В двенадцать Золушка вернётся, Нальёт себе бокал вина И выпьет залпом, без закуски, До дна.
Господи, я чувствовала себя мамашей. Еще немного, и я сорвусь и убью одного из этих маленьких засранцев. У старшеклассников школа забирает большую часть сил. Так почему же мелкие после пяти уроков могут быть настолько активными? Мое угрюмое настроение было связано с тем, что я уже который день подряд ходила забирать Костю из школы. Да ладно, ему семь лет, сам вполне может дойти до дома, тем более, тут недалеко. Но мама думала иначе. Даже более того, она всучила мне еще два балласта, Андрюшу и Алю. «Пусть прогуляются», сказала мама. Серьезно, кажется, мама, как говорится, просекла фишку и стала как можно чаще скидывать детей на меня. Нет, я понимаю, устала и все такое, но я же ни одного из них не хотела. Все три беременности я была против. Однако кто меня слушал-то? Благодаря коляске двадцатиминутная прогулка туда и обратно превратилась в сорокаминутную. Причем под занудное жужжание Андрюши о Человеке-пауке. Серьезно, я о жизни Пушкина знаю меньше, чем он о Питере Паркере. На обратном пути, когда рядом со мной вприпрыжку шел Костя, Андрюша наивно спросил у меня: - А Илья твой парень? Я удивленно посмотрела на него, но Костя надменно вставил, не дав мне и рта раскрыть: - Конечно, он её парень, тупица! Они же целовались! Я тихонько усмехнулась. Ох, если бы мой маленький братец знал, что поцелуй еще ничего не решает… - Он не мой парень, - убежденно сказала я. Да, мы спали и все такое, но больше Илья не обращал на меня внимания, а я сама не хотела показаться навязчивой. Но возможно, скоро мы сумеем серьезно поговорить. Мысль о том, что Илья – мой парень, мне определенно нравилась. - Но почему? – протянул Андрюша. Мы остановились у светофора, дожидаясь, пока зажжется зеленый. – Илья крутой. - Знаешь, я не собираюсь обсуждать с тобой Илью, - отрезала я. В этот момент зажегся зеленый, и мы начали пересекать дорогу. – Мелкий еще. - Сама ты мелкая, - буркнул Андрюша и уткнулся подбородком в шарф. Больше он не разговаривал. Зато начал болтать Костя. Он рассказывал о своих успехах в школе, об одноклассниках и об учительнице. В общем, нес скучную для меня ахинею. Мы уже оказались в нашем заснеженном дворе, как я заметила на скамейке у своего подъезда съежившегося, точно воробей, парня в черной куртке. Сердце забилось сильнее. Сощурив глаза, я пыталась разглядеть лицо, надеясь, что там сидит Царек. Все было намного хуже. Заметив меня, парень поднялся и отряхнул джинсы. Я поджала губы и, достав из кармана сто рублей, протянула их Косте: - Каждому по пятьдесят. Сбегайте в магазин, купите там чипсов, газировки… чего хотите. Мелких как ветром сдуло. Естественно, мама редко позволяет им есть вредную пищу, заботится об их здоровье, в отличие от старшей сестры. Наверное, именно поэтому братья иногда проявляли любовь ко мне. Подкатив розовую коляску к скамейке, я вопросительно приподняла брови и сказала: - Вряд ли ты просто решил прогуляться до моего подъезда, а потом сел отдохнуть. Ян криво улыбнулся, но улыбка у него была невеселая. - Не знал, что у тебя есть сестра, - заметил парень, опустив глаза на коляску. - Да-да, вечно орущая сестра и два придурка-брата, - кивнула я. – Чего тебе нужно? - Я хочу поговорить с тобой, - сказал он нейтральным голосом, но глаза выдавали. Он… нервничал? Нетерпеливо вздохнув, я начала объяснять: - Я не раз говорила, что мы не… - У тебя кто-то есть? – резко перебил меня Ян. В первое мгновение я опешила. Сильнее сжав ручку коляски, в которой мирно посапывала Аля, я поинтересовалась: - С чего ты взял? Ян передернул плечами и отвел глаза. - Еще никто… не отшивал меня, - выдавил парень, на мгновение прикрыв карие глаза. – Мне кажется, ты просто влюблена в кого-то. - Тебе кажется, - отрезала я. Ну уж нет, я не собиралась обсуждать с Яном мою нынешнюю влюбленность. Сделав шаг ближе, Ян взял меня за плечо и посмотрел прямо в глаза. - Тогда почему ты играешь со мной? – взволнованно спросил он. – Я уже не могу терпеть твои глупые игры. То ты благосклонна ко мне, то без причины посылаешь… - Без причины? – тихо, чтобы не разбудить Алю, засмеялась я. – Серьезно? Да ты же бабник! Думаешь, Дана не говорила мне о твоих телках? Вы однажды на озеро ездили, и она случайно прочла твои сообщения. Об этом она тоже говорила. Краснела, но говорила. Потому что была в шоке от твоих манер. Как ты вообще мог подумать, что я стану одной из многих, кто прыгнет в твою постель? У меня есть еще остатки самоуважения. Да, с тобой приятно было флиртовать и даже целоваться, но дальше этого я идти не собиралась. Ян отшатнулся, прошел к подъезду и обратно, стараясь успокоиться, а потом вернулся ко мне. - Признаю, я менял девушек как перчатки, - горячо сказал он. - Но ты не такая. Ты особенная. Я хочу тебя и только тебя. Пожалуйста, позволь мне все исправить. Обещаю, пока мы вместе, я даже не посмотрю на других. Глядя в глаза Яна, я понимала, что действительно изменила парня. Такое волнение нельзя сыграть. Но я не хотела быть с ним. Не хотела знать, что в один прекрасный день он поимеет другую, пока я буду мечтать о нашем будущем. А так случится. Просто потому что такова его природа. - Мне жаль, - тихо произнесла я. Позади послышались веселые голоса Кости и Андрюши. – Мне действительно жаль, что я так повлияла на тебя. Но я не хочу быть с тобой. Ян закрыл глаза и медленно выдохнул. - Я тебя понял, - едва слышно, но спокойно произнес Ян. Спокойно… или смиренно? – Надеюсь, мы больше не увидимся, Катя. Он прошел мимо меня, слегка задев плечом. Послышался скрип снега под его ногами, а потом все исчезло в звуках города. - А кто это был? – с любопытством спросил Костя, засовывая в рюкзак большую пачку «Читос». - Да так, - рассеянно ответила я, подталкивая коляску к подъезду. – Знакомый один. Подержите мне дверь, пожалуйста.***
Мой школьный день в пятницу начался со смешков и перешептываний. Каждый старшеклассник оглядывался мне вслед, иногда до меня доносилось, как произносили мою фамилию. Это было явно не из-за внешности, уж в этом уверена. Я подозрительно хмурилась и вспоминала, что же могло привлечь ко мне такое внимание. На ум ничего не приходило, и от этого становилось только хуже. В кабинете литературы, в котором мы занимались три урока, было относительно спокойно. Аня сидела на месте Антона и, положив подбородок на руку, лениво слушала, что говорит возмущенная Дана. Так как Антон сидел на другом ряду на последней парте, с черным портфелем на столе, наушниками в ушах и мрачным выражением на лице, я догадалась, что они поссорились. Вероятно, Антон бы сел с Ильей, но того не было. Тут же забыв о перешептываниях в коридоре, я прошла к подругам, кинула сумку на стол и поинтересовалась: - Ну, и что же разлучило наших голубков? Дана сверкнула на меня глазами, подобно воинственному котенку, и отрезала: - Я не хочу об этом говорить. Я слегка подняла бровь и, присев на подоконник, вопросительно глянула на Аню. - Она действительно не говорит, - пожала плечами подруга. – Просто кипятится не хуже чайника и пытается говорить на отвлеченные темы. В основном о ди Каприо и его призрачном Оскаре. Дана вскинула руки и взмолилась: - Пожалуйста, давайте поговорим о другом. Я усмехнулась и уже хотела поговорить о новом фильме в местном кинотеатре, как прозвенел звонок, и мне пришлось сесть на место. Урок прошел скучно. Всеми любимую Людмилу Георгиевну сменила нудная Ольга Егоровна, говорившая обо всем, кроме литературы. Многие, в том числе и я, откровенно лазили в телефонах, но учительницу это мало волновало. Сидевший рядом со мной Ваня Павлов вдруг напрягся и удивленно посмотрел на меня, причем так, будто я вдруг превратилась в Чужого. - Что-то не так? – подозрительно спросила я. Павлов, ботан до мозга костей, опустил глаза и покраснел. Он молча отвернулся и убрал телефон в карман. - Ваня, что случилось? - Из-звини, Кать, - смущенно произнес парень. – Я не хотел бы это увидеть. - Павлов, если ты не скажешь мне, что случилось, я придушу тебя. - Я всерьез начала волноваться, поэтому прибегла к угрозам. Сглотнув, Ваня не отрывал взгляда от столешницы и пробормотал: - Ты давно на «Подслушано» заходила? Как и у любой школы, у нашей есть своя группа «Подслушано». Правда, я в ней не была. Достав смартфон, я вошла в социальную сеть и нашла группу. Зашла, пролистала записи вниз, и застыла. Сердце замерло на секунду. И забилось вновь, с таким ощущением, что оно начало кровоточить. Потому что то, что я видела, рвало его на куски. На фотографии была я. В постели Ильи. Спиной к снимку, я сидела на парне верхом, откинув голову. Илья в тот момент жадно целовал меня в шею и обнимал меня за поясницу одной рукой, а второй фотографировал нас на смартфон через зеркало, которое висело на его шкафу, прямо напротив кровати. По крайней мере, то, что ниже поясницы, на снимке было прикрыто смятым одеялом, которое мы отпихнули в порыве страсти. Видимо, в порыве ложной страсти. Запись под фотографией гласила: «Эта детка просто бомба. Пожалуй, лучшая из школы, которая побывала в моей постели. Правда, легкодоступная. Так что налетайте, пацаны, пока вакансия открыта». Он даже не стал посылать запись анонимно. Гордился тем, что поимел меня. Забавно, я думала, все наоборот. В этот момент Аня воскликнула: - Охренеть! Видимо, она тоже увидела фото. - Дягилева! – возмутилась Ольга Егоровна. - Извините, - пробормотала Аня, но раскаяния в её голосе не было. Только волнение. За меня. Унизительно. Пока еще я не понимала, что произошло. Не было боли, обиды или слез. Я просто равнодушно убрала смартфон в карман и, откинув светлые волосы назад, собрала учебники в сумку. Ольга Егоровна недовольно следила за моими движениями, а потом спросила, поджав губы: - Данилевская, ты куда-то собираешься? Я не ответила. Просто молча встала, взяла сумку и обычным шагом вышла из класса. Нужно было уйти из школы, пока чувства не прорвались наружу. Не хочу, чтобы кто-нибудь видел меня плачущей. В классе послышался скрип стула, и Ольга Егоровна рявкнула: - Дягилева, а ну сядь на место! Еще раз сделаешь так, пойдешь к директору! Аня так и не вышла из класса, угроза подействовала. Хотя, в общем-то, я её и не ждала. Спустившись на первый этаж, я направилась к раздевалке, понимая, что медленно в душе появляется боль. У раздевалки стоял Илья и, облокотившись на подоконник, со скучающим лицом водил пальцем по смартфону. Заметив меня, он улыбнулся и поздоровался как ни в чем не бывало. Но у меня сил на любезности не хватило. Подойдя к парню, я спросила: - Зачем ты это сделал? Илья убрал смартфон, приготовившись к долгому разговору, и насмешливо поднял брови: - Ты серьезно думала, что я поверю тебе? Не знаю, как ты хотела меня подставить, но я сделал это первым. Выходим на новый уровень, дорогуша. Недоуменно вглядываясь в небесно-голубые глаза парня, я искала в них хоть каплю сожаления. - То есть то, что было в выходные… - Я с трудом сглотнула, прежде чем продолжить: - … ничего не значит? Илья тихонько рассмеялся: - Конечно, нет. Ну, потрахались мы, и что? Я ведь уже сказал свое мнение в том посте в «Подслушано». Ты лучшая из потаскушек, которых я имел. Вот теперь задрожали руки. Но я собрала всю волю в кулак и холодно уточнила: - По-твоему, я потаскушка?! Илья пожал плечами и скрестил руки на груди: - А как еще можно назвать девушку, которая не задумывается о том, перед кем раздвигает ноги? - На выходных я знала, на что шла! – воскликнула я. Парень насмешливо глядел меня с ног до головы и презрением в голосе произнес: - О, да. Тебе же нужно было как-то отвлечь мое внимание. Знаешь, ты вся такая высокомерная, строишь из себя недотрогу, но на самом деле ничуть не лучше Соловьевой. Она хотя бы признает, кем является. Тебе уже тоже стоит перестать отрицать свою принадлежность к древнейшей профессии. Договорив, Илья взял с подоконника рюкзак и, перекинув его через плечо, пошел к лестнице. Ни разу он не оглянулся. Я не хотела его переубеждать в том, что я не пыталась унизить его. Не хотела говорить, что я не шлюха, потому что кроме Ильи спала только с одним человеком. Не хотела признаваться, что за какие-то несчастные выходные, всего лишь за пару дней я влюбилась в этого мудака. Вытерев все-таки побежавшие слезы и размазав косметику, я тихо прошептала в пустоту: - Ну раз во мне видят только шлюху, значит, я ей стану.