А ты быстро соображаешь, крошка

Пощечина была такой звонкой, что Бриньольфу пришлось зажмуриться от громкого звука... Не столько от боли, сколько от шлепка, разорвавшего тишину комнаты. Вор не стал объясняться в лесу, попросив Ви зайти в его дом… Ну, как его… Довакин – глава «славной» Гильдии, редко посещал свое скромное владение. Он просил Бриньольфа приглядывать за пустовавшим домом, поселиться в нем, если уж на то пошло. А норд и не пререкался... Но босмерка отказалась от его предложения, и Бриньольф решил довести ее до дома, чтобы обсудить его предложение в «подходящей атмосфере». Ви не заподозрила ничего плохого… В конце концов, она знала, что должна совершить преступление... Но предложение оказалось отвратительным даже для этой Гильдии, даже для людей, прячущихся в сточной канаве. Зеленые глаза эльфийки наполнились яростью. Кем он ее считает? Дешевой потаскухой, готовой продаться за пару жалких септимов? И как можно быть столь циничным, столь злым, чтобы предложить это в час нужды? Как можно было рассчитывать на что-то столь личное, сокровенное… – Убирайся, – шепнула Ви. Ее голос потерял силу от вскипающей в крови злобы. Голова Бриньольфа мотнулась в сторону после второй пощечины, и он так и не решился повернуться к девушке, чтобы заглянуть той в глаза. Норд только глубоко вздохнул, разглядывая старый дощатый пол. Свеча, запертая в светильнике, не могла осветить всю комнату, и пламя ее постоянно колыхалось от сквозняка, тени мигали, нагнетая обстановку все сильнее. – Это хорошая сделка, крошка, – снова сказал он, позволив себе привычно-игривый тон. – И я обязуюсь лично вернуть твой долг Мавен… – Уходи! – крикнула эльфийка. О, Ви никогда еще не была так зла, так унижена. Как же гадко. Не двинься он сам, босмерка подняла бы руку снова, ударила бы самодовольного болвана по щеке с той же силой... Сапоги вора скрипнули, когда тот проходил мимо зардевшейся девушки. На лице мужчины сохранилась все та же ехидная улыбка, норд словно не замечал нарастающей боли в покрасневшей щеке. Когда дверь захлопнулась, отделяя коморку девушки от огромной гостиницы, тишина захватила покои Ви. Тишина. Противно, она давит на грудь, сжимает мышцы… Девушка плотно сжала губы, обдумывая произошедшее с ней. Как же обидно было даже слышать подобные речи… Должно быть, Бриньольф давно об этом думал. Только сейчас Ви смогла вспомнить все эти взгляды, неловко брошенные фразы и похвалы, там, на площади... Бриньольф частенько дарил ей то сладкое яблоко, то заветренную ватрушку, говоря что-то вроде: «Ты такая тощая, крошка, даже смотреть больно». Ви никогда не разбиралась в мужчинах, и лишь сейчас осознала, что толкало норда к таким «милым» жестам. «…Мне нет дела, умеешь ли ты что-то в постели или нет, крошка я научу тебя всему, что мне нужно. Ты не станешь шлюхой, нет, просто побудешь у меня, и начнешь спать только со мной, и только когда я сам позову. Я не хочу получить жену: тебе не нужно готовить, убираться и брюзжать днями и ночами. Подумай над этим, не отказывай вот так сразу. У меня достаточно денег, крошка, я смогу выплатить твой долг, и даже подкинуть кое-что сверху, чтобы ты не скучала без монет в кошельке». Ви хорошо запомнила часть его слов. Унизительно! Унизительно… В глазах девушки норд был слишком стар для подобных желаний. Сколько ему лет? Сорок, сорок пять или сорок шесть. Да и какая, собственно разница? Даже будь он пышущим здоровьем юнцом, охочим до девичьих тел… Неужели Бриньольф думал, что Ви согласится на это? «Конечно, если менять невинность на жизнь целой семьи…» – думала босмерка, оценивая ситуацию. Мысли путали друг друга. Стыд, гнев, накатывающее отчаяние… Если подумать, то у Ви и ее семьи нет других способов набрать эти деньги так быстро. Война в самом разгаре. Люди перестали путешествовать, доходы гостиницы все меньше и меньше, прибыли едва хватает на комфортное проживание с едой в котелке и дровами в камине. – Ви, у тебя все в порядке? – спросила Кирава, отворяя дверь в ее скромную коморку. – Конечно, – ответила девушка. – Могу я попросить тебя об одолжении? Ви сдержанно кивнула в ответ, давая тем самым согласие. Пальцы ее слегка подрагивали от волнения, глаза словно стали тусклыми, серыми, а не зелеными. Эльфийка преобразилась, и Кирава заметила эту странную перемену в ней уже давно, но спрашивать так и не спешила. В конце концов… Стресс действует на всю семью, и каждый принимает его по-своему. – Я понимаю, что время слишком уж позднее, но Вуджита должна встретить тебя в порту и передать мешок свежей лососины. По такой хорошей цене, Ви, что ты челюсть потеряешь… Сможешь забрать его? Девушка не стала пререкаться. С тех пор как вампиры перестали нападать на местных жителей, ночью на улице стало относительно безопасно. Конечно, лучше бы никуда не выходить, но раз уж появилась нужда… Да и Ви понимала, что подышать свежим воздухом в таком состоянии очень полезно. Кирава гордо вручила своей подопечной пять блестящих септимов и открыла ей дверь, выпроваживая в темноту ночного Рифтена. Дощатый пол скрипел под ногами, и девушка безумно боялась, что однажды, когда доски окончательно сгниют от сырости и прошедших лет, она и весь печальный рыбный городок рухнут вниз, к водам измученного местными жителями озера. До рыбного порта девушка дошла без приключений, как и следовало ждать. Она поздоровалась со старым нищим, выпрашивающим милостыню, и проскочила в щелку приоткрытых ворот. Противно здесь… Скользкий запашек давит на легкие, вытесняя свежий воздух. Босмерка настороженно огляделась по сторонам, остановившись у самого входа. Двери слабо хлопнули за ее спиной, и тишина прорезала воздух. Запах стухшей рыбы, икры и прочих даров озера резко ударил в нос, и Ви схватилась за живот, обрадовавшись тому, сколь мало успела съесть. Ее бы вывернуло, но все обошлось... Ви всегда страдала от слабого желудка. – Мы долго ждали, Освальд, очень долго… Этот голос босмерка не могла спутать с чьим-то другим. Огромный телохранитель Мавен остановился вдалеке, позади него стояли угрюмые с виду имперцы, а перед всей этой кодлой трясся маленький сутулый человечек… Точно определить его рост нельзя, ведь рядом с Кувалдой все кажутся жалкими и низкорослыми. Фонари не освещали старые трескучие мостики, зависшие над холодной темной водой, и Ви не могла разглядеть его во мраке ночи. Только худые тонкие руки, поднятые в гадком защитном жесте, запомнились ей на всю жизнь. Только этот тонкий пронзительный голос… Только жалобный писк, походящий на вскрик злокрыса. – Я же обещал… Обещал, что все вам верну. – Мавен не нужны обещания, Освальд, нам нужны деньги! Крайний срок был вчера, ты выклянчил еще два дня… Кувалда явно поморщился. Его уродливого лица не было видно, но громкий голос разлетался по всему порту. Интересно, слышно ли его в другой части холодного города? Если и да, то никто все равно не сунется на помощь несчастному обреченному… Каждому дорога лишь его собственная жизнь, а перечить Черному Вереску: словно потерять ее одним неверным словом. – Так ты нашел деньги, Освальд? – спросил Кувалда. Бугай выпрямился, развел руки по швам, повернув голову в сторону. Наверное, он не хотел, чтобы кто-то стал свидетелем громкого разговора. Но слабое зрение и невнимательность «коллег» сыграло с наемником злую шутку... Никто не заметил Ви, притаившуюся в тенях ночного мрака, никто и не узнал, что она была там, когда все случилось. – Нет, – обреченно ответил жалкий человечек. Его руки последний раз дернулись, дернулись навстречу смерти. Кувалда достал из-за спины двуручный меч, и сталь заблестела в лунном свете. Как быстро. Одно резкое движение решило чужую судьбу, отняло жизнь. Послышался хруст костей, мерзкий лязг разрубаемой плоти. Ви заметила темные брызги, взлетевшие в воздух, поняла, что жижа эта куда темнее воды, спрятанной под ее ногами… Она слышала предсмертный хрип должника, и в этот раз не смогла удержаться. Что, если бы это была Кирава? Перевалившись через помост, Ви опорожнила желудок. Все, что та успела схватить за завтраком, ныне кануло в воды глубокого старого озера, стало кормом для изголодавшихся мелких рыбешек. Девушка стерла со щеки слюну, сплюнула остатки желчи и замерла, заметив, что наемники Черного Вереска притихли. Кувалда снова повернулся в ее сторону. – Кто тут? – громко спросил он. Но ответа не последовало. Ви дернула на себя ручку скрипучих ворот, отворила дверь и нырнула в пропахший сыростью город. Только слабый свет чугунного уличного светильника на секунду показал наемнику, что свидетелем его преступления была стройная молодая девушка с длинной косой, развевавшейся при каждом движении ее носительницы… Идти до таверны не далеко, и Ви не запомнила проделанного ею пути. Она вновь вытерла рот, надеясь, что никто не заметит в ней перемены, волнения, колыхавшего грудь. Никто даже головы не повернул в ее сторону, стоило двери с грохотом отвориться, пуская в духоту гостиницы ночную прохладу. Только Бриньольф, чьи зеленые глаза словно светились от счастья… Кирава вопросительно посмотрела на босмерку, поманив ее к себе из-за стойки. Тепло очага обдало девушку, заставило поежиться от контраста температур. Ви не пыталась улыбаться, она только смотрела вперед, стараясь выкинуть из головы неприятную картину… Человека убили. А он закричал перед концом, словно умирающий олень, словно кролик, проткнутый ее острой стрелой. Ви снова почувствовала вкус рвоты во рту, стоило ей вспомнить неприятную картину. Темная, темная кровь брызнула на мостик, смешалась с водой, привлекая хищных рыб. – Ты бледновата… – начала аргонианка. – С тобой все хорошо? Забрала рыбу без приключений? Ви осторожно глянула на Бриньольфа, притаившегося сзади. Он молчал, смотрел в сторону очага, явно прислушивался к чужому разговору. Босмерка заставила себя отвернуться от него, обратить внимание на обеспокоенную Кираву… Аргонианка заметила укор во взгляде своей подопечной, но проигнорировала его, не задав главного вопроса. – Нет, прости, проход был закрыт. Должно быть… Какие-то разборки, – солгала девушка. – Я принесла деньги. Кирава понимающе кивнула. Она не первый день провела в беспокойном Рифтене, и знала, как в этом городе решаются важные дела. Женщина соскребла со стола звонкие золотые монетки и бросила в карман истрепанного фартука. Босмерка оперлась рукой о стойку, чтобы не упасть, и, чуть шатнувшись, побрела прочь. Быстро, стремительно…Но не в свою комнату. Ви отодвинула стул, чтобы сесть рядом с надменным нордом. Дерево скрипнуло, приняв на себя ее легкий вес. Она не поднимала глаз, стыдилась слов, что должны быть произнесены так четко, так резко и решительно. Бриньольф гадко ухмыльнулся, не чувствуя и капли ее стыда. Наверное, он уже знал, как именно это произойдет. Знал, что долго ждать не придется… Черный Вереск заставит должников платить, всегда заставляет. Хоть натурой, хоть монетами, хоть медом… Вор слышал, что один должник выплатил заем медвежьими шкурами. Самую пушистую и плотную Мавен оставила себе, постелила на пол, словно в знак собственной значимости. – Я согласна, – дрожащим голосом произнесла девушка. – Я согласна заработать деньги так… Как ты предлагал. – Правильно, крошка, правильно, – ответил он, потянув руку к очередной бутылке черновережского меда. – Я же говорил тебе: подожди отказывать. И вновь никакого сожаления. Ведь норд добился того, чего хотел. Получил тело, которого жаждал давно. Ну, как получил… Получит. Получит, как только сам того захочет. Как же приятно ощущать вкус… Победы. Бриньольф протянул девчонке бутылку меда, и та открыла ее, сделав пару глотков. Она ненавидела алкоголь.