Прости

«Психологи говорят, что если человек смеется над глупыми вещами, он одинок.» Не знаю так это или нет, но Лу всегда смеялся над глупыми вещами, но мне казалось, что он не был одинок, ведь я всегда был рядом. Лишь только потом, до меня дошло, что одиночество преследовало тебя, когда ты был в школе. Ты всегда один сидел за обеденным столом, один сидел за партой, одиноко блуждал по школьным коридорам. В конечном итоге одиночество стало одной из причин того, что тебя больше нет. Прости, что не смог заставить одиночество уйти. «Если человек говорит мало, но быстро, он хранит секреты.» Это действительно так. Луи хранил секреты. Порезы на его запястьях — секрет.  Лу, сказать, как я узнал о твоих порезах? Как-то раз я пришел к тебе рано утром, ты еще спал и я просто лег рядом с тобой, смотря на тебя, рукав твоей кофты задрался и тогда я заметил на твоей прекрасной белой коже небольшую царапину с засохшей кровью, и дураку было понятно, что она сделана не так давно, подняв рукав чуть выше, перед моим взором открылось много таких царапин по всей руке. Я не хотел даже думать о том, что ты можешь проводить лезвием по своей руке. Тогда я просто встал и ушел, осмысливая все, а ты так и не узнал, что твой секрет стал и моим тоже. Я думал, что это лишь подростковое, что это пройдет, но если бы знал до чего это доведет, то в тот же день попытался бы помочь тебе. Прости, что не смог спасти тебя. Наши отношения — еще один секрет секрет. Прости, что не позволял рассказать о наших отношениях, что запрещал подходить ко мне в школе, что делал вид, что встречаюсь с Мартиной из параллельного класса, чтобы все думали, что я нормальный. Нет, Лу, ты не подумай, что быть геем — это ненормально. Просто для меня все это было по-новому и я боялся, что все мои «крутые» друзья отвернутся от меня. Будь ты сейчас живой, любовь моя, я бы рассказал, нет не так, я бы кричал о наших отношениях на каждом углу школы. Только теперь, когда тебя нет, я осознал, какой я мудак. Я так сильно люблю тебя, Лу. Эти секреты довели его до того, что из вечно болтающего мальчика он превратился в человека, который говорил всего несколько фраз за день. «Если кто-то не может заплакать, он слаб.» Даже когда его избивали, он никогда не плакал, не потому, что хотел казаться сильным и смелым, у него просто не было сил для слез. Он был слаб. Избивая тебя, (вместе со своими друзьями мудаками, опять-таки боясь, что они подумают, что я такой же пидр, как и ты) я думал о том, как после всего этого буду вынужден уйти из туалета, оставив тебя лежать на полу в луже собственной крови и как потом, дома, буду обрабатывать твои раны, и как ты холодным взглядом будешь смотреть на меня. Прости. Слишком слаб для слез, слишком для жизни, но слишком силен для того, чтобы натянуть на свою шею петлю и сойти с табуретки. Слишком силен для того, чтобы оставить меня одного, не думая о том, как будет плохо мне, не думаю о своей маме. Думая лишь о том, как избавиться от угнетающей боли и вечных страданий. Я все еще помню, как мне позвонила твоя мама, я сказал ей «Привет, Джей», а она заплаканным голосом сказала, что ты умер и сбросила трубку. Я начал звонить на твой номер, ничего не понимая, но в трубке грубый голос мужчины говорил мне «абонент недоступен», тогда со всей скорости я побежал к тебе домой, в надежде, что ты живой, а звонок Джей — это всего лишь глюк. Прибежав к твоему дому, я увидел скорую и милицию, которые стоят во дворе, зайдя в дом, я увидел Джей, которую успокаивал твой отчим и просил ее перестать плакать, но она никак не могла. Я поднялся наверх, заходя в твою комнату и увидел, как твое тело кладут в черный пакет. Они унесли тебя, а я остался стоять там и по моим щекам текли слезы. Тогда весь мир ушел у меня из-под ног. В твоей смерти был виноват я, Лу, и мысль о том, что тебя больше нет, заставляет меня плакать. Я так сильно хочу вернуть время назад, я так сильно хочу поцеловать твои губы, обнять тебя, поцеловать твои порезы и сказать, чтобы ты больше их не делал, сказать, что мы можем рассказать всей школе о наших отношениях и что мне больше не нужно притворяться, что я встречаюсь с шлюхой. Иногда я прихожу к твоей маме, чтобы узнать, как она, но она всегда, с грустным взглядом отвечает, что три месяца назад она бы ответила, что все хорошо, но сейчас ее жизнь не имеет смысла, похоронив одного из сыновей, она больше не хочет жить. (И я понимаю ее, потому что похоронив любовь всей моей жизни — я тоже не хочу больше жить.) Твой отчим хоть как-то старается поддержать ее. Не так давно Дэн сказал мне: » Если бы он был жив сейчас, я бы начал больше времени проводить с ним, как отец с сыном. Когда у нас с Джей появился Эрнест, мы просто напросто забыли о том, что у нас есть Луи. Нам казалось, что он уже взрослый и не нуждается в нас, поэтому просто перекинули все внимание на его младшего брата, не замечая, что наш старший практически перестал разговаривать, что в глазах у него была грусть, что он нуждается в помощи. Я говорю «наш сын», потому что за все эти годы, он стал и моим сыном тоже. Сейчас я хотел бы по-отцовски поговорить с ним, сходить на футбол, научить водить его машину. Иногда мы не ценим то, что у нас есть.» Лу, я все еще вспоминаю, как ты выходил из школы два месяца назад, тогда я даже, блять, не мог задуматься о том, что вижу тебя живым в последний раз. Я просто думал о том, как приду к тебе вечером, как мы обнимемся, ляжем на кровать и, наконец, досмотрим последнюю серию первого сезона ходячих и начнем смотреть второй, как потом мы процеловались бы всю ночь, а потом под утро бы заснули. Я знаю, что уже говорил, но, блять, Лу, я так сильно скучаю по тебе. Я, блять, только после твоей смерти понял, как сильно нуждаюсь в тебе. Будь ты рядом сейчас, я бы никогда не отпускал твою руку, но время не вернуть назад. И сейчас я полностью согласен со словами твоего отчима: «Иногда мы не ценим то, что у нас есть.» На этом я закончу свое письмо, Лу. Просто знай, что я люблю тебя, как луна любит солнце, как небо любит звезды, как цветы цветы любят лучики солнца.