Life After Show

Это был апогей. Но… В самый ответственный момент, когда Томас Хуппер уже заканчивал свой монолог, а толпа людишек готова была взорваться в овациях и поклонах его величию, разразился сигнал тревоги… Резкий гул доносился со всех сторон одновременно, словно парень находился не на улице, а в жестяной банке. Люди почему-то начали исчезать, развеиваясь в воздухе, словно мираж, или расплываясь, будто восковые свечки от огня, в цветную лужицу. Город неожиданно стал казаться массивным и «плавающим». Хуппер нещадно озирался по сторонам, дабы найти источник «катастрофы» и понять, что собственно происходит. Сирена стихла, все вокруг замерло. Ни звука, ни шороха, словно Томас один остался в этом мире… Он и глухая тишина. Только шорох ветра, переносящего сухие листья в неизвестность. А ведь ему казалось, что было лето… Но продолжалось это недолго. Спустя пару минут, показавшихся вечностью, резкое «тр-з-рр-зз-рз-рр-ззр-рр» разразилось новой, более интенсивной, волной по пустому пространству, чтобы снова исчезнуть и появиться, спустя короткий срок. И вот, когда вой сирен затих «насовсем», а Томас преспокойно вглядывался в вечерний горизонт, не понимая, каким образом он успел оказаться в Техасе, его внимание привлекла странная тень, постепенно закрывающая собой солнце. Он прислушался к тишине, пытаясь рассмотреть приближающееся к нему существо (а это точно было что-то живое), пока сердце наливалось какой-то неясной тревогой. Кажется, фигура набирала скорость, и … «БАХ_БАХ_БАХ_БАХБАХ» — земля задрожала, камушки под ногами подлетали сантиметров на пять от земли, как и сам Хуппер. Невысокий парень, чрезмерно посерьезнев в лице, кивнул своим мыслям, и, спустя мгновение, уже летел в противоположную «тени» сторону. «ТРР-ЗЗ-РЗ-РР-ЗЗЗ-РЗР-ЗЗ_БАХ-БАХ_РР-ЗРЗ_БАХ_РЗЗ-РР_ БАХ-БАХ-БАХ_ЗЗ-РЗ-ЗРР» — сирена вернулась, не заглушая собой этот топот (?). Томас бежал явно медленнее своего преследователя. Он кончиками волос ощущал, что тот уже совсем близко, почти догнал его. Поддавшись секундному порыву, парень попытался обернуться, но это было огромной ошибкой: даже не успев взглянуть, что за монстр его преследует, Хуппер налетел на какой-то особо крупный камушек и кубарем покатился по склону (разве он бежал не по равнине?). Тельце распласталось на земле, истратив всю заданную силу ускорения, и Томас даже успел улицезреть ярко-синее небо над своей головой. Но ненадолго. Огромная ступня, обутая в фирменные кеды «Nike», судя по рисунку подошвы, закрыла собой чудесный вид и со скоростью света опустилась на его бренную тушку. Разлепив глаза, Хуппер обнаружил себя в своей любимой двуспальной кроватке (которая на самом деле была двумя сдвинутыми односпалками). Едкий треск звонка и громкие удары по входной двери доносились даже до второго этажа, и, собственно, его комнаты. Кто-то по ту сторону явно не желал сдаваться. Недовольно пробурчав что-то, выходящее за пределы нормативной лексики, парень повернулся на другой бок, закутываясь в одеяла и накрывая себя подушками, в надежде закрыться от шума. Не помогло. Недовольно откинув постельные принадлежности и устремив свой взор в потолок, Томас честно пытался побороть раздражение, но вскоре, набрав в легкие побольше воздуха, злобно завопил: — Да кто-нибудь уже откроет эту чертову дверь? Все затихло. И когда парень уже было решил, что проблема исчерпана, успел вернуть подушку себе под голову, и даже закрыть глаза: звонок в дверь вновь повторился. В доме Хуппер находился не один, в этом он абсолютно точно уверен, особенно после того как взглянул на часы — без пятнадцати восемь. Резко сев на кровати, и коротко выругавшись себе под нос, Томас отправился к входной двери. За время пока он надевал свои тапочки-собачки (явно не его стиль) и открывал дверь комнаты — что заняло не больше десяти секунд — успел проработать план по розыску (пока еще) живых обитателей дома и способу их наказания, а так же продумать «приятное» знакомство с назойливым гостем и последующие пытки этого смертника. Ему было абсолютно все равно, кто окажется за дверью, он непременно отправит эту раннюю птичку в ад. К счастью, на пути ему никого не попалось. Для остальных конечно же. За дверью оказался высокий темноволосый парень немного специфической внешности. Острый нос, выразительные скулы, широкий лоб, глаза как у хищной птицы, бледная кожа — да ему бы Дракулу играть в каком-нибудь спектакле, и грима не понадобится. Разве что оранжевая майка и бандана на лбу выбивались из общего образа. Незнакомец уставился в открывшуюся дверь, и, не заметив там ничего, медленно опустил взгляд ниже, наткнувшись на искрящие ненавистью глаза. Кажется, зловещая темная аура, источаемая Томасом (за которой его самого не было видно) ни капельки не впечатлила незнакомца, тот даже глазом не моргнул, хотя все остальные шарахались от него в этом состоянии. — Что надо? — злобным голосом. — Служба доставки. Получите, оплатите, распишитесь… — совершенно спокойно ответили ему. Только сейчас Хуппер заметил пару небольших коробочек в руках смертника. — Назовись, — все тем же тоном. — Боюсь, это вы должны назваться, — парировал курьер. Томас начинал закипать, астрально уже несколько раз обезглавив наглого доставщика пиццы, но тот, как ни странно, не реагировал, всем своим видом говоря: «расслабься парень, не у тебя одного ……… утро». Однако, простояв в полном молчании еще минуту, он закатил глаза, сдаваясь. — Джозеф Гибли, деньги или смерть. Пожалуй, этот ответ, каким-то образом сумел разрядить обстановку. Клубы злобной ауры испарились, маленький паренек принял задумчивый вид, переводя взгляд от коробок на парня и обратно, после чего расплылся в зловещей улыбке. — Сама смерть теперь таскает мне пиццу, — скорее самому себе, нежели «гостю», однако достаточно громко, чтобы тот услышал. — Вы Джейкоб Коуфи? — спросили тут же. Томас резко принял вид недовольного всем миром и, пробурчав что-то вроде «так вот кто так желает умереть», захлопнул дверь. Джозеф даже опешил от этого действия, снова сверившись с адресом, заявленным в заказе — все верно. — Значит они все-таки выбрали смерть, — подумал курьер, занося руку для новой попытки воззвать к живущим, а может и выломать дверь (это как получится), и тут до его слуха донесся возглас того же паренька. — Джейкоб! За тобой смерть пришла, отдай ей деньги! Гибли замер в искомом положении, приподняв рассеченную бровь и сверля дверь пустым взглядом. Через короткий промежуток времени та снова отворилась, являя взору низкого роста парнишку в огромной бело-серой барцовке, черных трусах в черепок и прической а-ля «100 тысяч вольт». — Это за моральный ущерб, — кинул он, выхватывая пиццу и снова захлопывая дверь. — Э? — недоуменно. Гибли продолжил стоять у двери в надежде, что этот самый Джейкоб появится и отдаст, наконец, деньги (подпись он может и подделать). Действительно, дверь распахнулась… На курьера холодно уставился смуглый парень, на пол головы ниже его ростом. Его длинные волнистые волосы выбивались из хвоста в разные стороны и светились чем-то серо-голубым, на правой щеке и лбу красовались разводы непонятного вещества того же цвета. Белая футболка с надписью «RENT ME» уже давно перестала быть белой, а спортивные треники до неприличного сползли, почти полностью закрывая босые ноги (и как он только не спотыкается?). Шумно шмыгнув носом, это светящееся чудо заговорило. — Это ты что ль смерть? — Да, — на автомате ответил Джозеф, даже не услышав вопроса. Он продолжил пялиться на заказчика еще некоторое время. Джейкоб же, поднеся руку к подбородку, сделал вид, что думает. Спустя несколько минут Коуфи вытянул губы трубочкой и, нараспев, заявил: — Нееееет, Так дело не пойдеееет. Я слишком талантлив, чтобы умирать, — мгновенно захлопнув дверь. Проморгавшись, Джозеф Гибли внезапно понял, что опять забыл забрать деньги, не то чтобы о них упомянуть. «Джейкоб Коуфи значит…» — дальше его мысли приобрели более глубокую и неопределенную форму, скорее похожую на пустоту. — А откуда у тебя пицца? — Спросил Джейкоб, завидев на кухне жующего Томаса, на что тот не счел нужным ответить, — Погоди-ка, — остановившись и «взглянув в себя» он внезапно вспомнил, что сам недавно делал заказ, — Это же моя пицца! И тут до него дошло, что на той «смерти» была надета футболка с логотипом его любимой пиццерии — «так вот зачем нужно было отдавать деньги» — пронеслось у него в голове, пока он сматывался с кухни, ухватив с собой одну из коробок, присвоенных Хуппером. В десять часов к ним подъехал водитель, и Патрик… Группа актеров, практически в полном своем составе (почти все жильцы этого дома), уже была готова отправиться на съемочную площадку. Патрик был очень сдержанным человеком, его нервам можно было позавидовать, и именно поэтому, узнав что «боевой раскрас» некоторых, особо важных, личностей не смоется как минимум три дня (о чем, кстати, один из них узнал тоже только сейчас) — ни сказал ни слова. Он глубоко вздохнул, медленно выдохнул, улыбнулся самой искренней улыбкой, на которую только способен человек, и совершенно спокойно сказал нечто, что даже цитировать было бы стыдно, а затем… просто развернулся и ушел. — Эмм… — словно подбирал слова Винсент, разглядывая светящегося Кастлера. — Это сухая краска, очень удобная вещь. Пять секунд и все готово, — улыбнулся Рей, рекламируя «свое изобретение», — Очень стойкая. — Это как-то связано с теми баллонами, которые ты притащил 4 дня назад? Как ты вообще умудрился… — подала голос Ингрид, неизвестно почему поселившаяся в этом доме. — Был маленький взрывчик, — весело отозвался экспериментатор. Все обернулись на него с обеспокоенными лицами. Должно быть еще припоминая случай с «облаками». — О-о, не волнуйтесь так. В моей комнате, — заверил Кастлер и все облегченно выдохнули. — Так вот что за хлопок был в три часа ночи… — Ладно. Пошли, поехали… Все благополучно забрались в автобус, и тот тронулся в путь. Мало кто из них мог что-либо заподозрить в происходящем. Может быть потому, что они почти незнакомы с Реем Кастлером, а может и потому, что тот часто прикидывается идиотом (а если еще учесть его прошлые эксперименты?). Исходя из этого, никто не задумался, что это могла быть вовсе не супер-краска, а эксперимент вообще мог заключаться в чем-то другом… Быть может, кто-то и мог засомневаться, если бы вошел в совершенно чистую комнату великого гения, или заметил бы тонну целлофановых пакетов в мусорке у соседнего дома, светящихся тем же серо-голубым веществом, но никто не заходил в его «логово» и уж тем более не следил за мусором соседей. — Ты уверен, что это сработает? — шепотом спросил Джейкоб у сидевшего рядом Кастлера. Они уже проехали несколько километров, и за это время гений успел погрузиться в самые глубокие чертоги своего сознания. — Ага, — кажется, это был не ответ, а нечто вроде: «я принял к сведению, что ты что-то сказал». — Какой смысл нам туда ехать, если мы все равно сняты со сцен, — начал бубнить длинноволосый парень еще через какое-то время полной тишины. Просидев в самой что ни на есть обиженной позе еще минут пять, он с хитрым прищуром осмотрел автобус, и, подергав окно на предмет «открывается-не открывается», выдал, — Пожалуй, я откланяюсь, — и, уцепившись за полку для сумок, подлетел к потолку, скользнул ногами в открытое окно, каким-то чудом успев перевернуться, и завис, торча задом из автобуса, а передом — в него. — Эй, Рей, — позвал, но безуспешно, — Ка-о-о-ост-ле-ё-ё-ёр — громким шепотом. Тот наконец повернулся в его сторону, можно было проследить как к взгляду янтарно-черных глаз возвращается осмысленность, однако представленная картина не произвела на парня никакого впечатления. — Одолжи сто баксов? — расплылся в упрошающей улыбочке Коуфи. Как раз когда Рей достал купюру из своего бумажника, автобус остановился у перекрестка на светофоре. Джейкоб выхватил «бумажку» и исчез. За какую-то долю секунды как в воздухе растворился, и этому, пожалуй, стоило удивляться… Осмотрев улицу, Кастлер оглядел и салон. Все на месте, кроме одного, кроме «великого» каскадера. По приезду оказалось, что пропал еще один. Куда делся Дилан Кемпбелл не мог сказать никто. Как и того, как и когда он успел смыться. Сидел он один, окно было закрыто, остановок они не делали, а у дверей сидит Патрик. К слову, как смылся Коуфи он не видел, но все-таки трое заметили вылезающего в окно «канонира», а «кока» же не видел никто. Точнее, видели: когда тот садился в автобус, как тот уселся в автобусе, но не как выходил. Кастлер всерьез начал задумываться о том, что этот парень может обладать магическими способностями. День прошел весьма хорошо. Но не для всех… Уже спустя четверть часа Рей Кастлер пожалел о том, что не сбежал так же как додумались некоторые, видимо более умные, персоны. А еще через час, перечитывая сценарий, кажется, в четвертый раз и понимая, что он уже может пересказать его наизусть — задается мыслью угнать машину и валить в город. Но… Как обычно, все подобные «но» упираются в закон… Так и пришлось скитаться, тырить чужой попкорн, пугать статистов супер-незаметным появлением из-за спины и мешать съемочному процессу (чаще злонамеренно)… Потом даже сотворил какую-то непонятную конструкцию, непонятно для чего предназначенную, но это дело не заняло достаточное количество времени. Было очень скучно… Спустя 3 часа. Рей Кастлер спит, сидя на стуле и запрокинув голову. Не самое удобное положение, надо сказать. Должно быть, он и не собирался спать, ведь в руках у него была раскрытая наполовину книга (И откуда он только ее взял?). — Хей! — Радостный возглас сопровождался сильным пинком по беззащитному стулу. Кастлер, чуть было не свалившись на землю, недовольно поморщился, приходя в сознание. — Ой… Ты в порядке? — Ага, — ответил соня, закладывая в книгу листок и закрывая ее, — Перерыв или закончили? — Перерыв, — Дэнис принялся искать что-то на столе, при этом наводя ещё больший беспорядок, — А откуда здесь грибы? — А, я их в лесу нашел, — вспомнил Рей, поднимаясь со стула и направляясь куда-то. — Сейчас же не сезон… — задумчиво сообщил парень уже пустоте. Тяжело представить не то, как Кастлер проведет остаток вечера, а то, как он же проведет два, подобных этому, дня… И если Рей не найдет способ оттереть от себя краску, то "выходные" точно обещают быть веселыми.