Darkness of the White

       Бар Отосе встретил меня непривычной тишиной. Знакомый хриплый от количества выкуренных за эти годы сигарет голос не спросил по старинке, когда же я выплачу аренду. В груди неприятно кольнуло. Боль усилилась, как только взгляд нашел записку, не дыша, я подошел, беря ее в руки и уже зная, что там будет написано… Сломя голову я выбежал из бара, кажется, меня окликнули Кагура и Шинпачи, но это было неважно. Все потеряло для меня смысл, я несся под проливным дождем по улице, едва различая дорогу перед собой, ноги и все тело болели, но я упорно бежал вперед, боясь не успеть в который раз. Той холодной зимой… Я сидел, привалившись спиной к надгробью, ни о чем не думая, и тут услышал чужие шаги. Сил, чтобы встать и повернуться лицом, возможно, к врагу, не было. Такое чувство, что моя душа уже вылетела из тела и отстраненно наблюдала за происходящим. Вдохнув морозный воздух, я почувствовал не только обжигающий холод, но и запах манджу. — Эй, бабуля, это манджу? Могу я взять немного? — Это для моего мужа. Спроси у него. — Старушка немного помолчала. — Что он сказал, мой муж? — Манджу были холодные, но это ничуть не портило вкуса. После стольких часов на холоде и голода, что превратился в зверя, пожирающего меня изнутри и скручивающего внутренности в тугой узел, это была самая вкусная еда. — Не знаю, мертвые не говорят, и им не нужна еда. — Я справился за пару минут, чувство голода немного притупилось…        Несясь по улицам, я раз за разом прокручивал эти воспоминания в голове и боялся опоздать, ведь я дал слово ее мужу, съев эти чертовы манджу, что буду защищать ее, пока она не умрет. Обещал и снова не смог сдержать обет. Несмотря на эти крамольные мысли, все еще была надежда, крохотная, но была, и умирать ей в муках.        По кладбищу я не бежал, а едва шел, с упрямством осла заставляя себя переставлять ноги, действуя на автопилоте, который включался всегда и безотказно, чтобы защитить все, что мне дорого, все, что осталось у меня после той бойни с Аманто, чтобы темнота моей души оставалась под замком.        Вот, оказывается, где умирает надежда, — у могилы. Могилы Тацугоро Терады. Передо мной сидела, прислонившись на постамент, Отосе, в этот раз назвать ее бабкой даже в мыслях язык не повернулся. Все звуки исчезли, я даже не слышал собственного тяжелого дыхания. Если не смотреть на кровь и колотую рану в боку, можно было подумать, что бабуля прикорнула и уснула так крепко, что не проснулась даже от ливня. Я очнулся, услышав незнакомый голос. — Проваливай, сторожевой пес, тебе здесь нечего защищать, — повернувшись, я увидел седого мужчину с катаной в руке. Корпус отреагировал намного быстрее, чем разум, когда меня затопили ярость и понимание происходящего, я уже сцепился со стариком. Он был силен, но не зря меня прозвали Широяшей. Тело охотно вспоминало былое и двигалось с небывалой легкостью, послушно выполняя все команды. Глаза застилала кровавая пелена, в голове крутилась единственная мысль: убить. И зверь внутри меня не был намерен успокаиваться, пока не перегрызет глотку своему оппоненту. А ведь он точно такой же. Битва была не так проста, как игра в пачинко. Мой деревянный меч разлетелся на куски. Походя, я схватил осколок и всадил этому ублюдку в плечо… Меня резко откинуло в сторону. Боль в спине на миг ослепила, и я начал проваливаться в темноту, от которой так старательно сбегал…        Голова гудела, я попытался встать, чтобы дойти до бабули. Не вышло, пополз, пачкаясь в грязи и практически не чувствуя тела. Дождь все еще шел, небо плакало за меня. Мои слезы уже давно высохли. Надо было отнести ее в больницу, эта старуха не может так просто умереть, она умрет в тот день, когда я выплачу ей аренду за все годы, а до этого момента она должна жить…        Не знаю, сколько времени я уже сидел у ее постели, и вправду как сторожевой пес, а она все так и не открывала глаза, то ли ей действительно было плохо, то ли из-за вредности. Но, сидя здесь, я ничего не решу, надо было идти в это осиное гнездо, где находились Джирочо и Када. Пора заканчивать эту глупую войну. Уже стоя в дверях, я услышал тихий голос: — Гинтоки, не хочу видеть, как ты умираешь. — Бабуля, я тоже не хочу видеть, как умирают близкие мне люди. Больше не хочу, в противном случае я сойду сума. — Бабуля, я обещаю, я верну квартплату, так что жди. — Я улыбнулся, несмотря на боль в груди, от которой не спасут ни одни таблетки, сладости и игровые автоматы. Это мой личный рок. Мой личный зверь. Я направился к выходу. Эта карга должна выбраться из лап смерти. Просто обязана. За мной хотели увязаться Шинпачи и Кагура, я пытался отшутиться, но они были слишком твердолобые и всегда все делали по-своему. — Мне нужно, чтобы вы жили, не хочу видеть, как кто-то умирает. Почти то же самое, что сказала мне Отосе, я не оригинален. В который раз….        Добрался я до места как раз вовремя. Хотя не только я. Йорозуя снова в сборе, но, видя такое количество воинов и понимая, что я не смогу сражаться в полную силу, то есть насмерть, отправил Кагуру и Шинпачи за сыном Сайго. В этот раз мы с Джирочо сражались плечом к плечу. И надо отдать ему должное. Кровь лилась фонтанами и с нас, и с наших противников, все же мастерство не проиграешь в пачинко. Стоя спина к спине, мы были готовы умереть за свои клятвы. — Не умирай, пока я не убью тебя. — Украли мою коронную фразу. Озверев, я выместил зло на приближающемся противнике. Последним моим визави был Джирочо. Его взгляд говорил яснее любых слов: он готов умереть, но он еще нужен Пирако и Отосе, а также Тацугоро. Сторожевой пес не может нарушить клятву, я защищу все, что ему дорого, ценой собственной жизни… ***        И как все так вышло? Стоя в окружении членов Мимаваригуми и своих, я смотрел на Сасаки Исабуро. У судьбы плохая фантазия. Где-то я уже слышал подобную историю. Пока Исабуро что-то говорил, в голове мелькали образы из прошлого. Тамегоро нес меня на закорках. Он был единственным, кто ко мне хорошо относился, но… Зверь внутри меня сжался и предательски заскулил. Похоже, надо придумать еще один пункт в уставе. Если у вас болит сердце, сделайте сэппуку… *** Пожар. Меня пытался защитить Тамегоро, и противник ослепил его. Сердце ухает в груди, разгоняя кровь. Страх пропал, появился испепеляющий все на своем пути гнев при виде скрюченного тела родного человека. Ослепляющий и раскаленный. Я со всеми расправился, но зрение Тамегоро это не вернет. Какой же я слабый и жалкий. Если бы я только был чуточку сильнее, этого бы не произошло. Тамегоро не пришлось бы жертвовать своим зрением. ***        Сасаки что-то говорил про то, что Тецу связан с Джои. Ясно, решил сразу убить двух зайцев одной монетой. Неплохо, но тернистых не так просто убить. Мы будем продолжать оплетать жертву и впиваться своими острыми шипами тем сильнее, чем активнее она будет отбиваться. Вот и сейчас Исабуро попал в мою ловушку. Присев, дернул на себя леску, петля замкнулась на ноге командующего Мимаваригуми. Мы схлестнулись в яростном танце при свете кровавой луны. Я не мог сдаться, только не сейчас, когда Тецу смотрел на меня, а в голове еще периодически всплывала картинка: его тушка, лежащая на полу, он говорил о том, что хочет стать сильнее, сильнее меня и своего брата. Я изрядно его побил тогда, но он не должен сдаваться. Несмотря на свою скотскую натуру, Исабуро — хороший воин, моим инстинктам приходится работать на полную, но даже так его катана доставала меня. Мимаваригуми частенько играли не по правилам, поэтому в ход шел пистолет…        Все-таки ему удалось меня ненадолго вырубить, но к Тецу я пропущу этих ублюдков только через свой труп. Видимо, прежде чем воткнуть в меня свою железку, меня решили изрешетить. Закурил, перед смертью не надышишься, но попытаться стоило. Вдыхая сигаретный дым и чувствуя легкое успокоение, я слышал, как разбивалось за моей спиной стекло от выстрелов. Еще раз, и еще, еще. Все, этот был последний. Я с точностью до миллионной знал, что делать, но это было опасно, и Кондо-сан, скорее всего, оторвал бы мне потом не только голову, но и яйца, но оно того стоило. Подобравшись, я сосредоточился на дуле пистолета. Секунды стали течь словно часы. Такое чувство, что я нырнул в чан с хорошим густым майонезом и теперь меня засасывало в него постепенно. Не смерть, а мечта. План сработал, я нехило припечатал этого элитного воина к стене, теперь с чувством полувыполненного долга можно было идти спасать зад Тецу. Он должен был получить еще один шанс, научиться на примере моих ошибок. Я уже не искал и не ждал прощения, как и еще один кучерявый ублюдок, сующий нос куда не следует, и не только нос. *** — У тебя глаза убийцы, прямо как у меня. — Больше, чем такие схватки, мне нравилось доставать Хиджикату. Зверь, живущий внутри меня, затряс головой и ощетинился. От этой девушки исходила такая же аура. Достойный противник. А судя по паре фраз, мы еще и мыслили в одном ключе. А эта сучка неплохо дралась. Если бы мне не надо было ее убивать, я бы с радостью замедлил наш бой и отрезал от нее по кусочку, смотря, как в ее глазах плещется боль. Но все же ей было далеко до меня. Еще пара ударов, и она упокоится под обломками этого здания, неплохо было бы при этом убить еще Хиджикату. Но его вряд ли зацепит. Да и мне не особо верится, что киллеру ее уровня повредит такой пустяк, как обвал здания. Так, остановит ненадолго. Мы встретимся еще раз. Будет она противником или союзником — не так важно. Моя катана достанет ее. А пока пусть немного поспит. Слыша, как за спиной рушится здание, я направился туда, где должен быть этот майонезный придурок.