Они

Жарко. Трясёт. Не самые приятные ощущения в мире. Я открываю глаза и понимаю, что лежу на заднем сидении машины. Окна закрыты. Сажусь и смотрю на открывшийся мне пейзаж. Солнце жарит так, что кажется, будто листья на редких деревьях вот-вот вспыхнут. С первого раза ручка у окна не поддаётся, но со второго у меня получается его открыть. Нет даже слабого ветерка, только печёт сильнее. Нет, лучше закрою. Достаю из сумки бутылку воды. Открываю её и делаю глоток, но тут из-за переднего сидения раздаётся голос: - Эй, мне оставь, - произносит наш водитель, Нил. - Обойдёшься, - говорю я, слегка улыбнувшись. Спереди сидят два моих друга, с которыми мы и уехали из родного города, когда всё началось. Чёртова болезнь. Всё случилось так внезапно, что никто и опомниться не успел. Может, знай мы о грядущем с самого начала, мы бы смогли спасти не одну жизнь. Власти точно знали обо всём. Знали и скрывали. Спасали свои задницы. Впрочем, сейчас им должно быть так же хреново. За нами едут ещё 4 машины, в одной из них сидит моя сестра. Спаслись только мы. Да, наш городок был небольшим, но 5 машин... 20 человек... Как так вышло? Помню только обезумевших людей, всё было как в тумане. Из соседей почти никого тогда не осталось, большую часть забрали, потому что у них были симптомы болезни. Даже малышку Нэн, а ведь ей было всего 5. Мы не знали, что с ними делают после того, как забирают, но догадывались. Лекарства от этого нет и не было. Мотаю головой, отгоняя ужасные мысли, точно назойливых мух. Сейчас и других забот хватает. Учитывая, что большинство городов покинуты, до ближайшего населённого пункта ехать ещё не один день. Вдруг пейзаж меняется. То тут, то там виднеются почерневшие от огня развалины. Ни одного человека. Военные не оставили ни следа. Да, с нами могло случится то же самое, задержись мы в городе. От мысли, что родной городок превратился в обгоревшие руины, становится тошно. Потеряв желание смотреть на это дальше, откидываюсь назад. Друзья молчат. Да, им тоже тяжело говорить об этом. Стараясь придать голосу спокойствие и безразличность, говорю: - Долго нам ещё? - зеваю для убедительности, но, кажется, это перебор. - Пару дней. Но тебе то что? Ты целыми днями лежишь на заднем сидении. - Это тоже тяжело, знаешь ли, - говорю я,ухмыляясь , но моё внимание уже сосредоточено на другом. Я в упор смотрю на правое сидение. Он не произнёс ни слова с тех пор, как мы уехали из города. Вдруг кто-то тихо произносит: - Зачем? - Что зачем, Кит? - я даже привстала и поддалась вперёд, чтобы расслышать следующие слова. - Зачем мы поехали этим путём? - произносит он немного увереннее. - Прости, дружок, но ты знаешь причину, - отвечает Нил извиняющимся тоном, - на магистрали могли возникнуть сложности. - Уж лучше так, - совсем тихо произносит Кит. Мы не отвечаем. На магистрали обычно поджидают банды, которые ловят машины и убивают пассажиров, забирая их пожитки. Да, Кит всегда был чувствительнее нас, но я почти готова с ним согласиться. Слишком тяжело смотреть на развалины, которые ещё пару недель назад были обычным процветающим городом. От постоянных размышлений начинает болеть голова. Я ложусь обратно и поворачиваюсь лицом к спинке сидения. Постепенно проваливаюсь в сладкое забытье. Когда я просыпаюсь, лицо обдаёт лёгкая прохлада. Смотрю в окно. Город мы давно проехали. Уже рассвет. Сколько я спала? Сажусь на сидение и смотрю в окно - поблизости ни намёка на город, ехать ещё далеко. Вдруг Нил произносит: - Ну и соня же ты, спала часов 12, не меньше. Я слегка улыбаюсь и заглядываю в сумку в поисках еды. Перекусывая хлебом с ветчиной, замечаю, что Нил сидит на правом сидении. Должно быть, Кит ведёт машину. - Есть будете? - спрашиваю я, делая ещё парочку бутербродов. - Ох, с радостью, - весело отвечает Нил, потом поворачивается к Киту, - Ты как, дружок? Тот утвердительно мычит. - Надо бы остановится. Посигналь, Кит, - говорит Нил, смотря в зеркало заднего вида. Кит сигналит, и машины, следующие за нами, останавливаются. Все выходят наружу, мы подбегаем к моей сестре и друзьям. Я знаю, что Нил уже давно влюблён в неё, поэтому не удивляюсь, когда он начинает вести себя как придурок. Мне интересно другое: как он умудряется думать о таких вещах в нашей ситуации. Хотя не мне его винить, что плохого в том, что человек ищет маленькие радости даже в такие моменты. Мы устраиваем что-то вроде пикника и после 2 часов отдыха отправляемся в путь. Кэти, моя сестра, пересаживается в нашу машину и мило щебечет с Нилом до тех пор, пока Кит не говорит хриплым голосом: - Нил, твоя очередь. Кит не стал бы меняться с Нилом просто так, поэтому я вглядываюсь в даль. Впереди чернеют останки какого-то города. Когда он почти сел на своё правое сидение, Кэт произносит: - Кит, может, я поменяюсь с тобой местами? Она пересаживается на правое сидение и продолжает болтать с Нилом. Кит садится рядом со мной. Хотя все мы сейчас на грани депрессии, он выглядит самым несчастным. - Эй, - я беру Кита за руку,- может поспишь? Я разбужу, когда мы проедем. Он слегка улыбается и кладёт голову мне на колени. Я глажу его тёмно-каштановые волосы до тех пор, пока он не уснёт. Ещё в первом классе я решила защищать его, уж очень он был похож на беззащитного щенка. Пусть сейчас он и вырос, но в душе так и не изменился. Я не бужу Кита, даже когда мы проезжаем город. Так проходит день, мы ещё раз останавливаемся только ближе к ночи, когда подъезжаем к развилке дороги. Водители бурно обсуждают наше направление, но после получаса горячих споров мы всё-таки выдвигаемся. Кит возвращается за руль. Он слегка обижен на меня за то, что я не разбудила его вовремя. Кэти опять садится рядом со мной, и ближе к полуночи я засыпаю у неё на плече. На этот раз я просыпаюсь от смеха и радостных разговоров, Кэти тормошит меня. - Мы приехали, смотри, вот и поселение! - сестра радостно указывает куда-то вперёд. Смотрю туда и вижу небольшой город. Вид обычных серых домов почему-то приводит меня в дикий восторг. Должно быть, из-за того, что последние полторы недели я видела только чёрные развалины. Невероятно, но даже Кит улыбается. Ближе к городу мой энтузиазм спадает. Всё больше и больше военных видно на границе. Внушаю себе, что это хорошо, что это значит лишь то, что город хорошо защищён, но быстро начинаю паниковать, понимая, что в таком случае будет трудно попасть внутрь. Мы ведь беженцы из разрушенного города, уже должны быть мертвы. Они могут подумать, что и мы заражены. Подъезжаем к воротам города, к нам подходит военный. - Вы прибыли в поселение для беженцев. Назовите, пожалуйста, ваши имена и город, из которого вы прибыли. Мы переглядываемся, думая, как поступить. После долгой паузы Нил нерешительно называет наш город и имена. Военный записывает всё в блокнот и разрешает нам проехать. Я удивлённо смотрю на Кэти. И это та безопасность, которой я так хотела и так боялась? Да сюда может любой головорез проникнуть! Остаётся надеяться, что в городе охрана лучше. Нас сопровождают до жилой улицы, где выделяют 3 неплохих дома. В домах есть всё, что нужно для жизни, да и соседи по улице кажутся хорошими людьми - у некоторых даже есть маленькие дети. И всё-таки странное чувство не покидает меня. Чувство, что здесь что-то не так. Оно появилось, когда я в первый раз издалека увидела город, и усилилось, когда мы так легко прошли через охрану. Я стою, поглощённая в свои мысли, поэтому немного пугаюсь, когда Нил обращается ко мне: - Эй, Мэг, ты идёшь? - Да, сейчас. Нет, это лишь моё недоверие. Всё будет хорошо. Даже Кит заметно повеселел. Помогаю готовить Кэт и двум другим девушкам, живущим с нами. Стараюсь не смотреть людям в глаза, чтобы не выдать сомнения, терзающие меня. Мы так долго в дороге. Зачем зря беспокоить людей своими бессмысленными треволнениями? Конечно, моя необычная скрытность настораживает Кэт, Нила и Кита, но они успокаиваются, когда мы садимся ужинать. Мы впервые за несколько недель едим горячую пищу и ложимся в мягкие кровати, разум затуманивает сладкая полудрёма. Вскоре я засыпаю, убеждая себя, что опасаться нечего и завтрашний день будет даже лучше, чем сегодня.