Сломленная

Тихо скрипит дверь, в проем заглядывает мать, что-то шепча моему отцу, а сама проходит в глубь, не подозревая, что я не сплю. Она подходит к моему комоду, рядом с кроватью и паника резко охватывает меня с головы до ног, заставляя руки дрожать, а сердце биться все чаще и чаще. Она берет телефон в руки. Желая разблокировать его, но у нее ничего не выходит, поэтому она шикает и ставит его на место. Мои глаза прикрыты, я вижу лишь часть, всего происходящего. В самый не подходящий момент меня охватывает желание кашлять, поэтому, чтобы все было реалистично с бока переворачиваюсь на спину, кашляя и что-то бормоча под нос. Поворачиваю голову в сторону отца и вижу, что он роется в моем комоде, так и хотелось встать и спросить, что происходит, но не сейчас. Я не узнаю правды, если не посмотрю, чего они хотят. Он медленно открывает шкафчик и начинает рыться в нем, как с цепи сорвавшийся, видимо ища какой-либо компромат на меня, или что еще делают ненормальные родители. Я перевожу взгляд на мать, которая достает из шкафа вещи, обыскивая карманы. Потом она резко останавливается и открывает ящик в моем столе, извлекая всю мою технику, даже не подозревая, что на ней стоит пин-код. Лишь бы она не заблокировала ничего. Так хочется фыркнуть и собрать вещи, чтобы уехать, как можно дальше. Ничего не найдя они уходят с грустными лицами, а я открываю тумбочку рядом с кроватью, достаю пару таблеток успокоительного и глотаю их без воды. Главное: заснуть. ___________________________________________________________________________________ Зачастую утром я оттягиваю больше времени на сон, но на сей раз мне это не удалось: крик мамы заставил меня проснуться в 5 утра. - Ах, да? – сказала я с просонья, но не успела встать как в меня полетел тапок с маминой ноги. Платформа врезалась в глаз, и я зашипела. Глаз начал жутко болеть, а женщина, которая меня кормила, что-то кричала, я слышала обрывки. - Что бы, когда я пришла домой, пол был пропылесосен. Я говорила тебе сделать еще вчера. Даже не думай о пальто. Найди деньги, либо заштопай старое. – я тяжело вздохнула, а слезы на глазах начали уже высыхать. Я сама иногда не замечаю, когда начинаю и когда заканчиваю плакать. С нашей перепалки прошло сорок минут и на месте где было красное пятно, появился сине-розовый, почти фиолетовый в перемешку с черным и зеленым, синяк, а проще говоря фингал. Замазывать надо будет долго. Встав я начала ползком добираться до ванной, чтобы умыться. Наконец сделав это, я достала из нижнего ящика косметику и начала замазывать синяк, закончив, я накрасила ресницы и все. На сегодня достаточно. Глядя на всю сложившуюся ситуацию в нашей семье, я часто думаю о том, что живу в детском доме. Моя мама родила меня в 18, на тот момент она была одна, да еще и в худшем финансовом положении, поэтому отдала меня в детский дом, а потом, когда ей стукнуло 30, она решила, что пора обзавестись семьей, потому что молоденькие красавчики больше не трахали ее, а в клубе при пропуске, спрашивали: не поздно ли? Я надела свое черное короткое платье, до середины бедра, а на ноги черные конверсы. Накинув длинный кардиган и взяв черную маленькую сумку, я закинула туда две общих тетради и взяла синюю ручку, замазку, ключи, наушники и зарядку с кошельком я пошла в школу, в надежде на удачный день... Как оказалось, все мои надежды испарились на первом же уроке: истории. Учительница допрашивала мою бедную подругу, которая претендовала на золотую медаль, но мисс Герс так и хотела ей все испортить. Я в надежде, что это поможет начала подсказывать ей всеми возможными способами: жестами, надписью, иллюстрацией, мимикой, говором, но она оказалось, что моя подруга слепая и глухая. - Николай Первый - Нашептывала я бедной Сэм стоящей у доски. Моя подруга вся запыхалась, готовая убиться о стенку. - Простите. - В класс зашел молодой парень лет так 20, шатен, с довольно модной прической, которая подходила всем и вся, в джинсах, ничего примечательного, в пальто и весь в запыхах. Я улыбнулась, они с моей подругой явно проклинают этот день. - О, сеньор Бланко. Прошу пройдите за стол, присядьте рядом, понаблюдайте за работой класса. - мужчина прошел к столу грымзы исторички, которая с беременностью стала еще злее, чем была. Нечаянно мой взор упал на то, как его губы... Губы. Они были такие прекрасные, сочные, но не пухлые, как я любила. Они были сложены в плоскую линию, были покусаны, были такими желанными и так притягивали поцеловать. Я передернулась лишь от мысли о том, что мне выпадет такая учесть, хоть я и знала, что не выпадет. Эту картину я представляла более, чем хорошо, как по иронии в наушниках заиграла песня Эда Ширана, что свидетельствовало о любви. - Сэм, ответ на мой вопрос. - Сэм быстро приняла мою подсказку. - Николай Первый. - голос с задней парты раздался над моим ухом. - Зырьте! - долбанный придурок Мартин, выдернул наушники, спрятанные у меня в волосах, а потом сказал, что это я помогла Сэм. - Сука. - прошептала Сэм, проходя назад, недовольная тройкой, которая выйдет в полугодии и испортит все ее пятерки. - Что же, раз мисс Стоессель, Вы такая умная. Прошу к доске. - я, ненавидя этого упыря, прошла к доске, с такой же недовольной миной, с какой пришла в это место. - Расскажи мне о, так сказать о должностях Наполеона 1. - фух, вопрос был легчайшим, и вообще все, что связанно с тирана я знаю. Какая-то нездоровая любовь к собственникам, тиранам и деспотам. - Ну он был Императором Французов с 1814 по 1815, Королем Италии с 1805 по 1814, Президентом Итальянской Республики с 1803 по 1805, консулом Французской Империи, при чем первым, с 1799 по 1804, протектором Рейнского союза с 1806 по 1813, медиатром Швейцарской конфедерации с 1803 по 1813. Вроде все. - Теперь скажи мне про Александра, из династии Романовых, и назови мне все династии Российской Империи. - эта сука, знает, что я не знаю историю России. Прозорливо. - Эм, Рюриковичи и Романовы. - Так, а про Александра. - это часть была сложнее всего. Я не знаю их имен, все имена, которые у меня отложились это Петр Первый и Иван Грозный. Если я конечно правильно помню. - Я не знаю. - я это сказала, чтобы она меня посадила, но. - Как курить ты знаешь, а про Александра ты не знаешь? Самая горячая точка в России. - тоже мне причина. Я могу курить, мне уже 16, они не могут решать за меня. Я не нарушала закона. - Я не знаю. - снова повторила я. Губы парня, за которыми я так пристально следила, сложились в тонкую линию недовольства. - Холодная. - Да вся эта Россия, одна холодная точка, наверное, где-то в Сибири. Такое чувство будто я на географии. - проговорила я, жестикулирующая, лишь бы она отстала от меня. - Без комментариев. Минус балл за наушник, минус балл за подсказку, минус балл за сигареты. Если тебе 16, это не значит, что курить - правильно. - Это мой сугубо-личный выбор, и снижать оценку Вы права не имеете. - я наконец ответила ей, потому что надоело, если она откладывает личинки, это не значит, что она всегда права. Хоть это и трудно обосновать, в частности женщине. - Сядь, у тебя балл. В следующий раз, приди на урок не такой тупой. Это стало последней каплей. Я быстро направилась к парте и начала сметать все в сумку, слушая комментарий Мартина о том, какой у меня низкий и маленький балл. - Мой балл больше, чем твой член и мозг вместе взятые. Не тебе судить. Я кинула на стол историчке дневник, чтобы она написала, какая я плохая и дала табель к директору. - Ты совсем не контролируешь себя. - Даже несмотря на то, что вы скоро вгоните двух бедных детей в ад, я не буду терпеть оскорблений в мой адрес. Я сюда прихожу не для этого. Поскорее бы вы ушли в декрет. - фыркнула я, мужчина встал. - Не смей так говорить женщине, носившей под сердцем ребенка, как ты была под сердцем своей матери. - Надеюсь эта самка, не убежит при виде комка, просящего денег и губящего твою жизнь. Как сделала моя мать, и многие другие. Словесная перепалка закончилась, а этот парень мне показался занудным, даже не смотря на его сексуальные губы. Может быть я и была плохой, но говорила, как есть. Без доли утрирования, это была я. И я не буду менять себя, ради чего-либо еще. Просто иногда, нужно понимать, что я так себя веду, когда люди напрашиваются. Следующий урок была химия. Вот кого я и в самом деле люблю. Я вышла из кабинета под вздохи учителя и ее защитника, с табелем в руках. Я разорвала его прямо, как вышла из кабинета. Мелкие кусочки табеля летят по коридору, будто бы частички моей свободы, меня и моей души. Я хочу разорвать свою жизнь так же. Я удалилась.