***
После каникул учебные дни пошли своим чередом. Малфой подозрительно затих, лишь метая в Гермиону злобные взгляды при встречах. Джинни ходила тише воды ниже травы. Гермиона не знала, что там с ней сделал Фред, но перед Анджелиной и Дином Томасом седьмая Уизли, кажется, извинилась. До Парвати она, правда, не снизошла. Ну да никто и не ждал. Молчит, заклятий не кидает — и черт с ней. Гермиона в спальне готовилась ко сну. В комнате еще была только Парвати. Соседки, кажется, ушли в душевую. — Гермиона, давно хотела у тебя спросить, — хихикнула Парвати, — а ты что, бюстгальтеры вообще не носишь? Гермиона скептически посмотрела на подругу. Потом натянула на груди просторную футболку, служившую ей пижамой, и с сомнением полюбовалась на проявившийся рельеф. Затем Грейнджер задрала футболку, обернулась к Парвати, и ткнула пальцем в небольшой холмик своей груди. — Ты всерьез считаешь, что мне он нужен? У меня нулевой размер. Да и то, чисто формально. Мне и так хорошо, — заявила Гермиона и опустила футболку. — Да ладно. Еще вырастут, — заулыбалась индианка. — Глядя на свою маму, я в этом сомневаюсь, — пробурчала Гермиона. — У нее до сих пор не выросли. А ей уже за сорок. Парвати расхохоталась. — Да, да. Потешайся надо мной, — хмыкнула Грейнджер. — Ты-то, конечно, отрастила себе буфера второго размера и радуешься. Небось, еще и третий планируешь? Чтобы Поттера порадовать? Ну и пофиг. Зато я кучу денег на белье экономлю. И вообще, ты хоть представляешь, как трудно мне подобрать бюстгальтер с чашечками подходящего размера? Да это, блин, нереально! Либо чашечки слишком большие, либо сам бюстгальтер маленький. Так что на фиг. — Ой, не могу, — хихикнула индианка. — Извини. Я не над тобой смеюсь. То есть над тобой, но просто ты такая забавная была, когда злилась. — Да ладно. Не злилась я. Меня мое тело устраивает. На маму вон до сих пор парни на пляже оглядываются, а я на нее похожа. Правда немного повыше… Зато у мамы грудь больше, — вздохнула Гермиона. — Но ненамного. — Все, все. Молчу, — Парвати отвернулась к зеркалу, но не удержалась и снова хихикнула. — Но все равно. Ты была ужасно милой! — Отстань, сорока, не трещи, — махнула рукой Грейнджер. Гермиона окинула взглядом фигурку Парвати. Да, хмыкнула про себя Грейнджер, есть на что посмотреть. Она с удовольствием посмотрела бы на все поподробнее… И на ощупь бы не отказалась поизучать…. И потискать то, что там Парвати прячет в своих кружевных бюстгальтерах… Очень приятные на ощупь штуки должны быть… — Спокойно, Гермиона, спокойно, — сказала себе девушка, усилием воли отворачиваясь от индианки и заваливаясь на кровать. — Нечего тут на подругу заглядываться. У нее, между прочим, парень есть. Да и у всех остальных — тоже. Или скоро будут. Одна ты, Грейнджер, как всегда, выделилась. Гермиона вздохнула. В своей, несколько нетрадиционной, ориентации, она разобралась уже давно. И ничуть не удивилась. Ну не могла целая жизнь взрослого мужика, вываленная на сознание маленькой девочки, никак на эту девочку не повлиять. Вот она и повлияла. Особенно, на восприятие противоположного пола. Особенно на то, кого этим полом считать. Ну, или не совсем противоположного, а наоборот… Гермиона почувствовала, что начинает путаться. Да к черту! Проще надо быть. Ну нравятся ей красивые девушки, что такого-то? Гермиона поморщилась. Да ничего, просто как-то вдруг этих самых девушек вокруг очень много обнаружилось. Раньше это так остро не ощущалось. Гормоны, что ли? Шестнадцать лет — пора любви… Парвати, вот, очень красивая. И Падма, конечно. И Луна… Так, стоп. Грейнджер почувствовала, что ее заносит куда-то не туда. И вообще, Луна еще маленькая. Нечего тут. Хлопнула дверь, и комната наполнилась голосами соседок. Душевая, похоже, свободна. Точно! Прохладный душ — вот что ей сейчас нужно. Гермиона резко поднялась с кровати, накинула махровый халат, взяла полотенце и направилась в душевую. Та, действительно, была пуста. Девушка сбросила одежду и встала напротив зеркала, рассматривая свое отражение. А она очень даже ничего — решила Гермиона. Ну и что, что сиськи маленькие? Зато красивой округлой формы. И не болтаются почем зря. И спортом заниматься не мешают. А спорт — это вещь! Вот она тренируется регулярно — и отлично выглядит. Стройная, подтянутая — красота! Да та же Миллисента душу бы продала за такое тело! И не пожалела бы своего четвертого размера. Гермиона резко кивнула своему отражению, закончила сеанс позитивного аутотренинга и принялась расплетать косу. Справившись, она вошла в одну из кабинок, закрыла дверь и открыла воду. Горячая, холодная, горячая, холодная — Грейнджер уже несколько минут меняла температуру воды, стоя под тугими струями. В конце концов, она подобрала приятную температуру и замерла. Отвлечься не получалось. Хлопнула входная дверь. Через некоторое время в соседней кабинке включился душ. Кого там еще принесло? — вяло подумала Гермиона, которая стояла, упершись руками в стену. Струи воды разбивались о спину. — Гермиона? Ты там не уснула? — раздался голос Парвати из соседней кабинки. Гермиона стиснула зубы. Вот за что ей это?! Только в себя приходить начала… — Не уснула. Все в порядке. Уже ухожу. — О, хорошо. Помоги мне, пожалуйста. — Р-р-р, — чуть слышно прорычала Гермиона сквозь зубы. Теперь все. Она точно не заснет полночи. — Иду. Гермиона выключила воду и зашла в соседнюю кабинку. Парвати стояла спиной. Волосы ее были распущены. По смуглой коже струились ручейки воды. По гладкой спине, к тонкой талии, переходящей в крутые бедра. По попке, имеющей форму… по идеальной попке, в общем. Так и хотелось укусить. По точеным ножкам…. Гермиона про себя простонала и закусила губу, чтобы не дать стону вырваться из груди. — Чем тебе помочь? — хрипло спросила Гермиона. — Потри мне спинку, пожалуйста. Мне неудобно самой, — Парвати протянула руку с мочалкой. — Гель для душа на полочке. Гермиона автоматически взяла мочалку и с тоской подумала, что теперь — точно все. Не заснет она уже до утра. Хотя, картина того стоит, решила девушка, выдавливая гель на мочалку. С каким бы удовольствием Гермиона обошлась бы без мочалки — кто бы знал. Гермиона провела мочалкой по спине Парвати. Сверху вниз. И еще раз, и еще. Намылила плечи, середину спины. Скользящими движениями опускаясь к пояснице. И немного ниже… — М-м-м, у тебя хорошо получается, — промурлыкала индианка. — Давай чуть-чуть посильнее. Сильнее, так сильнее. Гермиона немного увеличила давление. Она сама не заметила, когда стала намыливать только попку девушки. Левое полушарие. Правое. Провести между ними. — Да, вот там, — выдохнула Парвати, — немного дальше. Индианка прогнулась в спине, выпятив попку, и чуть-чуть шире расставила ножки. Гермиона, как и просила подруга, провела мочалкой сверху вниз между полушариями. А затем запустила руку чуть дальше, прямо между ног. — Ох, вот так, помягче только, — голоc Парвати звучал глухо. Гермиона вообще говорить не решалась. Она не была уверена, что сможет. Дыхание перехватывало. Внизу живота, казалось, нервы сплелись в тугой узел. Гермиона осторожно водила мочалкой по аккуратной киске Парвати. Та тихо постанывала. — Мне кажется, так будет удобнее, — выдохнула, наконец, индианка, и развернулась лицом к Гермионе. Гермиона посмотрела на крутые холмы грудей с темными, напряженными, сосками. Затем перевела взгляд на полуприкрытые черные глаза. Уронила мочалку и притянула Парвати к себе. Ее губы нашли губы подруги. Та, похоже, давно этого ждала. Гермиона нежно целовала Парвати. Нежно, потому что сдерживала себя. Хотелось впиться в эти губы яростным, страстным поцелуем. Но пока она держалась. Потом, немного осмелев, она легонько провела язычком по нижней губе индианки, пробежалась по белым зубкам и встретила язык подруги. На некоторое время внешний мир, казалось, перестал существовать. Сквозь накрывшую ее пелену Гермиона подумала, что это — ее лучший поцелуй. Конечно, не то чтобы у нее был большой опыт…. Если по правде — его почти и не было. Наконец Гермиона отстранилась и посмотрела вниз. Внизу живота Парвати была оставлена только аккуратная полоска из черных волосков. Гермиона решила, что это смотрится очень сексуально. Сама она просто удаляла все волосы с тела специальным лосьоном раз в месяц. И никаких болезненных эпиляций. Да здравствует магия и зельеварение. Грейнджер легко провела рукой по груди подруги и опустила руку ниже. Пробежалась пальцами по этим волоскам и прикоснулась к пещерке. Парвати вздрогнула и с ее губ сорвался стон. Глядя в затуманенные глаза Парвати, Гермиона осторожно играла пальцами, нащупала твердую горошину и стала осторожно массировать ее круговыми движениями. — Гермиона! Да, вот так. Только осторожно, не глубоко. Да… — Парвати вцепилась в плечи Гермионы с неожиданной силой и хрипло дышала ей в ушко. — Хорошо, не бойся, — наконец подала голос Грейнджер. Не прекращая своего занятия, она покрывала поцелуями шейку, и милые ушки. Гермиона прикусила губами мочку уха индианки, а затем слизнула капельку воды с трогательной ямки у ключицы. Кожа Парвати пахла лотосом. Пальцы Гермионы не прекращали свою игру. Руки индианки бродили по спине Гермионы, иногда опускаясь и сжимая крепкую попку девушки. Через какое-то время Парвати со всей силы прижалась к Гермионе и по ее телу прокатилась дрожь. Из горла девушки рвался стон, который она заткнула, вцепившись зубами в плечо подруги. Останется след, отстраненно подумала Грейнджер, изо всех сил прижимая к себе Парвати. Гермиона бы была не против поласкать и себя. Но боялась, что Парвати поскользнется, если ее отпустить. Наконец индианка немного отстранилась и посмотрела в глаза Гермионе. Та улыбнулась и легко поцеловала Парвати. — Это было здорово, — прошептала индианка. — Еще как. — Ой! Я такая эгоистка! — усмехнулась Парвати и толкнула Гермиону, прижимая ее к стенке кабинки. Парвати впилась поцелуем в податливые губы Грейнджер. А затем начала покрывать поцелуями шею, ключицы, постепенно она спускалась все ниже и, наконец, прихватила губами маленький розовый сосок. Парвати начала играть с ним языком, сорвав с губ Гермионы приглушенный стон. Через пару минут она прекратила это занятие, вызвав недовольный возглас подруги. Парвати слизала капельку влаги из ложбинки между грудей Гермионы и проложила дорожку поцелуев через живот, остановившись у самого источника возбуждения. Покрыв поцелуями внутреннюю поверхность бедер она, наконец, прикоснулась губами к тому месту, в котором Гермиона мечтала ощутить ее ловкий язычок больше всего. — Да-а-а, — Гермиона опустила взгляд и встретилась с лукавыми глазами индианки. От этого зрелища желание накатило на нее еще сильнее. Хотя, куда уж сильнее… Парвати творила с девушкой что-то невообразимое, вырывая из ее горла глухие стоны. Пока внутри Гермионы, казалось, не взорвалась вселенная. Придя в себя, Гермиона посмотрела на улыбающуюся индианку. — Ну как? — улыбнулась Парвати. — Лучше всего, что со мной было, — призналась Гермиона. — Вот и отлично. Я старалась, — скромно похлопала ресницами Парвати. — Даже не знаю, что сказать. Спасибо хватит? — улыбнулась Гермиона. — Можешь еще сказать, что я — лучше всех. — Не то чтобы мне было с чем сравнивать. Но ты, без сомнения, лучше всех. — Спасибо. Давай быстро ополоснемся и спать. А то мы тут подзадержались. — Давай. Нам повезло, что никто не вошел. Мы тут такой концерт устроили… — Поздно уже. Все помылись. Девушки приняли душ, накинули халаты. На выходе из душевой Парвати быстро поцеловала Гермиону. — Почему? — спросила та. — То есть я рада, но не ожидала от тебя. — Тебе это было нужно, мне это было нужно, — пожала плечами индианка, — Ты неплохо держишься. Но иногда ты таакие взгляды бросала… Да и вообще — ты симпатичная. — Ну что ж, я очень рада, что ты оказалась такой наблюдательной. И подруги направились в свою комнату. *** На следующий день Парвати вела себя так, будто ничего и не случилось. Гермиона решила вести себя так же. На повторение рассчитывать, похоже, не приходилось. Но, пожалуй, это и к лучшему. Слишком сложно все. Так что девушки по молчаливой договоренности все так же общались, обсуждали школьные новости и пили горячий шоколад по вечерам. Гермиона иногда ловила себя на воспоминаниях о произошедшем. Ухмыльнувшись, она признала, что это будет лучшее воспоминание о школе. Девушка даже пожалела, что уже освоила Патронус. Сейчас она его, пожалуй, наколдовала бы без труда. Потом Гермиона хихикнула — кто о чем, а Грейнджер про учебу. Этим вечером Гермиона решила лечь пораньше. Парвати еще не было. Видимо, с Поттером милуется, сонно подумала Гермиона. Ну и правильно. Какой-то ревности она, к своей радости, не ощущала. И это было хорошо. Проснулась Грейнджер среди ночи. От того, что кто-то стаскивал с нее футболку. Ну и от укола сигналки, по привычке поставленной на полог кровати. — Что? Кто? — сонно спросила девушка, вглядываясь в темный силуэт, нависший над ней. Ночное зрение не подвело, и Гермиона вполне ясно разглядела длинные темные волосы, блестящие глаза и множество золотых украшений индианки. — Я. Или ты против? — девушка остановилась. — С чего бы мне быть против, — прошептала Гермиона и притянула подругу к себе, находя своими губами ее губы. Та с готовностью ответила на поцелуй. Оторвавшись от Гермионы, подруга продолжила стаскивать с нее одежду. Сама индианка была одета только в свои украшения — золотые браслеты, серьги, колечко в носу, изящный браслет на щиколотке. Смотрелось это… у Гермионы не было слов, но она была в восхищении. Индианка стала покрывать обнаженное тело Гермионы поцелуями. Ее руки, казалось, жили своей жизнью, заставляя Гермиону выгибаться, ловя их прикосновения. — Нас могут услышать, — мобилизовала Грейнджер остатки разума. — На соседках сонные чары. И полог тишины на кровати. Гермиона окончательно расслабилась и отдалась приятным ощущениям. Подруга спустилась ниже живота Гермионы и стала играть язычком, помогая себе пальцами. Внезапно Грейнджер почувствовала как один пальчик подруги проник в нее. А вскоре к нему присоединился и второй. Пальцы задвигались, порождая расходящиеся по телу волны наслаждения и заставляя Гермиону подаваться им навстречу. Когда сладкая пытка закончилась очередным взрывом, Гермиона перевела дыхание и прошептала: — Моя очередь. Перевернув индианку на спину, она начала исследовать ее тело руками и губами, надолго остановившись на прекрасной груди девушки. Она поймала губами затвердевший сосок девушки и играла с ним несколько минут. В конце концов, она не удержалась и легонько прикусила его. Индианка глухо застонала. Гермиона продолжила свое исследование тела подруги, проводя языком и покрывая поцелуями милый животик, поиграла с пупком, опустилась ниже и стала дразнить девушку, нежно целуя внутреннюю поверхность бедер. Когда Гермиона, наконец, добралась до своей основной цели, ее подруга была готова кричать, зажимая рукой рот. Гермиона принялась играть язычком, стараясь повторить то, что проделали с ней в душевой. Судя по дрожи и стонам индианки, у нее неплохо получалось. Наконец ласки привели к закономерному финалу, и подруги на некоторое время затихли. Гермиона перебралась повыше, улегшись на спину. А подруга устроилась у нее на плече. Их ноги переплелись. Гермиона легонько сжимала смуглую грудь, а индианка пальчиком рисовала спиральные узоры на животе Грейнджер. Гермиона хихикнула. — Что? — подняла свои черные глаза ее подруга. — А лежа незаметно, что ты выше меня ростом… Падма. — А? Как ты… — Ты что, правда думала, что я не догадаюсь? — тихонько рассмеялась Гермиона. — Ну-у-у… — Падма смущенно потупилась. — И что меня выдало? — Во-первых, я вас всегда различала. — Тут темно, — возразила Падма. — И другие ничего не замечают, если мы переоденемся и изображаем друг друга. — Я хорошо вижу в темноте. И я — не другие. Я ваши фокусы всегда разгадывала, просто молчала. — Понятно, хитрюга, — Падма шлепнула по животу Гермионы. — А во-вторых? — Ай! Полегче. Во-вторых — вы слишком разные, когда любовью занимаетесь. Парвати мягче. А ты более страстная и настойчивая. Кто бы знал… В тихом омуте, да? — Не аргумент, — улыбнулась Падма. — Может, просто настроение другое. — Допустим. Но у Вас разные стрижки. Там, — Гермиона указала, где именно. — Блииин, точно. Не подумала. — Ничего, бывает. Слушай, что ты к моему животу привязалась? — Он интересный. — Да ладно. Чего там такого? — Мышцы чувствуются. — Где?! — Гермиона резко вскинулась и уставилась на свой живот. Она что, за ночь успела превратиться в звезду фитнеса? Вроде, все как было. Ну, когда она сейчас напряглась то да, мышцы немного заметны. А вообще, вполне себе нормальная, даже изящная, талия, — Не пугай так. Я аж подумала, что у меня там сплошные мускулы. — Ну, по сравнению со мной, то да. А вообще, ты очень милая. — Спасибо. Ты тоже очень красивая. — Эх, была бы ты парнем… — Что? Нет уж, спасибо. Меня и так все устраивает. Зачем? — Ну, может у нас бы что-то вышло. Серьезное. — Я магглорожденная, не забыла? Вы же солидного мужа искали. — Зато ты сильная волшебница. — Не такая уж сильная. Просто кое-что умею. — Ну, умная и умелая. Отец был бы не против, думаю. — Спасибо за комплимент… наверное. Но это не наш случай. Как легко заметить — я не парень. — Вообще, возможны варианты… Но да, это не наш случай, — согласилась Падма. — Угу. А то я не вижу, как ты с Поттером зажигаешь. Когда Парвати притворяешься. Он хоть знает? — Конечно, знает. За кого ты нас принимаешь? — Не знаю, не знаю. Кое-кто проник ко мне в кровать под видом сестры… — Ты не особо сопротивлялась. — Ладно, замнем для ясности. Но я к тому, что вас с сестрой парни интересуют. В отличие от. — А ты совсем-совсем по девочкам? — Совсем-совсем. — Ясно… А можно личный вопрос? — Да какие тут секреты теперь. Спрашивай. — Ты, м-м-м, не девственница же. Когда ты успела? И с кем? — В двенадцать лет. С конем. У меня и справка есть. — Чего-о-о? — Гермиона посмотрела в расширенные глаза Падмы и расхохоталась. — Ой, не могу! Ты чего там себе навоображала, пошлячка?! — А ты чего такое говоришь? — Да верхом я каталась! Верхом! Конь был резвый, прыгал много. Ну и вот… Порвалось, короче, все. Да и вообще, я с детства спортом занимаюсь. Растяжки, силовые нагрузки… Так бывает. — А-а-а, — успокоилась Падма. — А справка зачем? — Затем. В нормальных школах проводят ежегодные медосмотры учеников. И чтобы добрый гинеколог не терроризировал девочку странными вопросами, нужна справка. — Понятно. — Раз уж пошли личные вопросы… Вы-то с Парвати — девочки. Почему? Поттер стесняется? Не верится, вы и дерево уговорите… — Поттер, конечно, стесняется. Мы дальше поцелуев не заходили. Но не в этом дело. Нам до свадьбы нельзя. — Почему? — С Поттером помолвка у Парвати. По древнему обряду. И брак тоже должен быть по древнему обряду, а он подтверждается ритуальным соитием. И невеста должна быть девственницей. Ну, а я — по тем же причинам. — Сурово. Соитие-то хоть не на глазах у всех гостей? — Нет, можно наедине. Но в ту же ночь, — хихикнула Падма. — Уже легче. А как все это соотносится с нами? Ну, с любовью, сексом? — А это не считается. С другим парнем я бы ни за что встречаться не стала. А с девочками — не считается. Тем более, это не какая-то там посторонняя девочка, это же ты. — Хорошо устроились, — хмыкнула Гермиона. — Бедный Поттер. Он что, так и будет довольствоваться страстными поцелуями до совершеннолетия? Да он на стенку полезет! — Ну почему? Тоже можно многое придумать. В нашем сегодняшнем стиле. — И чего не придумаете? Пойми, я не против, что ты ко мне пришла. Я очень даже за. Просто, неудобно как-то получается… — Чего Гарри не знает, то его не беспокоит, — улыбнулась Падма. — А если серьезно — то где нам этим заниматься? — Другие парочки находят способы. — Угу. В чуланах для метел. В пыльных классах. Ежеминутно опасаясь визита Филча или профессоров. Нет, спасибо. Для быстрого «перепихона» такое может и подходит. Но это, как понимаешь, не для нас. Нужен комфорт, нужно расслабиться… — Ну ладно. Но сейчас мы расслабились? Так что мешает и вам в спальне, тем же способом? — Это женская спальня. Парни сюда зайти не могут. — Тоже мне, проблема. На метле влететь в окно. — Не уверена, что на окне нет такой же защиты. Но все равно, даже если нет — не то получается. И кровать слишком узкая. И романтики нет. Я хочу, чтобы была большая удобная кровать, свечи, цветы, приятная музыка… — О как. Со мной, значит, можно без свечей с музыкой. А как Поттеру — то полный комплект. — Да ну тебя, я не это имела в виду. — Шучу я, не обижайся. Есть у меня идея. Надо показать вам одну комнату, может и решим вашу проблему. — Спасибо. Ты очень добра. Помолчали. — Гермиона? А ты сама как? — Что? — Тебе же кто-то нравится? Кто-то особенный? — Ты мне нравишься. И Парвати, — буркнула Грейнджер. — Не-е-ет, я же вижу, что это не то. То есть мы нравимся, конечно, но это не любовь. Или не такая любовь, как может быть. — Ну и ладно. Вообще, не понимаю, о чем ты. — Гермиона, ты меня защитила от ужасного слизеринца. Теперь я твоя навеки, — мечтательно пропела Падма, подражая голоску Луны. — У тебя хорошо получается копировать, — прокомментировала Гермиона. — Но нет, Луна такого не говорила. — Но могла бы сказать. Или иметь в виду. — Не думаю. — А по моему — зря не думаешь. Очень может быть. И признай, она тебе очень нравится. И даже больше, чем просто нравится. — Даже если и так. Какая разница? — Что значит, какая разница?! Любовь- это прекрасно! Ты должна ей сказать! — Зачем? Кому от этого станет легче? — Тебе, ей. — Падма, во-первых, Луна еще ребенок. Мы ее старше на два года. — Не на два, а на полтора. — Не имеет значения. Шестнадцать и четырнадцать — большая разница. — Но двадцать четыре и двадцать шесть — это уже небольшая разница, к примеру. — До двадцати шести нужно еще дожить. — Доживете. — Допустим. Но мне кажется, что Луна, как раз, по мальчикам. Чего я лезть буду со своими признаниями? — А я бы не была так уверена. Мне кажется — ей нужна любовь. А от парня или девушки — не так важно. Главное искренность чувств. — Допустим, что ты права. Это ничего не меняет. Я не хочу, чтобы она была несчастна. Я не хочу, чтобы у нее были проблемы из-за меня. Это же Луна! Она всегда говорит, что думает. С нее станется в Большом зале сказать: «Это моя девушка Гермиона». И что дальше? Она должна будет терпеть все эти шепотки, косые взгляды, оскорбления? Это мне плевать. Я могу и в морду дать, если что. Или проклясть так, что мало не покажется. А рядом с Луной я не смогу находиться каждую секунду, чтобы ее защитить. — Она совсем не беспомощна. — Я знаю. Но она ничего не будет делать без действительно важной причины, вроде угрозы своей жизни или жизни друзей. А оскорбления она, как бы, пропустит мимо ушей. Только вот, она опять спрячется в своем внутреннем мирке. А я не хочу, чтобы она пряталась! — И что теперь? — И ничего. Ты забыла еще одну вещь. Мы живем в долбанной Магической Британии. Со всеми ее ханжескими законами и традициями. Луна — чистокровная волшебница из старинного рода. Она вполне может рассчитывать на удачное замужество. А свяжется со мной — испортит свою репутацию. Вдруг ей все это надоест через год, три, пять? И она захочет нормальную семью. А шансов удачно выйти замуж у нее уже не будет. Не хочу портить ей жизнь. — А как же ты? — Сцеплю зубы и буду улыбаться. Уеду куда-нибудь. — Звучит очень грустно и одиноко. Знаешь, Гермиона, не думала я, что такое скажу, но ты слишком много думаешь. Это чувства, а не ребус. Нужно чувствовать, а не думать. И с чего ты вообще уверена, что Луна так уж захочет замуж? Ты что, видишь вокруг нее кучу достойных кандидатов? — Это пока. Вот закончит она школу. Займется чем-нибудь. Встретит хорошего человека, который будет ее любить и отправится с ней куда-нибудь на край света, искать этих ее морщерогих кизляков. — А ты? Ты отправилась бы с ней на поиски морщерогих кизляков? На край света? — Куда угодно, — тихо призналась Гермиона после минутного молчания. Примерно через десять минут тишины Падма встрепенулась: — Хватит грустить! Прости меня, это я виновата. — Не извиняйся. Ни в чем ты не виновата. Ты просто слишком наблюдательная, — криво улыбнулась Гермиона. — И все равно. Ты теперь такая напряженная. Тебе надо расслабиться. Переворачивайся на живот, я тебе спину разомну, массаж сделаю. — Ну, давай, — Гермиона перекатилась и устроилась по удобней. — Можешь приступать. Я вся в твоем распоряжении. — Ага, сейчас, — Падма уселась на бедра подруги и начала разминать ее плечи. Гермиона легонько урчала от удовольствия. Падма явно кое-что умела. — Ого! Это чего такое? — вдруг раздался возглас индианки. — Что случилось? — Тут какая-то кошка! У тебя на спине. Гермиона про себя чертыхнулась. Иллюзия со спины слетела совсем некстати. — А, это. Просто татуировка. Не обращай внимания. Только не говори никому, ладно? Я ее обычно скрываю. А ночью срок действия чар оканчивается. — Ничего себе, — пальцы Падмы проследили изгибы татуировки. — Красивая, вообще-то. Я просто не ожидала. Ты полна сюрпризов, Гермиона. — Угу. Просто кладезь. — А кто это? Не тигр, не леопард. Львица? Хотя нет… — Пума это. — А-а-а. Они же из Америки, да? — Ага. Живут и в Северной, и в Южной. В горах обычно. — Понятно, — Падма принялась разминать спину Гермионы. — Спина у тебя тоже сильная. Как и пресс. Так особо не видно, но если потрогать, то я каждую мышцу ощущаю. — Это же хорошо? — Пожалуй. Ой! — Что еще? — Она глаза открыла! Пума. — Ну и пусть. Не обращай внимания. — Это волшебная татуировка, да? — Да. Не говори никому, пожалуйста. — Не скажу, я не болтушка. — Спасибо. И вообще, ты чего остановилась? Продолжай. Погладь киску. — Угу, — Падма возобновила движения рук. — Падма… — Что? — Я не про эту киску. Я про ту, которая на спине нарисована. Хотя нет, не останавливайся…***
— И что мы тут делаем? — спросила Парвати у Гермионы. Сестры стояли вместе с Грейнджер в коридоре седьмого этажа, возле портрета Варнавы Вздрюченного, танцующего с троллями. — Сейчас поймете, — Гермиона прошла мимо портрета три раза и на стене проявилась дверь, — Прошу. Падма, Парвати и Гермиона прошли в дверь. Девушки с любопытством озирались. За дверью обнаружилась комната с камином, несколькими креслами и огромной кроватью с резными ножками. В качестве балдахина кровати использовались отрезы полупрозрачного шелка. — Вот это да, — прошептала Падма, проводя ладонью по мягкой кровати. — Откуда тут такая комната? — Это Выручай комната. Она может принимать множество форм. Нужно пройти три раза мимо того портрета, загадав, что тебе нужно. Появится дверь в комнату, где ты найдешь, что ищешь. — Что угодно можно получить? — Не совсем. В разумных пределах. В замке должен быть некий аналог того, что ты стремишься получить. Например, можно получить библиотеку, дуэльный зал, ванную. Но, скажем, берег моря или лес — не выйдет. Даже бассейн — скорее просто большая ванная. — Так вот где ты пропадаешь? — В основном. Делаю спортзал или дуэльный зал и тренируюсь. Или читаю. Тут можно получить копию библиотеки. И книги из запретной секции будут вполне доступны. — Вот зачем ты ей это сказала! — притворно возмутилась Парвати. — Будто ей в других местах книг мало. — Книг много не бывает. Ну как, подойдет вам такая комната для романтических встреч с Гарри? — Еще бы! Ты чудо! Спасибо! — Парвати кинулась Гермионе на шею. — Это не я чудо, а комната. Но пожалуйста. И да, не выбалтывайте тайну никому. И Поттеру не позволяйте рассказывать. В комнату нельзя войти, если она кем-то уже занята. Если точно не знаешь, что загадал этот человек. Поэтому, чем меньше людей знает о комнате, тем больше у вас возможностей ее использования. Ясно? — Ясно, — Парвати обвела взглядом комнату и уставилась на кровать. — Гермиона, может, испытаем эту кроватку? Вместе с Падмой? Гермиона поколебалась, борясь с диким искушением… — Знаешь, спасибо, но не стоит, — наконец вздохнула она. Падма понимающе кивнула. — Почему? — спросила Парвати. — Вы очень красивые, очень милые, но… пусть некоторые фантазии останутся фантазиями. Да и немного неудобно мне перед Поттером. Сделайте парню подарок, пусть он в чем-то будет первым. Такого он не забудет никогда, это точно. А то я ему все время дорогу перебегаю, выходит… — Гарри ничего не знает. И не узнает, — заметила Парвати. — Зато я знаю, — уверилась в своем решении Гермиона. — И есть у меня еще другие причины. И я знаю, что начну жалеть прямо сейчас, но так будет лучше. Только не обижайся на меня, ладно? — Как на тебя можно обижаться? — вздохнула Парвати и чмокнула Гермиону в лоб. — Ладно, подруга, может ты и права. Спасибо тебе. — И вам с сестрой спасибо, — Гермиона улыбнулась, обняла Падму c Парвати и вышла из Выручай комнаты.