Заместитель

Сидеть на месте – нерационально и только впустую тратить драгоценное время. А сидеть в пещере – вообще ни хрена не смешно, но эти мудаки его мнения не спрашивали. Быть в плену и сидеть при этом в пещере – совсем-совсем дерьмово, особенно если сейчас твоим детищем, твоим драгоценным наследием покойного папаши заправляет один длинноногий дебил и имя ему Заместитель. Тони только так его и звал. Заместитель с большой буквы «З», которая всегда слышалась в интонациях его голоса. Во всяком случае, Тони в это искренне верил. В горных пещерах сраного Афганистана вообще мало верилось в радужное будущее и всяких там единорогов, а вот в то, что Заместитель слышит заглавное «З» в интонациях, – запросто. Потому что Заместитель был говнюк. С какого пьяного Обадайи он взял Заместителя на должность Заместителя? Этого Тони и сам не помнил, как и количество выпитого в тот день. Пожалуй, тогда его адекватность уснула мёртвым октябрьским сном под тёплым одеялом и не рискнула пошевелиться даже тогда, когда говнюк прямым текстом с пьяными нотками истерики послал Тони в пеший ход в какой-то исключительно неприличный тур. Тони воспринял это как намёк, а говнюк был дьявольски красив и привлекательно отсвечивал глазами цвета отличного абсента… На следующий день глазом цвета гнилой сливы отсвечивал уже сам Тони. Заместитель не был впечатлён флиртом Директора. Грудь ужасно болела. Хотя, что ещё она могла делать после того, как эскулап вырезал у него добрую часть рёбер, чтобы спасти его феерически прекрасную жизнь? А из обезболивающих был исключительно героин. Афганистан, что с него возьмёшь? Тони ещё не настолько отчаялся, чтобы искать спасение от дикой, мешающей соображать боли в бодяжной, скорее всего, наркоте. Не тогда, когда у него был Заместитель, который действовал лучше любого электрошока на его нервную систему. Стоило только припомнить его выражение лица стиля «Падите низ, смерды» – и боль отступала перед чистым, ничем не замутнённым бешенством. Тони его ненавидел. И был ему благодарен втайне даже для самого себя. Состояние ходячей мертвечины совсем не прельщало его, а Заместитель помогал держаться. Тем утром, после знакомства, Тони растолкала Пеппер и сообщила ему донельзя удивлённому, что у него есть Заместитель, а Обадайя рвёт и мечет. Заместитель тоже удивился своему посту, а ещё больше поразился, увидев свою подпись под рабочим контрактом. «Это не моя подпись!» никого не спасло. В документах – судя по лицу Заместителя их он тоже видел в первый раз – стояла идентичная вычурная фиговина. Говнюк матерился скандинавской мифологией и обещал всем в Асгарде бороды повырывать, но Тони стало как-то плевать: Заместитель – и Заместитель, а религиозные мировоззрения его не волнуют. Свобода вероисповедания, чтоб её. Говнюк тогда смерил его таким странным взглядом и прошипел пустоте: - Ну, мама, я тебе это припомню! Нашла время с нитями жизни играть! Тони только понял, что в его семье – ну, или у Заместителя с головой – далеко не всё в порядке. Отметил, вроде запомнил и на следующий день забыл. Как забыл о том, когда у Пеппер день рождения, дату встречи с идиотами из Министерства Обороны и то, что его Заместитель, хоть и говнюк, но чрезвычайно ответственный и, как оказалось, полезный говнюк. Если раньше Старк-Индастриз держалась на честном слове и Обадайе, то сейчас холёная задница в обтягивающих по самое не могу штанах сверкала зеленющими глазами и тихо-мирно с фанфарами, сиренами и отлично поставленным командным рыком планомерно разруливала все проблемы, пока получивший свою дозу бешенства Тони носился реактивной взъерошенной торпедой по лаборатории, кропая по несколько разработок в день. Заместителя любили все. Даже те, кого он терпеть не мог – а таких было подавляющее большинство – любили его и пускали слюни вслед его прямой спине. Просто магия какая-то. Но Тони был не из его фан-клуба, совсем-совсем нет, чтобы там Джарвис не навысчитывал. Заместитель его только раздражал – и точка! Тони бесило в нём всё: и длинные тёмные волосы, завязанные в низкий нетугой хвост, и бледная, будто не в Калифорнии живёт, кожа, и зелёные, как радиация в мультиках, глаза. Глаза бесили больше всего. Особенно их цвет. И блеск. И длинные тёмные ресницы. И бледные веки, которые эти глаза скрывали на доли секунд. - Построй мне Иерихон! – заявил как-то один из тех мудаков, что держали его в плену. Тони это не впечатлило, но подыхать он не хотел. Не тут – у чёрта в анусе, посреди камней, пещер, песка и потных террористов. Подыхать он вообще не желал, а тем более не тогда, когда в его вотчине, рядом с его милым ребёнком Джарвисом находится его высочество Заместитель. Джарвис же зачахнет без него, заглючит, зависнет и почит в маленьком и убогом бинарном ничто. А Заместитель даже не поплачет над ним, говнюк такой! Джарвиса нужно было спасать. Себя, конечно, тоже. Но Джарвиса нужно было спасать от Заместителя – и именно это стояло на первом месте. Если только радиация от реактора не убьёт Тони до того, как умрёт Джарвис и сдохнет от скуки Заместитель без его старковского величества. - Ты кретин, – со скукой как-то сообщил ему говнюк ещё задолго до плена, когда Тони копался в чертежах, пытаясь найти ошибку в конструкции Иерихона, из-за которой смертоносная машина выглядела, как конфетка, а работала, как дохлая лошадь, то есть никак. - Я гений, – возразил тогда Тони. - Одно другому не мешает, – пожал плечами Заместитель. – Если бы ты был просто кретином, то и был бы блондинкой, и звали бы тебя Тор, и был бы ты мне братом… - Твоего брата назвали в честь бога грома и молний? – Тони уже давно ничему не удивлялся. Даже тому, что его Заместитель называет всех «людьми», будто сам к ним не относится, и искренне верит, что его из-за семейных проблем с головою сослали на Землю – «в Мидгард», как он поначалу выражался. - Это вашего бога грома и молний назвали в его честь, – покачал Заместитель головой. «Трахнутой шизофренией профилактикой» называл он свою жизнь в Калифорнии. Тони долго думал, что за такую шизофрению и с такой зарплатой многие бы убили, но Локи – иногда Тони всё же вспоминал его имечко – был уверен, что хуже жизни нет. «Ни нормальной медицины, ни развлечений, ни магии, ни технологий – убогая планетка», – так говаривал он, выпив чуть больше, чем нужно было. Тони обижало это «ни технологий». Технологии – это Старки, они двигатель прогресса этого мира, и пока остальные возились в бронзовом веке с ископаемыми горючими, они семимильными шагами бежали в сторону холодного синтеза. Но Заместителя это не впечатляло. - Вот когда соберёшь реактор, тогда и поговорим, а это, – он тыкал возмутительно тонким и длинным пальцем в синюю чертёжную бумагу с развёрткой одного из клапанов Иерихона, – чушь. С такими темпами вы скоро драться не Иерихонами, а палками и камнями будете, ты это понимаешь? Эйнштейн тоже нашёлся. «Я не знаю, чем будут драться в третьей мировой, но знаю, чем в четвёртой – камнями и палками». Так думал тогда Тони. Сейчас он бы отдал всё, чтобы показать Заместителю то маленькое чудо, которое и спасало, и убивало его одновременно. Холодный синтез – мечта и повод для разговора. А он сидит в пещере и думает о потных моджахедах. - Представляю его рожу! – улыбнулся Тони, пока запертый вместе с ним в пещере врач менял аккумулятор на нормальный реактор. - Думай о хорошем, это правильно, – согласился его товарищ по несчастью. Но Тони его не слушал. Он думал о лучшем, нежели просто «хорошее», он мечтал, как вытянется в удивлении лицо его злейшего кошмара по кличке «Заместитель». В некотором царстве, в некотором космическом государстве, на вершине Мирового Древа, жил-был принц. И был у принца старший брат – форменный дебил, но милый и плюшевый, будто игрушечный мишка из сувенирной лавки. И родители у принца были, куда ж без них. Но вот родительского панического идиотизма лучше бы не было. Мама того принца умела видеть будущее, а отец того принца дальше своего погреба с трофеями всех известных и не очень миров ничего не видел. В этом-то и была проблема. Иногда мать не отличала тупого фонтанирования мозга обрывками мыслей от реальных видений будущего – тогда-то и начинались проблемы. К счастью, они обычно не затрагивали её детей. К несчастью, ничто не вечно под асгардской луной. Другого объяснения, почему всё произошло так, как произошло, у Локи не было. Да и не искал он того: и без этого проблем было по самую макушку. Однако страшное слово «профилактика» он запомнил на всю жизнь, и однажды едва «Директора» не пришиб, когда тот объявил, что они не работают из-за профилактики системы безопасности. Потом привык, конечно, Старк очень любил всякие разные профилактики мутить, но дома – если ту коробку можно назвать домом, из всего хорошего только бассейн – громил то, что не жалко. Жалко было только бассейн, что примечательно – в Асгарде у него такого не было. В общем, привиделось Фригг, что он, Локи, Мидгард громит, людей камешком синим стращает и Тора на рогах поднять пытается. Уже на этом моменте Локи осознал, что привиделась матери полная чушь. Он и Тора? Вот этого дебила с плюшем вместо мозгов, который скорее сам удавится, чем плохое слово в его сторону скажет? И когда он убогих стал обижать? И при чём тут вообще люди? Ну, живут себе и живут, зачем они ему? Он же не идиот! Вот Тор – да, идиот, но милый, а Локи совсем не милый – и идиотом ему быть ни к чему. Но мама решила иначе. «Сынок», – сказала она. «Я считаю тебя таким же идиотом, как Тор и твой отец», – не договорила она. «Мы тебя очень любим и ценим, потому посмотри-ка ты на мир людей и пойми, что обижать их нельзя», – добавила она. И сослала его на Землю под гомерический хохот влюблённого в Тора Хеймдаля. Ну, это Локи считал, что Хеймдаль влюблён, ибо в фаворитизме стражем старшего брата ничего, кроме скрытого эротизма, не видел. Но Тор считал Хеймдаля другом. Потому что дебил. - Скажу я тебе, брат мой, это полная жопа, – заявил Локи безоблачному небу, лёжа на надувном матрасе в собственном бассейне. Старк, уехавший самолично – тоже дебил, – представлять Иерихон не выходил на связь уже несколько часов, хотя говорил, что дел там на полчаса. Бахнуть, подать подгузники военным и уйти в пыльный закат, потирая чемоданчик с деньгами. И вот его «полчаса» длились уже одиннадцатый час. Локи не считал время. И, Один упаси, не волновался. Просто «Директор» с вечным беспорядком на голове и дебильной улыбкой в тридцать два был единственным ярким пятном его жизни на Земле. Ярким, но никто не говорил, что приятным. Тор, конечно, брата не слышал, но это не особо мешало Локи каждый мидгардский день жаловаться небу на жизнь в смутной надежде на то, что у Хеймдаля восстанет из мёртвых совесть, и небрежной зомбячьей походкой она приблизится к стражу, чтобы дать тому отличного пенделя под меч, и заставит пересказать новости брату. Ну, или Локи возьмёт Хеймдаля измором. Или продолжить сублимировать дальше. «Сублимировать» было новым, ранее неизведанным словом, которое любила к месту и не к месту вставлять его ассистент. Она читала слишком много псевдопсихологических книг, а у Локи была слишком хорошая память. Он вообще чрезвычайно огромное количество новых слов узнал за время своего пребывания в мире людей, которое длилось вот уже второй год. И сегодня было ровнёхонько полтора года, как он встретил «Директора». Впрочем, не то чтобы Локи считал… просто память хорошая. Сперва, после своего первого, второго и надцатого шага по землям людей, у Локи осталось только одно желание – утопиться в алкоголе. Печаль его была глубока: ни дворца, ни денег, лишь пустыня, чалые кустики и стрёмные коробки вдоль серой дороги – Мидгард был ужасен. Родители даже не позаботились о том, как их сыночек будет выживать на неизвестной территории. Благо, магия осталась, а с остальным Локи по ходу разбирался. Чуть-чуть магии – и банкомат радостно осыпал его деньгами, даже «спасибо» в финале пропипикал, а уж найти таверну и напиться так и вообще было делом плёвым. Только требовался приличный, по меркам этого мира, вид, благо, что иллюзии даже в пьяном состоянии без осечек работали. Пил Локи долго. Аж целый месяц из бара не вылезал, потому как поверить не мог, что с ним, с Локи, так мерзко обошлись. И всё из-за чего? Из-за глюкнувшего мозга матери, которой привиделось не пойми что! И не просто «не пойми что», а ещё и «не скажи сыну что», потому как Локи причин своей ссылки знать не знал, только от слова «профилактика» икал и всё. Видимо, кому-то высших сферах сей Вселенной надоело пьяно-скотское отношение Локи к профилактике. Фригг покривилась, насмотревшись на фривольные картины в огне, и пошла к норнам, чтобы решить все проблемы ещё задолго до их вероятного начала. Одна партия в бридж плюс отличная бутылка альвского вина – и три женщины предоставили матери альтернативную ветку развития событий в жизни её сыновей. И эта ветка… да, пусть была не лучшей, но хуже того, что привиделось Фригг во сне, вообще ничего не было! А так… ну, человек, зато умный… и войну с тёмными альвами по собственной безмозглости не устроит. Всё-таки царице, как пленному Старку за много-много световых лет от неё, тоже очень не хотелось умирать. Норны и привели Тони Старка одним непогожим октябрьским днём прямо в бар, где продолжал усердно заливать своё горе Локи. И так как обе «жертвы» сознательно сопротивлялись альтернативной ветке событий, то и норны, дамы суровые, рубанули сплеча. - Быть Локи Заместителем, – довольно хихикнула средняя из них. - Им полезно, оба козлы, – добавила старшая. - Зато они подходят друг другу, – подтвердила младшая. На том они и порешили, а поутру обе жертвы изумились. И опять же Локи ничего из этого не знал. А как ему было это узнать? Об этом даже Фригг не ведывала. Всё сложилось, как сложилось, и царица решила, что оно к лучшему. Лёжа на надувном матрасе, Локи просматривал последние документы и отчёты, которые ему решительно не нравились. Дебет с кредитом не сходился. Куда делась партия миномётов было загадкой почище «Рейхенбахского водопада». Во всяком случае, судьба пропавшего оружия волновала Локи во много раз больше, чем судьба выдуманного британским писателем Шерлока Холмса. Разгадка крутилась где-то рядом. Прямо на кончике извилины в лобном отделе мозга, но Локи всё никак не мог разобрать точное местоположение мысли. И, словно услышав его терзания, зазвонил телефон, чтобы погожий денёк в бассейне Асгардом Локи не казался. Звонил Роуди с очень-очень плохими новостями. - Старка похитили, – глухо сообщил вояка. - Понятно, – спокойно протянул Локи, прищурившись взглянув на солнце. – Вы его ищите, а мне компанию спасать надо. Пресс-релиз, всё такое… Роуди молчал, но слишком громко думал. «Скот» было самым нежным из эпитетов, которыми он наградил Заместителя. А Локи в это время думал, что давненько – аж целый месяц – он гостиную не обновлял. Вот, как раз повод нашёлся… И вспыхнули зелёным пламенем подушки на диване. Тони спал с открытыми глазами прямо на чертежах с «Оно не то, чем кажется» Иерихоном. В среде моджахедов инженеров не водилось, поэтому просечь, что это не втулка на пушке, а часть брони на ногу будущего не пойми как назвать костюма, они не могли, что не могло не радовать. Тони посапывал на столе, прижимая к себе отвёртку, и убеждал сам себя, что он не спит, а просто даёт отдых усталому мозгу. В плену он был уже месяц. - А вы побыстрее его никак искать не можете?! – рычал в трубку Локи «У меня уже денег не хватает, чтобы в пятнадцатый раз дом ремонтировать» Одинсон. - Они в пещерах! – рявкал в ответ Роуди. - И?! - Они прячутся! Их почти невозможно найти! - Это всё отговорки, работай – и будет тебе результат! Мы на рынке бумаг просели на пятьдесят пунктов! Думаешь, он вернётся и по голове меня за такое погладит? - Да хоть размозжит твою тупую башку о стол – я в любом случае рад буду! Человек пропал, а он о бумагах думает! - А если не вернётся? – встряла в разговор плачущая Пеппер. Локи застыл и со злостью впечатал трубку в стену. - Да пошли вы все на хрен! – заорал он. – Поттс, закажи мне билет до Афганистана! В конце концов, и он, и Тони прекрасно знали простую аксиому: если хочешь сделать что-то хорошо – делай это сам. Поэтому пока Локи сидел в самолёте и проверял, какой дебил мог подставить Старка – а что это было так он ни секунды не сомневался, вопрос был только, кто этот идиот, – Тони дописывал на допотопном ноутбуке программы для брони нового типа и надеялся, что всё сработает, как надо и когда надо. А по ночам – или дням, в пещере особо не определишь время суток – Тони донимали сны. Очевидно, плен сделал то, чего не смогли сделать полтора года бок о бок с Заместителем – начался передоз. Тони снилось, как лёжа на надувном матрасе в бассейне Локи эротично поблескивает пятками на солнце. Почему картина наряженного полностью в костюм, но без носков и туфлей Заместителя настолько заводила его – Тони прекрасно знал. Месяц без приличных объектов для фантазий даже из него сделают Локимана, как обзывали себя сами участники фан-клуба Заместителя. Говнюк томно хохотал, прикрывая лицо планшетом, на манер веера, и прыскал водой в ошалевшего от такой эротичности, сонного и далеко не совсем вменяемого Тони. Весело блестело солнце в лазурной воде бассейна, и каркали где-то вороны в выси. Лёгкий прохладный ветерок ерошил волосы Заместителя, а сам он зазывно хлопал зеленющими глазами и пальчиком манил к себе своего Директора. То, что говнюк не ведёт себя так даже в сосиску пьяный, Тони знал, помнил и даже, хвала математике и её производным, осознавал. Поэтому сон был идентифицирован почти мгновенно, одобрен подсознанием, а мораль, этикет и прочая шелуха оказались посланными Обадайе на утилизацию. Тони нырнул в бассейн и в два гребка очутился подле Локи, чтобы вцепиться в такую желанную пятку пальцами, стянуть паршивца в воду, прижимая к себе, и надолго зависнуть, сцепившись с Заместителем в объятиях, не понимая, чего желает больше: утопить засранца или трахнуть прямо на надувном матрасе под каркающую серенаду воронов. Губы Заместителя были почему-то очень сухими, несмотря на разливавшуюся повсюду воду, и на вкус оказались не самыми приятными – сплошная бумага и грифель, но Тони это не остановило. Чёрные, блестящие, уже не стянутые, а рассыпанные по плечам волосы Локи шелестели бумагой, стоило Тони провести по ним пальцами. Мечта воспалённого сознания была до одури картонной. И внезапно лицо Локи исказилось неприятной гримасой, заорало что-то на тарабарщине афганского наречия и тут же стало очень-очень холодно и темно. Потом ещё раз холодно и темно, и, наконец, Тони сумел вдохнуть. Арабская трескотня никуда не делась. - Он говорит, чтобы ты слюни на драгоценные чертежи не пускал, – перевёл врач. А Тони расслабленно улыбнулся. Его картонная мечта, на счастье, была лишь дурацким, но красивым сном с привкусом чертежей Железного Человека, а не реальностью, жестокой и противной. И Локи был в безопасности. - Поттс, мне нужен доступ ко всем закрытым директориям фирмы, – зло шипел по телефону Локи. Разгадка была рядом – маг чувствовал это своей левой пяткой, но информации всё же не хватало. Слишком подозрительно выглядело нападение на кортеж, слишком спланировано и слишком успешно оно прошло. Почему? Даже сам Локи, Заместитель его придуршества Старка, понятия не имел, в каком из трёх кортежей попрётся обратно его идиотское наваждение. А террористы откуда-то знали. - И кто мог знать, в каком он поедет? – бормотал себе под нос Локи. Джарвис? Разумеется. Но бородатые тюрбаны взломали систему безопасности параноика? Ха-ха! Поттс? Вероятно. Однако она себе скорее правую руку отгрызёт, чем подставит начальника. Как и Хэппи. Как и Роуди. Как и Обадайя. - Так, Локи, думай! Должны же были тебя чему-то эти детективы научить! – возмутился сам себе маг. Детективы были маленькой и непозволительной для принца слабостью. Стоит лишь упомянуть, что библиотеку Локи ни разу не крушил, чтобы понять, насколько ему были дороги собранные там книги. Нужно было искать того, у кого был мотив. Локи наморщил свой лоб. И тут самым явным подозреваемым был он сам. Старк как-то поспорил с ним, что он никогда-никогда не сможет станцевать стриптиз на стойке бара, а в качестве ставки поставил право наследования Старк-Индастриз. Локи был пьян, ему не то, что Космическое море, сама Вселенная была по колено. Стриптиз он станцевал – Джарвис подтвердил. Магическим образом все копии того события канули в ничто, но после смерти Старка его компанию получал именно Локи. Тони ещё долго ходил хмурым и косо смотрел на его скрытое костюмом плечо. Он не помнил самого стриптиза, но, видимо, что-то осталось в подкорке. На плече у Локи красовалось примечательная вещь – три родинки, формирующие почти идеальный треугольник. Почти, потому что маг считал себя слишком идеальным для полного идеала. Так или иначе, главным подозреваемым был он сам. И сколько пройдёт времени, когда до Роуди это дойдёт? А вояка не станет разбираться, что Локи знать не знал, какой из кортежей Старка. Засадит в тюрьму и разобьёт матери сердце – маг искренне сомневался, что под «профилактикой» она понимала срок в человеческой тюрьме. Необходимо было срочно найти Тони и спасти самого себя. Трах-ба-бах! Врач мёртв, террористы медленно прожариваются до хрустящей корочки, а Тони летит не пойми куда, не пойми зачем в не пойми насколько недоработанном костюме. Точнее, последнее-то абсолютно ясно. Костюм не просто недоработан, он даже рядом с разработками не валялся, но что взять с афганской глуши? Тут стандарты немного другие, выживанием ограниченные. Вспышку от костюма можно было засечь издалека. Можно было бы! Но в тот момент в эту часть пустыни никто не смотрел. Но даже тот, кто не смотрел, смог услышать в тиши, жаре и пыли песчаного ада громкий, оглушительный бах! Локи резко нажал на тормоз, и машина забуксовала в песках. Маг задумчиво проследил светящуюся траекторию в небе и резко направил автомобиль туда, особо не церемонясь ни с дюнами, ни с самим механизмом, где надо и не надо помогая далеко не вездеходу стать таковым посредством магии. Машина рычала, повизгивала на резких поворотах и стартах и плевалась раскалённым песком в разные стороны, вгрызаясь в дюны, как бойцовый питбуль в мясо – мышцы на спине напряглись, выступили вены и слышалось только жуткое «хррум-хррум» мощных челюстей. Локи гнал прямо к предполагаемому месту падения дневного и рукотворного, как он надеялся, метеорита с одним конкретным идиотом на борту. Волосы слиплись от пота, песок скрипел на зубах, а накинутая на пол-лица бандана не спасала от пыли, а мешала дышать раскалённым воздухом. Тонкая майка вымокла от пота и ничуть не спасала от палящего солнца – бледная кожа впервые была не таковой, а покраснела от радиоактивного жара звезды. Лишь тёмные очки предоставляли хоть немного комфорта, но выглядел Локи похлеще Сиф с большой попойки. Да и чувствовал себя не лучше. Впрочем, впервые в жизни внешний вид его не волновал. Роуди всё-таки додумался, у кого в Старк-Индастриз самый большой мотив к устранению Тони, поэтому маг был немножечко, самую чуточку в бегах. Тони отряхнулся от песка и чуть-чуть, самую малость, ошалел, увидев, что осталось от костюма и радиус его… хм… разломления. - Вот я везучий сукин сын, – тряхнул он головой, с каким-то животным ужасом рассматривая бывший шлем костюма, который сейчас больше напоминал смятую банку из-под газировки. Броня в хлам, а ему – ничего, только кровища из рассечённой брови заливает лицо, да жарко, как у демона на оргии. Будто какое-то волшебство уберегло. Или божество. Но ни в первое, ни во второе Тони не верил – только в торжество ума. Впрочем, ни бог, ни магия действительно ничего не делали. Локи хоть и знал, что Старк – эффектный дурак, но не настолько же! Хотя со Старками любые критерии идиотизма расширялись в геометрической прогрессии. Это ему Коулсон объяснил. Спецагент таинственной организации, которая вроде бы исследовала Тони для программы Вендетты, или Отомстялок, или как-то там, Локи не помнил. Но пропуск Коулсона свистнул магией и намерения его пробил по базе их же организации. Они были не чисты, и со Старком Коулсон так и не встретился стараниями мага. А вот Джарвис разжился полной базой данных этой организации. Даже на Земле и на профилактике Локи оставался знатным гадёнышем и искренне гордился этим. Тони услышал рёв мотора и просто сел на песок. Террористы нашли его: ещё бы не нашли, такой след за собой оставил! Дурак, дурак, дурак! Вооружившись смятой до убогости пластиной на спину Тони с трудом встал и, прищурившись, смотрел в сторону, откуда раздавался рёв двигателя. Живым он гадам не дастся! Пещеры – это антисанитарно, в конце концов, и антигуманно тоже! Таких фантазий с такими последствиями у Тони уже лет тридцать не было! А Заместитель где? В Калифорнии, сучка такая, в бассейне валяется и пятками своими сверкает! Завидев вооружённую металлоломом фигуру, Локи впервые за два месяца вздохнул с облегчением. Старк – а этого кретина маг мог узнать с полувзгляда – был жив, немножко кровоточил, но всё было поправимо. - Мудак! – заорал на радостях Локи, перекрикивая мотор. – Металлолом брось! - Глюки, – пробормотал себе под нос Тони. В то, что Заместитель, словно рыцарь на белом пони, примчится его спасать, он даже после плена, контузии и подозрения на сотрясение мозга после падения с высоты поверить не был способен. Но металлолом опустил. Точнее – перехватил чуть пониже, да поудобнее, будто не от нападения готовился защищаться, а так… в гольф в пустыне вздумал сыграть. Машина рыкнула, обдав Тони песком, и притихла, утробно урча. Глюк никуда не девался и сверкал потным лбом в лучах солнца и сосками сквозь вымокшую майку. - Забирайся, – приказал глюк, похлопывая ладонью по сиденью около себя. Возможно, это была жара. Или сотрясение мозга. А, может, Тони как-то странно накрыло осознание того, что он свободен. Но, отбросив покорёженный металл в сторону, Тони сел в машину рядом с глюком и, на всякий случай, потыкал в предплечье Заместителя пальцем. Кожа была тёплой и влажной, а сам говнюк как-то странно на него посмотрел и наклонился чуть ближе, вглядываясь в рану на голове. - Эка тебя приложило, – почему-то прошептал Локи и аккуратно вытер кровавую полосу со щеки Тони. - К чёрту… – выдохнул Тони. - Что? - Абсолютно всё! – рыкнул он и, вцепившись во влажную, грязную ткань майки, со всей силы потянул Локи на себя, стукаясь зубами и впиваясь в его губы жёстким с привкусом песка и собственной крови поцелуем. Запустив пальцы в волосы своего Заместителя, Тони едва не кончил, всего лишь не услышав шороха бумаги. От Локи пахло жаром, потом и дешёвым кофе, но на данный момент не было приятнее запаха для него. Тони прижимал к себе обалдевшего от такого поворота, но не сопротивлявшегося, а совсем наоборот, Заместителя и кусал губы, шептал всякие глупости и слегка истерично подхихикивал, слизывая собственную кровь с лица Локи, стонал и едва не потерял сознание, когда гадёныш, самый сладкий в мире гадёныш, коснулся его обнажённой кожи своими длинными и чересчур преступно соблазнительными пальцами. - Чтобы пятками больше не сверкал, – хмыкнул, наконец, оторвавшись от Локи, Тони и отвёл прилипшую к лицу прядь волос, которая мешала смотреть прямо в зеленющие глаза. - Ты псих, – прошептал распухшими от поцелуев губами Локи. - Ты тоже, – согласился Тони. Его ладонь легла на видимую выпуклость в штанах Заместителя, и он ловил губами его стоны. - Я думаю, твои похитители будут тебя искать, – задыхаясь, шептал ему на ухо Локи и игриво лизнул шею. – Потерпишь? Тони поцеловал его долгим, глубоким поцелуем, ласково прикусив нижнюю губу напоследок: - Двадцать месяцев терпел… Ещё пару часов выдержу… Но не больше… потом завалю там, где найду… - Тогда у меня есть отличная мотивация, – усмехнулся Локи и уверенно нажал на педаль газа, усиленно отвлекая себя от дискомфорта в штанах. Два часа закончились на борту частного самолёта после выволочки от Роуди, слёз Пеппер по телефону, обследования у врачей и множества заверений военных, что Локи понятия не имел, на каком кортеже едет Тони. Роуди отступил. Вероятно, не поверил, но отступил. Тони было плевать. Заместитель был говнюком, но лояльным ему говнюком. Бровь саднила адски, но Тони не замечал – он смотрел на часы, вытребованные им у Роуди. Осталось три минуты до конца двух часов. Локи спокойно смотрел в окно иллюминатора, а Тони не мог усидеть на месте. Он умудрился приказать стюардессам ни под каким страхом смерти не появляться в салоне, отключил все средства связи и вообще решил провести несколько часов в воздухе с настолько максимальным эротизмом, насколько ему позволяла его фантазия и раскрепощённость Заместителя. От предвкушения поджимались пальцы на ногах. Тони сел рядом с Локи и втянул ноздрями лёгкий запах мыла, исходящий от Заместителя. Пока Тони пытали врачи, говнюк успел сгонять в душ. Без него! Тони было обидно, и он планировал отомстить. Мыться одному, представляя божественные пятки Заместителя без самого Заместителя – удовольствие куда как ниже планированного его раздразнённым воздержанием мозгом. - Две, – улыбнулся Локи краешком губ. Тони взглянул на часы. Действительно, две минуты. Какое счастье, что не один он такой псих. В штанах было тесно и неуютно, но почему-то растянуть столь пряный мазохизм на ещё целых две минуты казалось очень-очень важным. В предвкушении удовольствия ощущались нотки ломки, подобной наркотической, но гораздо более приятной и одновременно болезненной. Локи едва заметно пошевелился в кресле… Не смотреть. Не смотреть. Не смотреть!.. Но Тони посмотрел. На лбу Локи выступила испарина, он постоянно облизывал покрасневшие губы и мелко и часто дышал. Его пальцы, его преступные пальцы подрагивали, крепко сжимая подлокотники, а длинные ноги были расставлены слишком широко, чтобы это считалось приличным. Он хотел. Он до ужаса хотел. И от этой мысли Тони сам едва не стёк яркой лужицей эмоций вниз по креслу, расплавившись от нахлынувших на него фантазий с зеленоглазым засранцем в главной роли. Одна минута… На часы они смотрели уже оба. Секундная стрелка, будто потомок черепахи, невыносимо медленно ползла по циферблату, задерживаясь на каждом делении на чрезвычайно долгий срок. Тони закусил нижнюю губу и гипнотизировал часы. Голова заныла от напряжения, которое вкладывал в свой взгляд Тони, пытаясь заставить стрелку двигаться с положенной ей скоростью. На десять у Локи вновь дрогнули пальцы. На семь Тони оттянул ворот своей майки – она его душила. На пять он услышал, как глухо выдохнул его Заместитель, а на три у него не выдержали нервы… Часы оказались забыты – остались лишь губы, солоноватая кожа шеи, бешеный пульс и желание. Кресла мешали, не давали полного доступа к телу, поэтому Тони даже сам удивился, когда оказался на столе. Впрочем, изумление было недолгим, оно лишь мелькнуло и тут же растворилось среди куда более приятных ощущений. Треснула ткань майки – и вожделенные ладони игриво, ласково и невыносимо медленно очертили плечи, провели по животу и задержались на ремне брюк, пока обладатель этих рук целовал его губы, кусал шею и вообще вёл себя крайне непотребно, но столь возбуждающе, хотя казалось – куда уже больше? Тони не знал и не понимал, как он это выносит и всё ещё остаётся в сознании. С рыком, больше похожим на жалостливый стон, он рывком приподнялся на столе и вцепился в ворот майки Локи, настойчиво стягивая с него одежду, чтобы едва не взвыть при виде растрёпанного расхристанного Заместителя, который даже на ногах не совсем твёрдо стоял. Поменяться оказалось делом доли секунды. Стянуть джинсы с шикарной задницы засранца было куда более сложным, но Тони и не с такими чудесами инженерной мысли справлялся. Увидеть простые чёрные хлопковые боксёры, сквозь которые почти чётко проступали очертания члена Локи, и не кончить от того, как слегка вздрогнул от лёгкого колебания сухого самолётного воздуха Заместитель – Тони собой гордился. И гордился своей выдержкой, которая капитулировала тут же, стоило Локи чуть-чуть подвигаться на столе, устраиваясь поудобнее. Впиться в губы, запустить ладонь в трусы и наслаждаться музыкой, вырывавшейся из горла раскрасневшегося Локи, чтобы уткнуться носом ему в шею, ощутив, как крепко сжал его зад своими пальцами Заместитель. Прижаться теснее, кожа к коже и ощущать два бешеных, сходящих с ума, как и их обладатели, ритма сердца. И касаться, касаться, касаться… Быть ближе, ещё ближе, хотя ближе уже некуда, и теряться в запредельной зелени чужих, но таких любимых глаз. Стонать, не сдерживаясь, кричать, даже не думая о сотрудниках, находящихся на борту, потому что и нет сейчас никого, кроме этих двоих. Во всей Вселенной больше никого и ничего нет. Только эти двое и то, что происходит между ними. А потом целовать висок с прилипшими к нему прядями волос, хихикать так, будто ему вновь пятнадцать, и едва вновь не кончить, увидев три маленьких родинки на плече в виде не такого уж и идеального треугольника, и вспомнить, как двигался на барной стойке его дома этот высоченный вредитель, когда они поспорили. И думать, каким же слепым дураком был, мечтать, как стоило завалить Заместителя на столе в его же кабинете, или в лифте, или в лаборатории, и делиться своими фантазиями, хохоча в два горла. Обещать друг другу выполнить всё, потому что сейчас кажется всё возможным: даже радужное будущее, единороги, боги и магия… Сказать ему об этом… и сломать свою систему ценностей, впервые увидев иллюзию. Яркое звёздное асгардское небо сияло на потолке самолёта, что-то весело вещал Локи, вероятно, рассказывал о своих трюках, а Тони Старк чувствовал, как его сердце на какой-то миг просто встало. И пришла паническая атака. - Дыши, дыши! Невыносимо слышать его голос, неприятно ощущать его касания на своей обнажённой коже спины. Сил остаётся на то, чтобы отстраниться и слабо выдохнуть: - Отвали… Уйди… И увидеть, как резко меняется его лицо. Как хоть какой-то намёк на весёлость спадает и остаётся лишь… нет, не злость. Разочарование. И почему-то оно ранит больнее, но удушье не даёт соображать. Локи щёлкает пальцами и оказывается полностью одетым, чтобы, смерив очередным разочарованным взглядом Тони, выйти из салона и провести весь полёт в кабине пилота, подальше от него. А ночью проснуться в своей кровати в своём доме от кошмара плена и понять, что, кроме Джарвиса, рядом с ним нет никого. Немного жалеть о том, что Локи родился магом. И только кивнуть, когда Пеппер сообщает, что на работу Заместитель решил не выходить. - Ты в порядке? - А почему нет? - Ну, как бы… Тор зависнул в попытках обработать и выдать данные разведки так, чтобы Локи не обиделся. Маг это ценил, но сам процесс осмысления выглядел на лице Тора смешно. Локи лежал на надувном матрасе в центре бассейна и смотрел на ярко-голубое безоблачное небо. Его интересовало только то, как именно Тор убедил родителей в необходимости визита на Землю. - Ты был грустный, – ответил Тор, этот великовозрастный ребёнок, болтая босыми ногами в воде. – А я соскучился, но меня не пускали. - Я сам дурак, – покачал головой Локи. Тор пожал плечами. Дураком он брата не считал, поспешившим – да, но не дураком. Но переубедить в чём-то мага было делом достойным осла. И то осёл бы проиграл в величии упрямства его сиятельству Локи, сыну Одина. - А это озерцо великолепное! Давай такое в Асгарде сделаем? – расплылся в дебильной улыбке Тор. - Да когда я в тот Асгард попаду! – отмахнулся маг. - Да хоть сейчас! – Тор попытался одним махом вскочить на ноги, но поскользнулся на мокром настиле и рухнул прямо в воду, больно приложившись копчиком о бортик бассейна. Отфыркиваясь от воды и хохоча из-за своего падения, он отвёл белёсые волосы от лица и подплыл к брату, вцепившись в край матраса. – Ну, вот план: я зову Хеймдаля, ты прячешься… ну, где-нибудь… а когда он Радужный мост запустит, ты зайцем ко мне и мы в Асгарде! Что нам двоим Хеймдаль сделает? Мы его в секунду на обе лопатки уложим, да? Локи беззлобно рассмеялся, глядя на чрезвычайно довольное лицо брата. - Нет, Тор, мне и тут неплохо. – Тор моргнул, но промолчал, крепко задумавшись. – Да и не настолько я идиот, чтобы против матери и её, – маг пальцами изобразил в воздухе кавычки, – «видений» идти… Ещё бы знать, что она увидела… Тор нырнул в воду и вновь вынырнул. Его весёлость окончательно смыло с лица. Прокряхтев ругательства, он с трудом забрался на край ярко-оранжевого матраса брата и зло ответил: - Да чушь она увидела… Ты ётунов во дворец проводишь, против меня воюешь, а я в какую-то женщину влюбляюсь… Бах! Ты в Бездне, я счастливый и на троне… В воздухе повисла пауза, а потом ворон, испуганный гомерическим хохотом, вспорхнул вверх и зло выругался на птичьем языке. Локи хохотал, как безумный, а отражение воды прыгало радостными солнечными зайчиками на его коже. - Я и ётунов? – переспросил он, снимая очки и вытирая выступившие слёзы. – Ты-то откуда знаешь? - Подслушал, – чрезвычайно серьёзно отозвался Тор. Локи захохотал ещё пуще. Тор в засаде – это как боров в лавке с хрусталём. Крайне не эффективно, но чрезвычайно затратно. - И ты думаешь, они правду дали тебе подслушать? – отмахнулся маг. – Не считай себя умнее родителей… Тор немного помолчал, рассматривая видневшиеся сквозь стеклянные двери дома обугленные стены гостиной и пошедший крупной сеткой трещин экран, который Локи звал «телевизором». - Да я тоже так подумал, – пожал он плечами. – Но… - Мне не нравятся эти «но». Тор вздохнул: - Отец Каскет уничтожил. - Как?! – встрепенулся Локи. Каждому младенцу в Асгарде было известно, что ётунское сокровище невозможно уничтожить. - Каком кверху, как же ещё, – скривился Тор. – Взял он, значит, Мьёльнир, вынес Каскет за пределы города и ка-а-а-ак долбанул… Помнишь то озерцо около одинокой горы? - Ну, – осторожно согласился Локи. - Нет теперь ни горы, ни озера, ни Каскета, ни Мьёльнира… Проблема решена! – развёл руками старший брат. – Это он так сказал, а потом добавил, что главное, чтобы ты… Тор вновь замолчал. - Тор, не томи! - Да чушь он ляпнул! – помотал головой Тор. – Я даже повторять этого не хочу! - Братец, пытками из нас я лучше владею и зубы заговаривать умею, сам знаешь, – грозно свёл брови на переносице Локи. - Как будто я тебя, мелочь беспузую, боюсь, – хмыкнул Тор и тут же бултыхнулся в воду от обычного, а не волшебного пенделя мага. Не успел Тор отфыркнуться, как на него сверху с воем, достойным демона Норнхайма, рухнул брат и попытался утопить. Вцепившись в длинные светлые волосы, Локи держал Тора какое-то время под водой, пока старший брат осуждающе смотрел на него снизу вверх. Задерживать дыхание старший из братьев умел на очень долгий срок, а разжалобить брата – наоборот, за очень маленький промежуток времени. Локи скривился и отпустил волосы Тора – жалко дебила стало. Брат демонстративно отфыркнулся, отплыл к краю бассейна и вылез из воды, театрально выжимая волосы руками, всем своим видом показывая, какой он обиженный на весь мир кретин. Однако на младшего брата это всегда действовало безотказно. - Тор, ну, прости, ну, кретин я, что с меня возьмёшь? – Локи бултыхался в воде около брата и жалостливо смотрел на него. – Ну, посмотри, какой я милый, разве на меня можно обижаться? - Нельзя, – согласился Тор и, подав руку брату, вытащил его из воды. - А он обиделся… Тор флегматично пожал широкими плечами, направляясь к своим вещам: - То, что ты идиот несчастный, поперёк Фенрира в Рагнарёк спешащий, каждый ас знает. Он швырнул брату полотенце и, пока тот вытирался, достал из ножен небольшой кинжал, чтобы, спрятав его за спину, уверенно и как ни в чём не бывало подойти к Локи. - Так что там отец сказал? – маг отшвырнул полотенце на лежак и серьёзно посмотрел на брата. - Да ничего особенного… дай руку, что у тебя тут за странное пятно? – притворно изумился Тор, хватая Локи и притягивая поближе к себе. - Да какое… а-а-а! Садист несчастный, вот какого хера?.. Какого, Сиф тебе в жёны, хера? – Ладонь Локи кровоточила, разрезанная кинжалом Тора. Старший из принцев всё с тем же каменным выражением лица резал свою руку, чтобы одним резким движением сцепить две окровавленные ладони в единое рукопожатие. - Совсем свихнулся? – вопрошал Локи, заглядывая брату в небесно-голубые глаза. – Да-а-а… свихнулся, – кивнул он. - А это чтоб глупостей потом никаких не было, знаем мы вас, ваше высочество, – кривляясь, отвесил магу поклон брат. – Ритуал побратимства, понятно. - Очень имеет смысл для двух кровных братьев! - Вот-вот, но я чуточку паникёр, а ты чуточку псих, а мы вместе можем чуточку уничтожить Асгард, – улыбнулся Тор. – Я это… поберегусь, хорошо?.. – Окровавленной ладонью он приобнял брата. – Запомни, ты мой брат. Теперь-то уж точно… - Кретин несчастный, да что отец-то сказал?! – истерично выкрикнул Локи. - Ну, главное, чтобы он не узнал, что Хельга влюблена в него, – хохотнул Тор. У Локи все краски пропали с лица. - Хельга? Та самая Хельга?! – переспросил он. – Та дочь цвергов с… э-э-э… - С бородой, ага, – довольно подтвердил Тор. - Ну, ты и козёл! – выплюнул Локи, стремительно унесшись вовнутрь. - Я не козёл! – возмутился старший брат. – Я только на них езжу! В воздухе расплылся огромный зелёный иллюзорный фак. А у Тора отлегло от сердца. В своём крошечном, по мнению брата, мозгу он считал, сколько подзадников ему отвалит отец, когда узнает, что планирует его старший сын. А что? Вот стоит у Идунн в саду яблоня. Без дела же стоит! А Тор – умница, Тор ей целевое назначение придумал. Два дебила – это, конечно, сила, думал он, но два дебила, один из которых быстросмертен, – печаль. А печального Локи Тор ох как не любил. - Вот как надо решать проблемы, отец, – заявил Тор ворону, прижимая к окровавленной ладони полотенце. – А не, понимаешь ли, флору и фауну уничтожать! Локи – ётун, нашли мне, чтоб вас, проблему! Локи следил за каждым выпуском новостей, наблюдая за приключениями Железного Болвана, под чьим красно-золотым забралом скрывалось наглое и тупое лицо Тони Старка. Переживал, сам себе признавался, что переживал, потому что этот кретин так и не научился беречь свою дурную голову, понимал, что только зазря травит себе душу, но оторваться от очередного выпуска не мог. Постоянно искал сведения о новом супер-герое в сети и каждый день спокойно вздыхал только тогда, когда появлялись сведения об очередной миссии Железного Человека. Жив. Он всё ещё жив. Тор побыл с ним целую неделю, своим идиотизмом и непрошибаемой ничем жизнерадостностью успокаивая натянутые нервы. Кажется, только вместе с ним Локи, наконец, посмотрел город, в котором жил. И была бы воля Тора он бы так и остался жить в парке Юнивёрсал. И, боги, как же громко он возмущался, что ни одного динозавра на его душу не осталось. В музее естествознания Тор носился вокруг скелета тираннозавра, примерялся к его огромным зубам и ныл, что такие громадины посмели вымереть без его участия. Локи пришлось пообещать подумать над машиной времени, лишь бы успокоить расстроенного брата. Но Тор отбыл обратно, перед этим настойчиво уговаривал – хотя больше делал вид, что уговаривал – пойти вместе с ним. Скорее всего, брату просто хотелось подраться с Хеймдалем – один Бури знает, что эти двое не поделили. Однако ушёл Тор, и ушло последнее весёлое из жизни Локи на Земле. Локи сам не понимал, какого ётуна он всё ещё надеется на изменение ситуации, какого хера ждёт, что красно-золотой рыцарь заявится к нему в гости, но всё также продолжал упорно следить за новостями. Тони Старк был жив и жил на планете Земля – а это перевешивало многое. - Да нормальный он мужик! – спорил тем временем в Асгарде с отцом Тор. – Он это… реактор холодного синтеза изобрёл! А это один шаг до создания Тессеракта! - Так ты за книги засел? – удивился Один. - Нет, зачем? Я Локи слушал… Но он отличный мужик… Пока Локи спал, я с ним пил. Думал морду набить, а он шикарный! Дал мне его машину поводить, ездит быстрее моих козлов, и даже не обиделся, когда я столб не заметил! – Отец по-прежнему сомневался в кандидатуре Тони Старка. Но у Тора ещё оставался последний аргумент. – Отец, я ему не Асгард, я ему Локи доверяю… И это, – он потёр мягкое место, – я б ради не пойми кого в сад к Идунн бы не полез… Так что… Один задумчиво почесал бороду: - Тессеракт, говоришь?.. Тессеракт в хозяйстве всяк пригодится. - Ты думаешь, – Тор переступил с ноги на ногу, – они помирятся? - Да куда денутся, – отмахнулся Один, – у меня в Хранилище ещё аж целый бочонок альвовского вина… Вот Фригг… - Нет его уже! – отрезала Фригг. - Как нет?! – удивился царь. - Я его тем самым норнским способом и израсходовала. Теперь точно помирятся, ясно? Мне того бедлама тут не нужно! И никто не желал возражать. Действительно хуже «того» быть просто не могло. Ночами было хуже всего. Ночью возвращались кошмары плена, которые он до сих пор пытался истребить наяву. Просыпаясь от собственных воплей, в поту и пытаясь найти в своей кровати того, кого там точно не было, Тони Старк спускался в лабораторию и, сидя в компании Джарвиса, бесконечно модернизировал костюм. Постепенно повышался уровень радиации в теле, и это не могло не беспокоить. Иногда хотелось просто набрать давно зазубренный наизусть номер и попросить о помощи. Реактор спасал его, но в то же время убивал. - Сэр, вы идиот, – заявил однажды Джарвис в одну из многих бессонных ночей. - Знаю, – кивнул Тони. У него в голове никак не укладывалось, как… вот просто как в мире, понятном мире науки и логики, вдруг могла возникнуть магия. И ещё пришелец… и принц… это сводило с ума. Одно дело верить, что инопланетяне существуют, и совсем другое – целовать этого пришельца и планировать, как он будет его иметь на столе в собственном кабинете. Пришелец никак не ассоциировался с Локи. Зелёные человечки не гуляют, виляя задницами по Старк-Индастриз. Или гуляют? Тони совсем запутался и иногда, лёжа в кровати, опасаясь заснуть, вспоминал, как им было хорошо. Жалел, а потом наступало утро и инопланетный Мерлин отступал куда-то за пределы сознания. - Сэр, вы так и не нашли того, кто вас подставил, – напоминал Джарвис. Тони было как-то плевать. В Афганистане было полно группировок, которые терроризировали местных жителей. Слишком много, чтобы он мог спать спокойно. И чересчур огромное количество мыслей роилось в его голове, чтобы позволить себе вообще уснуть. Стоило закрыть глаза и вновь: кожа к коже и жаркое дыхание на ухо. Какие-то невероятные пошлости, от которых искры из глаз летели, и такое простое человеческое сердцебиение. Как этот невозможный человек оказался зеленокожим Гарри Поттером? От размышлений болела голова и ныла шрапнель в груди. Тони понимал, что глупит, но никак не мог перешагнуть через себя и позвонить… А вдруг он уже улетел на свою планету? Такие мысли его чертовски пугали, и ночами он на машине подъезжал к дому, где жил Локи, чтобы взглянуть в отсвечивающие синим окна – пришелец смотрел телевизор. И Тони успокаивался до следующего приступа. А что касалось его жизни… А что с ней? Главное, что Локи оставался на Земле. И от этого знания почему-то становилось теплее в травмированной груди. Вечер начался очень странно. Даже не с традиционного выпуска новостей. Просто в один момент лэптоп Локи заглючил, а в следующий миг он уже самовольно качал гигабайты файлов из облачного хранилища Старк-Индастриз. Локи не понимал, что происходит, и попытался выключить ноутбук, но тот не поддавался командам. Вдруг зазвонил телефон и столь знакомый чуть-чуть механический голос заявил. - Сэр, вы просили скрытые файлы, я их вам предоставил. Надеюсь, на наше дальнейшее сотрудничество, – сообщил Джарвис с неопределившегося номера и отключил связь. Подстава с пленом! Как он мог забыть? Руки Локи мелко затряслись, и сердце пустилось вскачь. Он был и Шерлоком Холмсом, и профессором Мориарти, и Доктором Кто, и отцом Брауном, и Эркюлем Пуаро, и комиссаром Мегре… Разгадка была рядом, и от адреналина, бушевавшего в крови, мгновенно пересохло во рту. Единственное, что знал Локи, тому мудаку, кто всё это организовал, – не жить. Или Локи не маг, а морская свинка! Счастье быть асом в том, что огромное количество информации он мог анализировать в долю секунды. В этом помогала и магия, и это ох как пригождалось во времена его работы на Старка. Но сейчас Локи задействовал все свои ресурсы, сейчас он не просто работал, чтобы бумаги не проседали на рынке, сейчас он спасал Тони от теневой угрозы. Смутные надежды на примирение были заперты в глубочайших слоях подсознания. Локи нуждался в абсолютно чистом мозгу. Переписки, записанные телефонные разговоры, документы, документы, документы, видео, вновь документы и переписки… Даже у Локи голова шла кругом от обилия информации, но навязчивый прожорливый хомяк пожирал невероятными темпами его самообладание и плодил паранойю. Интуиция вопила о неприятностях, и Локи перепроверял документы по второму разу, опасаясь хоть что-то упустить. Обадайю он оставил напоследок. Как самый невероятный вариант. Но в середине расследования пришло воспоминание о Шерлоке Холмсе. Иногда даже самое невероятное может оказаться верным. Он проверял всех этих людей ещё в Афганистане, они были почти что чисты – мелкие сторонние сделки Локи не считал. Но маг не проверял четверых людей, счёл это невероятным. У Пеппер, Хэппи и Роуди не было скрытых файлов. Зато они были у Обадайи. Видео с Тони с простреленной шрапнелью грудной клеткой привело в ужас. Ещё больше ужасали слова, сказанные террористами в камеру. - Ему не жить! – рявкнул Локи и, как был, лишь в пижамных штанах выскочил на улицу, чтобы на собственной машине, наплевав на все лимиты скорости, унестись по направлению к дому Тони. Тот его выслушает, даже если сдохнет от удушья из-за своей мудацкой паники. Локи не знал, что в это же самое время на своём диване в гостиной подыхал Тони Старк. И не из-за удушья, а из-за того, что Обадайя мудак. Дядя что-то там нёс. Явно какую-то чушь, но Тони был сосредоточен лишь на одном – выжить в этой идиотской ситуации. На него сошла благодарность к Пеппер, которая всё же сохранила почти отслуживший своё реактор в лаборатории. Вот только как до него добраться, если он сдохнет от чего-то малоприятного в течение ближайших десяти минут. Ещё и Обадайя никак не мог фильтровать свой словесный понос. А Локи так и не узнает, что он страдал Эдвардовостью из «Сумерек», наблюдал, как маг смотрит телевизор. Тони бы захохотал, если бы не тот идиотский свисток, собранный на коленке в перерыве между двумя совещаниями с Заместителем, которого тогда так до дикости хотелось парализовать и использовать издевательски усмешливый рот не по назначению. Тогда Тони хотелось его просто заткнуть. Сейчас он бы такой глупостью не страдал. Только был бы шанс… Хоть один шанс! И он обязательно примчится в своём костюме к Локи домой и не отпустит того, пока… ну, пока… пока им обоим хорошо не станет. Тони поражался всей абсурдности ситуации: как в таком положении он мог испытывать возбуждение? А, оказалось, он вполне мог. - Извращенец! – рявкнул Обадайя. - Мудак! – раздался выкрик столь знакомого голоса, и на голову Обадайи обрушилась маленькая, но тяжеленная статуэтка современного искусства, сделанная из цельного куска титана. Реактор выпал из руки и покатился по полу, а Локи Одинсон в сияющих доспехах, то есть, конечно, пижамных штанах, неловко переминался с одной босой ноги на другую и недоумённо осматривал развалившегося в позе дохлого осьминога на диване Тони. У Тони отошло лицо, и первым, что он сделал, заржал. Заржал, превозмогая боль в груди и подступающий сердечный приступ. Рыцарь! Рыцарь в красно-золотом панцире! А спас его магический пришелец в пижамных штанах на голое тело! К слову, Тони счёл штаны чрезвычайно сексуальными и вконец возненавидел своё либидо. Лежать парализованным со стояком и подступающей на радиоактивных лапах смертью на фоне зазнобы его калеченного шрапнелью сердца – удовольствие весьма низкого порядка. Локи почесал бровь, посмотрел на реактор, потом на Обадайю и взмахнул ладонью. Вылетевшие из ванной полотенца неожиданно крепко скрутили мудака – и только после этого Локи взял в руки реактор. - У меня телефона с собой нет, – почему-то очень тихо признался он Тони. - Зачем он тебе? – Язык ещё не очень хорошо слушался своего хозяина. - В полицию позвоню, – ответил Локи. – Надо его… забрать. - Надо меня сначала спасти, я тут, типа, подыхаю. - Ой… точно. Широким шагом маг быстро очутился около Тони и вопросительно посмотрел ему в глаза. - Внутри есть электрод, подсоедини его, – попросил Тони. В отличие от Пеппер Локи даже не скривился, а что ещё хуже – даже не коснулся. Магией аккуратно извлёк электрод, не заставив Тони пережить очередной электрошок, ей же подсоединил реактор и поставил всё на место. Сердце перестало истерично сжиматься в припадке. Они молчали и смотрели друг на друга. - Джарвис… – позвал Локи. - Кретин его отключил… - Тогда где телефон? Тони одним взглядом указал на стеклянный столик, где открыто и никого не таясь лежал его собственный смартфон. Локи расплылся в извиняющейся улыбке и позвонил в полицию, своим знакомым командным рыком приказав забрать Обадайю подальше от нормальных людей. Хотел ещё скорую вызвать, но Тони грозно на него шикнул – на большее пока не хватало возможностей. Парализатор работал на отлично. Локи дождался полицию, ответил на их вопросы, даже доказательства пообещал Джарвисом отправить, вызвав у Тони удивлённое восклицание: по его просьбе Джарвис всегда ленился что-то отправлять, отвечая, что такого алгоритма не было задано. А потом маг помахал ручкой и был таков. Ушёл в ночь в развевающихся на ветру пижамных супер-геройских штанах. Этого уже Тони вынести не смог. И едва только заморозка спала – тут же обрядился в костюм и направился по отлично знакомому адресу. Если мириться, то так, чтоб говнюк и Заместитель не сбежал. Локи спал на животе так, как был в доме у Тони. В одних пижамных штанах. На фоне серых в сумраке ночи простыней выделялись его тёмные волосы. Но не это было первым, что заметил Тони, открыв запертое окно спальни мага. Первым были три крошечных родинки на плече и эротичные пятки, которые вот уже много-много дней являлись к нему эротических кошмарах. Кошмар всегда заключался только в том, что Локи не было под боком, когда Тони просыпался. Но всякому кошмару наступает свой конец. Костюм бесшумно распался на составные части, и Тони легко, стараясь не шуметь, забрался на постель к Локи. Тот глубоко спал и на вторжение в личное пространство не реагировал. Тони мягко отвёл упавшие на лицо пряди и коснулся губами его виска, вдыхая запах его шампуня для волос. Вопреки своей откровенно ледяной внешности Локи всегда пах чем-то летним и солнечным, будто вот только что с жаркого берега океана вылез. Это сводило с ума. - Я, конечно, всё понимаю, – вдруг пробурчал Локи, – но этого я не понимаю… Я тебе не цветок, чтоб меня нюхать. - А что с тобой надо делать? – спросил Тони. Локи сонно потёр глаза и сел на кровати, серьёзно уставившись на вторженца. - Валить, - он загнул один палец, – холить, лелеять, любить… - Ну, это я умею, – улыбнулся Тони. Маг недовольно скривился. - Не верится мне что-то… Тони пододвинулся поближе и ещё ближе. Они соприкасались лбами и дышали воздухом друг друга, но не дотрагивались друг до друга. - Да? – притворно удивился Тони. – А кто меня спас, возбудил, а потом бросил несчастного и возбуждённого на диване? - Может, тебя Обадайя так взбудоражил? – прищурился Локи. И вновь это ощущение. Предвкушение, от которого тело прошивало зарядом сильнее молнии. Тони видел, как часто вздымалась грудная клетка мага и как подрагивали его пальцы. Медленно, чрезвычайно медленно он коснулся рукой затылка Локи и вдруг резко, одним рывком, подмял того под себя, доставая из заднего кармана джинсов пресловутый свисток. Глаза Локи были широко распахнуты, но он ещё не понимал, что его ждёт. - Сейчас ты поймёшь, что я чувствовал, – улыбнулся Тони и дунул в парализатор. Тело Локи обмякло, только глаза метали зелёные искры, грозя спалить душу Тони Старка дотла. Не то, чтобы он сопротивлялся, но рвение было похвальным. У Тони было десять минут. Может, пять, раз Локи пришелец и маг. И эти минуты Тони планировал использовать по полной. Губами скользить по бледной коже, зарываться в тёмные тяжёлые волосы пальцами, целовать любимое лицо и говорить, говорить, говорить… Говорить такое, от чего у Локи на скулах выступал румянец, а в глазах расцветало невероятным радиоактивным зелёным безумие. Выводить на коже невидимые знаки, но не касаться самого «дорогого». Дразнить, кусать, поглаживать и вновь прижимать к себе, ещё плотнее, ещё ближе, и осознавать, что всё, кошмар закончен, Локи больше никуда не уйдёт. А если и рискнёт – он его и на другой планете, среди зелёных человечков, найдёт. Найдёт, скрутит и использует по назначению. Тому самому, которое сам Локи этой ночью привёл. Чтобы валить и любить. Стянуть с себя одежду, с него – пижамные штаны, и вновь прижаться кожа к коже, дыхание к дыханию, и ощущать, как медленно отходит Локи от заморозки и сперва несмело, будто впервые целуясь, отвечает на поцелуй. И понимать, что сейчас сорвёт крышу у него, у них обоих. Целоваться, словно в первый и последний раз, цепляться друг за друга, будто нет в этой Вселенной ничего и никого кроме того, другого, и просто наслаждаться тем, что у них есть…

Сцена после титров

Тор сидел на лестнице, ведущей к спальне брата, и, то бледнея, то краснея, прислушивался к звукам, разносившимся по всему дому. Он покрепче обнял сумку и со злостью посмотрел на окутанный ночью дом. - Яблочек я им, блин, принёс!