just a little green

Не то, чтобы Джунхуэй ревновал. Нет, ничего подобного. Но ведь он первым сдружился с Минхао. Не будет лишним сказать, что они лучшие друзья, так что он имеет право быть немного раздраженным из-за того, как Мингю сблизился с бибоем. Джунхуэй не так уж заинтересован в том, чтобы делиться своими вещами, даже в детстве был таким. И нет, это не ревность, он просто не любит делиться. Ревность и чрезмерная опека — абсолютно разные вещи. Не сказать, что он чрезмерно опекал Минхао, нет, все совсем не так. Минутку, чем это они занимаются? Это даже не похоже на практику! — Опять он за свое, — послышалось хихиканье Чихуна с пола, с пропитанными потом волосами, совсем как сахарная вата, прилипшими ко лбу. Джунхуэй благополучно проигнорировал его, поскольку смеяться здесь было не над чем. — Оставь ребенка в покое. Он просто немного ревнует, — присоединяется Сынчоль, и это, да, ранит Джунхуэя совсем чуть-чуть, после чего он тут же начинает скулить. — Хё-ён, — дуется он, — я думал, ты будешь на моей стороне! Сынчоль только улыбается, в то время как Чихун явно насмехается; чуть-чуть опадая в сторону стены, Джунхуэй понимает, что Сынчоль всегда будет за Чихуна. Он помнит, как они с Минхао были также близки. Затем он принимается свирепо всматриваться (нет, конечно это не был свирепый взгляд, не более, чем пристальный) в глупое лицо улыбающегося Мингю. Он определенно мог бы остудить этого щенка-переростка, если бы хотел. — Мне кажется, сперва тебе придется пройти через Вону, — вносит свое слово Сунен с хитрющей улыбкой, головой указывая в направлении читающего рэп Вону. — Ты читаешь мои мысли? — хмурится старший. — Господи, да если бы могли читать твои мысли, особо напрягаться не пришлось. Сынчоль слегка подталкивает Чихуна, смотря на него с видом осуждающего папочки. — Будь хорошим мальчиком, Чихун, — строгим голосом наставляет Сынчоль, но он быстро сменяется широченной улыбкой. Это лишь заставляет Джунхуэя дуться еще больше. — Да не волнуйся, — отвечает Сунен, — ты просто сказал это вслух. Кстати, тебе не кажется, что это становится слишком нелепым? — ударяя ногу Джунхуэя своей, говорит блондин. — Ты сблизился с Чонханом, так почему же Минхао нельзя сближаться с нами? Джунхуэй зашипел. Чонхан же находил эту ситуацию забавной. Остальные мемберы в это время прекратили тренировки и, вместо этого, присоединились к ним. Мингю, закинув руку на костлявые плечи Минхао, неожиданно останавливается, заставляя Минхао споткнуться. А Джунхуэя мутит даже при взгляде на то, как Мингю подхватывает танцора во время падения. Он смотрит на Вону и проклинает его за абсолютно нечитаемое выражение лица. — Итак, почему Джун-хён ревнует? — перебивает Вернон. — Не ревную! Хоть Джунхуэй и рад, что когда они приходят обратно в общежитие, Мингю бредет за Вону на кухню, и Минхао не с ним, но тем не менее ему совершенно не прельщает, что он с Минхао порознь. — Чего сияешь? Я думал, быть вирусом счастья по моей части, — острит Сокмин, издевательски пихаясь. Джунхуэй не может не смущаться, когда комментарий привлекает внимание некоторых мемберов, и среди них был тот, кто был дороже всего — Минхао. Встречаясь взглядом с китайцем, Джун сглатывает огромный комок в горле — и откуда он взялся? — Минхао, хочешь еды, которая осталась с вчера? — грубоватый голос Вону прерывает нарастающее напряжение, и Джунхуэй вздыхает с облегчением, немного - нет, просто вздыхает. Ни разу он не ревнует. Секунду, почему Вону вообще предлагал еду? Никто в общежитии не делится едой, не считая Джису, но он бы и одеждой делился, не то, чтобы кого-то это сильно удивляло. Для остальных еда всегда была важнее всего на свете. И он уверен, что Ад все еще не замерз, так какую же цель парень преследовал? — Он опять пялится. — Джунхуэй, прекрати, иначе твое лицо так и застынет! — подает голос Джису. Минхао выглядит таким же опешившим, но он подходит к Вону, что смотрит безэмоционально, и миленько ему кивает. Отлично, теперь парочка Мингю и Вону делят его Минхао между собой? Кто там еще хочет с ним сблизиться? У мира, казалось бы, были свои счеты с Джунхуэем. Когда Сокмин заходит в комнату вприпрыжку, и, кидаясь на Минхао, обнимает блондина, Джунхуэй уже готов к драке со всеми тремя; он слишком зол. Стоит подчеркнуть, что Джунхуэй не ревнует. Он никогда не ревнует. Серьезно! Вот, Мингю сблизился с Минхао, и остальные мемберы только за; Джун думает, что это хорошо, что Минхао становится комфортнее со всеми. Тем не менее, ему немного не по себе при мысли о том, что Минхао двигается дальше и он ему больше не нужен. Не нужна его помощь в переводе корейского, или в объяснении шуток; его лучший друг двигается дальше без него. — Хён, ты плачешь? Джунхуэй всхлипывает и быстро вытирает глаза. — Сам ты плачешь, отвали, — ворчит он на совершенно озадаченного Сынквана. Сынкван на это лишь закатывает глаза и перетаскивает мрачного Джуна на диван, прогоняя с него младшеньких. Хансоль немного причитает, подчеркивая то, какой вокалист надоедливый. Чан лишь одаряет их понимающим взглядом, прежде чем отсесть на пол, подальше от парочки. — Просто признай, что ты ревнуешь, — Сынкван невозмутим, руки скрещены на груди. — Тебе станет легче. — В миллионный раз вам говорю, я не ревную, — тяжело вздыхает Джунхуэй. — Я смирился с тем, что Минхао больше не любит меня. Хансоль издает звуки, словно его выворачивает, на всю комнату. — Правда, хён? Но это несправедливо по отношению к Минхао. Ты игнорировал его в последнее время из-за Чонхана, — опять Чонхан? Он даже не помнит этого. — и Мингю был с ним, — Джунхуэй открывает рот, чтобы перебить (когда это он игнорировал Минхао?), но рука Сынквана взмывает вверх, — дай мне закончить. Он все еще любит тебя больше всех, но ему также нравится проводить время с Мингю-хёном. Тебе надо научиться делиться друзьями. Делиться? Джунхуэй съеживается от этих слов, но раздраженно соглашается. — Нуууу, — бестактно перебивает Чан, — ты собираешься признавать, что ты ревнуешь? Джунхуэй качает головой: — Я не ревную! — Просто признай это, — новый голос практически умоляет. Смотря в коридор, Джунхуэй удивляется, как только цепляется взглядом за Мингю, который входит в комнату с устало плетущимся за ним Вону. — Вас слышно даже в спальне. Спасибо, что не дали вздремнуть, — ноет вижуал, плюхаясь на пол. Никто даже не задался вопросом, почему эти двое спали вместе. — Мы устали ловить на себе ваши взгляды, — добавляет Вону, зевая и прислоняясь к Чану. — В дополнении ко всему, твое надутое выражение лица начинает раздражать, — вставляет свое слово Хансоль, на что все согласно кивают. — Хорошо, если это заставит вас отстать от меня, то я, возможно, немного…ревную. Мингю улыбается своей белозубой улыбкой. — Молодец, хён. Первый шаг к исцелению — это принятие факта, что у тебя есть проблема, — кивает со знанием дела. — Мингю, он ревнует, а не имеет пристрастие к наркотикам, — мягко посмеивается Вону. Джунхуэй, на удивление, ощущает себя намного лучше, после признания своей ревности. Он чувствует нутром, что мемберы что-то задумали. Несколько вполне очевидных факторов привели его к такому умозаключению. Например, то, что Чан избегал визуального контакта, а Мингю же смеялся со всего, что он говорил. Эдакий нервный тик. Сунен, в свою очередь, был подозрительнее всех, делая акцент на каждом слове, когда они разговаривали. Может он все себе надумал. Но что он знал точно, так это то, что все были чрезмерно дергаными, а от практики не прошло и часа. — Ладно, я думаю, пора передохнуть, — объявляет Сынчоль, выключая музыку, — пошли есть пиццу. Все мемберы заулюлюкали, за исключением Минхао, который имел личную неприязнь к пицце в корейском стиле. Джун бросает взгляд в сторону блондина, закусывая губу. Он знает Минхао достаточно хорошо, чтобы понять, что танцор не скажет, что не хочет, пока кто-нибудь не заговорит первым. — Ребята, вы идите. Я останусь здесь. Сынчоль старается притвориться, что он удивлен, но это выглядит настолько натянуто, что Джунхуэй невольно задумывается о том, является ли это частью их плана. — О, так ты не идешь? — Минхао, со своей стороны, тоже тянет. — Минхао, ты с нами? — Я хочу попрактиковаться еще немного. Поешьте за нас, — медленно отвечает он, пытаясь вспомнить слова, пока Джунхуэй очень старается не умереть от того, насколько он милый. Оба смотрят как мемберы, один за другим, скрываются за дверью, до тех пор как они не остаются наедине. Джунхуэй вздыхает и, прихватывая свою бутылку с водой, садится. Минхао с любопытством наблюдает за ним, зубами цепляя нижнюю губу, прежде чем повторить его действия. Хорошо, теперь кто-то просто обязан сказать что-то, пока он не умер от этой неловкой тишины. — Это было странно, — слава Богу, Минхао заговорил, —, но я думал ты пойдешь с ними? Джунхуэй пожимает плечами. — Я знал, что ты захочешь остаться. Ты не любишь пиццу. — Да, но…, — Минхао замолкает, — я думал ты захочешь пойти, раз Чонхан-хён идет.. Джунхуэй заметно оживляется после этого. Ах, неужели Минхао тоже ревновал? — Я не ревную! Джунхуэй смеется. Ему пора прекращать думать вслух. — Просто вы, ребята, так хорошо сошлись и-и, я просто подумал, — Минхао немного дергается, стесняясь того, что его корейский не настолько хорош, чтобы правильно выразить его чувства, но Джунхуэй успокаивает блондина, обвивая рукой его талию, так чтобы они сидели плечом к плечу. Минхао расслабляется, выпуская мягкий смешок, что исчезает с его губ, когда они всматриваются в свое отражение в зеркале напротив. — Я тоже ревновал. Минхао встряхивает головой. — Мы ненормальные, — отвечает он на мандарине. Джунхуэй лишь кивает, давая своим векам свободно сомкнуться, когда он находит своей рукой руку Минхао, по привычке переплетая их пальцы. — Я люблю тебя больше всех, — едва слышно признается он, но эхо громко разносит это по пустой комнате. Он молчит после своих слов, вслушиваясь в звуки их синхронного дыхания, и когда он уже чувствует, как проваливается в объятия Морфея, он улавливает как Минхао мягко отвечает, заставляя его сердце трепетать и бабочек танцевать в животе. — Я тебя тоже.