Вечно

Он не мог точно ответить, когда это началось. Возможно, когда он случайно заметил, что золотой блеск глаз Мицуки намного красивее всяких украшений. Возможно, когда ему удалось спасти друга из передряги, а тот посмотрел на него так, как никогда не смотрела та же Сарада или кто-нибудь другой. А вообще – всё равно. Мицуки красивый – Боруто понимает это, когда неосознанно следит за каждым движением напарника. Мицуки поправляет небрежным жестом волосы – и они сияют серебром, как украшения матери, на солнце. Мицуки смотрит на него – а Боруто видит больше, чем просто дружеский взгляд и поддержка. Хочет видеть. Боруто закрывает глаза ладонью, пытается ровно дышать, а перед глазами – Мицуки, в мыслях – Мицуки. Однажды он ошибочно назвал Сараду именем напарника и получил кулаком в макушку, но даже это не остудило. Жаль. - Я не гей, - убеждает себя Боруто, когда Мицуки совсем рядом, на расстоянии ладони, пальца, вздоха. Белая кожа создана для крепких поцелуев. Неизменно загадочный взгляд принадлежит одному Боруто. – Чёртов Мицуки. Чёртов Мицуки преследует его во снах, наяву, в мыслях – везде. Сарада обеспокоенно тянет ладони к его лбу – беспокоится за товарища, волнуется. Химавари научилась готовить особенный бенто – только для старшего братика. Мама поддерживает улыбкой и нежно касается щеки – знает и принимает его. Отец подбадривает, смеётся, посылает на самые высокооплачиваемые миссии, на самые интересные, на самые загадочные. А Мицуки всё ещё красивый и всё ещё на расстоянии ладони, пальцев, вздоха. - Я не гей, - горячо шепчет Боруто, когда становится поздно. Мицуки под ним – покорный и ехидный. Белая кожа манит, требует поцелуев, весёлый взгляд даёт надежду на всё. Лучше бы ударил и послал подальше. У Боруто нет сил сдерживаться, а в соседней комнате спит Химавари, ещё дальше – мама. Чёртов Мицуки прижимается теснее, проводит губами по горящим щекам, пробирается руками – тонкими, как у хорошенькой девчонки? – под футболку и смеётся. Когда Мицуки засыпает, а из-за стены звучит тихий смех хитрой Химавари, Боруто смотрит на лицо друга, напарника, любовника и понимает одну истину: он не гей, а просто влюблённый до одури идиот. Он не знал, когда это началось, но хотел, чтобы это длилось вечно.