А ты сможешь?

Солнечные лучи ласково согревают подрагивающие плечи. Рей совсем не холодно, день, как будто ей назло, ясный и тёплый, словно кричит о том, что всё в этом мире прекрасно. Хино хочется спорить, хочется кричать во всё горло, активно размахивая руками, что ничего не может быть прекрасно. Во всяком случае, не тем образом, какой считают верным её подруги. Рей злится, впиваясь яростным, буквально мечущим материальные, ощутимые на коже молнии, взглядом в стоявших напротив неё друзей и тех, кого она, если врагами уже и не считает, то всё ещё воспринимает угрозой, непозволительными для себя людьми. Она никогда не примет их в свою жизнь, как это сделали другие сенши. Она никогда не позволит ему к себе прикоснуться. - Рей, пойми же наконец, всё изменилось, теперь всё по-другому, – Усаги отпускает руку Мамору и делает нерешительный шаг к девушке, но встречается с тёмным, пылающим злостью взглядом, что заставляет её остановиться. И лишь Серенити может увидеть в глубине горящих глаз Хино обиду, причин которой ей спрашивать не нужно. Бледные плечи под тонкой тканью одежды мико всё ещё дрожат, руки непроизвольно сжимаются в кулаки с такой силой, что ногти впиваются в кожу ладоней до крови, такой же тёмной, как и цвет ногтей. Рей не хочет слушать то, что говорит ей Усаги, потому что, как бы там ни было, она не сможет понять. Жизнь принцессы, так тесно вплетённая в их с сенши, всегда складывалась и будет складываться иначе. Мамору снова берёт её за руку, а Хино лишь сильнее стискивает ладони, плотно сжимая побелевшие губы, глядя на картину перед собой. Она не верит своим глазам. Ей хочется зажмуриться так сильно, до дичайшей боли в висках, чтобы всё это исчезло, растворилось, как кошмарный сон. Чтобы, раскрыв веки, перед ней стояли улыбчивые подруги и по привычке уже звали поесть мороженого. Чтобы Мина, повиснув на плече Макото и мечтательно глядя в небо, рассказывала о новом официанте в «Короне». Чтобы Ами с лёгкой, такой красивой и нежной улыбкой, качала головой, крепко сжимая в руках любимую шляпку, а Усаги, пытаясь отдышаться, оправдывалась и извинялась за опоздание, потому что с Мамору счёт времени у неё всегда теряется. Рей хочется замотать головой, разгоняя нахлынувшую реальность, ей хочется, чтобы всё стало так, как было когда-то. Только хочется этого лишь ей одной. Рей ещё больше злиться. Оттого, что все они стоят здесь и сочувственно глядят на неё, будто она не понимает чего-то важного. Словно она – несмышлёный упрямый ребёнок, который отказываться следовать мудрым советам родителей. Хино всё понимает, она всё помнит. Но не может смириться. А ещё совсем не может понять, как удалось смириться другим сенши? Она обводит каждую пару долгим, полным пылающего недобрым огнём взглядом, сильно закусывая нижнюю губу. Как они могли простить предательство? Мико с горечью усмехается своим мыслям. Серенити ведь всегда учила их прощать, но, видимо, девушка этот урок не усвоила. Она бы могла ещё как-то понять легкомысленную Минако. Любвеобильная златовласая красавица всегда нуждалась в любви и, вспомнив о прошлой жизни и своём лорде, не смогла устоять. Хино могла бы понять и влюбчивую Макото, так похожую в этом на Мину. Она не смогла выдержать оборону перед очарованием своего, прошедшего сквозь тысячелетия, возлюбленного. Но Ами. Рассудительная и правильная Ами, как могла она?.. Рей хочется стереть с их лиц это ненавистное сожаление и жалость. Броситься на ту же Серенити и что есть мочи встряхнуть её, крича о том, что ей этого было не нужно, она не хотела, чтобы их возвращали. Хино готова выть от обиды за то, что её лишили выбора. В который уже раз. Почему когда-то принцесса стёрла им память, а теперь так безжалостно вернула все воспоминания, да ещё и заставляет простить? Рей не может. Она чувствует, как где-то внутри всё надрывается, что-то ломается с треском, отдаваясь гулом в ушах. У мико едва хватает силы, чтобы не завыть от тягучей боли внутри, от предательства, которое никогда не получится забыть, от того, что он будет теперь вечным напоминанием этого. Ей хочется, чтобы они убрались отсюда, все, абсолютно все, оставляя её в покое. Пусть исчезнут, пусть прекратят это давление, сомкнутым кругом душащее её. Если им так легко далось прощение, то пускай катятся со своими лордами к чёрту, но только пускай не тащат её за собой. Хино ёжится, прикрывая глаза. С трудом удаётся подавить в себе желание закричать на все окрестности, что у неё нет больше сил терпеть их присутствие. - Рей, – осторожно начинает Минако, нежась в объятиях Кунсайта, который, кажется, и вовсе не внимает словам никого вокруг, равнодушно глядя на Рей. И лишь в светлых глазах, если приглядеться, можно прочесть едва уловимую нотку горечи. – Нельзя убегать от судьбы. Наши возлюбленные вернулись к нам, потому что любовь всё побеждает, Рей. Так было раньше и так должно быть теперь. Мико вздрагивает от её слов, словно от пощёчины. Взгляд тёмных глаз снова поднимается на стоящих перед ней людей. Он скользит по Макото, которую крепко держит за руку Нефрит. По Ами, прижавшейся к груди Зойсайта. По Усаги, которая будто всё ещё порывается подойти к ней, но рука Мамору, сжимающая её ладонь, останавливает девушку. По одиноко стоящему чуть поодаль ото всех блондину, опустившему взгляд бирюзовых глаз под ноги. Она помнит, как когда-то смотрели эти глаза на неё. Не отрывая взгляда от третьего лорда, Рей раскрывает уста, чтобы заговорить. Хрипло, надрывно, словно шипящая змея, готовая броситься на своего врага в любую секунду. - Тогда скажи мне, Венера, почему? Почему такая великая и вечная любовь не смогла победить чары? Почему такая большая любовь не смогла остановить их, когда они с особым удовольствием вгоняли клинки в наши сердца? Венера?! Как знающая, скажи мне, какого чёрта, эта любовь не смогла остановить его, когда он меня предавал?! Хино видит, как каждое слово тяжёлым ударом хлыста бьёт по тому, кто не решается поднять на неё взгляд бирюзовых глаз. И она чувствует, как каждый раз, когда вздрагивает он, внутри неё что-то обрывается. Будто натянутые внутри мико нити с громким треском рвутся, и она что есть силы подавляет эту боль, чтобы никто не смог увидеть её в тёмных, искажённых злостью и обидой, глазах. - Неужели хвалёные чувства не могли пробудиться от моего умоляющего взгляда, когда я даже не думала ему сопротивляться? – Рей медленно качает головой, выдавливая на губах горькую усмешку, больше похожую на болезненный оскал раненого зверя. – Так что, не говори мне, Венера, что любовь всё побеждает. Девушке даже смешно. О чём ещё может говорить Венера? Чем ещё она может оправдать то, что так быстро простила своему лорду абсолютно всё? У мико так не получается. Она чувствует покалывание в груди от одного взгляда на светловолосого парня, опустившего голову. Не смотрит на неё. И ей бы хотелось больше никогда его не видеть. Если понадобится, она вырвет себе сердце, выбросит к чёрту, как ненужную вещь, только бы не чувствовать это покалывание в груди от одного его вида, только бы не сжиматься под взглядами подруг. Они смогли, но не она. - Рей… – подаёт голос Усаги, но Хино поднимает руку. – Рей… – повторяет принцесса, и девушка сжимает поднятую ладонь в кулак, стискивая зубы. - Уходите, – тем же хриплым голосом, едва слышно произносит мико. - Но Рей… – не унимается Серенити. - Да убирайтесь же вы! – срывается на крик девушка. – Убирайтесь все вы! Рей закрывает лицо дрожащими руками. Не в силах больше держаться она даёт волю чувствам и в нависшей тишине звучит болезненный стон мико. Она плачет навзрыд. Надрывно, громко, неутолимо. Отворачивается от стоящих рядом друзей и лордов и просто без сил опускается на землю. Плечи содрогаются от рыданий, которые девушка больше не держит в себе, выливая своё горе в горячих солёных слезах. Тонкие пальцы сжимают одежду на груди, впиваясь в неё так, словно это последнее за что она может ухватиться, чтобы не потеряться окончательно. Девушка буквально воет, не в силах унять рвущуюся наружу боль. Никто не произносит ни слова. Никто не пытается её успокоить. - Не прощу… – надтреснутым голосом произносит Рей, когда тёплая ладонь ложится на её плечо.