Кошмары

Пасифика смотрит на пожелтевшие листья на земле, пинает их ногами и прислушивается к тихому шелесту. Осень может быть очень поэтичной. Листья шуршат приятно и девушка закрывает глаза, вдруг остановившись. Она вдыхает холодный утренний воздух полной грудью. Нортвест чувствует, что внутри что-то колется миллионами крохотных, но очень острых иголочек, набирает еще больше промерзлого воздуха и чувствует, что что-то бьется и рушится внутри нее. Осень бывает очень страшной. Пасифике снятся кошмары далеко не первый год. Ей хочется верить, что это началось после приезда Пайнсов. На них вообще очень легко свалить большую часть твоих неприятностей. Но началось все раньше. Мистер Нортвест обрек свою дочь на это, когда ответил на рукопожатие. Маленькая Пасифика видела голубой огонь. Взрослая Пасифика видит ад. Девушка любит просыпаться рано, чтобы успеть самой заварить себе кофе, чтобы потом в одиночестве медленно выпить его. Единственную наследницу Нортвест застает одна из домработниц на кухне с выключенным светом. Напиток в чашке давно остыл. Девушка вздрагивает от неловкого прикосновения, с пару секунд растерянно рассматривает взволнованное лицо перед собой. Что-что? Пасифика хмурится, напрягая свое сознание, чтобы понять что там у нее только что спросили. Ах, точно... -Я в порядке,-отвечает девушка наконец опомнившись. Она морщится, но все таки допивает холодный кофе. Прислуге все чаще кажется, что юная мисс Нортвест находится "где-то не здесь". Пасифика стоит под душем, подставив лицо теплым и успокаювающим струям воды. Как долго это продолжается она не знает. Главное ей никто и слова не скажет, а эта процедура оказывает очень расслабляющий эффект. Девушка обнимает себя за плечи и наклоняет голову на бок. Шум воды не на долго очищают разум от ненужных мыслей. Чувство, будто смываешь с себя грязь не только в физическом плане, но и в духовном. Нортвест хотелось, чтобы это было правдой, тогда она бы уже давно смыла всю эту желчь и мерзость со своей души. Но случайно задев собственный шрам Пасифика вспоминает, что ей никогда не очиститься от грехов полностью. На ней висят грехи всей семьи. Шрамы на светлой, почти прозрачной коже не заметить невозможно. Девушка рада, что не видит свою душу, она и без того знает, что шрамов там гораздо больше, чем на теле. -Время не идет. Это вы идете, а время—оно стоит на месте,-объясняет голос с явной насмешкой, но слова его при этом звучат приглушенно, будто завернутые во что-то мягкое. -Это относительно тебя,-поправляет его девушка совсем устало и вымотано. Настроения на споры у нее нет. -Я-это все. И все-это я,- голос дрожит сотрясаясь от смеха. Ему кажется глупо не знать подобное. Люди вообще глупые.-Время стоит относительно всего. -Но ведь относительно меня оно все равно идет,-упрямо повторяет Пасифика, крутя на указательном пальце светлую прядь своих волос. -Я-это все...-снова начинает голос, но продолжить не успевает. -...и все-это ты,-перебивает его девушка. Дискуссия зашла в тупик. Опять. Голубой огонь в глазах еще маленькой девочки кажется каким-то волшебством и чудом. Что-то непонятное, но очень красивое. Неизвестное. Странное. Не из мира сего. Но определенно манящее. В детских больших и наивных голубых глазах отражается огонь. И вот голубой огонь отражается в льдинистом, холодном взгляде девушки. Нортвест понимает, что чудес нет. Голубой огонь снится ей в кошмарах. Девушка курит и прячется от родителей. Родители собственно ее и не ищут. Им уже несколько раз доложили о найденных пачках сигарет в комнате их дочки и о специфичном табачном запахе на кухне. Пасифика догадывается, что о ее вредной привычке знают, но все так же боится быть пойманной, закуривая очередную сигарету. Ей хочется верить, что если ее поймают, то родители поднимут большой скандал, поднимут тему о вреде курения и обязательно скажут, что ей это не нужно ведь она у них такая умница, а умницам курить не полагается. Ей просто хочется верить, что родителям, действительно, не все равно. Мистер и миссис Нортвест сами прячутся от своей дочери. Запах вишневых сигарет пропитал насквозь одежду, волосы и кажется даже саму девушку. Вкус у сигарет, по правде, отвратный, но вот аромат Пасифике нравится. -Люди самое удивительное, что я встречал. Они знают, что их убивает и продолжают это делать,-смеется Билл, рисуя невидимые узоры на коже девушки. -Меня убьет не сигарета,-будничным тоном заявила Нортвест, дрожа от каждого прикосновения. Руки у демона холодные. Девушка царапает стены, не жалея недавно сделанный маникюр. Ей рыдать хочется. Пасифика спать хочет, но не может. Нортвест ловит себя на мысли, что она вообще ничего не может. Девушка кусает губы до крови, впивается ногтями в плечи и тихо шипит сама себе: нельзя-нельзя. Она борется с собой пол ночи и в итоге срывается. Подушка летит на пол. Одеяло следом. Девушка судорожно копошиться в тумбочки. Помады, лаки, тетрадки, пачка сигарет, фотографии, пара мятных конфет, браслетик, салфетки. Все не то. Один лишь хлам. Опять по-кругу. Помады. Лаки. Тетрадки. Сигареты. Фотографии. Конфеты. Браслет. Салфетки.Голова гудит. Бьет в виски. Перед глазами весь мир расплывается. Стоп. Это из-за слез. Девушка останавливается, делает вдох по-больше и прячет лицо в руки. Она чувствует, как каждая клеточка ее тела дрожит. Проходит пару минут, прежде, чем Нортвест сумеет взять себя в руки. Выдох. Заново. Вот помады, лаки... Таблетки! Пасифика не с первого раза умудряется открыть баночку. Но открывает. Она закидывает в себя столько таблеток, сколько уместилось в ее ладони. Немного подумав, отправляет в себя и все остальные. А после падает обратно в кровать и закрывает глаза. После такого люди не просыпаются. А Пасифика просыпается и кричит. Домработница лишь качает головой. Она знает, что юная мисс Нортвест страдает от кошмаров. Но никто не знает, что Пасифика видит кошмары не только во снах. -Кто знает, а не спишь ли ты сейчас. Может то, что ты считала реальностью было твоим сном. А твои сны-настоящей реальностью. Вдруг все то, что ты раньше знала окажется ложью. Есть ли в твоем мире хоть что-то реальное? В существование чего ты можешь не сомневаться? Что реально?-рассуждает Билл. -Ты.-отвечает Пасифика не задумываясь. -А ты?-вдруг спрашивает демон у нее над ухом. Пасифика думает. Билл покрывает поцелуями шею, плечи и ключицы девушки. Та послушно терпит. Каждый поцелуй обжигает чувствительную кожу. Демон прикасается губами к пульсирующей венке. Слушает как бешено стучится человеческое сердце в грудной клетке. Руки проникают под майку и бережно прикасаются к телу девушки. Пальцы скользят по линии позвоночника, прощупывая ребра, соскальзывая на плоский живот и опускаясь ниже. Шрамы на нежной коже затягиваются и полностью исчезают. Девушка слышит крики множества голосов сменяющиеся на загробный шепот. Видит в углах комнаты тени, они растут, тянутся к ней, пытаясь схватить и утянуть в свой темный мир. Во снах она видит их лица исказившиеся от боли и вечный мучений. Даже там они тянут к ней свои руки и зовут ее. Пасифика ходит по тонкой грани и хочет покончить с этим. -Откуда ты можешь знать,что я реален?-спрашивает Билл, обнимая девушку со спины. -Ты существуешь в каждом моем кошмаре. В каждом. Пасифика сидит на холодной плитке в ванне уже час. Уже час она сжимает в тонких пальцах новое лезвие. Уже час она пустым взглядом прожигает белый потолок. Уже час она не может решиться. А время стоит на месте. -Все отностельно, девочка моя,-шепот раздается совсем рядом. Нет-нет. Пасифика вдруг понимает, что голос внутри нее. Лезвие падает на пол так и не коснувшись нежной кожи. Каждый шрам на ее теле все равно заживет. Билл вдавливает хрупкое тело девушки в кровать. Он жадно целует покусанные губы. Он сдавливает хрупкие девчачьи запястья с такой силой, что определенно останется синяк. Девушка ерзает под сильным и вечно молодым телом демона. Тот только тихо смеется. Сколько это продолжается? Пасифика помнит, что время не идет. Но ей кажется, что прошла целая бесконечность. Билл целует нежно, осознавая, какая в его руках хрупкая и слабая особа. Нортвест иногда кажется ему одной из фарфоровых дорогих кукол, которые дарили Пасифике, когда она была еще совсем ребенком. К таким прикасаться нельзя, да и дышать на таких не стоит, только смотреть и любоваться на расстояние. А Билл всегда любил нарушать правила, так что он прикасается к своей кукле очень нагло и смело. Билл вообще любит ломать вещи. В такие моменты он чувствует себя всемогущим. Он может сломать на тысячи мелких осколков, разрушить все до основания, растоптать любые остатки надежды. И он может все починить. Иногда Билл кусает девушку за плечо. Оставляет после себя синяки. Царапает ее сам и разрешает царапать свою спину. Тогда он и в правду уверен, что готов сломать свою куклу. Билл властно хватает Пасифику за подбородок и заглядывает ей в лицо. Девушка красная, кусает губы до крови, сдерживая громкие стоны. Демон улыбается тогда сладко-сладко и хитро щуриться. Пасифика видит в его глазах голубой огонь. Засыпает Нортвест всегда в слезах и просыпается так же. После идет заваривать кофе, пока особняк еще погружен в свой спокойный сон. Девушка скользит по лестнице, ее шагов не слышно и от того кажется, что она парит над землей. Под ее кожей хорошо просвечиваются голубые линии вен. А глаза у Пасифики насыщенного голубого цвета, но взгляд столь холодный и безразличный, что ее глаза лучше сравнить с ледниками, чем с океанами. Но девушка знает, что они цвета огня. Нортвест тихо идет по знакомым коридором особняка, как призрак, обреченный на вечные скитания в мире смертных. Ты уверена, что существуешь на самом деле? Пасифика не помнит момент, когда нашла для себя ответы. Она вообще очень много всего упустила за свою жизнь. Но она отчетливо помнит отцовское рукопожатие с неким демоном разума и то, как ярко пылал огонь в тот день. -Время стоит на месте,-объявляет девушка, заглядывая в полупустую чашку. -Да, неужели?- смеется Билл. Когда он появился? И вообще пропадал ли он? Этих вопросов девушка не задает уже давно. -И я существую,- продолжает девушка, не обращая внимания на насмешливый голос демона.- Потому что существуешь ты. Ты-это все. Ты-это я. И значит я это все. Нет... Вдруг Нортвест осекается. Не на долго она замолкает, чтобы допить кофе. Билл все это время внимательно наблюдает за ней. По правде, Билл вообще всегда наблюдает за ней. -Мы-это все и все-это мы,-наконец изрекает блондинка, оставив пустую чашку в сторону. Билл загадочно улыбается. Разбивается чашка. Пасифика стоит посреди аллеи с закрытыми глазами и внимательно прислушивается к звукам природы. Нортвест очень любит осень, какой бы она не оказывалась для нее. Листья вокруг кружат под порывами холодного ветра. Пасифика слушает, как шелестят листья. Пасифика слышит его смех. Твои кошмары никогда не закончатся, милая.