Не плачьте, дитя моё...

Утомительная репетиция подошла к концу, и Кристина уже могла покинуть сцену. Уставшая, она спешила дойти до гримерки, дабы хоть ненадолго прилечь. Комната встретила Кристину холодом и сыростью, непонятно откуда взявшимися. За маленьким окошком гримерки уже темнело. «Даже светом дня не успела полюбоваться» — грустно подумала девушка. Немного ослабив корсет, Кристина облегченно вздохнула и прислонилась к стене. В последние дни она слишком уставала. Частые репетиции, скандалы дивы Карлотты, вечно чем-то недовольной, да и болезненность девушки сейчас сказывались на ней самой. Немного постояв у стены в будуаре, Кристина все же решила окончательно переодеться и немного почитать. Завязав ленты пеньюара, девушка вышла из будуара. Ее взгляд устало скользил по привычной с детства комнате, но что-то в ней неуловимо изменилось с тех пор, как четверть часа назад Кристина зашла сюда. Запах сырости будто усилился, а в интерьере появился новый предмет. В маленькой вазе на столе стояла роза. Красная роза, которая была перевязана шелковой черной лентой. В воздухе витал запах того, кто ее сюда доставил. Запах подземелий. Запах… тоски? Кристина встала. Усталость как рукой сняло. Появилось чувство тревоги. Ведь она слишком хорошо помнила тот вечер, когда ее незримый учитель потерял свой магический образ и предстал пред ней, как обычный человек. Помнила Кристина и его желтые глаза, наполненные печалью всего мира. Кристина была очень рассерженна из-за того, что он ее обманывал. О да, этот мир словно сговорился обманывать ее в чем-то и загонять в жесткие рамки. Ее, еще совсем ребенка, поставили перед жестким выбором. Или размеренная жизнь с Раулем, или вечный хаос с ее учителем. С призраком… «Ах, Рауль. Милый, добрый Рауль. Как ты наивен был, когда предложил мне сбежать. Никому еще не удавалось скрыться от зла, коим является Эрик» — подумала Кристина. Внезапно она вздрогнула. За массивным зеркалом раздался вздох. Глубокий и печальный. Будто ОН подслушал ее мысли.  — Это ветер, — неуверенно, вслух сказала Кристина, будто убеждая саму себя. — Просто ветер. Девушка вздохнула. Который раз ей мерещатся вздохи и шелесты? Будто ее окружают невидимые призраки… Или Призрак? Опустившись на стул, Кристина всхлипнула несколько раз. Все же жаль несчастного гения, но чем она может помочь испытывая к нему лишь жалость? Ему нужна любовь, она понимает. Но нельзя требовать слишком много от нее, неискушенного в этой жизни человека. Все эти семь лет она наивно верила в существование Ангела Музыки. В существование бескорыстия. А теперь она не верит даже Раулю.  — Не плачьте, дитя моё, — полушепотом произнес голос из-за зеркала. Кристина резко подняла голову и заметно напряглась. Вот сейчас, сейчас надо сказать ему свое решение уехать с Раулем. Эрик должен понять. В конце концов он любит ее, а значит желает ей лучшего. Желает же? Но голос предательски дрожал, Кристине пришлось прокашляться.  — Я не плачу, мой ангел, — еле слышно ответила она. Это все, что она смогла выговорить. За зеркалом опять послышался вздох. Разумеется, он знает из-за чего Кристина плачет. Он знает все ее печали. Он был с ней будто всю ее жизнь, он дал ей голос и научил чувствовать музыку. Он хранил ее, как садовник хранит ценный вид розы. Да что уж скрывать, с каждой розой, подаренной Кристине, он отдавал часть сердца и души. Но зачем все это ей, если она боится его, Эрика? Зачем это все, если его Кристина не видит в нем человека?  — Вы не простужены? — обеспокоился он. — Вы помните, что следует беречь голос?  — Вы не даете мне забыть этого, — горько усмехнулась Кристина. Поправив непослушную прядь волос, девушка прикрыла глаза. «Сейчас будет лекция о том, как надо беречь голос и почему» — обреченно думала она. А ведь она так и не сказала ему то, что должна была.  — Может вам стоит выйти ко мне? В ответ послышался легкий скрип отодвигаемого зеркала и предо мною предстал сам Призрак. Вот он, гроза Оперы Гарнье, стоит рядом и смотрит на меня изучающим взглядом. Черный плащ едва колыхался от сквозняка, доносившегося из глубин подземелья. Белая полумаска скрывала под собой… Это слишком ужасно, чтобы об этом можно было говорить. Руки в черных перчатках, гордая осанка, крепко сжатые губы.  — Я вышел к вам, Кристин, говорите же! — нетерпеливо произнес он. Видимо ждет, чтобы Кристина сама рассказала ему о Рауле. Девушка допускала, что он мог видеть их там, на крыше.  — Рауль уезжает, — пискнула Кристина и зажмурилась. Куда девалась ее смелость? Наверное ее смелость так же боялась обладателя этого неповторимого голоса…  — И вы… — он сделал паузу и склонил голову набок. — Поедете с ним, не так ли?  — Он же любит меня, — девушка задержала дыхание ожидая бурю с его стороны. — Я должна…  — А я вас не люблю?! — как и ожидала Кристина, Эрик взорвался. — Маленькая ведьма, вы ни о ком не думаете кроме мальчишки! В гневе он сделал шаг вперед. Кристина вскочила и отбежала в сторону.  — Ах да, как можно думать о монстре, живущем в подвалах, — недобро усмехнулся он. — Не силой ли я заставил вас гостить у меня в доме? Нет? Вы могли уйти тогда, уйти сразу же, но не ушли. Что вы качаете головой?  — Вы не монстр, Эрик, но ваша любовь граничит с безумием, — медленно произнесла Кристина, опускаясь в кресло. — Рауль же любит меня… тихо.  — А вы? Любите ли вы его? — мгновенный вопрос застал ее врасплох. — Не обманывайте себя, Кристина, вам пора бы сделать осознанный выбор.  — Не знаю, — Кристина схватилась двумя указательными пальцами за виски. Эрик стоял как каменная статуя. То есть монументально и молча.  — Отдыхайте, спокойной ночи, — он исчез внезапно, будто его и не было. Кристина откинулась на спинку кресла. «Кажется я схожу с ума» — пронеслась мысль в голове девушки. После тяжелого дня и не легкого разговора с Эриком, сон навалился внезапно. Следующие четыре дня проходили относительно спокойно. Рауль собирался в их с Кристиной поездку. Да собирался так тщательно, что ограничивался только краткими записками девушке. То, что Кристина отказывается от роли в уже отрепетированной постановке стало шоком для директоров. Начались срочные поиски замены и про Кристину почти все забыли. Кроме мадам Жири. Она непременно заглядывала в гримерку Лотти сразу же, как только выдастся свободная минутка. А сама Лотти собирала свои немногочисленные вещи. Ей так странно было покидать эту комнату, которая стала для нее чем-то, вроде надежного укрытия. Разумеется, пока не появилась опасность внезапного возникновения Призрака из-за зеркала. Кстати о нем. Все эти дни Кристина больше не слышала его голоса. Не раздавалось шороха за зеркалом. Даже не вздыхали подземелья. Да, иногда Кристине казалось, что подземелья, в которых жил Эрик были пропитаны тоской и плачем. Они будто жили своей собственной жизнью. Сейчас, аккуратно складывая платья, Кристина ожидала услышать хоть намек на то, что ее Призрак еще помнит свою Кристину. Но сколько не прислушивалась Кристина, ничего не могла услышать. Девушка завязала свой чемодан и наклеила бумажечку с надписью «Кристин Даае». Накинув маленький плащ, подарок мадам Жири, Кристина уже дернула ручку двери, чтобы выйти. Но внезапный скрип зеркала заставил ее обернутся. Сердце девушки тут же отозвалось радостью. По щеке скатилась слеза.  — Не плачьте, дитя моё, — прошептал знакомый голос. Зеркальная гладь задрожала и отъехала в сторону. — Пойдемте, пойдемте со мной. Из отверстия, которое образовалось за зеркалом протянулась рука в черной перчатке. Бросив прощальный взгляд на комнату, Кристина несмело протянула руку навстречу.  — Не плачу, мой ангел, — два силуэта, слабо освещаемые последней догоравшей в комнате свечой, скрылись. А зеркальная дверь заняла свое прежнее положение. Кристина сделала свой выбор. Мадам Жири пришло письмо, в котором говорилось о том, что с Кристиной все в порядке, она жива и вполне здорова. Даже счастлива. Рауль через два года женился. Никто не знает, на самом деле он любил свою жену, графиню, или нет. Во всяком случае, после громкого заявления в газетах о их женитьбе, больше никто не говорил об этой паре.