Меня зовут Миура Хару.

      После того, как ребята немного поспали (кроме Ямамото и Гокудеры – им выпало быть на страже), мы с Мадокой приготовили рисовую похлёбку и щедро добавили в неё три банки консервированной ветчины.       - Реборн-сан, а Мукуро-кун уже умеет стирать воспоминания? – вполголоса спрашиваю я, после того как напитала мягким пламенем похлёбку. – Мне бы не хотелось, чтобы мой младший брат пострадал.       - Не волнуйся, Хару, умение заставлять людей забывать вещи – базовое упражнение для иллюзионистов, - отвечает Реборн.       - Кстати, а где Ивао-кун? – спохватываюсь я, доставая мисочки.       - Мукуро-кун в самом начале спрятал его под иллюзией рядом с местом, где бросил автобус. Я звонил Ивао-куну, он потом вышел навстречу членам дисциплинарного комитета и сейчас находится рядом с Мукуро-куном и Хибари-саном, - отвечает мне Тсуна.       - Другими словами, Хибари-сан заставил его тоже пахать, - делаю вывод я. – Просто я думала, что Ивао-кун с Вами побежал, а не остался в автобусе.       - Ивао-кун хотел сражаться вместе с нами, но я отправил его обратно в автобус. Ведь думали максимум с хулиганьём столкнёмся. Против стольких якудза без огнестрельного или пневматики Ивао-кун не потянет, - с сожалением вздыхает Савада.       Мадока будит детей и заставляет их умыться водой из ручья.       Я раздаю всем по металлической миске горячей еды и по ложке. Едим без хлеба. Тору нехарактерно тихий, даже ложкой работает медленнее обычного. Я с беспокойством смотрю на него. По мне, лучше бы Тору поплакал всласть и выплеснул бы негативные эмоции, чем так сидеть и переживать про себя. Побыстрее бы Мукуро пришёл.       Когда все поели, мы с Мадокой собрали посуду и пошли её мыть. Вместо моющего средства в поход мы взяли соду, чтобы не вредить окружающей среде.       Вернувшись к палатке и вороху убранных спальников, я с огорчением обнаруживаю, что Тору сидит возле палатки с мрачным выражением лица. Побыстрее бы Мукуро пришёл и стёр бы пугающие моего брата воспоминания. Но я не могу просто ждать, пока придёт иллюзионист и сотрёт воспоминания брата, игнорируя тот факт, что моему брату хреново в данный момент времени.       Подхожу к Тору и сажусь перед ним на корточки.       - Тору-кун, ты хочешь ещё поспать?       Брат отрицательно мотает головой.       - Тогда давай погуляем. Хочешь поиграть около ручья? Мы же взяли с собой кораблики на верёвочках, - предлагаю я, вставая и начиная рыться в нашей общей сумке.       - Хару-нее, ты не волнуешься. Привыкла к смертям людей? – тихо спрашивает Тору.       - Ммм… Тору-кун, они бы убили тебя. Не жалей их, - советую я. – Меня бы сделали рабыней, а Ламбо-куна с Ипин-тян заставили бы стать чужими бойцовскими собаками. К ним бы не отнеслись, как к обычным детям. Разве тебе не жаль своих друзей?       Тору мрачно взглянул на меня и отвернулся. Мда, похоже психолог из меня так себе.       Достаю пластиковый кораблик и моток бечёвки из сумки.       - Тору-кун, пойдём пускать кораблик.       - Не хочу.       Я задумчиво останавливаюсь. Если потащить насильно – то это может спровоцировать нервный срыв. Но и просто позволять Тору киснуть – не дело.       К моему брату подходит Тсуна и дружелюбно треплет его по волосам, используя слабую концентрацию пламени неба. На беспламенных пламя неба без примеси действует расслабляюще и при этом не усыпляет, как пламя дождя. И расслабляет больше на психологическом уровне, чем на физическом (в этом небеса больше похоже на туман, чем на дождь).       - Тору-кун, всё хорошо. Если хочешь поплакать или покричать из-за стресса, то сделай это. Мы не будем издеваться над тобой из-за этого.       Разревевшись, мой брат прижался к Тсуне. Мда, всё-таки пламя неба – это то ещё читерство.       Где-то в Токио.       Как, как такое могло случиться с его семьёй? Его сын, его единственный сын, стал наркоманом, а они не заметили, пока не стало слишком поздно. Почему? Когда это произошло? Они всю жизнь жили на съёмном, вместо ипотеки взяли кредит на образование сына. Он всю жизнь работал в сфере строительства, дослужившись до бригадира. Его сын смог учится (пусть и платно, а не пробиться на стипендию) в средней Хироки, входящей в топ-30 лучших школ Японии. Смог сдать вступительные экзамены в старшую Хироки и закончить её (тоже платно). Поступить на бесплатное место в институт на факультет химии. По выпуску его бы ждало предложение на работу от уважаемой компании с заработной платой, в два раза большей зарплаты его отца. Но, вместо этого, их сын, их единственный сын оказался втянут в мир наркотиков. И он стал не просто наркоманом, нет, он даже участвовал в производстве наркотиков.       Его обожаемая жена, его любимая жизнерадостная Саяка, всю жизнь работающая кондитером и шутившая, что у неё всегда хорошее настроение, потому что её всегда окружают красивые вещи, от известий о предстоящем суде над единственном сыном по обвинениям в участии в производстве и потреблении синтетических наркотиков, слегла с инсультом, после чего умерла в течение двух недель. Врачи сказали, что они бессильны помочь, когда человек сам хочет умереть. Его Саяка просто угасла. Она не смогла вынести подобной новости.       Его жизнь оказалась разрушена из-за его сына. Почему? Ничто не предвещало…       Тут мужчина с силой сжал виски, вспоминая.       Они перестали общаться с родителями Саяки после рождения сына. Родители Саяки считали, что поскольку их внук родился четвёртого числа четвёртого месяца, то будет нести погибель своим близким, если только не заставить его пройти серию очищающих ритуалов. Они с Саякой отказались от этого. У них банально не было денег на оплату подобных услуг. Саяка тогда работала младшим кондитером и декретные были соответственные, он был обычным разнорабочим, проходящим обучение по поднятию классификации по вечерам и на выходные. Они экономили буквально на всём. Даже игрушки для сына купили с рук, мясо птицы ели всего два раза в неделю, а красное мясо – один раз в месяц и только Саяка, так как ей надо было восстановиться после родов. Они не могли, просто физически не могли позволить себе подобные расходы.       В итоге родители его жены оказались правы. Их сын принёс им только гибель. Гибель семейной гордости, гибель зря потраченных средств (лучше бы они жильё в ипотеку взяли), социальную гибель... Если бы только их сын родился не в дважды проклятую дату.       И ведь какая ирония судьбы. В производство наркотиков их сына втянул друг детства, тоже родившийся четвёртого числа. Только родился этот друг четвёртого сентября, а не апреля. Тем не менее, оба молодых человека оказались проклятьем для своих семей. Лучше бы они никогда не рождались. Недаром люди говорят про четвёртое число, что оно связано со смертью.       Один из пригородов города Китакюсю. Офис группировки Белого Буйвола.       - Босс, все думают, что мы просто сражались с людьми Мисумото и Теруми. Про нападение на вотчину Хибари никто особенно не роет. Все знают, что нынешний наследник клана Хибари – китайский выкормыш. Старому Хибари не стоило выдавать внучку за китайца. Аркобалено Фонг прикрывает родственника, но настоящего влияния в Японии у них нет, как и у Вонголы. Естественно, вонгольцы понимают, что группировки Желтоголового королька и Пьяного серого дракона просто использовали, но они не могут найти, кто именно их использовал. С учётом того, что мы уничтожили людей Мисумото и Теруми в день нападения на Намимори, нас будут подозревать в последнюю очередь, - докладывает зам Кавасимы.       - В целом, данная ситуация нам на руку. Жаль, конечно, что не получилось заполучить ученицу Фонга, - вздыхает главный бухгалтер.       - Не жадничай, Рюки, - усмехается Кавасима. – Рано или поздно Фонг и Вонгола узнают о нашем участии. Нам надо подготовиться и обломать им зубы. Япония принадлежит японцам, а не триаде или европейцам. Кажется, клан Кютасими недоволен тем, что вонгольцы стали слишком тесно взаимодействовать с бандами из Канто? У клана Зюса недавно снова был инцидент с представителями триад. Вот и потенциальные союзники.       Снова лес возле Намимори.       Когда пришли Ивао с Мукуро, туманник любезно заменил воспоминания моего младшего брата. Теперь Тору думает, что ребята просто подрались с большой бандой янки. Хибари к нам не пришёл. Видимо, облачник пытается выяснить что-нибудь про нападавших. Или просто посчитал, что второго нападения в один и тот же день не будет, и потому нет смысла тусоваться с нами.       Мы все вместе сходили на рыбалку. Парни попытались поймать рыбу как в фильмах про тренирующихся в боевых искусствах – самодельными острогами. В результате ничего не поймали, лишь устроили потасовку, когда стали спорить кто кому мешает ловить рыбу. Мадока возмутилась и собралась было накричать на парней, но я успела схватить её за руку и оттащить в сторонку.       - Мадока-тян, не вмешивайся. Нам же лучше, если они рыбу не поймают. Сама подумай, кто должен будет чистить рыбу? Естественно, мы с тобой. Оно тебе надо?       - Думаешь? Но ведь можно же поручить почистить и разделать рыбу Такеши-куну, как сыну шеф-повара ресторана суши?       - И есть её сырой? – содрогнулась я. – Да ну на фиг.       - Хару-тян, ты совсем обгайдзинилась в Италии, - ворчит Мадока. – Хорошую свежую рыбу можно есть и сырой.       - Ни за что! – кривлюсь я.       - Мья-ха-ха! Ламбо-сан ловит рыбу лучше всех!       Морщусь от боли: телёнок использовал своё пламя молнии как разряд неподалёку от меня, а я сейчас не в защитном костюме.       - Мадока-тян, пожалуйста, посмотри, в порядке ли мой брат. А я пойду, полежу немного, - прошу я подругу и ухожу к палатке под аккомпанемент воплей Гокудеры и Ламбо.       После рыбалки ребята поиграли с детьми в мячик. Затем погуляли в лесу и собрали хворост для костра. Мы с Мадокой взялись за готовку ужина. На ужин решили приготовить лёгкий суп на основе сушёных овощей для поджарки (три упаковки) и трёх банок соевой пасты. Для сытости в полуготовый суп добавляем две упаковки пшеничной лапши.       К ужину неожиданно явился Хибари. Пробурчал, что не может доверить охрану ученицы Фонга безответственным шумным обормотам, слопал две порции супа, посоветовал в следующий раз не жалеть специй и завалился спать на своём раскрытом гакуране, безо всякого спального мешка.       Подумать только, в прошлой жизни я этого хама считала самым сексапильным из десятого поколения Вонголы. Тьфу. Вынуждена признать, что классным и загадочным Хибари Кёя кажется лишь по ту сторону монитора. А вот в жизни – требовательный деспот и тиран, безо всякого намёка на загадочность.       Утром мы послали в город Ивао с Ямамото за продуктами с большим списком. Дело в том, что ночью парни проснулись, на них напал жор, и они слопали всё съестное, кроме пачки риса и одной банки ветчины. Оставили на завтрак детям. Дети, ожидаемо, оказались недовольны скудным завтраком без пачки печенья на десерт и без зефирок для костра, но тут уж ничего не поделаешь. Под шумок я вписала в список колбаски для жарки и картошку с фольгой. Ну не понимаю, как можно жарить на костре зефир или хлеб. Я привыкла готовить на костре что-нибудь мясное и картошку печь, а не фигню разную, которая только запах даёт.       После завтрака Тсуна с Реборном на плече повёл детей в направлении подножья гор, искать медведя (естественно, на самом деле искать медведя всерьёз собрались только дети). Гокудера и Мадока также пошли с ними. Хибари исчез (подозреваю, что он тоже пошёл с детьми, только на расстоянии). Присматривать за вещами в лагере остались я и Мукуро.       - Хару-тян, а ты знаешь, откуда берутся люди, которые могут видеть пламя, хоть и не обладают им? – спрашивает меня Мукуро.       - Нет. Как-то не интересовалась данным вопросом, - жму плечами.       - Один из способов получения таких людей – постоянно пользоваться пламенем посмертной воли при детях, у которых ещё не началось половое созревание. Такие дети в дальнейшем прекрасно видят внешние манипуляции с пламенем посмертной воли, даже если у них нет собственного источника пламени.       Я со стоном роняю голову на свои руки.       - Мукуро-кун, а ты случайно не в курсе, мягкое пламя считается?       - Не знаю.       - Блин. Я слышала, что можно научить взрослых людей видеть пламя посмертной воли. Этим обычно туманники занимаются. Накачивают выбранных людей раз за разом своим пламенем, до получения результата. Про детей была не в курсе. Спасибо, что предупредил. Я хочу, чтобы мой младший брат был гражданским. Моим родителям и так не повезло со мной, плюс Тадаши-нии вступил в дисциплинарный комитет Хибари-сана. Пусть хоть младший ребёнок будет их гордостью и отрадой.       - Ойя-ойя, современная мафия – это, в основном, корпоративная преступность, включающая в себя коррупционную часть. Во многих странах много чего нельзя сделать, если не даёшь взяток. Даже от гражданских будут ожидать взяток. Плюс, решение проблем с иностранными бандами лежит на местных бандах. Твои братья беспламенны, но благодаря тебе вполне могут занять приличные места в корпоративных структурах, связанных с Вонголой. Тадаши-кун уже вступил в бойцовскую структуру. Младшего брата ты можешь успеть пристроить в чисто гражданский отдел. Тору-куну вроде нравится путешествовать? И ему хорошо даются языки. Ты, видимо, не заметила - с И-пин Тору-кун болтает на её языке. В Японии Тору-куну будет тяжело пробиться наверх без связей.       - Да? Я как-то не думала об этой ситуации с такой точки зрения. Знаешь, я, пожалуй, посоветуюсь с варийцами на эту тему. Просто я слышала, что гражданские отделы на самом деле полугражданские. И их тоже могут зацепить во время очередного противостояния с той или иной семьёй. Я хочу, чтобы Тору-кун остался жив, даже если я и Тадаши-нии умрём. Потерять троих детей одним махом – родители этого не вынесут.       - Как знаешь, Хару-тян, как знаешь.       Часа через два вернулись Ивао с Ямамото, нагруженные сумками с едой. А ещё полчаса спустя пришла Мадока и спросила, не возвращались ли дети в лагерь?       - Как Вы умудрились потерять троих детей сразу?! Ладно, одного, но троих? Кстати, Хибари-сан с вами или нет?       - Неизвестно, - вздыхает подруга в ответ.       - Ку-фу-фу, наш Кёя-кун такой шутник.       - Ага. Надо позвонить Тетсу-семпаю и спросить, не в Намимори ли сейчас Хибари-сан. А то непонятно, надо или искать детей срочно, или они под негласным присмотром Хибари-сана? Лишь бы дети в горы не полезли. Грохнутся и костей не соберут.       - Ха-ха, не преувеличивай, Хару-тян. До гор дети точно не дойдут, - улыбается Ямамото.       - Мне кажется, что это идея Тору-куна. Мой младший брат обожает передачи о выживании в дикой природе, - вздыхаю я.       В этот момент Тору икает.       - Похоже, моя сестра уже знает о нашем побеге, - делает вывод мальчик.       - Нья-ха-ха, мы самые лучшие! Будем делать, что хотим без Глопудеры, зануды Тсуны и злой Мадоки-неесан! – весело смеётся Ламбо.       - Надо запомнить дорогу назад, - беспокоится И-пин.       - Мы не вернёмся! – громко протестует телёнок.       - Да, переночуем на деревьях, как в передаче «Дикий я» с Нобуро Рюдзи! – горячо поддерживает друга Тору. – Ночью тепло, мы не замёрзнем.       - На деревьях? – итальянец удивлённо смотрит на друга. – Ламбо-сан хочет спать в кровати.       - В лесу нет кроватей, - в свою очередь, удивляется Тору. – Спальные мешки и палатка остались в лагере. Придётся спать на кронах деревьев.       Ламбо задумчиво кусает нижнюю губу. Решительно кивает своим мыслям.       - Ламбо-сан к испытаниям готов!       - Это приключение, не испытание, - поправляет его Тору.       - У нас нет еды и спичек, - замечает И-пин.       - Спички у меня есть, - Тору гордо достаёт из кармана коробочку спичек и демонстрирует её И-пин.       - У Ламбо-сана есть пакет зефира и конфеты.       - У меня есть острый перочинный нож, - хвастается Тору. – Сделаем остроги и поймаем рыбу.       - У старших не получилось, - с сомнением пищит И-пин.       - Потому что они стали ссориться вместо рыбалки. Мы ссориться не будем, у нас получится поймать рыбу, - произносит Тору убеждённым тоном.       - Нья-ха-ха! Ламбо-сан лучше Глопудеры! Давайте искать ручей! – телёнок подпрыгивает от возбуждения.       Дети уверенно углубляются в лес, без боязни пользуясь звериными тропами. В Японии из крупных хищников водятся только медведи, но встреча с ними – большая редкость. Волков нет, хорьки, лисы и дикие кошки для людей не опасны. Обезьяны могут доставить проблем воровством – но у детей сейчас нечего красть.       Два с половиной часа спустя.       - Долго нам идти до ручья? – спрашивает Ламбо капризным тоном. – Ламбо-сан хочет есть! Зефира и конфет не осталось.       - Не знаю, - отвечает Тору. – Мы идём по звериной тропе. Она должна вывести нас к ручью или реке. Звери вытаптывают такие тропы, ходя на водопой. Рано или поздно мы выйдем к воде.       - Я знаю съедобные растения, - подаёт голос И-пин. – У меня есть лопатка, можно выкопать и запечь корни.       - Ламбо-сан не будет есть корни! – возмущается телёнок.       Минут сорок спустя дети вышли к большой поляне, полной сочной травы разных сортов. На ней спокойно пасутся пятнистые олени, не обращая ни малейшего внимания на разинувших рты детей.       - Я понял, - произносит Тору обречённым голосом. – Мы шли от ручья к поляне…       - Ааааааааа! Нет! Ламбо-сан не согласен! – расстроенно кричит телёнок.       Олени настороженно смотрят на громко вопящего ребёнка, после чего дружно уходят подальше от источника шума.