Антитело

      - Скажи, ты когда-нибудь убивал?       Я отложил ручку в сторону и повернулся на стуле к Артуру.       - Прости?       - Ну, Нов. Убивал?       О, мой дорогой друг! Ты даже не представляешь, когда, как, и – самое главное – в каких количествах!       Артур испытующе смотрит мне в глаза.       Я тяжело вздыхаю.       - Ты видишь у меня мини-юбку?       Он удивлённо моргает и, видимо, забывает то, что хотел сказать.       - Или каблуки? – Проникновенно продолжаю я. – Или вольт-оружие и стигмы на загривке? Может, у меня грудь ненароком выросла? Артур, похож ли я на Пандору?       Он моргает ещё дважды…и хохочет во всё горло.       - Нет, груди у тебя нет, но знаешь…       Эта пауза заставляет меня беспокоиться.       -…это не помешало бы тебе быть красивой девчонкой! – Заканчивает фразу белобрысый шутник и снова заливается хохотом, глядя на моё лицо.       - Очень смешно, очень. Ха-ха. Видишь? Я смеюсь.       - Ну правда! Подкрасить немного, одеть в ципао*…       - …Сменить пол – ехидно ввинчиваюсь в его шутку я.       -…и будет просто дама на выданье!       Я поднимаю руки в знак протеста.       - Артур, я рад, что у тебя хорошее настроение, но, пожалуйста – не надо больше шуток на эту тему, лады? А то я перестану к тебе, извращуге, спиной поворачиваться.       - Не беспокойся за свою добродетель, Казуя, я – односексуал!       Иногда он всё же ставит меня в тупик.       - Кто, блин? Это не заразно? – Притворно ужасаюсь я.       - Ну, типа, меня влечёт только лишь к одному человеку.       - Понятно. Термин сам выдумал?       - Ну…да.       - Заметно. Ни с чем не сравнимый почерк Артура Криптона.       - На что ты намекаешь?       Я не успел ответить. Нас прервал настойчивый стук в дверь.       - Это правда, Хиераги? – Я ощущаю безумную надежду, что она пошутила или, хотя бы, что решила меня проверить.       - А зачем мне врать?! – Восклицает юная Пандора.       Я устало закрываю глаза и потираю лоб. Два дня. Два дня спокойной жизни у меня было с момента освобождения Сателлы. Два коротких счастливых дня, в течение которых я старательно вытаскивал её истинное «я» из ледяной брони. Но надо же было вылезти ещё одной третьекурснице, которая объявила себя «хранительницей устоев» и пообещала наказать Сателлайзу!       - Ингрид – седьмой из лучших бойцов академии, она куда сильнее Мияби – задумчиво тянет Артур.       Проблема только усугубляется. Если верить тому, что услышала Кахо, то эта не станет сотрясать воздух пустыми словами, она просто казнит нас. Да, нас! Я точно не отпущу Сателлу туда одну!       - Неприкосновенная Королева точно обратится к тебе, Аой Казуя! – Восклицает Хиераги.       - Пожалуй. – Вторит ей Артур.       - Ты должен отказаться!       Я приоткрываю левый глаз и впиваюсь взглядом в Кахо. Она тихо ойкает и прижимает ладонь ко рту.       - Я должен отказаться и бросить своего партнёра? – Спокойно переспрашиваю я.       - Но…       - Давайте разберёмся: почему вы так боитесь и ненавидите Сателлайзу эль Бриджитт? – Я складываю ладони вместе и кладу их на стол, демонстрируя свою готовность внимательно слушать.       - Она…ну, это…       - Говори, как сама думаешь, твоё мнение – это твоё мнение. Я тебя точно за него казнить не собираюсь. – Я доброжелательно улыбнулся замявшейся старосте.       - Она…бывает жестока и очень часто – без особой причины, – наконец, выдаёт Хиераги, отведя глаза. – Даже за случайное прикосновение убить готова!       - Что же, Хиераги, я понял тебя. Сейчас я кое-что тебе объясню, но это должно остаться в пределах комнаты. – Я многозначительно обвожу их взглядом. Артур и Кахо нетерпеливо закивали. – Если вы, конечно, не хотите поставить меня в…неловкое положение.       - Итак, вас, в некотором роде, беспокоит…бескомпромиссность Сателлайзы в отношении её личного пространства, но поверьте – на то есть причина. Давно с ней случилось несчастье, после которого у неё развилась сильная боязнь прикосновений. Что-то связанное с автокатастрофой, - поспешно добавляю я, пресекая незаданный вопрос Кахо. – Подробностей не знаю. Это во-первых. Во-вторых – оглянись! – Я обвёл широким жестом пространство вокруг себя. – Отношения в академии такие, что скорпионы в банке, глядя на них, приятельски обнимаются и клянутся в вечной дружбе! Нет, конечно, не всё беспросветно плохо – есть те, кто ещё не познал вкус ненависти к себе подобным или просто не захотел жить так (мудрые люди!). В такой-то обстановке, где почти каждый был бы непрочь всадить тебе лезвие куда-нибудь меж лопаток – как бы ты поступила? Что делать, если все просто с разгона пытаются либо прихлопнуть тебя, либо влезть в душу, даже не попытавшись узнать, что ты за человек, что движет тобой? Доверяться каждому – убьют или ославят так, что жить не захочешь!       - Я не прошу вас сразу же безоговорочно полюбить Сателлайзу, - переведя дух, продолжил я, - но попытайтесь хотя бы понять её мотивацию. И вообще, никогда не торопитесь осуждать человека, не пообщавшись лично. На самом деле Сателлайза – очень добрая и отзывчивая, только скрывает это за ледяным панцирем.       Ребята задумались. Что же, если они вняли моему спичу – хорошо, я смог хоть немного разжать когти предрассудков. Нет – ну, не судьба.       - Вы подумайте пока, а я пойду. – Я встал и пошёл к выходу из комнаты.       - Куда? Надеюсь, поискать место побезопаснее? – Ох, Артур-Артур. Спасибо, что беспокоишься обо мне, но я не бегу от схватки.       - Обсудить план действий со своей Пандорой.       Найти комнату Сателлы оказалось непростой задачей. Каждый встречный в её общежитии при упоминании «Сателлайзы эль Бриджитт» бледнел и терял дар речи. Вот это я понимаю – репутация! Поблуждав по этажам, я уже пришёл было к выводу, что вломиться к кому-нибудь в комнату и в жёсткой форме потребовать объяснить дорогу к нужному месту - это не такая уж и плохая идея, как мне попался комендант, который сжато объяснил мне маршрут и напомнил, чтобы я не задерживался, так как скоро начнётся комендантский час. Мы раскланялись друг с другом и разошлись по своим делам.       Я поднялся на этаж выше и дошёл до нужной двери. Так, значит, тут живёт Сателлайза…       Я громко постучал. Тишина.       - Сателлайза? – Спросил я, осторожно открыв дверь и заглянув.       Никого.       Я так же осторожно вошёл, мягко ступая с пятки на носок. Дверь бесшумно закрылась, тихо клацнув замком, и этот «клац» показался мне ударом грома.       Комната Сателлайзы была типично женской комнатой. Постельное бельё светлых тонов, мягкие игрушки на кровати, везде чистота и порядок. Нет, у нас в комнате тоже были и чистота, и порядок, но как-то по-другому. Я не знаю, почему так, но всегда можно отличить, прибирался ли в комнате парень или девушка.       Я прошёл к середине комнаты и только сейчас заметил, что на кровати, помимо мягких игрушек, есть ещё кое-что. Записная книжка тетрадного формата в твёрдом переплёте, на которой значилось «Дневник».       Дневник? Сателла ведёт дневник? Довольно сентиментально.       Вообще, было бы интересно узнать о ней больше…но не таким способом. Всё равно, что рыться в её грязном белье.       Дверь за моей спиной открылась. Я обернулся и увидел то, что заставило меня проглотить заготовленное приветствие и извинения за вход без разрешения.       Передо мной стояла Сателлайза, одетая лишь в остатки влаги на коже, короткое полотенце и очки.       Я почувствовал, как в паху стало тяжелее, а остатки незадействованной крови бросились в лицо. Я думал, что видел уже всё в женском теле, что меня не пронять подобным, но, видимо, прав был Унабару, когда говорил, что в женщине есть что-то «древнее и непобедимое».       Все мои ощущения обострились. Я словно видел волны жара, исходящие от её распаренного тела.       - Ч-что ты тут делаешь?!       Её восклицание немного отрезвляет меня.       - Сателла, я…       Её взгляд соскальзывает мне за спину, на лежащий дневник.       - Не смей читать!       Она совершает мощный рывок ко мне и поскальзывается на чём-то.       Бух!       На меня с размаху падают примерно шестьдесят килограмм чистой женственности. Пожалуй, это тот вид тяжести, который мне даже нравится!       Я пытаюсь удержать нас в вертикальном положении, но оступаюсь и падаю сам. Перед ударом о пол я рефлекторно прикрываю глаза. Забавно, но момента столкновения я почти не ощутил, так как давление в бёдрах резко усилилось. Только бы Сателла не ощутила степень моей заинтересованности!       Хотя минутку, дело не в притоке крови.       Я открыл глаза как раз в тот момент, когда полотенце соскользнуло с неё. На моих бёдрах в позе наездницы, одетая в костюм Евы и абсолютно красная от стыда, сидела самая прекрасная девушка, что я видел. В правой руке она судорожно сжимала свой дневник.       Собрав остатки своей воли в кулак, я запрокидываю голову так, чтобы видеть только потолок.       - Я и не собирался читать. – Выдавливаю из себя, прежде чем неловкую тишину прорезал взвизг.       - Извини, что вот так вломился. Мне следовало подождать за дверью.       Я сидел на полу, а передо мной сидела полностью закутавшаяся в покрывало Сателла и смотрела на меня глазами обиженного щенка. Этот взгляд заставлял моё сердце рваться на куски. Буквально пару минут назад я, глядя на неё, думал далеко не о высоком, но теперь же хочу просто обнять и прикрыть от всего мира. Она может быть холодной и неприступной королевой, но сейчас…сейчас в её облике сквозила беззащитность той светлой души, что пряталась за личиной Неприкосновенной.       - Зачем пришёл?       Её голос был тих, и в нём прозвучала какая-то волнующая вибрация, которая пробрала меня до костей и заставила покрыться мурашками. Я глубоко вздыхаю и собираю себя воедино.       - Я бы хотел услышать ответ на тот вопрос. Примешь меня своим Ограничителем?       С полминуты на её лице отражалась борьба эмоций, которую на доли секунды сменило какое-то скорбное выражение.       А затем появилась маска той воительницы, что я видел лишь тогда, когда она сражалась.       - Не стоит.       Голос Сателлы всё так же тих, но вместо той волнующей мягкой вибрации в нём зазвучала сталь.       Это ранит меня. После всего того, что мы пережили?       - Но завтра тебе предстоит бой с третьекурсницей!       - Как узнал?       - Одноклассница подслушала. Тебе обязательно нужен Ограничитель!       Тень грустной улыбки промелькнула на её лице.       - Обойдусь без тебя.       Она встала и повернулась ко мне спиной. Беззащитность исчезла из её облика, словно и не бывало.       - Уходи.       Я не помню, что сказал ей, прежде чем уйти. Я помню лишь то, что за секунду до закрытия двери успел заметить её поникшие плечи.       - Утаката-сан?       Комендант поднял взгляд от газеты и, близоруко прищурившись, взглянул на меня.       - А, этот ты. Возникли какие-то проблемы?       - Нет, я просто хотел бы ещё узнать, где найти комнату Ингрид Бернштейн.       Тёмные с проседью брови мужчины поползли вверх.       - Та же, что и у эль Бриджитт, но на два этажа выше. Зачем тебе?       - У меня к ней…некоторое дело – ответил я, невольно отведя глаза.       Моя заминка ему явно не понравилась.       - Дело – это, конечно, хорошо, но только без глупостей, парень, хорошо?       - Не беспокойтесь, я не создам вам неприятностей.       - Да при чём тут я! – Утаката-сан досадливо поморщился. – Пандоры – они такие, сгоряча и прибить могут, а дело у тебя к ней явно не из весёлых. Поберегись там.       Я удивлён, пожалуй. Я чувствовал, что этот человек искренен в своём беспокойстве за меня, хоть этому чувству и нет логического объяснения. Интуиция обострилась?       - Бывали прецеденты? – Забросил я удочку.       На несколько мгновений глаза его потускнели, а на лице отразилась какая-то древняя печаль.       - Поторопись. Скоро комендантский час. – Он начал говорить коротко и отрывисто. Надо будет однажды попросить его рассказать эту историю.       Я вежливо попрощался и вышел.       Вход в святая святых «хранительницы устоев» был точно такой же непримечательной дверью.       Я покачал головой. А чего я ждал? Стальной сейфовой двери, увешанной цепями и черепами предыдущих посетителей с обязательной надписью на латыни «Не влезай – убьёт!»?       Я усмехнулся. Подобная ассоциация невероятна, хоть и забавна. Пандоры, как я заметил, любят самовыражаться там, где нет свидетелей. Или этот свидетель более-менее лоялен.       Насколько понятие «дружба» подпадает под понятие «лояльности»? В условиях Западной генетики – на все сто!       Я вздохнул и постучал. Спустя секунд двадцать субъективного времени меня неразборчиво пригласили войти.       В комнате было двое: парень и девушка. Парень – явно Ограничитель, и явно не первогодка – его единственная стигма имела больший уровень развития, чем у моих сокурсников. Плюс он явно имел некоторый боевой опыт: в помещении он занял такую позицию, которая позволяла ему и быстро добраться до двери, и обеспечить перекрытие оконного проёма морозящим полем.       Девушка же – не менее очевидная третьекурсница, только вот поток энергии от стигм интенсивнее, чем у Каннадзуки, и как-то сфокусированнее.       Я против воли повёл носом. Пахло угрозой. Опасный дуэт.       На столике между ними стояли две чашки с ещё парующим чаем - заварен недавно. Тарелочка с пирожными, и ни одно ещё не тронуто. Кажется, я ворвался в самом начале долгих посиделок.       - Кажется, я невовремя. Прощу прощение за столь позднее вторжение, я не задержу вас надолго. – Произнёс я, делая ещё пару шагов внутрь и закрывая за собой дверь.       - Нет, ничего страшного – доброжелательно ответил парень.       - С кем имеем честь…?       - Меня зовут Аой Казуя. У меня есть дело к Ингрид Бернштейн.       Пандора и Ограничитель быстро переглянулись, после чего парень, якобы устраиваясь поудобнее, сел так, чтобы перехватить мою вероятную атаку. Я посмотрел прямо на него и демонстративно сдвинулся чуть левее, делая его позицию менее удобной. Глядя на мои манёвры, незаметно подобралась и Ингрид.       Итак, намёки сделаны, фигуры расставлены.       - Аой Казуя, да? Первогодка, недавно переведён, но уже успел вопиющим образом нарушить две трети Устава? – Подала голос Пандора.       - Если вам так угодно. Стало быть, вы – Ингрид Бернштейн. Могу я задать вам один вопрос?       - Это уже один вопрос, Аой Казуя. Хорошо, задавай.       - Почему вы хотите казнить мою Пандору? *Ципао - китайское платье, распространённое ~ в 18 веке и творчески переработанное в 20 веке. Имеется в виду современная версия.