Лицом к лицу. Дориан Грей
Я могу все. Нет, я не хвастаюсь, просто констатирую факт. Разумеется, я не могу ничего за пределами человеческих возможностей. Спрыгнув с высотного здания, я не взлечу вверх. Но я могу то, что никогда не получится у других. Я могу быть вечно прекрасным. Я убиваю, но мое лицо не омрачает печать греха. Я злоупотребляю алкоголем — и встаю утром свежий, словно никогда не пробовал этой гадости. Я могу делать, что угодно — и навсегда останусь красивым. Кто из вас может похвастаться этим? Готов спорить, многие отдали бы все, чтобы стать таким же, как я. Вечно юным повесой, которому позволено все. Но мало кто знает, какую цену я за это заплатил. Каждую ночь я смотрю в лицо самому себе, и оно отнюдь не кажется мне красивым. Наоборот, с каждой ночью оно ужасает меня все больше и больше. Но я не могу не смотреть. Такова моя участь. Я вижу все свои грехи, которые сотворил, и они глубоко впечатываются в мою память, не оставляя меня в покое даже днем. Теперь я понимаю, было бы легче, если бы люди видели меня таким, каков я есть. Но я больше никому не позволю увидеть мое истинное лицо. Оно настолько ужасно, что способно свести с ума любого. Как свело с ума меня.Ужас. Стивен Кинг
Ужас затягивает меня в бездну, из которой не выбраться. Я кружу в водовороте своих собственных страхов, впуская их в себя, позволяя им завладеть разумом. Они заставляют забыть обо всем, изгоняют все чувства, оставляя только всепоглощающий ужас. В руках и ногах появляется странное покалывание. Оно неприятно, но какая-то извращенная часть сознания не хочет, чтобы это прекратилось. Липкий холодный пот течет по спине, рубашка промокает… Резкий запах пробуждает отвращение. Дыхание перехватывает, воздух можно впустить лишь маленькими порциями, ровно столько, чтобы не задохнуться. В животе селится странное существо, заставляющее желудок сокращаться в немыслимой агонии. Тошнота подступает к горлу. Живот сводит мучительными спазмами, и я скрючиваюсь, не в силах сопротивляться. Сердце колотится так быстро, что вот-вот выпрыгнет из груди и ускачет прочь, оставив меня умирать. Подсознание рисует кошмары, которым не место в реальной жизни… И я чувствую их. Пусть здесь темно, но я знаю — они близко, на расстоянии вытянутой руки. Я могу прикоснуться к собственным ужасам, заранее зная, что пальцы наткнутся на волосатую шкуру монстра. Главное — не закричать.Тошнота. Алекс
С диким хохотом и улюлюканьем я бегу за старикашкой. Его дочуркой, аппетитной кисой, уже занимаются мои мальчи-пальчики. Передо мной же одна цель — догнать этого типа. Толчок в спину! Он повалился ничком на землю. Я пинаю его по ребрам, он скручивается гусеницей и кричит. Я хохочу и бью снова, на этот раз попадая по тыкве. Но что это? Мне вдруг резко становится хреново. Голова кружится, асфальт и темное небо меняются местами. Я падаю на землю рядом со старикашкой. Мое лицо оказывается точно напротив его разбитой морды. «Чего ты пялишься?». — хочу сказать я, но не могу. Приступ тошноты стал чуть слабее, но стоит мне подумать о том, чтобы встряхнуть этого типа как следует, и она накатывает снова, заставляя зажмуривать глазья. Когда я снова открываю их, старикашка стоит надо мной, скаля зубья в ухмылке. Дружбаны мои где-то потерялись, видно, киса настолько увлекла их, что они забыли обо всем. Промелькнувшая в моей голове мысль, что неплохо бы подняться и так вдарить старику по мозгам, чтобы он скопытился, вызывает еще большую дурноту. Я могу только лежать. Лежать и смотреть, как он измывается надо мной.Цирк бессмертия. Рэй Брэдбери
Там, где поет каллиопа… Там, где карусель отматывает годы нашей жизни. Виток туда — плюс один, виток обратно — минус… Там, где все пропахло смертью. Запах, маскирующийся под аромат тайны, загадки, которую не разгадать так просто. Она подразнит, привлечет внимание, поиграет с вами, может быть, прокатит на карусели, а затем исчезнет, как мираж. Но вы уже не станете прежним, нет. В вашей голове карусель будет вращаться, каллиопа — петь, и все это — навечно. Вам не избавиться от цирка, потому что он идет за вами. Куда бы вы ни спрятались, он найдет вас, схватит за шкирку, бросит к слонам, затем вытащит исковерканное тело и поселит по соседству с бородатой женщиной и сиамскими близнецами. Ваш изувеченный труп будут каждый день демонстрировать публике, а вы будете улыбаться беззубым ртом, кивать и приглашать снова. И они придут. Не смогут удержаться. И наконец один из них тоже решит прокатиться на карусели.