все вышесказанное меня не оправдывает, я лишь хочу, чтобы ты знал, как всё обстоит на самом деле. Я готов попробовать еще раз, снова начать все с чистого листа, но мне нужна помощь, и не психотерапевта или безликих подписчиков… Нелогично сейчас просить тебя о таком, но может быть когда-то ты найдешь в себе силы… – Спок… дело не в том, есть ли у меня силы или нет, – Джим проклинал себя за то, что его голос дрогнул. – Я просто этого не хочу, может, ты и думал обо мне как о «простом и приземленном индивиде», но даже у таких есть чувства, и ты… сделал мне больно, выставив фотографии, обсуждая с чужими людьми, будто я вещь какая-то. Ты заигрался и все очень-очень серьезно. Но это уже не мое дело. Ты удалишь блог и все. Этого будет достаточно. Никаких вторых шансов или чистых листов, извини, – на самом деле Кирку хотелось помочь парню, хотелось стать своего рода спасителем, но у него хватало ума не принимать свою привязанность за нечто большее. Если эти отношения чему-то Джима и научили, так это всегда действовать максимально… логично. – Я тебя понял, – Спок выпрямился так, что его спина едва слышно хрустнула. – Это я должен извиниться. – Всё… нормально. Хочу… чтобы у тебя все сложилось, правда, – Кирк резко поднялся, будто боясь передумать. – Эм… пока. Он вышел из ресторанчика, ругая себя за то, что посчитал, что «прощай» прозвучит слишком пафосно, а вышло так, будто он дал Споку надежду. Джиму, конечно, хотелось вернуться, придвинуться к парню ближе и выведать все, узнать какие-то подробности, поддержать, в конце концов. С самого первого дня знакомства хотелось разгадать Спока, понять, что в нем такого… привлекательно, почему так тянет? А Кирка тянуло, и именно поэтому следовало сжечь все мосты, не дать себе пути к отступлению. Строить отношения с человеком, который так обходился с тобой, неуважение в первую очередь к себе. А чувства? Чувства со временем пройдут. А если что… У Кирка все еще оставался номер Шикари.