Другой путь

Ирина Михайловна Ярская сидела за столом своего просторного кабинета. Неспокойно. Целый день она не находила себе места. «Чёрт! Да что это со мной?!» Нервный вздох и опять за работу. Стрелки часов приближались к трём часам дня. На улице солнечно, тепло. Ирине хотелось в парк, гулять. Была бы дочь рядом… Если бы она её нашла, они могли бы вместе гулять в тени раскидистых деревьев, наслаждаясь июльским солнцем. «Она никогда не захочет меня увидеть…» - Ярская вспомнила последний визит к Кравченко, её слова о том, что её дочь знает имя матери… Если бы девочка только захотела её увидеть! Ирина бы не медлила ни секунды, она пришла бы к ней в любое время дня и ночи, куда угодно и откуда угодно! Ярская глубоко вздохнула, прогнав непозволительные в этом месте слёзы. Она уже давно запрещала себе плакать, её слабостей не должно быть видно. Размышления Ирины прервала трель мобильного телефона. На дисплее высветился незнакомый номер. - Да! – стальной голос Ярской. - Ирина Михайловна? – Ирина услышала голос девушки. - Да, слушаю вас. – Ответила Ирина, голос девушки казался ей знакомым. - Меня зовут Лилия Субботина. Ваш номер мне дала Инна Кравченко. Дыхание перехватило. «Неужели?» Ирина как будто оцепенела. Нервная пауза. - Ирина Михайловна? – позвал голос в трубке. - Д-да. – Ирина почувствовала, как исчезает уверенность её голоса. – Я тут… Мы можем увидеться?.. Пожалуйста… - Да. Я поэтому и звоню. Ммм… - девушка замялась, но потом уверенно проговорила: - На улице здорово. Встретимся у останкинского пруда. Сегодня в шесть вам будет удобно? - Да-да. Конечно… - быстро проговорила Ира. - Ну тогда до встречи… - Лиля! Подожди… - Да? - Как я тебя узнаю? – Ирина затаила дыхание. - Я вас узнаю… - Ммм… Хорошо. До встречи. Через пару секунд Ирина услышала короткие гудки. Будто выйдя из оцепенения она медленно захлопнула раскладшку. Тут же пришло ощущение, что этого разговора не было, что это ей просто приснилось, как снилось много раз. «Я только что разговаривала со своей дочерью…» На щеках Ирины заблестели мокрые дорожки слёз. Время, казалось, просто остановилось. Четыре часа дня. Ирина почти неотрывно смотрела на часы. В 16:30 она не выдержала и, сняв сумку со спинки своего офисного кресла, вышла из кабинета. - Меня сегодня не будет! – кинула она на ходу Марте. Через 30 минут Ярская уже была в парке. У пруда вились птицы, бешено стрекоча, будто о чём-то яростно споря между собой. Ярская в раздумьях опустилась на лавочку. До встречи с дочерью оставалось каких-то полчаса. Она ждала 19 лет, но эти полчаса казались ей сейчас вечностью. « Как она меня узнает?.. Лиля… Мою дочь зовут Лилия Субботина». Имя Ирине казалось очень знакомым. Где-то она его слышала. Память вырисовывала разговор двухнедельной давности с Александром Николаевым, её другом и владельцем крупного дизайнерского агентства в Питере: - Лиля Субботина! – Саша явно был в восторге. – Молодая, талантливая. Вот такой руководитель! – Николаев поднял большой палец вверх. – Так что, Ярская, в московском филиале у меня молодёжь теперь. «Директор нового филиала фирмы Николаева…» Ярская сидела на скамейке, погружённая в свои мысли: «Что говорить? Как дочь посмотрит на меня? Я ведь так виновата перед ней». - Ирина Михайловна, здравствуйте. Я Лиля… Ирина подняла голову и увидела перед собой стройную девушку в лёгком деловом костюме с серьёзными тёплыми карими глазами. «Она передо мной… Живая, реальная». Впервые за 19 лет Ирина видела свою дочь. Столько лет поисков... А всё так в момент разрешилось. Просто звонок, спокойно назначенная встреча и вот её дочь перед ней. Смотрит на неё внимательно, но без злости, без осуждения. - Здравствуй… Ты меня узнала… - хотелось сказать что-то другое, что-то более важное, но было страшно. - Ну вы человек небезызвестный в определённых кругах. Я видела фотографии в интернете. – Лиля держалась спокойно и уверенно (знала бы Ирина сколько стоило её дочери это спокойствие). – Когда я узнала ваше имя я сначала не поверила и … - Лиля осеклась, поймав на себе растерянный взгляд Ярской. В это время Ирина смогла немного сосредоточиться на происходящем и взять себя в руки насколько это было возможно. - Прости… - выдохнула Ирина. – Я столько лет ждала этой встречи… - Ирина Михайловна. – Прервала её Лиля. – Я знаю вашу историю. Инна мне всё рассказала. В каком состоянии вы тогда были, сколько вы к ней ходили, чтобы забрать меня. – Лили самой было тяжело говорить, но над всем этим она очень долго думала, с тех пор как узнала правду о своём рождении, думала достаточно, чтобы правильно сформулировать свои мысли, чтобы понять и простить. - Я пришла не для того, чтобы в чём-то вас обвинять. Я просто хочу узнать вас… Как-то так…- Лиля нервно вздохнула и смущённо улыбнулась. Ярская невольно улыбнулась в ответ – столько детской непосредственности было в улыбке её дочери, сначала казавшейся такой уверенной, самостоятельной и взрослой. - Хорошо. Спасибо… - мягко сказала Ира. – Я тоже хочу узнать тебя. Ты мне расскажешь о себе? - Конечно. - Улыбнулась Лиля. Ирина и Лиля медленно шли по парку. Лиля начала свой рассказ, а Ира ловила каждое её слово, каждое движение, каждую интонацию. - Моя приёмная мама родила тогда мёртвого ребёнка. – Начала Лиля. – Папа был в ужасе. Она могла не вынести этого известия. Тогда он убедил Инну отдать им меня. Кравченко порвала документы о мёртвом ребёнке и о ваших родах. Поэтому вы и не могли найти меня. Официально меня вы, получается, и не рожали. Через пару лет папа получил работу в Курске и мы переехали туда. Там я и выросла. В четырнадцать я экстерном закончила школу, поступила в государственный инженерно-экономический институт в Питере на заочку. Очно обучалась в художественном колледже. В семнадцать его закончила. А потом… - Лиля запнулась, но потом продолжила. – Потом мы с родителями попали в автокатастрофу. Я очнулась в реанимации. Вскоре мне сообщили, что родителей больше нет. Мне было семнадцать тогда… - Лиля вздохнула, прогнав непрошенные слёзы и быстро продолжила. – Потом, когда мне исполнилось восемнадцать, я переехала в Питер и устроилась в агентство Николаева дизайнером, параллельно сдавая экзамены в институте. Благодаря мне было заключено несколько важных контрактов, и Николаев два месяца назад отправил меня в Москву поднимать его филиал, как только я получила диплом. Ну а дальше… Вскоре ко мне пришла Кравченко и рассказала, что родители мне не родные… В общем она мне рассказала всю эту историю, но сначала не назвала вашего имени. Две недели назад мне пришло письмо, оставленное для меня папой. В нём и было ваше имя. Какое-то время они шли молча. Лиля справлялась с эмоциями, нахлынувшими от воспоминаний, а Ирина «переваривала» всё то, что ей рассказала о себе её дочь. «Как же ей несладко пришлось, - думала Ирина, украдкой поглядывая на дочь, - а всё потому, что я её предала, предала свою родную девочку, совсем тогда беспомощную, беззащитную…» Ира глубоко вздохнула, чтобы не расплакаться. - Лиль? – Позвала Ира. - Да. – Тихо откликнулась Лиля и устремила свой внимательный взгляд на Ярскую. - Тебя любили?.. – Ирина, не зная как ещё сформулировать вопрос запнулась, сочтя эту формулировку неудачной. – Ну… то есть у тебя было счастливое детство? В ответ Лиля тепло улыбнулась. «Ей не всё равно», - с облегчением подумала девушка. -Да… - вздохнула Лиля. – Они были замечательными… Они очень меня любили, у меня было счастливое детство. Ира облегчённо улыбнулась. Снова возникла пауза, но на этот раз напряжения было уже меньше. - Ирина Михайловна… - начала Лиля, но Ира её прервала: - Ира… Лиля, пожалуйста – Ира и на ты. - Х-хорошо… - неуверенно улыбнулась Лиля. – Ира, мне Инна говорила, что ты приходила к ней… с отцом… - Да. Он приезжал. Юрий Гнездников. У меня есть все его координаты. Он живёт в Австралии. Если хочешь – я сама ему позвоню… - Нет. Не надо. Я справлюсь сама. – При этих словах Ирина немного усмехнулась – интонация, с которой это было сказано, до боли напомнила Ире саму себя. Мать и дочь гуляли до поздней ночи. Очень скоро напряжение, царившее в воздухе в первые сорок минут разговора, исчезло, разговор стал непринуждённым. Они смеялись, каждой было легко друг с другом, а Ирина впервые за последние 19 лет почувствовала, как понемногу отпускает свою хватку боль, которую она старалась не замечать, которая стала постоянной и никуда не исчезала, а теперь начала покидать, глядя в тёплые карие глаза этой девочки.