Вечер в Соне

Этот вечер определённо удался. Товар брали охотно, и Ти-Бэг, затаившись зловещей тенью за колонной, тихонько шуршал выручкой, прикидывая, сколько отдать боссу, а сколько оставить себе. Ярко-красное солнце медленно скрывалось за деревьями, и скоро свежесть ночи должна была облегчить участь пребывающих в Соне заключённых. «Великолепно. Просто великолепно. А те, кто считают Сону адом — всего лишь жалкие нытики, не умеющие существовать где-либо помимо своей комфортабельной норки», — с довольной улыбкой Бэгвелл переложил несколько купюр во внутренний карман рубашки, поближе к сердцу. Нужно идти к Лечеро отдавать выручку, но Ти-Бэг не спешил к патрону. Вечер длинный, успеется ещё. Затаившись в темноте, он наблюдал за жизнью тюремного дворика: кто с кем общается, кто на кого косо смотрит. Вот придурок Беллик пристаёт к Скофилду, наивно надеясь, что тот посвятит его в свои планы и чудесным образом вытащит из Соны. Вот этот скользкий тип Уистлер, подозрительно озираясь, покидает дворик быстрым шагом. А вот мудак Сэмми задирает очередную жертву. При виде ненавистного товарища, Ти-Бэг оскалился, подобно дикому зверю, жаждущему вцепиться в глотку противнику, но с места не сдвинулся. Он разберётся с ним позже, а сейчас надо идти к Лечеро... Или нет? Боковым зрением Ти-Бэг заметил высокую худощавую фигуру, которую тут же узнал. Он жадно облизнулся, наблюдая, как обессилевший Махоун прижимался к одной из стен. «Лёгкая добыча. Если бы дело происходило в Фокс-Ривер, ты давно уже был бы моим. Но в Соне несколько иные правила... впрочем, и они меня не остановят», — уйдя в тень верхних этажей, Ти-Бэг неторопливо двинулся вслед за Махоуном. Алекс шёл к своей камере, слегка пошатываясь — очевидно, дела его были совсем плохи. Ти-Бэг видел, как Махоун зашёл в камеру. Полный решимости, Бэгвелл ускорил шаг, незаметно озираясь. Уставшие заключённые расходились, многие уже спали, и это не могло не радовать. Повышенное внимание к его, без сомнения, интереснейшей персоне, сейчас совершенно ни к чему. А вот и заветная камера! Бэгвелл захрипел от неожиданности и боли, когда сильная горячая рука сдавила его горло. — Следишь за мной? — Ярко-голубые глаза Алекса сверкали яростью. Вместо ответа Ти-Бэг лишь сдавленно что-то прошипел, взглядом указывая на душащую его руку. Хватка Алекса заметно ослабла, и Бэгвелл освободился. — Пришёл за своим долгом, амиго. Помнишь дозу в кредит? — Ти-Бэг нехорошо усмехался. Слишком нехорошо, и Алекс сжал кулаки. Он догадывался, что без платы Бэгвелл не уйдёт, но платить по-прежнему было нечем. «А значит, придётся его убить? Но Лечеро быстро найдёт виновного, и тогда убьют уже меня. Что же делать, чёрт возьми?!» — Махоун в отчаянии вцепился в собственные волосы. — Ну, не надо так переживать, мой дорогой друг. Я здесь не затем, чтобы причинять вред... впрочем, это зависит уже от тебя. Как думаешь, что сделает Лечеро, если я скажу ему, что ты не платишь за товар? — Надерёт задницу хреновому продавцу, — прошептал Алекс, которому с каждой минутой становилось хуже. Он снова начал дрожать, и от Бэгвелла это не укрылось. Махоун устало опустился на свою койку и вытянул ноги. Как же он хотел уединения, сейчас оно жизненно необходимо! Но Ти-Бэг и не думал проваливать. — Мне-то ничего не будет, выплачу из своей доли, если что. А вот ты получишь по полной программе, — сев рядом, он опустил ладонь на колено Алекса, чувствуя его жар через плотную ткань брюк. — Чего ты от меня хочешь? — устало повторил Алекс, поднимая взгляд и вскрикивая, на месте Бэгвелла неожиданно обнаруживая измазанного в крови Патошика. Махоун зажмурился и открыл глаза вновь. Теперь вместо мёртвого Психа рядом вновь мерзкий Ти-Бэг. — Совсем плохо? — псевдоучастливо спросил он, обнимая Алекса за спину протезированной рукой. Ладонь с колена плавно переместилась выше, на бедро. Махоун дёрнулся, чтобы вскочить, но Бэгвеллу удалось удержать сильное тело на месте. — Тише-тише-тише, я, конечно, парень общительный, но насиловать тебя не собираюсь, ты же убивать умеешь. Расслабься, красавчик, — хватка ослабла. Разжав пальцы, Ти-Бэг поглаживал бедро Алекса, поднимаясь всё выше. Алекс дёрнулся, когда рука скользнула в область паха. Не сводя с лица Махоуна внимательного взгляда, Ти-Бэг немного сжал ладонь, после чего повторил поглаживающие движения вверх-вниз. — Я не собираюсь... — начал было Махоун, но взобравшийся к нему на колени Ти-Бэг поднёс указательный палец к его губам. — Не будь букой, Алекс. Я согласен не только простить тебе долг, но и дать ещё немного лекарства сразу же, как мы закончим. Чтобы ты от боли не слишком мучился. А? Согласен? — Бэгвелл и не думал слезать. Он провёл обеими ладонями от лба до затылка Махоуна, приглаживая всколоченные волосы, коснулся пальцами напряжённой шеи. — Ты отвратителен, — выдохнул Алекс, чувствуя, как мир вокруг начинал плавиться. Казалось, безвкусные граффити на стенах зашевелились, и теперь окружали его, чтобы сдавить, переломав рёбра и высосав жизнь до последней капли. А Ти-Бэг... если детоксикация ломала его разум, то Ти-Бэг собирался надругаться над телом, но это не самое страшное. Больше Алекса пугало то, что отныне ему стало всё равно, лишь бы этот кошмар прекратился. — Ты правда дашь мне лекарство? — он старался изо всех сил, чтобы голос звучал не умоляюще, но не был уверен, что получилось. Он уже ни в чём не был уверен. — Разве я обманывал тебя в этом? — Опустив голову Алекса себе на грудь, Бэгвелл наклонился и поцеловал его волосы. Опустив руки, целой он взялся за низ футболки Алекса и начал медленно поднимать, наблюдая за реакцией. Махоун сжал кулаки, но тут же разжал их. — Только давай быстро. И никому ни слова, — прошипел Махоун, поднимая руки и позволяя снять с себя футболку. Прикрыв глаза, он не видел, как Ти-Бэг облизывал губы в нетерпении. Сейчас Алекс вообще не хотел видеть ничего. Он не смог скрыть вздоха облегчения, когда Бэгвелл слез колен. — Ложись на живот и будь паинькой. Вот та-ак, — Ти-Бэг держал Алекса за плечи, надавливая, словно указывая, что нужно делать. Сев рядом, он потянулся к ширинке Махоуна, при этом Алекс укоряюще мотнул головой, не понимая, кого осуждает больше: Бэгвелла или себя. Но это больше не имело значения: надо лишь перетерпеть унижение и боль, чтобы заполучить лекарство. А потом он выберется отсюда, и когда выберется — найдёт способ прикончить Бэгвелла, обязательно найдёт. И заставит его умолять о пощаде. От этой мысли стало немного легче. И даже когда чёртов Ти-Бэг начал лапать его обнажённые ягодицы, уже не так хотелось сдохнуть, прихватив с собой треклятого Ти-Бэга и половину Соны в придачу. Алекс поднял голову лишь тогда, когда ему показалось, что кто-то приближался. — Бэгвелл, — негромко позвал он, но увлечённый расстёгиванием собственной ширинки Ти-Бэг не услышал, и это стало его ошибкой, ибо через несколько секунд в камеру зашёл Майкл Скофилд. Чертыхнувшись, Ти-Бэг застегнул брюки и торопливо повернулся к Майклу. — А ты что тут забыл? — На всякий случай Бэгвелл торопливо поднял сумку с деньгами и наркотой, тут же вешая её на плечо. — Не твоё дело. Мне нужен Алекс, — Майкл перевёл взгляд на койку и обратно, при этом брови его слегка поднялись вверх. Застигнутый в весьма нелицеприятном виде Махоун досадливо уткнулся лицом в подушку. Пожалуй, Скофилда сейчас он ненавидел ещё больше, чем Бэгвелла. — Алекс немного занят, так что свали, — Ти-Бэг приближался, подходя вплотную, вынуждая Скофилда сделать шаг назад, а затем ещё один. Но этот упрямец всё равно оставался непреклонен. — Выклянчивать у него секс в обмен на дурь будешь потом, а сейчас иди занимайся другими делами, — вместо того, чтобы продолжать отступать, Майкл сделал шаг в сторону, оказываясь теперь между Махоуном и Бэгвеллом. Последний всерьёз задумался о том, чтобы убить выскочку и свалить всё на Алекса... но тогда не получится бежать. Наскоро взвесив все за и против, Бэгвелл пришёл к выводу, что свободу он жаждет сильнее секса. Но всё равно обидно до одури. — Эй, красавчик, брось. Это моя добыча, — Ти-Бэг переводил хищный взгляд с Махоуна на Скофилда, облизываясь подобно голодному зверю. В своих фантазиях он уже драл обоих по очереди, но если до Махоуна почти удалось добраться, то со Скофилдом сложнее, ведь его разум не измучен героиновой ломкой. И вот теперь эта заноза лишала его, Ти-Бэга, шанса прекрасно провести летнюю ночь, трахая в задницу того, кто не так давно вытрахал своей облавой ему весь мозг. — Ты валишь отсюда или о новых подробностях нашего плана можешь забыть, — отрезал Майкл. Ти-Бэг разочарованно сделал шаг назад. Теперь в тёмных глазах читалась ярость. — Защищать того, кто убил твоего отца не самый рациональный поступок, — злобно прошипел он и удовлетворённо улыбнулся, заметив, как лицо Скофилда исказила гримаса ярости. Но в следующую секунду Ти-Бэг взвыл от боли. — Вали по-хорошему, — Майкл резким движением вытолкнул его из камеры и вышел следом в коридор, тусклое освещение которого после темноты камеры резало глаза. Падая, по инерции Ти-Бэг приложился спиной о стену, и теперь стоял, прислонившись к ней и потирая вывернутую несколько секунд назад руку. — Давай вот теперь, вторую мне сломай, — обиженно прошипел он. Закусив губу, выпрямился в полный рост. Ему удалось подавить ненужный гнев. В конце концов, в этой ситуации появились свои плюсы. Бэгвелл неторопливо облизнулся. — Ну что ж, раз ты не даёшь Алексу самостоятельно расплатиться по счетам, я перевожу долг с него на тебя. Надеюсь, ты вовремя выплатишь, Майкл. Очень надеюсь, — Ти-Бэг не отрывал от Скофилда злой внимательный взгляд. Майкл заставил себя смотреть извращенцу в глаза до тех пор, пока тот, наконец, не развернулся, чтобы уйти прочь в темноту. Скофилд провожал ненавистную фигуру взглядом, пока Бэгвелл не скрылся из виду, и эхо его шагов не пропало из коридора. Проведя ладонями по мокрой голове и чувствуя, как короткие волоски колют кожу рук, Майкл облегчённо выдохнул. Он внимательно огляделся, но в тюремном коридоре было тихо: заключённые в большинстве своём спали перед новым утомительным днём. Успокоившись, что его схватку с Теодорро никто не увидел, Майкл вернулся в камеру. Алекс по-прежнему лежал на животе, вытянувшись и уткнувшись лицом в жёсткую тонкую подушку, словно ему было стыдно перед Майклом за свой вид. Тело дрожало от ломки, обнажённых ягодиц касался горячий панамский воздух. Майкл стоял совсем близко, и Алекс отчётливо слышал его дыхание. Каждый вздох. Слышал, но не шевелился. Он боялся, что если поднимает голову, галлюцинации обрушатся с новой силой, поглотят его и сведут с ума. Мысль же о том, что он лежит практически раздетый и абсолютно беспомощный не вызывала ни смущения ни желания укрыться. Более того, Алекс чувствовал на себе пристальный взгляд Майкла. Он словно кожей ощущал, как жадно тот разглядывает его, запоминая каждую мелочь, и от этого бросало в жар сильнее, чем от ломки. И если жадный похотливый взгляд Бэгвелла вызывал лишь отвращение, то сейчас Алекс чувствовал собственное нарастающее желание, но навязчивая мысль о том, что это ненормально, сковывала его разум, заставляя стыдливо прятать лицо. Однако вопреки самоубеждениям Алекса в противоестественности собственного желания, жар внизу живота не прекращался, наоборот, становился сильнее под взглядом Скофилда. Махоун медленно повернул голову. — Разве в Соне существуют определения «нормальности»? О, нет, они не для этих мест, — пробормотал он, но Скофилд пропустил эти слова мимо ушей: слишком они смахивали на наркоманский бред. Засунув руки в карманы, Майкл не отрываясь смотрел на Алекса сверху вниз, ощущая, как в брюках становится невыносимо тесно. Приняв спонтанное, безумное решение и сорвав простыню с верхней койки, Майкл решительно завесил камеру. Медленно сев на край грязного матраса, под скрип старых пружин он коснулся кончиками пальцев бедра Алекса и медленно провёл снизу вверх, ощущая дрожь и жар его тела. При этом собственное желание перекрывало все прочие мысли. — Я не буду извиняться за то, что сделаю сейчас с тобой, — жёстко произнёс Майкл. — Как ты там сказал? В Соне не существует определения нормальности. Вцепившись в брюки Алекса, Майкл потянул вниз, окончательно их снимая. Теперь Махоун был полностью раздет, и не похоже, что данное положение вещей его так уж смущало. — Просто сделай это, Майкл, хорошо? Его голос тихий, можно даже сказать, мелодичный. Майкл хотел, чтобы Алекс сказал что-нибудь ещё, неважно, что, но тот замолчал в ожидании ответных действий. С тихим шорохом Майкл снял пропахшую потом кофту и закинул её на верхнюю койку. Махоун лежал на боку, нервно усмехаясь. — Ну, вот ты мне и отомстишь, — негромко произнёс он, и в ответ Скофилд лишь покачал головой. — Это не месть, Алекс. Не месть, — уже тише сказал он, пододвигаясь ближе и властным движением надавливая на плечо Махоуна, вынуждая его вновь лечь на живот. Алекс ощутимо вздрогнул, чувствуя, как Майкл обхватил его предплечья и начал массировать их. Ладони Майкла были горячими, но его тепло не обжигало, а согревало. Как же Алекс хотел, чтобы эти мягкие, осторожные прикосновения были вечными! Его дыхание сбилось, когда Майкл медленно провёл кончиками пальцев вдоль широкой спины вниз до ягодиц и обратно к лопаткам, предплечьям. Руки мягко легли на шею, и круговые массирующие движения практически сняли напряжение. Впервые за время заточения в Соне, проведённое не под кайфом, Александр расслабился. Улыбаясь, он провёл щекой по подушке, наслаждаясь соприкосновением кожи с тканью. Майкл повернулся. Теперь он нависал над Махоуном. Склонившись, коснулся губами дрожащей спины, запечатлевая поцелуй и проводя языком короткую линию до шеи. Чуть отстранившись, поглаживающим движением убрал мешающие волосы Алекса, открывая его шею, которую принялся целовать жадно и по-собственнически. Алекс что-то промурчал себе под нос, заёрзал, тут же чувствуя, как возбуждённый член трётся о смятую простынь. Рука Махоуна потянулась вниз, но Майкл перехватил её, сжав запястье. Махоун не пытался высвободиться, хотя оба знали, что прояви он желание, то легко бы сам подмял Скофилда под себя даже в нынешнем состоянии. Майкл не хотел думать, почему Алекс согласился отдаться ему. Чувство вины? Очень вряд ли. Желание отвлечься от сводящей с ума детоксикации? Впрочем, сейчас это не имело значения. Майкл опустился на Алекса. Просунув руку между постелью и его телом, ласкал вздымающуюся в такт давно сбившемуся дыханию грудь. Слегка поцарапал, от чего Алекс негромко застонал. — Неужели не хочешь вырваться и убить меня? — прошептал Майкл, слегка касаясь губами уха Алекса. — Я могу отыграться на тебе в любой момент, если посчитаю нужным, — в какой-то момент Алекс улыбнулся, видимо, представляя себе эту картину во всех подробностях. — А сейчас... сейчас просто помоги мне расслабиться. Майкл едва заметно кивнул. Он не боялся угроз Алекса, тот может сколько угодно напоминать о своём физическом превосходстве, но какой в этом смысл, когда сейчас он лежит под Майклом, сражая наповал своей покорностью? Он сам сделал выбор, а Майкл... Майкл не хотел думать о том, что сейчас творит. Это неправильно? Да после смерти Сары неправильным стало всё! Мир перевернулся с ног на голову, он сидит здесь из-за какого-то подонка, спасение которого поставили стать целью его существования. А ведь он хотел жить ради Сары. Но её больше нет, и теперь он обычный заключённый, жизнь которого, если отбросить навязывание, лишена смысла. Ногтями Майкл впился во взмокшую кожу, и Алекс громко застонал, когда он опустил руку вниз, оставляя на спине розовеющие отметины. Пальцы бывшего спецагента при этом с силой сжали подушку, мускулистое тело напряглось. Махоун протяжно выдохнул, когда Майкл смазал его своей слюной. Алекс вновь начал дрожать, но теперь это была дрожь возбуждения. Все чувства обострились в несколько раз, и сейчас от каждого, даже мимолётного прикосновения Майкла по телу словно пропускали электрические разряды. Сдавленный стон прорвался через плотно сжатые губы, когда возбуждённый член коснулся напряжённых мышц. Майкл нежно провёл ладонью по затылку Алекса, шепча успокаивающие слова и умоляя расслабиться. Майкл и сам едва смог сдержать стон наслаждения, когда ему удалось войти на несколько сантиметров и ощутить обжигающий жар тела Алекса. С невероятным трудом Майкл заставил себя замереть, чтобы дать исступленно царапающему подушку Алексу привыкнуть к ощущениям внутри себя. — Расслабься, давай же. Тебе ведь не больно, правда? — Майкл поцеловал плечо Алекса, поглаживая его грудь. Когда пальцы коснулись твёрдых сосков, Майкл вновь двинулся вперёд. Алекс сжался, но тут же расслабился, целиком отдаваясь ласкам Майкла, его осторожным толчкам и мягким поцелуям. Алекс стонал, кусая губы, заставлял себя сдерживаться, но у него не получалось. Перехватив одной рукой Алекса под грудь, другой Майкл зажал ему рот. Абсолютная власть над Махоуном возбуждала. От одной мысли, что некогда смертельно опасный враг лежит под ним, жадно выгибаясь навстречу каждому движению, сносило башню. Майкл вошёл глубже, но Алекс уже не чувствовал боли. Тот, кого он страстно желал понять, в чей разум пытался проникнуть, захватил его, всего и без остатка. Алекс чувствовал, как Майкл изучал его, исследовал реакцию возбуждённого тела на каждое прикосновение, будь то мимолётное касание или нежное поглаживание. Чувствовал, как с каждым новым толчком Майклу становится всё труднее сдерживать себя: его движения становятся быстрее, проникновение — глубже, и даже рука на губах не может заглушить стон Алекса, когда Майкл входит в него до конца. Алекс дёргается. Сочетание острой боли и сильнейшего наслаждения затмевает его разум сильнее любых таблеток, сильнее героина! Он сжимает и разжимает край подушки в такт толчкам, с каждой минутой убыстряющимся. Тело изгибается, жадно ловя каждое прикосновение — к шее, к спине, к груди и животу. Алекса трясёт, когда Майкл касается его члена, поглаживая, несильно сжимает, после чего опускает руку ниже, на нежную кожу внутренней стороны бедра. А затем, когда Алекс чувствует себя на грани, Майкл останавливается, и это мучает Алекса. Он возмущённо мычит, но ладонь Майкла лишь сильнее сжимает его губы. И всё. Ни единого прикосновения больше. Алекс возмущённо царапал стену камеры, чувствуя, как огненная волна ощущений отпускала его. Когда же Майкл начал двигаться вновь, Алекс помимо воли выгибался навстречу каждому толчку. Пальцы его мяли простынь, царапали обнажившийся матрас, сжимали подушку. Схлынувшее было возбуждение нарастало вновь, с каждым движением становясь всё невыносимее. Упрямым движением Алекс сорвал ладонь Майкла с губ и жадно вдохнул полной грудью. — Майкл... умоляю, — конец фразы сорвался в громкий стон, от которого Майкла обдало жаром: вдруг их услышали? Но даже если и так, то теперь он не мог остановится, не мог оторваться от столь желанного тела. Он хрипел и тяжело дышал, ускорялся, властно входя до конца и почти полностью покидая тело Алекса только для того, чтобы через секунду вторгнуться в него вновь. — Ты мой, сейчас — только мой, — возбуждённо хрипел Майкл. Теперь он хотел слышать Алекса, каждый стон, и плевать, чем это может закончиться. Майкл обхватил его член, поглаживающим движением скользнул вверх-вниз, и ещё раз, затем ещё. Алекс беспомощно всхлипывал, на светло-голубых глазах выступили слёзы. Оргазм приближался, и теперь значение потеряло всё: существовал лишь Скофилд, его движения, его ласки, поглаживания и шёпот, и когда возбуждение достигло предела, Алекс судорожно изогнулся, рывками двигаясь навстречу. Майкл спешно зажал ему рот обеими ладонями, чувствуя, как сам достигает грани от того, что сильное тело бьётся в оргазме в его руках. Майкл вынужден закусить губу до крови, когда собственные толчки стали неконтролируемо резкими и сильными. Наконец обжигающая волна накрыла его с головой, и на какое-то время мир перестал существовать. Махоун всё ещё тяжело дышал. Поцеловав его спину в последний раз, Майкл отстранился. Неторопливо сел — тело отказывалось повиноваться, словно после тяжёлой физической тренировки. С тихим шорохом он застегнул ширинку, после чего склонился над Алексом. Тот неспешно повернулся и открыл глаза, затем слабо улыбнулся Майклу. Вместо ответа тот снял простыню и заботливо укрыл ею Алекса. — Попробуй поспать, — прошептал Майкл, — Твоему организму требуется отдых. — Да, конечно, — Алекс повернулся на бок, устраиваясь поудобнее. Неожиданно он тихо рассмеялся, откинув голову. — Вижу, ты не держишь на меня зла. Майкл помотал головой. Алекс недоверчиво сощурился, но Майкл знал, что говорит ему правду, равно как знал и то, что возьмёт Алекса с собой. Но это будет позже, а сейчас надо сколько-нибудь поспать. Завтра будет тяжёлый день, да ещё и Ти-Бэг покою не даст. Но это будет завтра. С данной мыслью Майкл поднялся и, бросив прощальный взгляд на засыпающего Алекса, покинул его камеру, мысленно поражаясь тому, что натворил, а больше всего — полному отсутствию стыда или сожаления о содеянном. Всё-таки с момента заточения в Фокс-Ривер он изменился. После же смерти Сары... впрочем, какая теперь разница? Майкл махнул рукой и прислушался. К счастью, ночной коридор Соны встретил его тишиной, прерываемой лишь сонным сопением заключённых. Для них эта странная тюрьма стала домом. Но не для Майкла. И, бросая очередной взгляд на тусклую лампочку под потолком, тот лишь загадочно улыбнулся.