Альтера-Вита

Лиля сидела в своём кабинете и приводила в порядок документы. Пресс-конференция прошла просто замечательно. Ярская довольна, даже похвалила – редкое явление, а потому и вдвойне ценное. Победа! Наконец-то не нужно лгать. Да и работа у Удальцова (весьма сомнительное удовольствие) окончена. Всё бы хорошо, вот только письмо… «Марта наверняка его уничтожила…» - Лиля откинулась на спинку офисного кресла. «Ну почему я опоздала к Кравченко!» Когда Лиля только узнала о существовании другой – родной матери, она и не могла представить как будет больно терять надежду увидеть её. Уже не осталось ни злости, ни обиды. «Интересно, а она вообще помнит, что у неё дочь есть?» - Лиля боялась. Боялась, что не помнит. «Ярская бы помнила…» При этой мысли Лиля невольно усмехнулась – «Ярская бы не бросила». Лиля не понимала, почему её начальница так на неё действовала. Они могли ругаться, вступать в бесконечные споры, но Лиле ничего не стоило увлечённо проработать с Ириной несколько часов и не почувствовать никакой усталости. Ей это не надоедало. Во время совместной работы возникали небольшие перерывы – разговор переходил в какое-то душевное русло, но потом они обе будто спохватывались и вновь погружались в работу, но у Лили всегда как-то легко на душе становилось, спокойнее, возникало чувство защищённости… «Но так не бывает», - Лиля вспомнила дело Ярской, которое ей показывала Полина, - «она не могла». За дверями кабинета было шумно – видимо сотрудники агентства и журналисты довольны фуршетом. Лиля помотала головой, будто пытаясь стряхнуть терзающие её мысли, и вновь углубилась в работу. Это помогало, приглушало боль… Боль от того, что идти по большому счёту и некуда. Подруги… почти сёстры, но у них скоро будут семьи… «А у меня никого…» - Лиля вспомнила родителей и мысли опять вернулись к матери. - Так! Субботина, перестань себя жалеть сейчас же! – Лиля выдохнула и в который раз за сегодня заставила себя вернуться к работе. Вскоре в дверь кто-то постучал. Лиля подняла голову. - Можно? – на пороге стояла Ярская. - Конечно. – Субботина удивлённо приподняла брови. Ярская подошла к столу и поставила на него шампанское и 2 бокала. - Вы не против моего общества? – улыбнулась Ирина. Она так раньше никогда не делала. Но, обнаружив, что Лиля не принимает участие во всеобщем празднике, Ярская не могла удержаться. После разговора с Мартой на душе скребли кошки. Её предали в очередной раз. Могли предать снова. Но Лилии Субботиной она верила. Не могла она ей не верить. - Нет, что вы. – улыбнулась Лиля. Ярская всегда могла выкинуть что-нибудь неожиданное. - Ну и замечательно. А то сидишь тут в гордом одиночестве. – Ирина наполнила бокалы. – Работу эту вполне завтра можно сделать. – Подавая бокал Лиле, Ирина указала взглядом на документы на столе. – Давай выпьем за успешное завершение дела. Они отпили понемногу шампанского. - Тяжёлый день? – спросила Ирина, устроившись в кресле напротив Субботиной. - Впрочем как и у вас. – грустно улыбнулась Лиля. - Да. Не очень весёлый триумф у нас с тобой, не находишь? - Ну всё забывается в конце концов… - задумчиво проговорила Субботина. Ярская усмехнулась: - Не всё. Иногда с течением времени становится только хуже. - Не всё лечится временем? – Лиля заинтересовано посмотрела на Ирину. - Нет. Часто время усиливает отчаяние… - Ирина грустно улыбнулась. – Ну со мной-то всё понятно – в моём возрасте всегда есть о чём жалеть. Неужели и тебе есть о чём? - Я не успела… - проговорила Лиля. Ей вдруг захотелось всё рассказать. «Не доверять Ярской? Тогда кому вообще верить?» Лиля вопросительно посмотрела на Ирину. Ярская уловила этот взгляд. Мурашки пробежали по телу. В этом взгляде читалась с трудом уловимая просьба о помощи. А Лиле отказать в помощи она не могла. Ирина уже решила, что Субботина не может быть её дочерью, но чувство привязанности к этой девочке поселилось в ней достаточно прочно. - Расскажешь? – мягко спросила Ирина. Лиля откинулась на спинку кресла, ещё раз взглянула в тёплые глаза уже такой близкой Ирины. - Три месяца назад ко мне пришла бывшая заведующая роддомом, где я родилась… При этих словах Ирина нервно сглотнула, сердце начало ускорять ритм. -…Она сказала мне, что мои родители мне не родные, а моя родная мать отказалась от меня. Имени её она не назвала. Позавчера я должна была получить письмо с ним, но не получила… - последнюю фразу Лиля произнесла тише, грустно посмотрев на стол. В кабинете на минуту воцарилась тишина. Лиля думала о своём, не замечая пристального взгляда Ирины, полного испуга, радости и боли одновременно. - Я даже представить не могла, что она мне так нужна. – продолжила Лиля, сдержав подступающие к глазам слёзы. - Чёрт! Глупо это всё! Я ей не нужна! Едва ли она вообще помнит о моём существовании! - Помнит!.. Нужна!.. Лиля подняла взгляд на Ярскую. Та была бледна как мел и, казалось, вот-вот задохнётся. - Ирина Михайловна… - Лиля опешила. – Что с вами? Субботина подскочила с места и присела на корточки, взяв руки Ирины в свои. Они были холодные. Слёзы, покатившиеся из глаз Ярской, дали ей возможность говорить: - Я всё помню… всегда… - Ира спустилась на колени рядом с Лилей. – Ты мне нужна больше жизни… я отказалась… я не должна была… я испугалась, родная моя девочка…прости меня – Ирина с трудом владела своим голосом. Всё перевернулось, когда Лиля рассказала свою историю. Историю без имён и чисел. Историю, которая, казалось, походила на миллион других. Но для Иры этот рассказ стал последней частичкой головоломки, которую отчаянно пытался решить разум, споря с давно уже всё решившим сердцем. - Вы моя…- Лиля запнулась, не решаясь произнести это слово. - Я не имею права слышать от тебя «мама», но ты только не уходи. – Ирине казалось, что дочь не простит её. – Пожалуйста, дай мне возможность знать, что у тебя всё хорошо. Останься…я… я приму любые условия… пожалуйста, Лиля… - имя дочери она уже прошептала. У неё начиналась истерика, она не могла сдержать рыданий. Последние слова, произнесённые матерью, отрезвили Лилю. Сердце сжалось. Она обняла Ирину и начала успокаивать. - Я простила, давно простила, всё хорошо, мама… - Лиля уже сама начала плакать. Ирина, немного придя в себя, отстранилась от дочери и посмотрела ей в глаза: - Господи, родная моя… - Ирина прижала дочь к себе. Девятнадцать лет поисков закончились в кабинете закончившей своё существование компании. Компании, которую стоило создавать только для этого пятнадцатиминутного разговора. Впереди ещё много разговоров, но этот никогда не забудется. «Альтера-вита» на латинском звучит как «другая жизнь». У матери и дочери тоже она теперь другая – без одиночества, без тоски, наконец счастливая…