Связь

— Вызываемый абонент недоступен или находится вне зоны действия сети. Пожалуйста, перезвоните позднее. The number… — Гриммджо сбросил вызов. — Когда ты научишься включать ебаный мобильник! — После грозного вскрика, телефон Джагерджака отправился в полет по барной стойке в кухне. Дисплеем он проехался по гладкой поверхности столешницы и глухо, как шайба, врезался в салфетницу. Парень вышел в прихожую, обуваясь и надевая черную кожаную куртку. Он поторопился выйти, хлопая дверью. *** Улькиорра уже сбился со счета. Он набирал один и тот же номер уже сотый раз. Вот снова длинные гудки, минута, еще минута. Не отвечает. Парень возвращает телефон в карман и глубоко вздыхая, отправляется домой. Задумавшись, Улькиорра свернул во двор, решая сократить путь. Его волновало то, что Гриммджо вряд ли мог забыть телефон, или попросту не слышать. С ним случалось многое, и испытать те чувства снова Улькиорра не желал. Ведь этот «дурень» попадал в опасные ситуации, будь то драки, аварии, или те же места, типа непонятного ночного клуба. Видеть его, избитого и с глубокими ранами, как когда-то довольно мучительно. Шиффер отбросил глупые мысли, стал обращать внимание только на дорогу. В глубине улиц было не так красиво, как на главных улицах и площадях. Рассматривать было нечего, помимо уже надоевших деревьев и тоненькой дорожки, ведущей прямиком к дому. Поэтому мысли занимало все произошедшее. Гриммджо, звонки, и незначительная немая ссора. Джагерджак всегда был вспыльчивым, бесился по делу и без. Но иногда их немые ссоры с Улькиоррой заканчивались не жарким сексом, а ударом по столу и укоряющим взглядом. Потом они не разговаривали незначительное время. Но все равно оканчивалось все тем, чем и в первом случае. Их отношения покажутся сложными любому, они ведь совсем разные и не ладят друг с другом. Не общих друзей, не общих горестей и забот. Только мир на двоих. А потом уже какая-то остальная жизнь. В этот мир они никогда никого не впустят. Только если станет… тесно. Вот об этой тесноте и не хотел думать Улькиорра. Потому и поспешил войти в дом и подняться на нужный этаж. Он глянул на свою дверь, открыл ее, проведя рукой по этому остывшему дереву. Когда вошел, понял, что никого уже давно нет дома. Потянулся за телефоном в кармане, попутно разуваясь и снимая с себя шарф и куртку свободной рукой. Как только в трубке зазвучали гудки, на кухне послышалось вступление басовой мелодии. Улькиорра вошел в кухню, сбрасывая вызов. Поднял мобильник Гриммджо, посмотрел на дисплей. Шестнадцать пропущенных звонков от абонента «Улькиорра Ш.». — «Будто подписал старого друга-одноклассника». Его, конечно, волновало не имя контакта, а то, почему он оставил этот телефон дома. Потом он пролистал историю вызовов. Двадцать три звонка к абоненту Улькиорре… Он сидел на полу, в темноте, опираясь на диван спиной. Глаза его были опущены вниз. Сейчас видеть Гриммджо не хотелось много больше, чем знать, жив ли он. Этого желания прибавилось вдвое, после раската грома и первых капель дождя. — «Где он шляется?». Улькиорра все даже с места не вставал. Через некоторое время его затянуло в полудрёму, а потом в сон. И даже сквозь стук дождя и пелену сна он услышал тихий звонок телефона, словно тихенький колокольчик. Но так и не проснулся… До утра. *** Утром зазвонил будильник на часах, громким противным писком. Улькиорра полусидел на полу, еще с ночи. Семь часов утра, среда, и это означало только скорый выход из дома. Университет ждал. На улице оказалось холодно, будто зима. Но только середина осени, климат сказывается на настроении всех вокруг. Улькиорра оглядел все вокруг. Взгляд зацепился за пустое парковочное место. Стало пусто там, где стоял черно-синий мотоцикл Гриммджо, дожидаясь нового сезона. Но… — «Ведь был дождь. Он не мог…». В голове сразу замелькали картинки. Дыхание стало чаще, но на лице не дрогнуло не одной мышцы. Мысль — обзвонить все больницы. На ходу Улькиорра стал звонить во все, которые знал. Произнес имя Гриммджо сто раз, язык уже заплетался. — Нет, за последние сутки никого подобного не поступало. Последний звонок тоже оказался провальным. Впрочем, разве это не хорошо? — оправдывал свои мысли Шиффер. — «Не стоит за него волноваться, уже не маленький. Вернется» С этими мыслями Улькиорра вошел в университет, желая забыться в учебе, завалить мысли цифрами и сложными словами. <i>Прошло два месяц<i> Улькиорра забылся. Он проживал день за днем в тишине этой квартиры. Порой не мог успокоиться, вскрикивая от чувств, переполнявших его. — «Ему надоело. И он ушел. Не стоит больше думать», — прокручивал эту мысль Шиффер, уже который раз. Тем более, в его жизни появилась девушка, которой он, Улькиорра, не безразличен. И с ней все мысли, хотя бы, отходят подальше. Гриммджо близок ему и до сих пор, как кажется. Мысли о нем потихоньку растворяются во времени. — «Почему за некоторое время я стал думать о нем в прошедшем времени?» И так мысль за мыслью, пока к горлу не подкатил ком, который мешал дышать. Глубокие вдохи не помогали, что-то внутри просилось наружу. Наверное, это были слёзы, копившиеся довольно долго. Улькиорре хватило бы даже слова о том, жив ли сейчас Гриммджо. Лишь бы он просто ушел, когда ему надоело. Поток рыдания сдержался внутри, Шиффер не проронил ни слезы. Только легче не стало, даже намного тяжелее. Слезы копились еще задолго до разлуки, еще во время старых ссор. Звонок телефона… — Ты Улькиорра? — мужской голос громко назвал его имя. — Кто вы? За вопросом молчание. — Я друг Джаггерджака. Ну? — И что с того? — Ты знаешь, где он? Он так внезапно пропал. — Мне плевать. И я не знаю, где он. — Спасибо… Я, наверное, не к стати позвонил. — Тяжелый вздох. — Он никогда не рассказывал о тебе, когда уходил из дома ко мне. Он тогда не хотел тебя терять, так случилось… Короткие гудки. Теперь уже, Улькиорра не смог сдержать слез. Как глупая девчонка, он плакал, стирая слезы с лица, прижимая к себе колени, плакал в первый и последний раз. Хватал ртом воздух, вспоминая все его слова. »— Если тебе так нравится молчать, то молчи дальше и раздевайся. — Я значит мусор? А любовь к мусору теперь разновидность извращения?! — Замолчи, Улькиорра! Как бы ты ни был мне дорог, как бы я тебя, сука, не любил…!» Его голос эхом отзывался в каждом упомянутом слове, приобретая смысл, который оказался утерянным… <i>Спустя четыре месяца<i> Улькиорра уже и не думал страдать. Он уже забыл обо всем, начиная свою жизнь заново. У него появилась любимая девушка, на что он и надеяться уже не думал. Улькиорра не чувствовал к ней взаимности, но чувствовал, как ее сердце трепещет при виде него. И это оживляло их невинные отношения. Но дома осталась пустота. Пустота на другой половине кровати. Пустота в одной чашке на столе. И еще много где, до того и в сердце. Хотя не слезы, не воспоминания уже не льются из Улькиорры, с яростной грустью. Вот и сейчас он бесстрастно сидит на паре в универе, ожидая встречи с Орихимэ. Начался путь обратно домой. В голове пролетела мысль, что в последний раз он так бежал домой, когда пропал Гриммджо. Но мысль не вызвала не грусти, не слез. Только сердце сжалось, от этого ощущения. — «Может, к лучшему…». Улькиорра нашел дверь в свою квартиру открытой. Это не грабители… Так чувствовалось внутри. Сердце громко застучало, предвкушая что-то неладное. Шиффер ступил за порог, почувствовал запах, напоминающий мужскую туалетную воду и запах табака. Не резкий, а еле уловимый. Обувь… Закрались в голову плохие мысли. Успокаивало одно — вор бы разуваться не стал. Улькиорра шагнул вперед, еще шаг. Заглянул в комнату и ступил туда, когда никого не нашел. Но на диване валялась кожаная куртка-косуха. Парень вздрогнул. Он сделал шаг в середину комнаты, затем в сторону кухни. Так кротко, словно боясь кого-то спугнуть. — Привет. Он стоял к Улькиорре спиной, перед окном, с сигаретой. Тряхнув чуть отросшими голубыми волосами, повернулся к Шифферу. Тот не двигаясь, стоял на месте, изредка подергиваясь. — Что ты смотришь так? — вопрос был как всегда, выброшен нагло. Но без должной агрессии. — Что? Ты… — Я хотел тебе объяснить. Ты не брал трубку. — Что? Гриммджо… — Улькиорра опустил взгляд, коротко всхлипнув, но снова взглянул на него. — «Поздно объясняться», — подумали оба, но никто не сказал вслух. Дверь за Улькиоррой громко хлопнула. Гриммджо остался один. Конец? *** В руке Джагерджак сжимал свой старый телефон. Улькиорра не выбросил его, не сломал, не подарил… Если бы Улькиорра выслушал хотя бы слово… Да, изначально в этом виноват Гриммджо, связался с непонятными людьми, а те подставили. Об этом ему будет напоминать всю следующую жизнь шестерка, выбитая на пояснице. Еще одна сигарета. Уже третья. — «Ему не нравится сигаретный дым…». Левая рука неприятно заныла. Нельзя было много двигать ей, после травмы. Куда ушел Улькиорра? — Алло. — Женский голос прозвенел в телефонной трубке. — Ты кто такая? Где Улькиорра? — устрашающим голосом проговорил он. — Ой… Я его девушка… Гриммджо бросил телефон в стену. — Алло…? — девушка еще раз проверила связь и положила трубку. Значит он с ней? Оставил свой мобильник и ушел… — Вот блять! — Гриммджо трясло. Надо было остановить Улькиорру. *** Ночью Шиффер вернулся. Гриммджо все сидел дома, когда пришел Улькиорра. Он вышел в прихожую, встречая парня взглядом, и рукой закрыл ему проход в квартиру. — Что тебе надо? — твердо спросил Шиффер, опираясь на дверь. — Выслушай и я свалю. Улькиорра прикрыл глаза и медленно кивнул. — Полгода назад, в октябре, я… — вздох. — В общем, меня позвали выполнить работу, за большие бабки. Чего они только не обещали. Ну, я и сделал всё. А эти пидоры за то, что я эти чертовы деньги не стал с ними делить, избили меня. — Он показал руку в шрамах, и длинный шрам на шее, переходящий в давно полученных им. — Я уехал. Но перед этим звонил тебе. Хотел сказать… Думал, пропаду ко всем ебням навсегда. Но вот… Улькиорра стоял на месте, опустив голову. Они оба сделали шаг навстречу друг другу, касаясь руками. Улькиорра не поднял головы, вдыхая горький запах сигарет, который он не может терпеть, но все же так скучал по этому. Губы его остались такими же горькими, а целовали требовательно и страстно. Улькиорра дотронулся до порозовевшей кожи, шрамы… Медленно прижался к нему. Это то, чего ему не хватало в одиночестве, даже болтовня той девчонки не разу на него не повлияла. Улькиорра приблизился к Гриммджо и опустил голову ему на плечо. Оба утонули друг в друге. Джагерджак снял с Улькиорры ветровку, отбрасывая ее. — Что за девчонка ответила мне? — резковато спросил Гриммджо. — Мусор. Тот сразу успокоился и вновь поцеловал Шиффера, проскальзывая рукой ему под футболку. Как давно Улькиорра не ощущал этих прикосновений сильных рук. Упоения от этих чувств было слишком много. Словно совсем новые ощущения… Футболка Шиффера оказалась на полу, майка Гриммджо упала там же. — «Ужасно…». На теле Джагерджака почти не было живого места, живот все еще перебинтован. Он, заметив, что Улькиорра смотрит на эти раны, поцеловал его, отвлекая от созерцания ужасного. Улькиорра расстегнул джинсы Гриммджо и потянул их вниз, опускаясь перед ним на корточки. Но тот отошел, поднимая Улькиорру и зацеловывая его губы. Шиффер конечно ответил, но был в недолгом замешательстве. Он подхватил его под бедра, избавив от остальной одежды, прижал спиной к холодной стене и нащупал узкий вход. Ноги Улькиорры обхватили Гриммджо где-то на бедрах. Поцеловав его еще раз, толкнулся в него, даже не стараясь делать это нежно, потому что сносило крышу и сам он не мог больше терпеть от тупого возбуждения, которое долгое время утоляли случайные люди, на месте которых в фантазиях был Улькиорра. Осознание приходило только тогда, когда Улькиорра царапал его спину черными ногтями, царапая до крови. Но сознание быстро уходило, вновь застилая глаза страстью. Улькиорра все вскрикивал, стонал, даже когда Гриммджо притормаживал и делал движения внутри тягучими, или наоборот, вколачивался в него до основания. Его вздохи еще больше подталкивали Джагерджака делать все, что вздумается. Сжимать рукой ягодицы или возбужденный член Улькиорры. Когда внизу все потяжелело, сам Гриммджо хрипло застонал, кончая прямо в Улькиорру. Тот хватанул ртом воздух, изливаясь на живот любовника. Оба в унисон выдохнули, прижались друг к другу. Гриммджо хрипел, от боли и от сладости ощущений одновременно. Рана на животе стала заливаться свежей кровью. А Улькиорра опустился на пол, ноги гудели, теперь ныло все тело, движения отдавались в пояснице болью. Джагерджак взялся за свою рану, стискивая зубы, сгибаясь и опускаясь на колени рядом с Шиффером. *** Оба парня расслабленно лежали на кровати. Рана была затянута новыми бинтами. Они смотрели друг другу в глаза, изредка перекидываясь словами. — Гриммджо. — Что? — Почему ты не звонил тогда? — Если б я позвонил, эти суки вычислили бы тебя. А потом ты бы так же валялся в крови. Не то, чтобы ты мне так важен, и я тебя защищаю. Просто, если бы ты сдох, мне было бы некуда вернуться. Улькиорра кивнул и опустил глаза. Обида еще осталась. Простить кому-то полгода одиночества не просто. Гриммджо просто водил взглядом туда-сюда, попадаясь взглядом на закрытые глаза Улькиорры, его густые чёрные ресницы и такие же брови. — Дальше будешь обижаться, как последний индюк? Улькиорра молча взял его за руку, и сжал пальцы до боли. Гриммджо хмыкнул, хитрым взглядом одаривая Улькиорру. — Все станет на свои места? — А тебе не кажется, что всё уже заебись? Разлуки не было, слёз и напрасных звонков тоже, как и ненависти. И боли тоже. Осталась только черта, соединяющая их обоих, через время, обычно называемая связью. ~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*