ДЕНЬ ДВАДЦАТЬ ВТОРОЙ
ГЕРМИОНА
— Меня никогда не интересовал квиддич, — произнесла я, держа над головой каркас бедного, изодранного змея и его хвост и позволяя ветру подхватить его, пока мы шли. — В первый год мне даже не удалось заставить метлу прыгнуть мне в руку, когда я сказала: «Вверх». Драко засмеялся. — Да, я помню… — В этом не было никакого смысла, — заявила я. — Я произнесла волшебное слово «вверх». Почему она не поднялась? — Потому что метла знала, что на самом деле ты этого не хочешь, — ответил Драко. Я взглянула на него, пока он шел рядом со мной; его лицо озарял дневной свет, а на кристалльные глаза падали пряди волос, подгоняемые ветром. Его губы растянулись в самодовольной ухмылке. Я сузила глаза и опустила змей. — Разумеется, я этого хотела, — возразила я. — Таким было задание — заставить метлу прыгнуть тебе в руку. — Нет, метла знала, что ты не хочешь летать, — пояснил Драко, откидывая голову и позволяя солнечным лучам заскользить по его лицу. — Поэтому она и не поднялась. Не хотела возлагать пустых надежд. — Метла… Метла знала… — выплюнула я. — Возлагать пустых надежд…бред. Это же метла! Драко громко расхохотался. Я раздраженно пнула несколько стеблей, росших под ногами. — Если тебя не интересует квиддич, почему я постоянно вижу тебя на трибунах? — спросил он с иронией. — Все ходят на матчи. — Он взглянул на меня и многозначительно приподнял бровь. — Что, и на тренировки? Я почувствовала, как к щекам приливает жар. — Я… Я ходила для поддержки, — произнесла я. — Гарри назначили новым капитаном сборной Гриффиндора. — Ты ходила, чтобы посмотреть, как он сидит на метле? — спросил Драко. — Да! — воскликнула я, чувствуя, как румянец еще немилосерднее обжигает кожу щек. — Звучит невероятно интересно, — протянул Драко вяло. — Должно быть, домашнего задания тебе было недостаточно. — У Рональда в тот день тоже была тренировка, — попыталась парировать я. Драко нахмурил брови и перевел на меня взгляд. — Рональд? — В его голосе отчетливо прозвучало недоумение. Но уже через секунду его лоб снова разгладился. — А, ты имеешь в виду этого долговязого Уизела. — Чт… Не называй его так, — огрызнулась я. — Это гадко. — А мне плевать. Я моментально вперила в него изумленный взгляд. Его лицо постепенно омрачалось, принимая то самое злобное выражение, которое я не видела на протяжении долгого времени. — Да что с тобой такое? — воскликнула я. Он дернул бровями, но не взглянул на меня. — Понятия не имею, о чем ты. — Имеешь. Почему ты вдруг снова стал таким грубым? Он устремил на меня прямой, холодный взгляд. — Слушай, для тебя не секрет, что я не люблю твоих друзей, — ответил он. — Почему это вдруг должно измениться? — Потому что… Ну, потому что они не такие ужасные, какими ты их считаешь, — ответила я, постепенно ускоряя шаг и пытаясь найти способ переубедить его. — Гарри — очень верный друг, он через секунду прикроет твою спину, если ты будешь в нем нуждаться. А Рональд — Рональд забавный, веселый, он превосходно играет в квиддич… — О, это не так. — Драко раздраженно закатил глаза. — И он отличный друг, — надавила я, повышая тон. — Он искренний, с ним легко найти общий язык и можно весело провести время, мне нравится находиться в его компании. Драко вперил в меня острый взгляд, и его брови сошлись на переносице. Я замерла, когда вдруг осознала, что описываю Рона гораздо дольше, чем Гарри. — Что? — пролепетала я, хотя и почувствовала, как мое лицо покрывается пятнами. Драко будто пытался взглядом проткнуть меня насквозь, а затем сделал шаг ко мне. Я взволнованно на него уставилась. Он снова изогнул брови. — Он тебе нравится. В моих глазах вдруг что-то сверкнуло. — Что? Я… Нет. Нет, вовсе нет. В его взгляде полыхнуло пламя. — Ты пытаешься лгать мне? В самом деле? — Выражение его лица вдруг стало суровым, и он резко отшатнулся. — Буду знать. Я был честен с тобой, о чем бы ты меня ни спрашивала, с тех самых пор, как застрял в этой хреновой западне, а ты пытаешься соврать, что не хочешь выйти замуж за эту рыжую каланчу. — Он отвернулся и зашагал прочь. — Выйти замуж… Что? Что? — зарычала я, бросившись за ним. — Разве кто-то говорил о том, чтобы выйти за него?! — А тебе и не нужно было, — отрезал он, не оборачиваясь. — Что это значит? — воскликнула я, ускоряя шаг, чтобы идти с ним вровень. — Я не слепой, Грейнджер, и уж точно не глухой, — процедил он сквозь зубы, все еще не замедляя шага. — Ты уже трижды покраснела — твое лицо выдает тебя так же, как и твое неумение лгать. — Я не лгу! — крикнула я раздраженно. — Да, я беспокоюсь о Роне, — точно так же, как и о Гарри! — Видел я ту тренировку. Кормак Маклагген должен был стать вратарем Гриффиндора. В одном его мизинце атлетической силы больше, чем во всем Уизеле. — Неправда! — выкрикнула я, теряя контроль над своим голосом. — К тому же, Кормак подлый, отвратительный… Не называй Рона так! — Ты точно спятила, Грейнджер. — Драко резко обернулся, заглядывая мне в лицо. — Только послушай себя — ты совсем рехнулась. — Я не… — Тогда прекрати мне лгать, — процедил он сквозь стиснутые зубы, наклоняясь ближе к моему лицу. — Это обидно. Скажи мне правду. Скажи, нравится он тебе или нет, и кончай вести себя со мной так, будто я не вижу, что происходит. Я застыла, чувствуя, как сжимается горло; сердце забилось так сильно, что на какую-то секунду мне показалось, что сейчас оно сломает мне ребра. Но Драко не шевелился, а его голубые глаза пытались пронзить меня насквозь. — Да, — выдохнула я. Затем сглотнула и отвернулась. — Да, нравится, ясно? Драко ничего не ответил. Когда я снова подняла на него взгляд, он моргнул, изогнул брови в холодном безразличии и вперил глаза в землю. — Он знает? Я вздрогнула и обняла себя за плечи. — Ну, я… Нет. Я так не думаю. Драко поймал мой взгляд. — Я понимаю, что тебе не хватает смелости признаться и что-нибудь ему сказать, но если он не заметил, он еще тупее, чем я думал. Я побледнела. — Я… Это так заметно? Драко насмешливо приподнял бровь. Я почувствовала, что сейчас умру от стыда. Его лицо исказила гадкая презрительная ухмылка. — Вы двое однозначно друг другу подходите, — заявил он с издевкой. — Однозначно. Я стояла неподвижно, ощущая, что его тяжелый взгляд вот-вот придавит меня к земле. И вдруг, — с неожиданностью, от которой я задохнулась, — он резко развернулся и сердито зашагал обратно к иве. — Ку… Куда ты идешь? — крикнула я. — С меня достаточно этой идиотской болтовни, — выплюнул он, не оборачиваясь. — Пойду почитаю. В грудной клетке вдруг закололо, и я сжала руки в кулаки. И почти сломала последний оставшийся невредимый кусок дерева, служивший частью каркаса воздушного змея. — Какая вообще тебе разница, нравится ли мне Рон или нет? — пронзительно выкрикнула я. Драко замер, обернулся, встречаясь со мной взглядом, и развел руки в стороны. — Никакой! Затем снова развернулся и направился в сторону дерева. Внутри меня что-то вздрогнуло, и я вдруг почувствовала, что вот-вот заплачу. Но не заплакала. Проглотила слезы, заталкивая их обратно, оглянулась вокруг и резко осела на землю, поворачиваясь спиной к нему и этому дурацкому дереву. Я отшвырнула змей в сторону и стиснула зубы. По щеке потекла одинокая слезинка. Я быстро смахнула ее и вырвала несколько ячменных колосьев. Подтянула колени к груди, обхватила их руками и уткнулась в них подбородком. Ветер вдруг зазвучал заунывно. Я крепче обняла свои колени и прикрыла глаза.*** ГЕРМИОНА
Я сидела там огромное количество времени, прислушиваясь к завыванию ветра. Мысли о Роне и Гарри снова вызвали во мне тоску по дому, и я чувствовала себя невероятно подавленной и измученной. А еще меня совсем не радовал тот факт, что мы с Драко поссорились. — Знаю, знаю. Снова к исходной точке, — проворчала я, обращаясь к Комнате. Ветер чуть заметно затих, словно какое-то огромное невидимое существо наклонилось ближе, внимательно слушая. Я судорожно сглотнула. — Но это не его дело, — решительно произнесла я, хотя мой голос звучал по-прежнему глухо. — Я даже своей маме не говорила о Роне, и… Ну, не то, чтобы здесь было, о чем рассказывать… — Меня раздражала эта ситуация, и я тяжело сглотнула. Вырвала травинку и покрутила ее между пальцев. Ветер мягко, словно утешая, зашелестел, отбрасывая с моего плеча прядь волос. Когда я закричала на Драко, я почувствовала себя совершенно неконтролируемой — почти безрассудной. А Драко стал холодным как лед. И самым раздражающим было то, что он, возможно, был прав — какой смысл было лгать на счет чего-то столь глупого и незначительного, как влюбленность, после всего, что мы вместе пережили и о чем говорили в этой Комнате? Да, мои чувства были глубже, чем простое увлечение,, но так как я ничего не объявляла (точнее, ни в чем не признавалась), технически это можно было классифицировать не иначе как увлечение, если бы мне вдруг пришлось с кем-то это обсуждать. Но разве это не было естественным — принять защитную позу, когда кто-то забирается со своими пытливыми вопросами прямо глубоко в сердце, касаясь темы, о которой я никогда и ни с кем не говорила? Да, наверное. Но зачем Драко вообще стал их задавать? Возможно, он хотел увидеть мою реакцию — он всегда проверял меня, я это знала. Всегда словно прощупывал, пытаясь вычислить, насколько меня хватит. Но это его реакция показалась мне странной, стоило мне снова прокрутить ее в голове. Да, сначала он выглядел прохладным и невозмутимым, — но я могла поклясться, что по меньшей мере дважды в его глазах вспыхнул неприкрытый гнев. И что-то еще. Снисхождение? Неприязнь? Я покачала головой и плюхнулась на спину, желая взглянуть на небо, которое заволокли белоснежные облака. Нет, не то. Но я не могла сказать, что это было — он слишком хорошо умел прятать свои настоящие эмоции, натягивая на лицо усмешку или жестокое, бессердечное выражение. Потому что на его лице было именно это — маска. И она все работала. — Это глупо, — простонала я. Ячменные колосья, казалось, захихикали в ответ. Я стиснула зубы. Драко просто разозлился, потому что я соврала ему прямо в лицо, а врала я ужасно. Особенно теперь, когда между нами начало завязываться странное, еще шаткое и непрочное доверие. Я его разрушила, и это его возмутило. Вот и все. И он сказал, что его не волнует, влюблена ли я в Рона или нет — просто он терпеть его не мог. Упоминание о нем и Гарри вывело его из себя. И…ну, хорошо. Мне не следовало лгать. Я испустила тяжелый вздох и устало потерла лицо. Как же мне теперь все исправить? Драко вышел из себя и понесся в комнату под ивой, чтобы почитать, оставив меня здесь одну. Мне нужно было что-то, что помогло бы разрушить тишину; какой-то повод, подходящий момент, чтобы извиниться. Я задумчиво нахмурила брови. Поле шелестело и шептало вокруг меня. О чем мы говорили до всей этой неразберихи? Квиддич. Драко рассказывал мне о первом пойманном снитче во время матча против Когтеврана на втором курсе. Он смеялся, рассказывая эту историю, и изображал, как именно это выглядело, и как он стоял посреди поля, сжимая его в кулаке, и как размахивал им, демонстрируя ликующей толпе. Он сказал, что это был один из лучших моментов в его жизни. Тяжесть снова сдавила сердце, не позволяя дышать. Я бы хотела каким-то образом напомнить ему об этом, как-то показать, что я его слушала. Мне было известно, с каким трепетом Гарри и Рон говорили о своих спортивных успехах. Хотела бы я, чтобы у меня был квоффл…или хотя бы плакат… А еще лучше, если… Если бы у меня был этот снитч. Слева от меня вдруг раздался мягкий звон. Я вздрогнула и повернула голову в сторону, откуда донесся этот звук. И там, меньше, чем в трех шагах от меня, прямо в траве, лежал маленький золотой снитч. Я несколько секунд не сводила с него изумленного взгляда, а потом мягко улыбнулась. Похоже, таким образом это невидимое существо демонстрировало свое удовлетворение. Я подобрала снитч. Тот не расправил крылышки. Он оказался легким на ощупь, когда я взяла его в ладонь, и ярко блестел на солнце. Я поднялась на ноги и побрела к иве.*** ГЕРМИОНА
Остановившись у ивового навеса и поколебавшись с минуту, я крепче обхватила пальцами снитч и сделала глубокий вдох. Закусила нижнюю губу, подняла левую руку, убрала с пути ветви и шагнула внутрь. Крошечные золотые огоньки заплясали вокруг моих ног. Мой взгляд остановился на Драко, — он держал в руках открытую книгу «Приключения Шерлока Холмса», откинувшись на корни возле старинных часов. Он не взглянул на меня. Я нервно сглотнула и прочистила горло. — Привет. Его ледяной взгляд на секунду взметнулся к моему лицу, но он тут же снова обратил свое внимание на книжные страницы. — Здравствуй. Я мысленно себя подтолкнула. — Все еще злишься на меня? — С чего бы мне злиться? — проворчал он. — Не знаю. — Я неопределенно пожала плечами, пытаясь вернуть себе невозмутимость. — Я имею в виду, что мне так показалось. Я точно разозлилась. Но больше не злюсь. Он ничего не ответил. Я сделала еще несколько шагов, подходя ближе. И затем подняла руку, показывая ему снитч. — Я нашла его в траве. Он поднял голову. На гладкой поверхности снитча плясал приглушенный золотистый свет. Какое-то время он внимательно его рассматривал, медленно приподнимая брови. Я опустила руку и кинула ему снитч. Он тихонько зазвенел, проносясь в воздухе. Драко поднял правую руку. Снитч мягко шлепнулся в его раскрытую ладонь. И уже в следующую секунду крылышки вдруг расправились и затрепетали. Он моргнул. Поднял на меня взгляд, который внезапно заметно смягчился. — Прости, — проговорила я негромко. — Ты всегда был честен со мной, и с моей стороны было глупо тебе лгать. — Я набрала в легкие побольше воздуха, мысленно подбадривая себя и заставляя продолжать. — Мне действительно нравится Рон. Немного. До сих пор нравится. — Мои губы изогнулись в кривоватой улыбке. — Но к сожалению, он, похоже, лишь недавно понял, что я девушка. — Меня это не удивляет. — Драко закатил глаза, разжимая пальцы и выпуская снитч на волю. Тот завис над его головой. Он следил за ним изучающим взглядом, сузив глаза. — Так, значит, — произнес он немного громче, — ты вздыхала по Уизли все это время? Я опустила взгляд на свои ноги, наблюдая за тем, как маленькие огоньки взмывают в воздух, когда я сделала несколько шагов в сторону своего привычного места. — Думаю, да… — А что на счет Поттера? — спросил он. — Он разочарован? Я вскинула голову и недоуменно на него уставилась. Он ждал ответа, не сводя с меня глаз и приподняв брови. — Разочарован? — повторила я. — Гарри? — Да, я думал, между вами что-то есть, — проговорил он, отворачиваясь и пристально всматриваясь в снитч. — Ну, я… Было несколько случаев, когда мне казалось… — начала я, но потом решительно качнула головой. — Но нет, я абсолютно уверена, что он влюблен в Джинни. — Пфф, — фыркнул Драко, пытаясь поймать снитч рукой. Тот стремительно увернулся от его пальцев. — Что вы только находите в этих Уизли? — Они чудесные люди, — объяснила я. — Дружелюбные и приятные. — Они живут в сарае. Я сощурилась. — У них большой дом… Он изогнул бровь. — Ты в самом деле можешь представить себя с кучкой рыжих детей — как ты готовишь, стираешь и вяжешь всю оставшуюся жизнь, покупаешь своим отпрыскам поддержанную одежду, книги и игрушки? — спросил он язвительно. — Изредка позволяя себе куда-нибудь съездить, отдохнуть или увидеть нечто потрясающее? — Нет ничего постыдного в том, чтобы быть бедным, — возразила я. Он пренебрежительно пожал плечами и снова повернулся к своему снитчу. — Я этого и не говорил. Просто я не думаю, что тебя это устроит. Внутри меня вдруг снова начала подниматься волна раздражения. Я судорожно сжала руки в кулаки, тщательно подбирая каждое слово перед тем, как его произнести. — А мне нравится мысль жить простой жизнью. — Ага, — насмешливо произнес он. — Мысль. Я снова вспыхнула — и на этот раз не смогла проглотить резкий ответ. — Кто дал тебе право рассуждать о том, чего я хочу, Малфой? Ты и понятия не имеешь… — Тебе нужен кто-то получше, Гермиона, — категорично оборвал он, смотря на меня в упор, в то время как снитч свистел и метался над его головой. — Тот, кто не будет день за днем, год за годом находиться рядом с тобой, не осознавая, что перед ним. — Он небрежно жестикулировал, а затем повернул голову в сторону ивового навеса, словно обращаясь со своими замечаниями к нему. — Тебе нужен мужчина — тот, кто будет равным тебе или, ради бога, хотя бы близок к этому. — Он покачал головой. — Тебе не нужен человек, который будет беспечно слоняться вокруг, пока ты будешь чахнуть, желая, чтобы он поднял голову и хотя бы раз по-настоящему на тебя взглянул. Тебе нужен человек, который знает, чего он хочет, и идет к этому; который никогда не заставит тебя усомниться в его чувствах. Все остальное — просто глупая трата времени. — Он порывисто встал и шагнул к навесу. Почему все это время я не дышала? — Пойду прогуляюсь, — бросил он, не оборачиваясь. — Спасибо за снитч. — С этими словами он вышел, в то время как снитч, громко жужжа, вылетел за ним.*** ДРАКО
Это раздражало. Нет, она раздражала. В настоящий момент находиться в ее присутствии было просто невозможно — я не мог этого выносить. Один звук ее голоса сводил с ума. Я стремительно несся по ячменному полю, оставляя иву далеко позади. Какое-то время я прислушивался, но вскоре позволил себе расслабиться, когда понял, что не слышу позади шагов. Только слабое жужжание этого снитча. Как странно, что ей в голову пришла мысль о таком предмете, как снитч. Почему она о нем подумала и почему Комната вдруг решила ей его дать? Это должно было что-то значить… Я покачал головой, мысленно ругая себя. Это место действительно постепенно лишало меня рассудка. Иногда я полностью забывал о том, что застрял в одном из помещений Хогвартса, и воображал, будто на самом деле нахожусь в поле, заливаемом солнцем, с Гермионой Грейнджер. Эти мгновения были сносными, даже приятными, но теперь… Мне больше это не нравилось. Но мне также не особенно нравится идея попытаться отсюда выбраться, мрачно пробормотал я сам себе, сунув руки в карманы. Я знал, что ожидало меня снаружи. Настоящая кровь. Настоящая боль. Настоящие раны. Настоящее убийство. Но здесь… Я оттолкнул снитч тыльной стороной своей ладони, почувствовав, что он жужжит слишком близко от моего левого уха. Сердито нахмурил брови. То, что меня так взбесило увлечение Гермионой Уизли, было совершенно нелепо. Даже теперь, когда я брел, пытаясь проанализировать наш разговор, я не мог понять свою реакцию. Почему я вдруг направил эту тему в такое русло? Пытался уличить ее во лжи? Или надеялся, что она опровергнет мои подозрения? Что? Какие подозрения? С чего вдруг я должен иметь какие-то подозрения? Нет, я просто разозлился, потому что она смотрела мне прямо в глаза и лгала. Об этом. В любом случае, как можно было быть такой глупой? Она что, действительно думала, что сможет обвести меня вокруг пальца? «Она неглупая». — Досадливо пробормотал я, обращаясь к самому себе, и пнул несколько колосьев перед собой. И вообще, а лгала ли она? А может быть, просто думала над тем, как и когда сказать правду? В конце концов, прошло не так много времени до того, как она вернулась в комнату под ивой и во всем мне призналась, стоило ей немного остыть. Тогда почему второе признание заставило меня почувствовать себя только хуже, а не лучше? Я сорвал кончики ячменных колосьев и принялся кромсать их, ускоряя шаг. То чувство, которое я испытал, когда она все мне рассказала, до сих пор не проходило. Это чувство было холодным — холодным, тяжелым и скользким, словно ледяная змея, которая поползла по моему горлу и проникла в желудок, сдавливая грудь и вызывая острый приступ тошноты. Я все еще ощущал это, даже несмотря на снитч, качающийся из сторону в сторону за моей головой, — он жужжал и словно пытался меня отвлечь. Но вся эта ситуация слишком сильно озадачивала меня и слишком сильно сбивала с толку, чтобы я мог просто так о ней забыть. Я должен был в этом разобраться. Прежде я испытывал это чувство. И, вообще-то, достаточно часто. Были дни, когда оно жило внутри меня, превращая меня в монстра, который постоянно срывался на ребят со своего факультета. Но не то чувство сейчас вызывало во мне недоумение. Той была ситуация, в которой я обычно его испытывал. Обычно это ощущение, — холодное и скользкое, коловшее и сжимавшее мои внутренности, тем самым вызывая острую боль, — охватывало меня каждый раз, когда в этом был замешан Поттер, — неважно, обнаруживал ли я его лицо на первой полосе Ежедневного Пророка, или наблюдал за тем, как он готовит лучший Напиток Живой Смерти, который когда-либо видел Слагхорн, или смотрел на то, как он в качестве самого юного волшебника участвует в Турнире Трех Волшебников, или видел, как стайка хорошеньких девушек краснеет и хихикает, стоит ему пройти мимо, потому что им удалось разглядеть его знаменитый шрам. Становилось еще хуже, когда Поттер стоял посреди поля для квиддича, держа над головой пойманный золотой снитч и размахивая им с таким видом, будто только что выиграл Чемпионат мира по квиддичу. И сейчас я чувствовал себя так же отвратительно. Вот только теперь это чувство вызвал не Поттер. Это сделал Уизли. И вовсе не из-за снитча. А из-за… Снитч загудел прямо перед моим лицом, заставив меня резко отшатнуться, после чего еще раз крутанулся вокруг моей головы и весело сместился к моему плечу. Я нахмурил брови и угрюмо на него уставился. В ответ он лишь ослепительно сверкнул. Решив игнорировать этот бестолковый предмет, я продолжил брести. Меня тошнило от той тошноты, которую я неизменно испытывал из-за Поттера и Уизли. А в данный момент мысль о том, что эту тошноту вызвал Уизли, — неважно, по какой причине, — была просто невыносимой. Как так выходило, что все, что он делал или что имел, приводило меня в бешенство? Он был тупым, отвратительным слизнем, а Поттер — заносчивой свиньей и выскочкой, — и ни один из них не обратил внимание на Гермиону! Как такое было возможно? Как могла она год за годом изливать на них свою привязанность, внимание и доброту, в то время как оба они продолжали волочиться за другими девчонками? Лаванда Браун? Меня сейчас вырвет. А Джинни Уизли? Она была достаточно интересной — но не интереснее, чем Гермиона, а ее красота вообще не шла ни в какое сравнение с красотой Гермионы. Уизли и Поттер были чокнутыми. На самом деле, это с Гермионой произошла вполне естественная вещь: проводя годы с ними обоими и, возможно, преодолевая вместе не одно испытание, она, вероятно, влюбилась сначала в Поттера, но когда тот начал обращать внимание на Чжоу Чанг и еще кого угодно, кто хоть раз ему улыбнулся, она, наверное, сдалась, — и переключилась на Уизли, который оказался еще более тупоголовым, чем Поттер. Они что, думают, что такие девушки, как Гермиона, просто на деревьях растут? Я замер и обернулся. Далеко позади, — там, где виднелся горизонт, — возвышалась ива. Сквозь мои волосы пронесся порывистый ветер. Я вздохнул и покорно сел на землю. Позади меня, где-то над головой, носился снитч. Я опустил локти на колени и вперил взгляд в землю. Так чего же я все-таки хотел? Долгое время я сидел неподвижно, тихо и размеренно дыша. Прикрыл глаза, позволяя мыслям заполонить сознание и пытаясь убрать с пути давние барьеры в моей голове, чтобы получить возможность по-настоящему заглянуть внутрь себя. Честно? Я хотел перестать жить в тени Поттера и Уизли. Я хотел бросить попытки как-то примириться с их образом, их славой, их популярностью. Я хотел прекратить сравнивать свой характер с их собственным. Я хотел сам почувствовать себя сильным и достойным, независимо от того, что они сделали или сказали. Я хотел совершить то, что могли сделать они, но не стали. Я хотел этого, хотел не для того, чтобы им насолить, а потому что это было правильно. Потому что я видел то, что упустили они — и сам факт того, что я это увидел, а они нет, отличал меня от них. Он давал мне силу и возможности — они не были лучше, но они были другими. Такими же другими, как если сравнивать между собой лесной пожар и снежную лавину. Мою собственную силу. Силу совершить что-то хорошее. Что-то долговечное, прочное. Я хотел починить то, что сломал Поттер. Я хотел предъявить свои права на то, чем пренебрег Уизли. Я хотел Гермиону. Я распахнул глаза. Снитч жужжал прямо перед моим лицом. Все то время, что продолжалась моя внутренняя борьба, он находился здесь, следуя за мной и беззаботно гудя, а я его отталкивал. Но он все равно преданно за мной летел. И теперь он завис, наклоняясь из одной стороны в другую, словно веселая, ожидающая птичка в нескольких сантиметрах моей досягаемости. Я вдруг почувствовал, как из легких исчезает воздух, а сердце пропускает громкие удары. Я медленно вытянул правую руку ладонью вверх. Снитч рванулся назад. Я замер. Он чуть приблизился. Я все еще не опускал своей руки. Снитч застыл на месте, шевеля крылышками. А затем вдруг полетел ко мне и, стоило мне задержать дыхание, опустился прямо в углубление моей ладони и сложил крылышки, словно прилетев в гнездо. По моей руке растеклось приятное тепло. Я мягко сомкнул пальцы вокруг него. А затем поднялся на ноги. Меня встретил успокаивающий ветер, продувая мою одежду и волосы. Я сделал глубокий вдох. Повернулся, устремляя взгляд на дерево. Сделал шаг в его сторону. Затем еще один. Стиснув челюсти, я длинными шагами направился к нему. И к ней.***
ДЕНЬ ДВАДЦАТЬ ТРЕТИЙ ГЕРМИОНА
— Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь — отлично! — объявил Драко, отходя на шаг, опуская свой меч и рукой отбрасывая волосы со лба. Я подняла свой клинок и ухмыльнулась. — Это было довольно неплохо! — воскликнула я. Он усмехнулся. — Весьма. Но лишь потому, что я такой превосходный наставник — просто внесем ясность, ладно? — Ох, ну конечно. — Я красноречиво закатила глаза и рассмеялась. — Дай мне знать, когда сам будешь готов кое-чему научиться! — О, нет! — Драко шутливо изобразил изумление. — Думаешь, ты уже разобралась с этим? — Я это знаю, — ответила я чуть хвастливо. — Ты сам сказал, что я быстро учусь. — Ну ладно, Грейнджер, тогда давай посмотрим, что ты можешь. — Он принял боевую позицию, поднял свой меч, и я бросилась к нему. Мы не следовали никакой конкретной схеме — хотя несколько раз наши мечи сталкивались в одном и том же месте без всякого намерения. Они стучали и ударялись друга о друга, и я обнаружила, что отступаю — он настолько лучше меня владел мечом! Но я по-прежнему заставляла себя держать свой клинок. До тех пор, пока он… Он сделал вид, будто собирается сделать выпад из одной точки, но затем нанес удар из другой. Я отскочила назад и извернулась. Мой меч столкнулся с его правой рукой. Хруст. — Ау! — Он отпрыгнул, болезненно поморщился и выронил свой клинок, а затем потряс рукой. — Ох! — вскрикнула я, отшвыривая свой меч и бросаясь к нему. — Прости, прости меня! — Нет, это моя вина, — проговорил он сквозь стиснутые зубы, сжимая свою покалеченную кисть левой рукой. — Я не должен был так наступать на тебя… — Дай посмотрю. — Я в порядке. — Не будь мальчишкой. Дай посмотрю. — Гермиона… Я протянула руку, чтобы убрать его левую ладонь, но он отпрянул и вытянул правую руку так, чтобы я смогла увидеть, но не коснуться. — Смотри. Ерунда, — начал было он, но я судорожно выдохнула и прижала ладонь ко рту. Костяшка его указательного пальца побагровела, а на коже, в том месте, где лопнули кровеносные сосуды, образовалось фиолетовое пятно. — Это не ерунда! — запротестовала я. — Я тебя поранила! — Бывало и хуже, ладно? — Он взглянул на меня. — Перестань поднимать шум. Я почувствовала себя ужасно глупо, и мне было так стыдно. Он испытывал боль и, возможно, злился на меня. Надо подумать о чем-то… — Хочешь, я сделаю так, чтобы тебе стало легче? — спросила я. Он снова поднял на меня взгляд. — Что ты собираешься делать? Я наклонила голову, стараясь вести себя в более непринужденной и шутливой манере. — То, что известно любому магглу и магглорожденному. Дай руку. — Я протянула свою. Он поколебался, снова на меня взглянул, но затем все же вытянул свою кисть. Она чуть подрагивала из-за неожиданного и сильного удара. Я быстро подняла ее и прижалась губами прямо к больному месту. Драко затаил дыхание. Мое сердце беспричинно бухнуло и бешено забилось — мои глаза метнулись к его. Он вперил в меня взгляд, и к его щекам прилила краска. А затем… Он взглянул на свою руку. Я проследила за его взглядом. Покраснение исчезло. Как и насыщенный кровоподтек. И бледная рука с длинными пальцами, которую я держала в своих ладонях, теперь выглядела так же нормально, как и всегда. — Это… Это что-то новенькое, — заметил он. Я тяжело сглотнула. Он медленно убрал свою руку и наклонился, чтобы подобрать свой меч. Затем выпрямился и взглянул на меня. — В Магглоленде это так же работает? — Эмм… — пролепетала я. Он усмехнулся и затем направился к иве. — Я собираюсь убрать весь тот беспорядок, что ты устроила, когда разбросала все свои рисунки по земле. Я моргнула и пошла за ним. — Я не устраивала беспорядок — я их раскладывала. — Это одно и то же. — Почему тебе обязательно надо поспорить со всем, что я говорю? — Мне необязательно. — Драко Малфой! — воскликнула я с упреком. Но ответом на это был лишь его смех.*** ГЕРМИОНА
— Здесь действительно немного не убрано… — признала я, оглядывая комнату под ивой и останавливая взгляд на всех скопившихся вещах. В сумме там было две подушки, одеяло, три пачки с растаявшим льдом, нарциссы (которые вообще не изменились с тех пор, как я их подобрала), «Гордость и предубеждение», «Приключения Шерлока Холмса», шахматная доска со всеми фигурами, 500 кусочков от паззла, сломанный змей, две коробки с цветными карандашами (половина из которых была сломана), кипа изрисованной бумаги, два деревянных меча, снитч и старинные часы. Увидев все это, я вдруг почувствовала, как меня затапливает какое-то чувство, словно на дно ручейка уронили камень. Как долго мы здесь пробыли? Выглядело так, словно мы жили под этой ивой… Еще был угол, принадлежавший Драко — он находился рядом с часами. Он сунул свою белоснежную подушку в щель между двумя корнями, а две книги, которые он уже считал своими собственными, были аккуратно сложены в стопку рядом с его коробкой из-под карандашей. Его меч был прислонен к другому корню. Он только что запихнул бесполезные пачки со льдом в камеру под маятником застывших часов, а теперь с усердием привязывал лоскуты змея к ивовому навесу в качестве плаката, пока вокруг него радостно носился снитч. Между нашими зонами, словно перегородка, лежала шахматная доска, на которой были аккуратно расставлены фигуры: черные — на его части поля, белые — на моей. Рядом с доской лежала коробка из-под паззлов. В моей части комнаты находились слизеринская подушка и одеяло, сложенное вдоль по типу спального мешка, на корнях лежал букетик нарциссов, а рядом — почти пустой блокнот для рисования и цветные карандаши. Меч лежал поперек моей постели. Почему в этой комнате был такой бардак, когда здесь было всего-то две стопки рисунков, разбросанных по всей траве, закрывавших собой крошечные белые цветки и гасивших золотистые огоньки? Я опустилась на траву, скрестила ноги и стала считать свои рисунки. — Не хочу пихать их обратно в книгу, — проговорила я задумчиво. — И выбрасывать не хочу… — Что? А куда бы ты их выбросила? — спросил Драко, завязывая на нити очередной узел и прикрепляя хвост змея к ветви. Я пожала плечами. — Наружу. — Ха. — Он фыркнул. — Наружу. Я озадаченно нахмурила брови. Драко развернулся и положил руки на бедра. Он взглянул сначала на меня, а затем на весь этот беспорядок. — Знаешь, что тебе нужно? Кнопки. — А? — Я перевела на него взгляд. Он кивнул. — Тебе нужны кнопки. Целая коробка. Тогда ты смогла бы повесить рисунки на ствол, чтобы потом смотреть на них, но при этом они не валялись бы под ногами… Удар. — Ой! Рука Драко взметнулась к голове, когда что-то небольшое и квадратное отскочило от его макушки. Оно шлепнулось на землю. Я порывисто вскочила на ноги. Все еще потирая макушку, он наклонился и подобрал упавший предмет. Это была маленькая жестяная коробочка. Он с силой ее потряс. В ней что-то шумно загремело. Он поднял крышку. И ухмыльнулся. — Что это? — спросила я. Его ухмылка стала шире; он сделал шаг ко мне и передал мне коробку. — Кнопки, — торжествующе произнес он. Я радостно улыбнулась. — Ты гений. — Оу, ну мне-то можешь не расссказывать. — Заткнись. — Я рассмеялась, наклонилась и подобрала с земли рисунок дракона Драко.*** ГЕРМИОНА
— Ты когда-нибудь задумывалась над тем, по каким правилам здесь работает магия? — спросил Драко, когда я повесила последний рисунок — свой нарцисс — на ствол над своей постелью. Я сложила руки на груди и окинула взглядом настоящее настенное панно, которое теперь украшало дерево. — Не знаю. — Я прищурилась. — Каждый раз это доставляло мне одни неприятности. Драко усмехнулся, а затем подошел и расправил один из его рисунков — очень славное изображение Хогвартса видом из внутреннего двора. — Я говорю не о том, как отсюда выбраться — я имею в виду, что стоит тебе подумать о чем-то, и оно появляется. Я взглянула на него. — Что ты хочешь этим сказать? — Ну, здесь должна быть какая-то закономерность. — Он обвел рисунки оценивающим взглядом, а затем отошел к своему обычному месту и сел на траву. В его руку влетел снитч, сложив крылышки, и он опустил его в траву. Затем поднял на меня взгляд. — Ты как-то сказала мне, чтобы я почитал, и вдруг появилось это. — Он поднял копию «Шерлока Холмса». — Но это не то, что выбрал бы я — ты о них подумала. Я сосредоточенно нахмурилась и повернулась к нему. — И…? — А потом… Так, подойди сюда. — Он жестом пригласил меня подойти ближе и похлопал рукой по траве рядом с собой. — Я хочу знать, что ты об этом думаешь. Я засомневалась, но затем все же сделала шаг вперед и села. Он выпрямился и повернулся в мою сторону; скрестил ноги и наклонился вперед, упираясь локтями в колени. Он поймал мой взгляд, — его глаза смотрели очень пристально. — У нас есть предметы вроде нарциссов и воздушного змея. Признаю, я подумал о цветах для тебя, а ты наверняка подумала о воздушном змее для меня. — Он прижал руку к груди и приподнял брови. — Я прав? — Да, думаю, что так…? — произнесла я, размышляя над тем, к чему он ведет. Он растянул губы в улыбке, которая моментально сгладила напряженное выражение его лица. — А еще совсем недавно я подумал о кнопках, и они упали мне на голову. — И что это значит? — Это значит… — он наклонился еще ближе, словно делясь секретом, — … что мы буквально все что угодно можем наколдовать, если только подумать об этом достаточно четко — но срабатывает лишь тогда, когда мы просим об этом для другого. — В этом есть смысл, — признала я, кивая. — Но разве в этом не дожно быть хоть какой-то необходимости, чтобы Комната нам ответила? Драко небрежно пожал плечами. — Ну, необходимость тоже может быть относительной. Мне определенно не нужны книги, чтобы выжить, но они помогают мне не слететь с катушек. А тебе не нужны были те цветы… — Нет, нужны, — проговорила я, не в силах сдержать улыбку. На его лице возникла изумленная улыбка, заменившая собой остальную часть предложения, и он рассмеялся. — Ну хорошо, хорошо, но это место уже само по себе доказывает то, о чем я говорю. Взгляни на все эти вещи! Ни одна из моих не была наколдована мной, и ни одна из твоих — тобой! Ну, кроме одеяла и подушки, но я сам тебе их отдал. — Да…похоже на то… — Так… — произнес он; его глаза загорелись, а сам он улыбнулся. — Используй воображение. Подумай о чем-нибудь для меня. — Ха, о чем? — воскликнула я. — Давай же, — настаивал он. — Мне интересно посмотреть, что ты можешь создать. — Я… Ну, я не…знаю… — я попыталась возразить. — Я придумал кое-что для тебя. Могу попробовать. Я искоса на него взглянула. — Что…? — Тебе нужна заколка для волос, — ответил он. — Они всегда падают тебе на лицо, когда мы сражаемся на мечах, и ты жалуешься, что из-за этого ошибаешься. — Я не… — Но здесь понадобится не только заколка… — протянул он задумчиво, отводя взгляд. — Я знаю, что ты устала от этой школьной формы. — Я… Когда я тебе это говорила?! Он снова перевел на меня взгляд и щелкнул пальцами. — Я сам понял. — Что… В следующее мгновение словно сияющая звезда упала с неба и шлепнулась прямо мне на колени. Я подалась назад и резко выдохнула. Прямо на моей черной юбке лежала красивая, тонкая заколка для волос, усыпанная бриллиантами — очень изящная и украшенная серебристым цветочным мотивом. Я подобрала ее — она была необычайно легкой и ослепительно сверкала. — Ох! — Я затаила дыхание и повертела ее в пальцах. — Она… Она прекрасна! — Немного нарядна для сражения на мечах, как мне кажется. — Драко пожал плечами. — Но у моей бабушки была очень похожая — моя мать всегда ею восхищалась. — Я понимаю, почему, — выдохнула я, понимая, что если бабушка Малфоя имела такую вещицу, значит, она была поистине ценной — никогда еще я не держала в руках нечто столь же великолепное и дорогое… — Надень, — подсказал Драко. — Я… Хорошо. — Я забрала волосы с одной стороны, хмуря брови и думая о том, что сейчас пригодилось бы… — Это должно помочь. — Драко подобрал что-то с травы и протянул мне серебряное ручное зеркальце. И на этот раз мое лицо залила краска. Я столько всего могла разглядеть в его отражении… — Ну вот, теперь я чувствую себя избалованной… — пробормотала я, забирая у него зеркальце и поднося к лицу. — Эти вещи и правда слишком… — Тогда подумай о чем-то для меня, — предложил Драко, ложась на бок и опираясь на локоть и окидывая меня самодовольным, выжидающим взглядом. Я фыркнула, пока с моего лица все еще не сходила застенчивая полуулыбка, и заколола волосы заколкой. Взглянула на свое отражение, внимательно изучая то, как сверкающее украшение смотрится на моих волосах. Затем вдруг обнаружила, что Драко не сводит с меня пристального взгляда. — Что? — спросила я, и с его лица исчезло насмешливое выражение. Он моргнул и прочистил горло. — Ничего… Просто жду. Я почувствовала, как мои брови недоверчиво приподнимаются; захлопнула свое новое зеркальце в попытках что-то придумать. — Хмм… Что же нужно Драко Малфою…? Что-то шевельнулось, — или появилось, — прямо перед ним. Мой взгляд тут же выхватил это движение. Драко это заметил. Я широко улыбнулась. — Что? — спросил он перед тем, как обернулся… И увидел изысканную медную настольную лампу с изогнутой спинкой, больше напоминавшую одну из тех, что я видела в замке. Драко резко сел. — Эй… Это великолепно! — воскликнул он, и в это же мгновение лампа зажглась, заливая место, где он обычно читал, мягким, но насыщенным светом. — Теперь я не ослепну, пытаясь разглядеть хоть что-то при этом голубом освещении. — Драко поднял голову и посмотрел наверх. — Нам бы этого не хотелось. — Я улыбнулась. Он ухмыльнулся и снова обернулся, чтобы еще раз на нее взглянуть… И опустил руку на сложенное шерстяное одеяло черного цвета. Пораженная и обрадованная, я хихикнула и прикрыла рот рукой. Драко обратил на меня взгляд широко раскрытых глаз, затем схватил одеяло и развернул его. На нем был вышит большой серебристый герб Слизерина. Он рассмеялся, и его лицо просветлело; он тут же поднялся, расправил одеяло, опустился на него, накрывая им ноги и подбирая с травы «Приключения Шерлока Холмса». — Вершина блаженства, — заключил Драко, откидываясь и раскрывая книгу. — Я знаю, что еще мне нужно. — О, неужели? — насмешливо проговорила я. Он кивнул. — Я прочитал несколько страниц «Знака четырех». И я требую трубку и табак. — Не получишь! — Я рассмеялась. — Это вредно! — Вовсе нет — мой дед курил и прожил сто шестьдесят лет, — возразил Драко. — Кроме того, нельзя читать это и при этом не пыхтеть трубкой. Слушай. — Он прочистил горло и поднял книгу. Изогнул одну бровь, понизил голос, произнося слова с сильным лондонским акцентом, поднял руку так, словно держал в ней изогнутую трубку, и начал читать. — Вы просто не хотите применить мой метод, — сказал он, качая головой. — «Сколько раз я говорил вам, отбросьте все невозможное, то, что останется, и будет ответом, каким бы невероятным он ни казался. Нам известно, что он не мог попасть в комнату ни через дверь, ни через окна, ни через дымовой ход. Мы знаем также, что он не мог спрятаться в комнате, поскольку в ней прятаться негде». — Драко перевел на меня проницательный взгляд. — «Как же тогда он проник сюда?» Я хохотала так громко, что едва ли расслышала последние несколько реплик. — Продолжай, продолжай, — подтолкнула я, поднимая слизеринскую подушку, обхватывая ее обеими руками и опуская на нее подбородок. — Правда? — Он был поражен. Я поспешно кивнула. — Да, читай же! — Ну, тогда я начну с самого начала, иначе ты не поймешь, что происходит, — произнес он, пару раз бросая на меня мимолетные взгляды, словно желая убедиться, что я действительно это имела в виду. Я широко улыбнулась ему; он усмехнулся, покачал головой, перевернул несколько страниц и снова прочистил горло. — «Знак четырех», «Глава 1. Суть дедуктивного метода Шерлока Холмса. Шерлок Холмс взял с камина пузырек и вынул из аккуратного сафьянового несессера шприц для подкожных инъекций…»*** ДРАКО
Гермиона лежала недалеко от меня, прижимая к себе подушку и наполовину завернувшись в одеяло; она спала. Мы дочитали «Знак четырех» и приступили к «Скандалу в Богемии» перед тем, как она задремала. Думаю, последнее, что вырвалось из моего рта, было «With tuppence for paper and strings, you can have your own set of wings…», — лишь для того, чтобы проверить, слушает ли она. Но она не слушала — она спала. Я поправил подушку под своей головой и захлопнул книгу, кладя ее рядом со снитчем. Снова взглянул на Гермиону, позволяя взгляду задержаться на ее лице и заколке, сверкавшей серебром на ее темных волосах; сейчас весь ее облик был смягчен волшебным голубоватым сиянием и светом, исходившим от моей лапмы. Я растянул губы в полуулыбке. Я оказался прав насчет того, что в этой Комнате можно было колдовать. Это была только моя теория, но теперь, когда мы оба ее доказали, я знал, что смогу, на самом-то деле, осуществить то, что зародилось в моей голове. Возможно. Мне понадобятся еще несколько вещей до того, как я смогу привести свой план в действие. И для этого мне придется положиться на величайшую силу. Я протянул руку и выключил лампу, после чего откинулся на спину, устремляя взгляд наверх, в верхушку дерева, в глубине которой мерцали огоньки. — Мне понадобится серьезная помощь, — прошептал я. — Пожалуйста. Я не услышал ответа. Но мне показалось, что ветер снаружи ласково рассмеялся, — где-то очень вдалеке, — вызывая улыбку на моем лице; я опустил голову на подушку и заснул до того, как успел это понять.