Сломленная

Она смотрит на его бездыханное тело и ничего не чувствует. Джейса съедает огонь. На его глазах белый шёлк. В руках клинок. Вокруг стоящие люди перешёптываются. И говорят они одно и то же: «Это она его погубила». Чёртовы попугаи. Или они правы, Клэри? Когда ты стала Такой, Клэри? После чьей недо-смерти, Клэри? А «недо» ли? Она слышит его. Чувствует. Видит. Джонатан в каждом атоме её тела. Он — покалывание в кончиках пальцев. Он — дрожь от холодного ветра. Он — мурашки, бунтующие в её ногах, после долгого сидения. Джонатан прячется за каждым углом. В каждом окне незнакомого дома. В каждой тени. Пронзает. Выворачивает. Рвёт. Он — единственное, что она чувствует. Он — боль страх и тепло. Седой дым сигарет окрашивает её волосы. Каждый день она находит новый седой волосок. Через год её придётся выискивать огонь в этом смрадном снегу, она уверена. Тело Джейса полностью исчезает под одеялом огня. Пора уходить, пока её не заметили. А зачем ты вообще пришла, Клэри? Она не знает. Вечер она встретила в своём дома — после войны её фамильное поместье было восстановлено — и вот сейчас сидит на холме, наблюдая ритуал сожжения. Нужно возвращаться. Холодный камень, массивная мебель и высокие потолки успокаивают. Точнее, вырывают из реальности. В коридорах гуляет его шёпот. Джонатан наблюдает за Клэри, приговаривая: «Моргенштерны вечны, сестрёнка. Неужели ты думала, что сможешь меня убить? Наивная.» Она кричит о том, что он мёртв. Мёртв! И слова, как пули, оставляют на каменных стенах отверстия. Гильзы падают на пол, даря ему бутоны кровоподтёков, таких же, как и на её теле. «Тиши. Тише. А то стены дребезжат. Небось, дом скоро рухнет», — голос снова путешествует коридорами. - Замолчи! Ты мёртв! Запас пуль когда-нибудь иссякнет? А Джонатан смеётся. Тихо. Торжественно. И этот звук разрывает черепную коробку. Затем он уходит. Замолкает. И опять эта пустота... Она ничего не чувствует. И тогда приходиться засыпать. Он возвращается. Его зелёные глаза. Его тёплая кровь. Его мягкий голос. Он умирает каждую ночь, выжигая на сетчатке два слова: Non Serviam. Я не служу.

***

Она пытается освободится от собственных мыслей. Она ищет спасения. Но всё равно возвращается в дом, наполненный Ним. «Чтобы попрощаться», — говорит она себе. И остаётся, забыв, зачем пришла. Она заставляет себя бороться. И прячет оружие подальше. Ломает себе руки. Делает всё возможное, для капитуляции. Она верит в хороший конец, представляя себя в аду.

***

Он в каждой комнате. Куда бы она ни вошла её приветствует голос брата. «Привет, сестрёнка! Рад снова тебя видеть.» И в Эти моменты, как феникс, из пепла сознания восстаёт эмоция. Благодарность. Она хочет слышать его. Джонатан поселился под её кожей. Он — межклеточное вещество. Он — неотъемлемая часть её организма. Он не в доме. Он в ней. И она благодарна. Он заполняет пустоту. Наполняет до краёв. Но не переполняет. Всё в меру. Это гармония. И тебе это нужно, да, Клэри? Необходимо, Клэри.

***

Огонь угас. Её голова покрылась пеплом. Она может угадать его ещё невысказанные слова. Она изучила его. Её недожизнь состоит из недонего. Идеальная частица «недо». Идеальная. Привычная. Родная. Ей больше не нужно выходить из дома. Да и зачем? Чтобы слышать за спиной лихие перешёптывания? «Дочь Валентина.» Да, она его дочь. «Сумасшедшая.» Верно, она сошла с ума. «Кларисса убила Джейса Лайтвуда.» Вы почти правы. Она лишь спровоцировала его смерть. «Я слышал, что девочка воскресила Джонатана Моргенштерна.» Нет. Она не настолько могущественна. А хотелось бы. «Доченька, держись от неё подальше.» Правильно, девочка. Слушайся маму. Она может тебя съесть. Или принести в жертву мёртвому Богу.

***

Когда это началось, Клэри? Она не способна ответить. Голос стал затихать. С каждым днём. Каждой секундой. Джонатан исчезал из её тела. Стирался из сознания. Пропадал. Коридоры молчали. Она слышала приветствие лишь от скрипящих дверей. Она звала его. Но патроны закончились. Не было ни одного. Она искала его, но не нашла. Синяки покидали её тело. Пол тоже очищался. И пустоты стало больше. Она чувствует, что пропасть в груди растёт. Неужели это конец, Клэри? Ей девятнадцать лет. Её волосы съедены сединой. Её глаза выцвели. Её сердце превратилось в огромную чёрную дыру. Этого ты хотела. Клэри? От него остались только прикосновения. Они её якорь. Они — колышущий волосы сквозняк. Они — холод мраморного пола. Они — ужасающая тишина. Он боль, страх и тепло. И теперь его нет. Ей нужно вернуться к реальности. А что такое реальность, Клэри? Существует ли ещё реальность, Клэри?