Out of doubt, Out of dark To the day's rising I came singing in the sun, sword unsheathing. To hope's end I rode and to heart's breaking: Now for wrath, Now for ruin And a red nightfall! * -Lord of the Rings
*** ДРАКО
Я шагал, преодолевая тени, пока мой черный плащ с капюшоном шелестел вокруг и позади меня, оплетая ноги воздушными щупальцами. Я мчался, как призрак, огибая главные очаги сражений. Воздух плавился от запахов озона, пепла и крови. Пронзительные вопли, рев и выкрикиваемые заклинания раздавались впереди и сзади, вдалеке и поблизости. Я шел по подлеску равномерными, тихими шагами, скрываемый густым покровом деревьев. Теперь моя рука крепко сжимала волшебную палочку. Теперь я был предназначен для того, чтобы нести смерть. Я не мог позволить ни одной из воюющих сторон меня увидеть. Я был уверен, что Волан-де-Морт уже знал, что это я виновен в смерти Беллатрисы. Если он поверил, что я мошенник и скрываюсь, то мои родители могли быть в безопасности. Но если бы я привлек к себе хоть чье-то внимание, — даже если он и не смог бы убить меня, — он с легкостью мог бы убить их, посчитав их предателями. Это относилось и к профессору Снейпу. Поттер видел меня в тот момент, когда умер Дамблдор, и, без сомнения, распространил эту информацию среди всех военных рядов Хогвартса. Я не был защищен древней магией от их заклинаний — приближение к ним могло оказаться для меня смертельным. К счастью, Окклюменция научила меня искусству хитрости, сокрытию обмана…и подрывной деятельности. Подобно символу моего факультета, я буду змеей, которая нападет до того, как они поймут, что произошло. Я бесшумно брел в сторону звучавших голосов — голосов, которые я узнавал. Какое-то время кустарник скрывал от моего взора тех, кому они принадлежали, но я слышал голоса трех мужчин, — они совещались рядом с местом сражения. — Попробуем атаковать секретные проходы — взорвем их по отдельности. — Сказал один человек. — Предполагаю, что они будут охраняться теми, кто находятся в замке. — Произнес второй. — Они не узнают, кто на них напал. — Проговорил третий. — Думаю, это самый подходящий вариант — Темный Лорд со мной согласен. — Снова сказал первый из них. — Ты с ним говорил? — Спросил третий. — Да. — Отлично. — Произнес второй. — Я согласен. — Интересная мысль. — Проговорил я, выходя из-за кустарника, пока мое лицо по-прежнему было скрыто тенью капюшона. Я остановился. Макнейр, Руквуд и Трэверс резко обернулись в мою сторону, поднимая свои палочки. — Кто ты такой? — Требовательным тоном спросил Руквуд. Я поднял руку и снял капюшон. Они пристально вгляделись в мое лицо, и их палочки дрогнули. — Драко Малфой? — Макнейр узнал меня. — Как ты сюда попал? — Спросил Трэверс, искоса на меня взглянув. — Я бы рад поболтать, джентльмены — выпить чаю и все такое. — Сказал я. — Но, боюсь, на это нет времени. Вы не станете атаковать проходы. — Почему нет? — Спросил Руквуд. — Разве Темный Лорд изменил распоряжения? — Нет, — проговорил я. Пожиратели Смерти чуть сдвинулись, подозрительно сужая глаза. — Но у вас есть выбор. — Продолжил я. — Отказаться от этой битвы и сейчас же уйти…или умереть. В течение нескольких секунд они изучали мое лицо, а затем переглянулись. — От чьей руки? — Спросил Макнейр. — Вашей собственной. — Сказал я. Трэверс разразился смехом. На лице Майкнера возникла ухмылка. — Это пустая трата времени. — Руквуд сердито нахмурился, направил на меня свою палочку и проговорил. — Экспеллиармус. Я сделал шаг назад — и блокировал заклинание. В глазах других Пожирателей Смерти что-то вспыхнуло. — Остолбеней! - Попытался Трэверс. Заклинание лопнуло, натолкнувшись на мои защитные чары. Я поднял голову и направился к ним, и полы моего плаща клубились позади. — Оставьте свой пост. — Проговорил я. Они подняли волшебные палочки. Я развернулся, направил свою на Майкнейра, и из ее кончика вылетело невербальное Редукто. Оно ударило его — и отшвырнуло назад, из-за чего он врезался в дерево с такой силой, что его кости хрустнули. Он повалился наземь и утих. Трэверс и Руквуд стремительно развернулись ко мне — я отразил взрывающее заклятье Руквуда, чувствуя, как взметнулись полы моего плаща, и затем Трэверс проговорил это. — Авада Кедавра! Сквозь лес, огибая деревья, пронесся оглушительный гром. Изумрудное сияние ослепило меня. Воздух прорезал яркий столп света, — словно сверкнула молния, выстрельнувшая из земли прямо в небо. Через мгновение свет исчез. Лес снова погрузился в темноту. Глаза Трэвера расширились и потухли, и он тяжело рухнул на землю. Я обернулся. Руквуд, лежавший на спине, попятился подальше от меня, и в тот момент, когда он потянулся за своей палочкой, в его глазах горела решимость. — Лучше не стоит. — Предупредил я. — Что… Что ты наделал? — Проговорил Руквуд, тяжело ловя ртом воздух. — Только дотронься до этой палочки, и я убью тебя. — Ответил я, указывая своей палочкой прямо в его грудь. Он замер, глядя на меня, а затем презрительно усмехнулся. — Убьешь меня, Драко? — Он покачал головой. — Я так не думаю. Ты трус. Все это лишь жалкие фокусы, возня с защитными чарами — ты не убьешь меня, глядя мне в глаза. — Он обнажил зубы, и в его взгляде засквозила уверенность. Его рука упала на волшебную палочку… — Авада Кедавра. …и его накрыл зеленый свет, вырвавшийся из моей палочки. Он повалился назад и обмяк. Я приблизился к нему, изгибая губы в ледяной усмешке. — Ты кое-что забыл. — Прорычал я. — Я — Малфой. Я оторвал взгляд от мертвого тела и устремил его вдаль. Далеко впереди группа Пожирателей Смерти остановилась, напуганная раздавшимся громом и вырвавшимся зеленым светом. Какое-то мгновение я пристально наблюдал за ними. Я ощутил их замешательство, их внезапную неуверенность. Затем снова поднял капюшон, отступил и скрылся в темноте. Я бродил в этом хаосе, вслушиваясь в шепот и крики, ныряя из одной тени в другую, и с каждым шагом, который я делал, я становился смертоноснее Беллатрисы и страшнее любого дементора в сознании своих врагов. Потому что это была моя школа — я знал ее дворы и помещения как свои пять пальцев, я мог выскальзывать из непроглядной черноты и прятаться в ней, словно привидение, а потом выпускать стремительные Импедименты, или вспышки света, или Петрификус Тоталус в стратегически важные моменты, давая возможность своим однокурсникам и преподавателям убить или обезоружить тех, с кем они сражались — и в некоторых случаях даже спасая моих однокурсников от смерти. Никто из них не знал, что происходило. Но слух о моем неуловимом, неизвестном присутствии разнесся по обеим сторонам воюющих рядов — и если Пожиратели Смерти начали оглядываться, то другие — угадывать их шаги и посылать заклинания в свои мишени с дальнего расстояния. Но надежда в армии света все еще была непрочной и шаткой — Волан-де-Морт все еще был жив. Мне лишь нужно было оставаться в живых и нанести столько вреда, сколько я смог бы, пока Поттер не уничтожит все крестражи и не осознает, какую последнюю вещь ему нужно совершить. Я сильнее натянул на голову капюшон и начал повторно обходить территорию замка. Я прижался спиной к каменной стене, внимательно слушая… И до моих ушей донеслись звуки сокрушительных заклинаний, вылетавших из двух противоположных сторон. Между Пожирателем Смерти и членом армии Хогвартса завязалась перестрелка. Я скосил взгляд за угол. Сердце тяжело и глухо забилось. Там стоял мускулистый, седобородый Антонин Долохов, который то и дело вскидывал свою руку, и с конца его палочки срывались самые опасные заклинания, вспышки от которых подсвечивали газон, небо и его заостренное лицо. Напротив него стоял Римус Люпин, мой старый преподаватель по Защите от темных искусств — по его лицу струился пот, одежда была измята, тогда как сам он сражался так яростно, как только мог, носками ботинок цепляясь за траву. Муж Нимфадоры. Я крепче сжал палочку. И сделал шаг вперед, выходя в облако мерцающего света. Они меня не видели — их взгляды были прикованы друг к другу, и лишь заклинания раскалывали воздух. Я ускорил шаг. Долохов сделал три больших шага вперед, после чего выпустил в Люпина оглушительное Редукто. Люпин поймал его с помощью защитных чар — он вскрикнул и пошатнулся назад. Он потерял равновесие. Долохов обнажил зубы в хищном оскале, прицелился и проревел сильнейшее заклинание… Я выскочил перед Люпином, раскинул руки в стороны и задрал голову к небу. Заклинание ударило меня в грудь. В мой живот вцепилась боль, разрывавшая внутренности. Она ослабевала, но меня охватил приступ тошноты, и я почувствовал, как от лица отхлынивает кровь… Я открыл глаза. Долохов бросился с пути отскочившего заклинания. Его взгляд, полный жгучей ненависти, впился в мое лицо. Люпин позади меня заставил себя подняться на ноги… Долохов резко взмахнул своей палочкой, запальчиво целясь в Люпина… — Сектумсемпра! Я бросился вперед, пытаясь его перехватить. Невидимое лезвие вскрыло кожу на моей левой щеке. Заклинание десятками острых лезвий впечаталось в Люпина. Он повалился на землю, задыхаясь. По моему лицу засочилась кровь — я почувствовал, как моя щека начинает заживать… Долохов поднялся на ноги. Я снова бросился к своему учителю. Одной трясущейся рукой поднял его на ноги, а другой взмахнул своей палочкой, заклинанием привязывая его к своему телу. Долохов направил на нас палочку. Я поднял свою высоко в небо. — Асцендио! Нас отбросило далеко назад, — с такой скоростью и силой, которые почти разорвали мое тело пополам, — и заклинание Долохова взорвалось прямо у наших ног. В моих глазах заплясали искры, отчего видение стал размытым, а мышцы ослабли — заклятье Долохова спадало слишком медленно… Я держал палочку мертвой хваткой, пока нас хлестал холодный ветер —, а затем мы свернули, и я потерял контроль… И моя голова и плечи врезались в окно. Я повалился на ковер, а мой учитель рухнул прямо на меня. Он слабо застонал, шипя сквозь зубы и крепко обхватывая свое тело руками. Я приложил усилие и выбрался из-под него. Сквозь разбитое окно проникал лунный свет — мы упали во внутреннее помещение Хогвартса. Я поднялся, чувствуя, как теперь кровь стекает по моей голове, нагнулся и потянул своего учителя вверх. Я порезал пальцы осколками стекла, которыми накрыло нас обоих — но я не мог различить свою собственную кровь из-за крови, пропитавшую одежду Люпина. Меня охватила паника, — руки задрожали, а взор то фокусировался, то снова становился размытым. Я знал это заклинание — Сектумспемпру — оно принадлежало Снейпу. Но каким тогда было контрзаклинание? Что запечатывало раны? Что сдерживало кровотечение? Я не мог вспомнить — я судорожно ломал над этим голову, пока тащил Люпина через всю комнату, к двери. Я должен был отвести его к врачу… Люпин завыл от боли. Я усилил хватку, просовывая свои руки под его и крепко хватая его за пояс. Мы миновали порог и вышли в мрачный коридор. Мои ноги тряслись, отчаянно отказываясь нести мое тело — я чувствовал себя так, словно меня вот-вот должно было вырвать. Кровь Люпина была такой горячей, что обжигала ладони… Я удушливо охнул и покачнулся в сторону. Никто не знал это контрзаклинание — никто не знал, как все это исправить. Мне нужен был Снейп — никто другой не мог этого сделать! Мне нужен был Снейп… Моя спина впечаталась в стену. Я начал задыхаться; ослабленные мышцы словно растеклись по всему телу. Я почувствовал, как стена под моей спиной запульсировала. Она отходила в сторону, освобождая путь. Дверь пронзительно заскрипела. Я упал навзничь. И Выручай-комната заглотила нас с Люпином, и ее дверь захлопнулась, скрывая нас.*** ГАРРИ ПОТТЕР
Ужасный, скрежещущий, булькающий звук вырвался из горла Снейпа. — Собери…это…Собери…это… Из тела Снейпа сочилось что-то большее, чем просто кровь. Серебристо-голубое вещество, не газ и не жидность, хлынуло из его рта, и ушей, и глаз, и я знал, что это было, но понятия не имел, что мне делать… Гермиона сунула в мои дрожавшие ладони флакон, наколдованный прямо из воздуха. Я взмахнул палочкой, направляя в него серебристую субстанцию. Когда флакон был наполнен до краев, а Снейп взглянул на меня, и в нем самом, судя по всему, не осталось больше ни капли крови, его судорожная хватка на моей одежде ослабла. — Посмотри…на…меня… — Прошептал он. Мои зеленые глаза встретились с его черными, но уже через секунду что-то погасло в глубине этих черных глаз, отчего они застыли, становясь стеклянными и пустыми. Рука, державшая меня, безвольно упала на пол, и больше Снейп не шевелился. Я по-прежнему стоял перед ним на коленях, не сводя с него неморгающего взгляда, как вдруг зазвучал высокий холодный голос — так близко от нас, что я порывисто вскочил на ноги, крепко сжимая флакон в руках, — я подумал, что Волан-де-Морт пробрался в комнату. Голос Волан-де-Морта отражался от стен и полов, и я осознал, что он обращается ко всему Хогвартсу и ко всем его окрестностям, чтобы жители Хогсмида и все те, кто еще сражался в замке, слышали его так хорошо, словно он стоял рядом с ними, обжигая их шею своим дыхание и готовясь нанести им смертельный удар. — Вы сражались, — проговорил высокий, холодный голос, — храбро. Лорд Волан-де-Морт умеет ценить храбрость. Однако вы понесли тяжелые потери. Если вы продолжите сопротивляться мне, вы все умрете, все до одного. Я не хочу, чтобы это случилось. Каждая пролитая капля волшебной крови — это утрата и расточительство. Лорд Волан-де-Морт милосерден. Я приказываю своим войскам немедленно отступить. У вас один час. Проститесь со своими умершими достойно. Окажите помощь вашим раненым. А теперь я обращаюсь прямо к тебе, Гарри Поттер. Ты позволил своим друзьям умереть за тебя вместо того, чтобы встретиться со мной лицом к лицу. Я буду ждать тебя на протяжении всего этого часа в Запретном Лесу. Если по истечении этого часа ты не явишься ко мне, не отдашься в мои руки, битва возобновится. А на этот раз я сам выйду в бой, Гарри Поттер, и отыщу тебя, и покараю каждого — мужчин, женщин, детей, — кто попытаются скрыть тебя от меня. Один час. Рон с Гермионой лихорадочно затрясли головами, глядя на меня. — Не слушай его. — Сказал Рон. — Все обойдется, — горячо заверила Гермиона. — Давайте…давайте вернемся в замок, — если он ушел в Лес, нам нужно придумать новый план… Она окинула тело Снейпа быстрым взглядом, а затем поспешила скрыться обратно в тоннеле. Рон последовал за ней, исчезая в темной дыре. Я подобрал мантию-неведимку и снова посмотрел на Снейпа. Я не мог понять, что чувствую, — кроме того, что испытывал шок от того, как был убит Снейп и по какой причине это было сделано...** Моих ушей достиг какой-то звук. Звук шагов по деревянному полу. Я поднял голову. Из теней дальнего угла кабинета вышла темная фигура. Я мгновенно застыл. Даже при тусклом свете я узнавал этот высокий силуэт, эти светлые волосы, эти черты лица. Драко Малфой. Я почувствовал, как внутри закипают ненависть и испуг. Развернулся, чтобы нырнуть в тоннель вслед за Гермионой и Роном… Я остановился. Мои брови озадаченно нахмурились. Драко был весь в крови. На его левой щеке краснел порез, сделанный, судя по всему, клинком, а его волосы были окрашены в багровый цвет. И он совсем на меня не смотрел. Взгляд его серых глаз был сосредоточен на теле Снейпа, который лежал у моих ног… И по его лицу потекли слезы. Он молча приблизился и сел на колени с другой стороны от него. В течение долгих минут я не шевелился, в то время как Драко смотрел, не отрываясь, на это каменное, неподвижное лицо, — его брови были изогнуты в мучительном выражении, а в глазах блестели слезы. Он издал тихий всхлип, протянул руку и осторожно, кончиками пальцев, закрыл Снейпу глаза. — Уверен. — Грубо прошептал Драко. — Однажды ты станешь думать о нем лучше, Поттер. — Малф… — Начал было я, но он тут же поднял палец и поднес его к губам, а затем встревоженно покосился на тоннель. — Малфой, а ты что здесь делаешь? — Зашипел я, тоже поворачивая голову. Он поднял на меня взгляд, его глаза влажно блестели — я был потрясен тем, что он даже не пошевелился, чтобы смахнуть слезы. — Мне нужно было поговорить со Снейпом. — Он моргнул, и по его лицу вновь заструились крупные прозрачные капли. На мгновение его взгляд стал размытым, затем он поднялся на ноги, и его внимание вернулось к лежащему между нами человеку. — Тебе нужно пойти взглянуть на это. — Драко кивком указал на флакон в моей руке. — Прямо сейчас. В моем сердце зашевелилось подозрение. — Почему? — Потому что это важно. — Отрезал он, и его глаза снова метнулись ко мне. Я вздрогнул. В его взгляде вдруг засияло что-то другое, — что-то, чего я никогда не видел раньше… Он судорожно сглотнул. — Скажи моей матери, если вдруг спросит, — пробормотал он, снова поворачиваясь к Снейпу, — что со мной все в порядке — и что я в замке. Я пристально на него посмотрел. Он скользнул по мне беглым взглядом. — И…извини, что сломал тебе нос. Я открыл рот. Но перед тем, как я успел что-нибудь сказать, Драко снова взглянул на вход в тоннель, и выражение его лица стало жестче. — Тебе лучше идти. — Настойчиво порекомендовал он, после чего наши взгляды снова встретились. — Не трать свой час впустую. Я сглотнул и попятился от него, уверенный в том, что он пошлет на меня проклятье или наговор, как только я повернусь к нему спиной… Но он словно забыл, что я был там. Он снова опустился перед Снейпом на колени, наклонил голову и зажмурился. Его тело сотрясалось от беззвучных рыданий; он прижал свою окровавленную левую ладонь к сердцу Снейпа. Внутри меня что-то задрожало. Но у меня не было времени над этим раздумывать. Я развернулся, нырнул в тоннель и побежал по нему. Уже через несколько шагов я встретился с Роном и Гермионой, которым потребовалось знать, что так сильно меня задержало. — Не сейчас, ребята. — Ответил я. — Мне нужно добраться до Омута памяти.*** ГЕРМИОНА
Хогвартс кипел. Землю разрывали вспышки. Густой воздух сотрясался от пронзительных криков, а заклинания взрывались в ночи подобно фейрверкам. Гарри ушел — я не была уверена в том, куда, или в том, что с ним случилось. Но во всей этой сумятице я сражалась рядом с Роном, Полумной и Невиллом и со многими своими друзьями и преподавателями против мелькающей черной массы Пожирателей Смерти и полчища дьяволов, которых призвал Волан-Де-Морт. Я беспомощно смотрела на то, как умирают люди — как они замертво падают на землю повсюду вокруг меня. Я видела ухмылки на лицах Пожирателей Смерти, которые исчезали, когда над ними, яростно шипя, проносились дементоры, — и как они убегали, когда великаны крошили кости и раздавливали плоть. Где-то в дальнем уголке моего сознания мелькал вопрос о том, почему я до сих пор не видела причудливую фигуру Беллатрисы Лестрейндж — и я настойчиво заставляла себя не думать над тем, почему мне на глаза до сих пор не попадался Люциус Малфой. Несколько часов назад я достигла критической точки. Я сражалась, чувствуя, как по моим ладоням струится пот, как сердце заходится в бешеном ритме и как долбит в голове. Я так устала, что мой мозг, казалось, отупел, а мои глаза болели, но я все равно продолжала сражаться. Мое сердце словно было ободрано, каждый нерв огрубел и потерял чувствительность. Я через слишком многое прошла — я видела слишком многое. Но какой у меня был выбор? Мы балансировали на краю чудовищной пропасти, и мы должны были от нее отступить и разгромить тьму, используя каждую каплю сил, что еще осталась в наших телах. Мои ноги ковыляли и волочились по земле — я отчаянно пыталась удержать равновесие, сражаясь с собой, и Рон был на моей стороне. Но затем… Что-то непроглядно-черное, жуткое и мрачное пронеслось прямо передо мной, безжалостно скрипя. И вдруг стало так холодно. Свет погас — из моего тела начало ускользать тепло, а силу будто высасывали прямо из моих мыщц. Надо мной нависла тень. Руки стали липкими, а во рту пересохло, пока надо мной, словно зловещий жнец, нависала фигура дементора, заслоняя собой все остальное — заставляя умолкнуть все другие звуки и образы. А потом… Путаница мелькающих, стремительных, странных, знакомых образов наводнили мой разум. Я протянула руку и неимоверными усилиями смогла отодрать змею от своей ноги. Вся поверхность ладони была покрыта чем-то вязким и теплым. Рой змей тут же превратился в кольцо, и теперь они не просто шипели, а громко жужжали — будто передо мной были разъяренные осы. Я попыталась перепрыгнуть через них, чтобы добраться до ячменного поля, но они обвили мои ноги, словно жгут, кольцами сворачиваясь вокруг лодыжек. Я рухнула на колени, рука с силой приземлилась на одну из змей. Она тут же набросилась на меня и укусила в запястье. Пронзительный крик снова разодрал мое горло. Я попыталась сбросить ее со своей руки, но она сжалась, впрыскивая в меня яд… ЩЕЛК — Авада Кедавра! — Закричал Люциус Малфой. Я стремительно упала на спину, когда комнату озарил зеленый мерцающий свет. Беллатриса Лестрейндж безудержно и восторженно захохотала. Бездыханное тело с тяжелым гротом рухнуло на пол. — НЕТ! — Воздух прорвал мой вопль. Из горла моей мамы вырвалось судорожное рыдание; она бросилась к телу моего папы. Волшебная палочка Беллатрисы дернулась в воздухе. — Авада Кедавра! — Взревела она. Мама оцепенела, но спустя минуту ее обмякшее, безжизненное тело накрыло тело папы; взгляд карих глаз потух… ЩЕЛК Тень приближалась, и у нее постепенно обрисовывались плечи и светловолосая голова. Она двигалась знакомой походкой. Он был облачен во все черное — на нем были безупречный костюм и рубашка с высоким воротником. Он двигался точно так же, как и Драко, и его руки так же были спрятаны в карманах его брюк, и он имел те же тонкие, красивые черты лица. Но его лицо было жестким как мрамор. А в его глазах чернела бездна. Он непринужденно вытянул руку, сжал свой левый рукав, потянул его вверх и обнажил черную, медленно извивающуюся Черную Метку, которая была впечатана в его белоснежную кожу. — У твоего Драко Малфоя нет такой штучки, да? — он оскалился. Меня всю затрясло. Я рухнула на колени перед дементором. Он протянул ко мне свои омерзительные костлявые руки. Я повалилась на землю, извиваясь как в судороге — пытаясь закричать о помощи. Из меня не вышло ни единого звука. Меня подбросило. Мои глаза закатились, пока разум лихорадочно соображал, ворочая мою память, выискивая что-то, хоть что-нибудь… В руках я держала небольшой пучок нарциссов — таких ослепительно-желтых, что я почувствовал резь в глазах. Я протянула руку и коснулась тонких лепестков подушечками пальцев — они были такими нежными на ощупь! Смахнула слезы правым рукавом, и они перестали застилать мои глаза. Подняв на Драко взгляд и заглянув в его сверкающие глаза, я в течение долгой минуты молча изучала его лицо. Теплый ветер подхватил пряди моих волос, путая их и опуская на плечи. Я покраснела. — Спасибо. — Произнесла я, и брови Драко стремительно поползли вверх. — Я… Я здесь не причем. — Он указал на цветы в моих руках. — Конечно. — Тихо проговорила я… Дементор склонился ближе. Мороз плотным одеялом накрыл мои одежду и кожу. Я смутно слышала, как Рон орет мое имя в приступе абсолютной паники. Мои руки сжались в кулаки. Я закусила щеку с внутренней стороны. Я почувствовала во рту металлический привкус крови. Я знала этот туман, эту мглу, эту тяжелую, давящую темноту, от которой дробятся кости. Я уже вдыхала это раньше, когда проводила ночь в ячменном поле. Я бы умерла — она бы меня убила. А я не могла больше двигаться, не могла с этим бороться. Я даже не могла кричать о помощи… — Твой ход. — Произнесла я. Он недовольно нахмурился, и я чуть наклонила голову. — Играем три партии, до двух побед. Тот, кто проиграет, сегодня ночью будет петь. — Мои глаза азартно сверкнули. — В таком случае… — Произнес он, наклоняясь так, чтобы дотянуться до доски, и передвинул пешку на две клетки вперед. Его губы растянулись в кривоватой усмешке. — Начнем… Дементор словно вдыхал мое лицо. Последняя частица воздуха вытолкнула из моего тела рваный вскрик сквозь плотно стиснутые зубы. Я зажмурилась… — Ну, мне бы тоже не понравилось, если бы кто-то посчитал меня недостаточно красивой, чтобы со мной потанцевать. — Исключено. — Категорично заявил Драко. Я тут же подняла на него взгляд. — Что? — Озадаченно спросила я. Но он все еще хмурился, а его взгляд был непроницаем… — Нет… — Прохрипела я, отчего звук рокочущим гулом прокатился по всему моему телу. Я вцепилась ногтями в почву. Кости дементора загрохотали, когда он двинулся, следуя за мной. Я почувствовала, как полы его мантии задевают мои ноги… Его пальцы скользнули вниз, сжимая мои собственные. Я повернула голову и устремила на него взгляд. Но он не стал медлить. Резко поднялся на ноги и потянул меня вверх за собой. Несколько секунд я стояла, совершенно сбитая с толку, затаив дыхание и пристально его рассматривая. Он отпустил мою руку и кивнул в сторону ивы. — Пошли посмотрим, что сегодня для нас приготовила эта дверь…? — Ты…не можешь, — я заскрежетала зубами, и мои мышцы и желудок яростно завопили, как только я заставила их послушаться и усадить меня, — и когда я вцепилась в этот лучик света, это мерцание в моей груди, это пламя, которое ничто не могло потушить… — Это должно помочь. — Драко подобрал что-то с травы и протянул мне серебряное ручное зеркальце. И на этот раз мое лицо залила краска. Я столько всего могла разглядеть в его отражении… — Ну вот, теперь я чувствую себя избалованной… — Пробормотала я, забирая у него зеркальце и поднося к лицу. — Эти вещи и правда слишком… — Тогда подумай о чем-то для меня! — Гермиона! — Я услышала голос Рона — он прозвучал совсем близко — он заглушил эту черную мглу, и я отчетливо уловила в нем нотки отчаяния. Я подняла сжатые кулаки. Дементор склонился еще ближе. Его рот был в нескольких сантиметрах от моих губ… — Что именно ты представлял? — Спросила я. — С чего ты начал? — Сначала я отыскал к этому ключ, это было просто. — Признался Драко. Он скользнул взглядом по моему лицу. — Мне нужно было придумать хоть что-то, что могло бы сделать тебя счастливой. Лишь на мгновение этот знакомый силуэт мелькнул перед моими ослепшими глазами… Высокий, невыразимо прекрасный, с белоснежными волосами, черными глазами и злобным выражением лица. Он смеялся надо мной — смеялся и скалился, и прижимался ко мне носом… А затем вдруг черная фигура, нависавшая надо мной, начала размываться — и вместо нее возникла другая, охваченная ослепительным сиянием, с голубыми глазами, в которых, казалось, горели звезды. Незнакомец схватил меня за запястья и потянул вверх. Он вытащил меня оттуда. Он потянул меня вверх и вытащил из этой этой заглатывающей дыры. Он был одет во все белое и был так же бледен, как и черноглазый Драко. Но его глаза искрились светом. Они казались мне знакомыми. Это был Драко. Драко, которого я знала. Мой Драко. Я открыла глаза. Я уставилась прямо в лицо дементора. И подняла свою волшебную палочку. — Экспекто патронум! Мой патронус слетел с кончика моей палочки и взорвался прямо перед лицом дементора, словно пушечное ядро. Он пронзительно завизжал, вцепившись в свое лицо и капюшон, а потом развернулся и взмыл в небо. — Гермиона, ты в порядке? — Я слышала, как задыхается Рон, тяжелыми шагами достигая меня. Но я не повернулась к нему — вскарабкалась на ноги, пока мое сердце колотилось в горле, а кровь бешено кипела. Я схватила палочку, повернулась к темным полчищам и подняла руку с палочкой, сжатую в кулак. И когда от неистового трепета в груди задрожали оголенные нервы, я проревела с такой силой, которая только была во мне: — ЧТО. Ж. ПОПЫТАЙТЕСЬ! И вдруг все мои самые жуткие кошмары снова спустились, чтобы встретиться со мной. Но на этот раз я не боялась. Я уже видела их всех, уже ощущала их яд, текший по венам. И до тех пор, пока у меня были ива и ячменное поле, они не могли меня тронуть.