Путь

- Акаши-кун, тебе не кажется, что это уже слишком? - О чём ты? - Оказаться в больнице за два месяца трижды – это ненормально. Почему ты так часто в последнее время попадаешь в аварии? Ты слишком невнимателен, Акаши-кун… - Думаю, что всё наоборот. Это потому, что я чересчур наблюдательный. И лежащий в кровати парень вновь отстранённым взглядом посмотрел в окно. Синее-синее небо казалось бесконечно длинной рекой, способной останавливать время, когда ты ложишься на спину и течение несёт тебя в неизвестном направлении. Стрелки часов замирают, и ты слышишь лишь медленные удары собственного сердца в дуэте с минорной мелодией воды. Вся природа окрашена в тёплые тона. Осень. Такое ощущение, что эти огненные оттенки стараются согреть взамен уходящего тепла. А возле больницы растут клёны. Два алых клёна. Среди золотого этот кровавый цвет казался до боли знакомым, ощущался чуть ли не физически. Вновь всплывали обрывки чёрно-красных воспоминаний. Сейджуро положил руку на перебинтованный живот. Невнимательный..? Он? Нет, это ошибка. Это и вправду третий раз. Закономерность? Нет. Закономерность в другом. С каждым разом авария всё серьёзнее, и ярко-алой крови цвета этих до безумия завораживающих клёнов всё больше. Может, хватит? Наверное, этот вопрос должен проскользнуть в голове, но, вероятно, это невозможно. Уже зависимость, словно игра с зацикленным сюжетом, в которой конец уже предначертан самими правилами. Тецуя уходил после почти получасового молчания, которое почему-то было не в тягость, но и не прибавляло никакой уверенности или тепла. Оно было безразлично. После парня всегда оставался горячий чай с ванилью. Куроко утверждал, что благодаря ванили поднимается настроение, так как Сейджуро любит именно чай, то предлагать ему ванильный коктейль бессмысленно. Акаши повернул голову. Сегодня после уроков заходил Шинтаро: на тумбочке сидел чёрно-белый плюшевый котёнок. ″В последнее время удача от тебя отвернулась. Тебе всегда нужно иметь при себе талисман дня. Сегодня у тебя это двухцветный игрушечный котёнок. Тебе нужно быстрее поправляться″. Утром забегал Ацуши: рядом с игрушкой – пакетик с конфетами. ″Ака-чин, почему ты так часто здесь находишься? Вот. Сладости – лучшее лекарство″. Потом был концерт от Рёты, парень притащил целый пакет фруктов. ″Акаши-чии! Так нельзя! Тебе нужно всегда смотреть по сторонам, когда ты переходишь улицу! Акаши-чии! Я ведь переживаю!″ Дайки с недовольным, но обеспокоенным лицом: на тумбочке лежали булочки из школьной столовой Тоуо. ″Здесь, наверное, очень плохо кормят, а тебе нужно хорошо питаться, чтобы раны быстрее зажили″. Команда Ракудзан тоже приходила и тоже поражалась неосторожности Акаши на дорогах. А парень лишь слушал всех, медленно скользя взглядом по резным алым листам. Всё такое однообразное. Зачем тратить время на бессмысленные речи? Парень уже выбрал свой путь. ″Не припомню за собой благотворительную деятельность,″ - пронеслась в голове мысль. Наверное, это самое большое исключение из правил и, вероятно, последнее. *** Следующий день. Куроко бесшумной походкой шагал по светлому коридору больницы, направляясь к нужной двери. Парень резко остановился, когда услышал тихие всхлипы за дверью. Сделав маленькую щёлку, Тецуя не осмелился прервать увиденную сцену. Возле кровати спящего парня сидела девушка примерно того же возраста, может, чуть старше, и плакала. Бесцветные слёзы лились из самого сердца, обнажая и так истерзанную душу. Ещё несколько минут монотонного плача, и разноцветные глаза медленно раскрылись. Парень прищурился от яркого света, ещё не совсем понимая, что здесь происходит. Первое, что он почувствовал – дикая боль в области живота. Да, рана глубокая, всё оказалось серьёзнее, чем он думал. Авария двухнедельной давности, девять дней в коме. С каждой аварией раны становились всё опаснее. До ушей донеслись всхлипывания, парень повернул голову. - Шина? – вновь он видел её слёзы. Это повторялось каждый раз, как фильм с заевшей плёнки. - Акаши-кун..? – девушка подняла на юношу свои тёмно-карие заплаканные глаза и постаралась вытереть все слёзы. – Прости… Прости… Это снова случилось. - Перестань каждый раз извиняться, - сейчас, когда парень не мог даже нормально сидеть, его голос всё равно звучал уверенно и ровно. – Я никогда бы не сделал подобного, если бы просто хотел услышать твои извинения. - Но… - девушка прикусила губу, - зачем ты так поступаешь? Зачем ты меня спасаешь? Если сама жизнь хочет меня убить, то зачем ты ввязался в эту игру? – голос дрожал, казалось, что вот-вот, и девушка вновь заплачет. - Просто я влюбился, - таким же спокойным голосом ответил парень, протягивая руку к подоконнику за книгой в небесно-голубой обложке. – Влюбился в твою книгу, - тонкие пальцы пробежали по рельефу иероглифов в названии, а на губах скользнула едва заметная улыбка. – За что жизнь так с тобой? Даже кажется, словно ты не из этого мира, попала сюда по ошибке, поэтому тебя хотят всего лишь забрать, чтобы вернуть туда, где ты должна быть. Вот только я как-то не особо хочу с этим мириться. Порой я и сам удивляюсь – как я могу делать нечто подобное ради человека, которого знаю чуть больше трёх месяцев, но потом я беру в руки твою книгу, и все вопросы исчезают. Когда я прочитал её впервые, то подумал, что её написал кто-то очень талантливый, а потом познакомился с тобой лично и понял, что ты гений. Наверное, ты единственный человек, которому я говорю нечто подобное. ″Звёздный путь″. Я ещё никогда не брал в руки книгу, способную так легко заставить меня задуматься о стольких вещах. Я хочу, чтобы ты создала ещё больше книг. Такой талант как твой не должен исчезнуть так просто, даже, если этого хочет сама жизнь. - Акаши-кун… - девушка действительно не знала, что сказать. - Знаешь, что значит твоё имя? ″Достойная″. Уверен, это не с проста. Цени мою жизнь, которой я рискую. Ты обязана показать свой талант всему миру. И повторю ещё раз, - взгляд разноцветных глаз на миг стал холодным и угрожающим, проникающим в самую душу, - никто не должен об этом знать. Не смей рассказывать кому-то, что я тебя спасаю. Я не потерплю потом пустых и бездумных обвинений в твою сторону. - Акаши-кун, пожалуйста, пообещай, что всё будет хорошо, - в тёмных глазах из последних сил бился огонёк надежды, способный потухнуть в любой момент. - Я не имею привычки обещать то, что никоем образом не зависит от меня. А дальше наступила тишина. Неизвестно сколько она летала по комнате, чуть ли не ощущаемая кожей, но это безмолвие разорвал твёрдый голос: - Читай, - парень протянул девушке книгу. – Я хочу послушать. Шина ничего не сказала, а лишь открыла книгу и начала читать с первой страницы. Звуки её голоса, неописуемые строки прекрасной книги – всё это создавало действительный покой вместо вечных проблем и каких-то забот. Парень чувствовал расслабленность по всему телу, которая словно с кровью побежала по жилам тёплой негой, убаюкивая каждую клеточку. Так хорошо, будто, кроме этой книги и этого голоса, в мире больше ничто не существует. *** - Акаши-кун, хочешь, я принесу тебе новую книгу? У меня их много дома. А то ты постоянно читаешь только эту… - голос Куроко развеял почти часовое молчание, нарушаемое до этого только чуть слышным перелистыванием страниц. - В этом нет необходимости. Меня завтра выписывают. Я говорил ранее, - ответил парень, не отрывая глаз от книги. - Я её раньше не видел… - Правда? – на Тецую с недоумением посмотрели алый и золотой глаза. – Тебе стоит её прочесть. Как можно скорее, - и взгляд снова опустился на ровные чёрные строчки. - Скажи… - Куроко сжал в кулаке низ своей кофты и на несколько секунд замолчал, собираясь с мыслями, - ты точно уверен? - В чём? – не отвлекаясь от сюжета книги. - В… выбранном пути… Бездонные глаза посмотрели в голубые, как хищник смотрит на жертву за мгновение до атаки. - Тецуя. Я не понимаю, зачем ты это всё спрашиваешь. Ты меня впервые видишь? Думаю, даже с первого взгляда можно понять, что я никогда ни в чём не сомневаюсь. Сомнения – лишь препятствия в жизни. - Но сомнения помогают подумать ещё раз, взвесить все ″плюсы″ и ″минусы″. Только после этого ты сможешь сказать, что действительно уверен. В этом… - Нет никакой нужды, - резкий голос прервал тихо говорящего парня. – Все решения, которые я принимаю, всегда являются абсолютно верными. Здесь нет других вариантов. Больше Куроко не смог ничего сказать, он лишь закусил губу от собственной слабости, от того, что не смог больше ничего возразить, чтобы защитить пусть и бывшего товарища, зато всегда старого друга. Что-то вязкое так и скапливалось внутри хрупкого подростка. Хотелось высказать всё прямо, расспросить о той странной девушке, которую Тецуя видел около трёх недель назад, об этой необычной книжке, что Акаши перечитывал уже множество раз – обо всём, что так изменило жизнь такого непоколебимого человека. Хотя характером он остался прежним. Взгляд и голос, чрезмерная, но оправданная уверенность, властность и превосходство – всё это осталось неизменным. И никогда не поменяется. Тихая вибрация мобильного вернула в реальность и читающего книгу и тонущего в собственных мыслях. Акаши взял свой телефон, быстро прочитав сообщение: ″Я начала новую книгу! Очень хочу, чтобы ты смог её прочесть. ″Унесённый чёрной бабочкой″. Как тебе название?″ - ″Унесённый чёрной бабочкой″… По-моему, прекрасно, - улыбнувшись на секунду одними глазами даже с каким-то наслаждением произнёс парень, словно пробуя новые слова на вкус и стараясь запомнить его ещё на долгое время. Ответа не последовало. *** Акаши взял в руки телефон. - Да, Шина, я уже иду. Где ты? – уверенным шагом парень ступал по асфальтированной дорожке вдоль магазинов. Чёрные джинсы, туфли, такое же чёрное распахнутое пальто и белоснежная рубашка под ним – идеально, как обычно. Всегда смотрящие вперёд глаза не замечали случайных прохожих, словно слившихся с осенним мегаполисом. Огни вечернего города затмевали алые полосы заката, только недавно раскрасившего бесконечно синее до этого небо с распылёнными по нему белыми пятнышками облаков. С момента выписки парня прошло около месяца, а сейчас он спешил на встречу с Шиной, чтобы прочитать первые три главы нового шедевра. Именно шедевра – юноша в этом не сомневался. Ещё чуть-чуть, и парень хоть ненадолго погрузится в мир новой книги такого прекрасного, по его мнению, автора. Порой в голове Сейджуро пробегала мысль о том, что он как-то слишком увлёкся, такое было лишь однажды – с баскетболом. Но баскетбол – это игра, а автор этих книг – человек. Хотя Акаши никогда не увлекается людьми, и в этот раз, скорее, это не сам автор, а именно его талант, да, безусловно талант, благодаря которому создаются такие невообразимые до этого истории. - Я уже подхожу. О! Я вижу тебя, Акаши-кун! - раздался звонкий голос в ответ, и парень слегка улыбнулся одними глазами радостной девушке, стоящей через дорогу. Юноша оборвал звонок и убрал телефон в карман. Девушка посмотрела по сторонам и начала переходить улицу. В один миг из-за поворота вылетела машина на огромной скорости… Крикнуть девушке, чтобы она обернулась – всё равно не сориентируется. Ничего не говорить – но тогда машина точно… Гнетущее, подступающее огромным комом к горлу чувство дежа вю всего на пару мигов – думать дольше было некогда. Раз. Парень стремглав выбегает на дорогу. Два. Толкает девушку, и та, даже не успев опомниться, отлетев, больно приземляется на асфальт, в кровь содрав все ладони. Три. … Глухой звук столкновения, падения; тупые отголоски ломающихся костей; острейшие перепевы боли. Парень, точь тряпичная кукла, отлетел на несколько метров. Голые мраморные ладони чувствовали что-то мокрое и горячее. Поднимать их из лужи собственной крови, чтобы убедиться в этом, не было никакого смысла. Боль становилась всё меньше. Перепевы стихали. Щёки на мгновение ощутили чьи-то тёплые ладони, жгучие слёзы. Прекрасный закат расплывался в глазах, превращаясь в одно сплошное алое месиво. Больше парень не чувствовал ничего. Мир медленно погас под крики и всхлипы Шины, отдалённые звуки сирены скорой помощи. Через пару мгновений всё замолчало. Навсегда. *** Ледяной ноябрьский ветер пронизывал далеко не до костей, он пронизывал до самой души, кажется, стараясь заморозить её ещё больше. Вот только эту боль уже ничто не могло остановить. Она бушующей лавой рвалась наружу, сжигая все надежды, не оставляя даже пепла. … Аомине Дайки стоял под мостом, облокотившись на бетонную плиту, стараясь спрятать руки в карманах чёрной куртки. Он плакал. Голова уже кружилась от невыносимой духоты в таком огромном спортзале, всё вокруг плыло, а в ушах бесконечно отдавался звук забиваемых, а потом с грохотом падающих и отдаляющихся уже болезненным грохотом мячей. Ручейки пота стекали по всему телу, а руки дрожали. Очередной мяч выпал ещё до броска, гулко ударившись о пол и откатившись. Боль душила, овившись огромной змеёй вокруг шеи. Ещё мгновение и дыхание перехватит. … Мидорима Шинтаро тренировался уже пятый или шестой час без перерыва. Горячие солёные дорожки слились с длинными дорожками пота. Он плакал. За окном уже давно разлились, точь из перевёрнутой баночки акварели, бесконечно чёрные сумерки. Стены уютного кафе приглушали все звуки внешнего мира. Вот только рвущийся из сердца крик уже ничто не могло унять. Пустой взгляд был направлен в эту беспросветную тьму, видя отражение всего того, что творилось внутри. … Мурасакибара Ацуши уже второй час бездвижно сидел в своём любимом уютном кафе. На столе всё было уставлено различными десертами. Вот только к ним до сих пор никто не притронулся. Он плакал. Повсюду витал запах алкоголя в дуэте с запахом табака, от чего иногда перехватывало глотку, ибо дышать и так было нечем. Едкие цвета лазеров слепили глаза, а громкая музыка, казалось, насквозь пробила стенки черепа. Точно так же, как боль пробила грудную клетку, в желании вырваться и подробить на жалкие осколки бывшие частью чего-то живого оставшиеся кости. Янтарная обжигающая жидкость медленно растекалась по сосудам. … Кисе Рёта сидел в ночном баре в самом тёмном углу за барной стойкой, чтобы его не смогли видеть. Никто даже не спрашивал возраста – его просто пропустили, просто наливали ему виски, и никто не обращал внимания на парня с тусклыми мокрыми глазами. Он плакал. В уютную до этого комнату из окна струился по полу холодный воздух, вытесняя всё тепло. По бледной коже побежали стайки мурашек. Тонкие пальцы дрожали еле сжимая два письма в конвертах, бывшие ранее упакованы в один большой с чёрной надписью гелиевой ручкой, выведенной, как всегда, прекрасным почерком. ″Поколению Чудес″. Такое ощущение, что эти листы насквозь прорезали пальцы, переходя куда-то вовнутрь, нотами боли складывая рвущую на части сонату. … Куроко Тецуя сидел в своей комнате, поджав к груди колени и только-только распаковав большой конверт, который ему отдали родители Акаши, сказав, что нашли его под подушкой сына. Там оказались два письма. Чуть шершавая бумага чётко ощущалась кончиками пальцев; на ней стали появляться мокрые кляксы. Он плакал. - Нам всем нужно собраться завтра в Центральном парке около полудня. Это будут последние слова Акаши-куна, которые он хотел донести до нас. *** Холод заставлял съёживаться и греть руки, которые уже немели. И почему ноябрь нынче такой холодный? Тёмно-пепельное небо запечатано свинцовыми тучами, из которых вот-вот пойдёт то ли дождь, то ли снег. Оно так и давило, намереваясь поглотить всё, что только ему встретится. Мрачные голые деревья торчали острыми пиками из замёрзшей земли, а все жители города старались не выходить в такую угрюмую и зябкую погоду из тёплых домов. Лавочка в самой глубине парка. Пятеро подростков. Они точно никуда не спешили. У них даже в мыслях не было, что сейчас отсюда надо уходить. Каждый из них о чём-то думал и чего-то ждал. Дайки, расставив ноги и облокотившись на них, сжал руки в замок и смотрел в одну точку где-то на коричнево-чёрной земле; Кисе сидел рядом, сжав в кулаках ткань тёмных джинс; Тецуя сидел с краю и перебирал пальцами два письма; Ацуши стоял, повернувшись к сидящим спиной и облокотившись на спинку лавочки, положив в рот чупа-чупс и напрасно пытаясь согреть руки в карманах куртки; Шинтаро стоял рядом, шея была обвита вязаным красным шарфом – сегодняшний талисман. - Прочитайте уже кто-нибудь! – первым не выдержав этого почти ощутимого молчания, рявкнул Аомине. - Давайте я… - Издеваешься, Кисе?! Ты же эмоциональный чересчур – разревёшься на первой строчке. – Короче, Тецу, давай, - парень резко замолчал, когда повернулся в сторону названного им. Широко раскрытые ярко-голубые глаза, чуть приоткрытые, дрожащие губы – казалось, если он скажет хоть слово, то слёзы тут же хлынут неостановимой волной из этих ясных глаз. – Мидорима, ты у нас всегда самый сдержанный. Читай. Шинтаро даже не стал возражать, молча взяв нужное письмо из холодных пальцев и вернувшись на своё прежнее место. Звук рвущейся бумаги, казалось, резал уши, пока не был вынут нужный лист. Тяжёлый взгляд из-за оправы очков побежал по строкам: - МОЕМУ ″Поколению Чудес″. Если вы читаете это, то я уже мёртв. Да, без доли сомнения. Я не собираюсь здесь просить у вас прощения за свою смерть - я не считаю себя глупцом. Я хотел бы вам только кое-что рассказать, мою маленькую тайну. Я был счастлив. Верите? Особенно последние несколько месяцев. Думаю, вскоре вы поймёте почему. Так что винить кого-то в моей смерти, искать причины – всё это бессмысленно и беспочвенно. Если у вас так много свободного времени, то потратьте его на тренировки. Я выбрал этот путь. Однажды я уже говорил нечто подобное одному из вас. Я никогда не сомневаюсь в своих решениях, в том числе и в этом. Я всегда прав. Думаю, сейчас я испытываю какие-то смешанные чувства, поэтому скажу, вероятно, странные слова. Спасибо, Шинтаро. Спасибо, Дайки. Спасибо, Ацуши. Спасибо, Тецуя. Спасибо, Рёта. … И, думаю, это мой последний приказ, который вы от меня получите. Никогда не бросайте баскетбол! Никогда не переставайте его любить! Я знаю, вы живёте им больше, чем кто-либо другой. Я не собираюсь с вами прощаться. Вы меня никогда не забудете, ведь это невозможно. Вы всегда будете помнить обо мне, ведь я ваш Капитан. Навсегда. Акаши Сейджуро. … На лист бумаги упали несколько солёных капель из глаз Мидоримы. Тихий ветер сливался со всхлипами парней, стараясь унести эту боль вместе с собой. Несколько долгих минут плача, который каждый старался заглушить по-своему. Кажется, вынести это всё было нереально. Дрожали замёрзшие руки, сводило всё тело, тряслись губы, а сердцу так хотелось вновь услышать эти слова: ″Я всегда прав!″ Именно услышать… Слово ″спасибо″ застряло у каждого в голове, эхом отдаваясь и отпечатываясь на самом сердце. Это был первый раз, когда Сейджуро их благодарил. А тучи только сильнее давили на этих бедных пятерых парней. - Дебил! Да какого чёрта он приказы с того света раздаёт?! – Рёта подскочил с лавочки, уже не в силах сдерживать все те накопившиеся внутри эмоции. – Да какого фига с ним творилось?! – парень кричал на весь парк. – Почему..? Зачем..? – всё тише. Ноги не выдержали, и юноша рухнул на колени, продолжая рыдать навзрыд. - Успокойся, Кисе… - Аомине обнял друга, стараясь хоть как-то его унять, но всё получалось как-то слабо, ведь у самого Дайки слёзы лились, не переставая. *** Ветер всё также завывал, а время неумолимо близилось к вечеру. Тьма опять поднималась над городом. А пять подростков шли по узким улочкам в поисках нужного адреса. Тецуя сжимал в руке второе письмо с надписью ″Передайте это Минами Шине″, а ниже адрес. Конечно, каждый подумал, кто это, но ослушаться приказа не смел никто. Парни подошли к небольшому домику в довольно тихом районе. Куроко позвонил в дверь. Пара минут, и на пороге появилась худощавая женщина средних лет с опухшими, вероятно, от долгого плача глазами. - Здравствуйте. Вы к кому? – раздался тихий, чуть сиплый голос. - Здравствуйте, - парни слегка поклонились, - нам нужно передать кое-что от нашего друга Минами Шине-сан. Можете её позвать, пожалуйста. - Её нет, - женщина опустила голову, - её больше нет, - у всех перехватило дыхание от этих слов. Будто окатили ледяной водой. – Вчера она сказала, что поехала навестить друга. Потом её нашли среди пассажиров съехавшего по неизвестным причинам с моста в реку автобуса, который направлялся на кладбище, - больше женщина ничего не говорила, по её лицу крупными каплями стекали прозрачные слёзы. Парни отошли от дома. Никто не смел ничего сказать. ″Как такое может быть?″ - крутился единственный вопрос у каждого в голове. На мгновение показалось, что они попали в какой-то ночной кошмар и вот-вот должны проснуться, и тогда всё вернётся на свои места, всё будет как раньше: эта неизвестная им девушка будет заходить домой с улыбкой и словами ″я дома″, а их капитан - пусть уже и не в их команде - вновь будет отдавать беспрекословные приказы и смотреть на всех этим немного пугающим и властным взглядом. Всё вернётся… Но от чего-то на душе всё также печально, больно и тоскливо. Наверное, от осознания, что это реальность. Зайдя в ближайший сквер, парни остановились, а Куроко, интуитивно поняв их, распечатал второе письмо. - Шина. Я никогда не мог смириться с твоими слезами, когда ты плакала, виня себя в моих травмах. Я повторю тебе в сотый или даже тысячный раз – я сам так решил. Шина, я хочу спасти твой талант. Если мы встретимся где-нибудь в другом мире, то ты обязана написать мне книгу. Но пока, в этом мире, я так хочу, чтобы твои книги прочитало как можно больше людей. Пиши. Твори. Ты можешь сделать мир чуточку прекраснее. Знай, что я всегда вижу тебя, поэтому даже не смей плакать. Ты должна жить. Ты обязана прожить эту жизнь в полной мере. Я ушёл, чтобы ты жила как можно дольше. Думаю, всё так и будет. Я так хочу успеть прочитать ″Унесённый чёрной бабочкой″. Акаши Сейджуро. Но всё вышло по-другому. Но он не успел. Но она не прожила. Наверное, он всё-таки в чём-то просчитался. Это была его единственная за всю жизнь ошибка.