Любимая стерва или Ты сведешь меня с ума

Лондон Следующие три дня Клаус не видел Катерину. Девушка, стараясь поскорее заполучить желанного скакуна, все время пропадала на ипподроме, чему блондин был несказанно рад. Но мысли о девушке постоянно преследовали его. Майклсон напоминал себе, что скоро освободится от Катерины, хотя и не испытывал прежнего восторга от подобных мыслей. Пытаясь отвлечься, он набрал номер Кэролайн. – Привет, дорогая! Это я. – Что-то не припоминаю такого, – обиженно ответила она, делая вид, что не узнала его по голосу. – Я и вправду не звонил пару дней, ты уж извини.… Но я готов исправиться! В четверг будет бал… – У меня другие планы! – А если я предложу тебе что-то такое, от чего ты не сможешь отказаться? – Вот как? А что именно? – Проси что хочешь. Последовала долгая пауза. – Ладно, – наконец согласилась Кэролайн, – только давай поскорее уйдем с этого бала и вернемся ко мне. Раньше он затрепетал бы от вожделения, услышав столь откровенный призыв, но сейчас слова девушки не вызвали у него никакого отклика. Клаус решил, что виной всему усталость. – У меня в четверг запланировано несколько важных встреч, – сказал он, – так что давай встретимся прямо там. – Договорились, – промурлыкала Кэролайн. – Значит, решено – потом поедем ко мне. Нас будет ждать свежая клубника и шампанское. Как тебе такое меню? Клаус понимал, что девушка хочет услышать от него в ответ тоже нечто игривое, но ему приходили в голову только унылые банальности. – Я сгораю от нетерпения, – пробормотал он, на самом деле сгорая от стыда за свою тупость. И добавил, надеясь, что она не почувствует в его голосе фальши: – Раз уж ты не хочешь, чтобы я сводил тебя в ресторан, хотя бы выспись накануне, как следует, а то я не дам тебе спать, дорогая… Она тяжело задышала, и он с облегчением понял, что стрела попала в цель. После чего торопливо попрощался и повесил трубку. *** Кэтрин вернулась домой и с облегчением плюхнулась на диван. В четверг утром она станет законной владелицей Ворона и сможет наконец-то попрощаться с Лондоном навсегда. Да, еще надо будет заехать к Зальцману и отдать бумаги. Тень грусти пробежала по лицу девушки. За это время она настолько привыкла к обществу Майклсона, что при мыслях о расставании появлялось неприятное ноющее чувство в груди. Списав это на временное помутнение рассудка, Кэтрин пробежалась взглядом по комнате и заметила записку на стеклянном столике. Схватив листок, девушка с интересом прочла текст, не заботясь о том, кому именно он адресован. Но послание было от Ребекки, которая сообщала, что не сможет присутствовать на благотворительном балу в четверг, так как решила сделать сюрприз Стефану. Кэтрин нахмурилась: почему Клаус не сказал ей? Бал был бы замечательным завершением ее пребывания в Лондоне. Улыбнувшись своим мыслям, девушка направилась к выходу – для бала нужно потрясающее платье! *** Вернувшись вечером домой, Клаус скрылся в стенах своей спальни, избегая встречи с Катериной. Приняв душ и накинув махровый халат, он устроился на кровати с книгой, но трель мобильного отвлекла его. Увидев имя абонента, блондин улыбнулся и ответил на вызов: – Бекка, ты так разленилась, что вместо того, чтобы постучаться ко мне, звонишь по телефону? – И тебе привет, Санта! Ты не прочел записку, да? Майклсон нахмурился: – Понятия не имею о чем ты! – Я оставила тебе записку в гостиной, – раздраженно объяснила Ребекка, – и если бы ты не избегал Кэтрин, то наверняка заметил бы ее. Последовала неловкая пауза, после которой девушка продолжила: – Ладно, забыли. Послушай,… конечно, это не мое дело, но… почему ты так ведешь себя с Кэтрин? Только не надо мне втирать о многолетней ненависти и навязанной женитьбе. Мы давно уже не дети, Ник! Клаус вспыхнул, намереваясь ее оборвать, но вместо этого неожиданно честно признался: – Не знаю. – Хочешь, я тебе подскажу? – спросила Ребекка, и по ее интонации Майклсон понял, что она улыбается. – Ты так спрашиваешь, как будто у меня есть выбор, – усмехнулся блондин в ответ. – Ты в нее влюбился. – Нет! – поспешно воскликнул он. – Ладно, давай подождем немножко, а потом посмотрим, – засмеялась Ребекка. – Да через пару дней все это будет в далеком прошлом! – Не будет, если ты сам не захочешь, – возразила девушка. – Захочу! Именно этого я и захочу! – как капризный ребенок, повторил Клаус и, не дав ей ответить, добавил: – Ребекка, я устал, поговорим позже! – и отключился. Вот только как Майклсон не старался, уснуть не получалось. Наконец ему надоело ворочаться с боку на бок, он встал с постели, надел халат и поплелся в кухню, надеясь, что стакан виски поможет ему расслабиться. Но, заглянув в дверь, обнаружил, что Катерина его опередила: стоя у плиты, она держала в руке пакет молока. Едва доходившая до колен атласная ночная рубашка мягко облегала ее бедра, и это подействовало на Клауса возбуждающе. – И долго ты собираешься так стоять? – неожиданно спросила Катерина, по-прежнему стоя к нему спиной. – А как ты узнала, что я здесь? – изумился Майклсон. Катерина повернула голову. – Твой топот только глухой не услышит, Санта. – Я не мог заснуть, – чистосердечно признался блондин. – Я, как ты уже понял, тоже. – Она поставила пакет молока на стол и направилась к выходу. Клаус схватил Катерину за руку, как только она попыталась проскользнуть мимо него, и притянул к себе. Его глаза пылали, когда он наклонился и поцеловал ее. Поцелуй был грубым, требующим взаимности. Девушка запротестовала, когда Майклсон взял ее на руки и понес вверх по лестнице. Дверь в комнату блондина была открыта, и он, войдя внутрь, захлопнул ее ногой. Затем Клаус позволил Кэтрин стать ногами на пол. Его руки спустились к ее бедрам, а потом подняли ночную рубашку, оголяя шелковистую кожу. Катерина протестующе вскрикнула, когда он, приподняв ее, стянул и швырнул в угол ее рубашку. Их губы слились в поцелуе – глубоком, грубом, страстном. Оторвавшись от девушки, Клаус подхватил ее на руки и понес на кровать. Кэтрин пыталась сопротивляться, но у нее ничего не вышло. Клаус хотел подарить Катерине такое наслаждение, чтобы она запомнила его на всю оставшуюся жизнь. Он мял ее грудь, ласкал ее соски пальцами, а его губы в это время жадно слились с ее губами. Девушка вскрикнула, дрожа, когда блондин оставил ее губы и стал целовать тело, постепенно спускаясь все ниже. Широко разведя ее ноги, он положил их себе на плечи. Когда Клаус пальцами раздвинул нежные складки, прикрывающие вход во влагалище, Катерина глухо застонала сквозь стиснутые зубы. Но ему было мало этого. Майклсон хотел, чтобы она кричала от наслаждения. Внимательно глядя на ее лицо, он ввел один палец. Кэтрин тяжело дышала, извивалась, всхлипывала, но парень все продолжал, и каждое движение его пальцев подводило девушку все ближе к блаженному финалу. Снова и снова Клаус касался ее, и с каждым разом ей казалось, что она взлетает все выше и выше. Катерина почувствовала, как в глубине ее тела зарождаются спазмы невероятного наслаждения, и вот оно накрыло ее теплой волной. Казалось, это длилось бесконечно, пока она не упала без сил. Не успела девушка полностью прийти в себя, как Клаус вошел в нее одним резким толчком. Его мускулы напряглись, и он начал двигаться – сначала медленно, словно хотел растянуть удовольствие, потом быстро. Захваченная этим безумным ритмом, Кэтрин царапала ему спину ногтями, а он продолжал свои движения, снова и снова. В ее крови разгорелся пожар. Ее словно разрывала на части, крутила и ворочала внезапно налетевшая буря чувственного наслаждения, и с каждым толчком приближался финал. Клаусу казалось, что он умирает. Едва заметные спазмы, которые он ощущал внутри ее тела, возбуждали его и вели к наслаждению. Он поцеловал Кэтрин, и она, не отрывая губ, застонала в экстазе, дрожь ее тела довела его до изнеможения, а потом все мысли разбежались, и не осталось ничего, кроме жажды, движущей им и девушкой, лежащей в его объятиях. Он напрягся, громко вскрикнул, и получил желанную разрядку. Не в состоянии дышать, а тем более говорить, Майклсон лежал без движения несколько долгих минут. Тем временем Кэтрин поднялась с кровати, нашла свою ночную рубашку и, надев ее, направилась к двери. Клаус приподнялся на локтях и лениво поинтересовался: – Уже уходишь, милая? – Спасибо за потрясающий секс, Санта, – не оборачиваясь, ответила она. – Мне безумно приятно, что ты так печешься о моем женском здоровье. Но в следующий раз не стоит так утруждаться, дорогой. Побереги свои силы для Кэролайн. Кэтрин захлопнула за собой дверь, как раз в тот момент, когда в нее полетала подушка.