Попутчики

С отпуском в этом году Степану совсем не повезло. Сначала жена в самую жару решила переклеить обои в спальне, потом любимая тёща попросила покрасить на даче забор. Ну и под конец, когда появилась возможность съездить на Клязьму порыбачить, начались проливные дожди. В общем, возвращался Степан на работу не то чтобы с радостью, но уж точно без сожаления. Родной гараж фирмы "Рубикон-4" встретил приветливыми лицами мужиков и важными переменами. Вся фирма гудела как пчелиный улей, ведь из достоверных источников стало известно, что генеральный собрался сворачивать бизнес. Новости, конечно, были тревожные – за семь лет в "Рубиконе" подобрался дружный, толковый коллектив, да и работа была интересная, так что, когда Степана пригласили к начальству, он заволновался. — Матвей Петрович, вызывали? — О! Степан, заходи, присаживайся. Жара-то какая, — генеральный кивнул на стул и жадно присосался к бутылке "Боржоми". Погода и правда, по закону подлости, наладилась в первый же рабочий день, но, судя по немного мятому виду начальства, жажда была вызвана скорее похмельем, а это было странно. Все знали, что шеф человек непьющий, он и работников подбирал без вредных привычек, и вот так выбить его из колеи могло только что-то очень серьёзное. — Случилось что, Матвей Петрович? — Да, с женой я развёлся, — отмахнулся начальник. — Бабам этим только деньги подавай, а любви от них не дождёшься. Так что, решил я бросить всю эту театральщину и заняться чем-нибудь серьёзным. — Это что же? — расстроился Степан. — Увольнять нас будете? — Зачем увольнять? Гараж-то остаётся. У моего брата в Нижнем Новгороде хорошее дело, и мы с ним решили поменяться. Начнём всё, как говорится, с чистого листа. "С чистого листа – это хорошо", — подумал Степан и порадовался, что никого не уволят. Им-то, простым работягам, главное, чтобы хорошая зарплата была и вовремя, а уж они в любом деле не подведут. — А меня чего вызывали? — Ты же человек надёжный? — Ну, вроде, да. — Тогда пошли, — Матвей Петрович выбрался из-за стола и, прихватив бутылку с водой, направился в гараж. Минуя два микроавтобуса и представительского класса серебристую Ауди, под внимательными взглядами всего гаражного коллектива генеральный подошёл к белоснежному Крайслеру 300С. Степан часто работал на этом шикарном авто, машина по праву считалась жемчужиной в их фирме специализирующейся на обслуживании свадеб и торжеств. Конечно, она немного уступала в популярности одиннадцатиметровому Хаммеру, который был сейчас в чистке после очередной свадебной церемонии, но лично Степану крайслер нравился больше. — Моя ж ты ласточка, — шеф ласково погладил сверкающий капот, — как же отдавать-то жалко – жил бы в нём, — Матвей Петрович тяжело вздохнул и серьёзно посмотрел на Степана. — Как своего ребёнка береги, слышишь! Доставишь лимузин в Нижний Новгород, лично брату в руки передашь, переночуешь у него, а утром, на новой машине, в Москву поедешь. *** На следующий день Степан выехал пораньше, надеясь проскочить московские пробки. Да только куда уж там! Пока толкался в плотном потоке, чуть не поседел – все так и норовили притереться к неповоротливому лимузину, подпирая со всех сторон. Только спустя два часа, выбравшись за МКАД, он с облегчением выдохнул и пристроился в средний ряд. В рабочий день дорога из Москвы была свободная, за окном замелькали строительные рынки, сельские магазины и добротные деревенские домики. Всё чаще по обе стороны трассы расстилались поля овощных хозяйств и ещё не густые, но уже леса. День обещал быть жарким, и только Степан подумал, что в такую погоду в машине с кондиционером куда лучше, чем на улице, как заметил тощего невысокого парнишку, который шёл по обочине дороги с поднятой рукой и оглядывался назад в надежде поймать попутку. Выглядел он совсем не по-летнему, во всём тёмном, тяжёлые ботинки смотрелись чудно на тонких, затянутых в узкие джинсы, ножках. На ветру длинные чёрные волосы постоянно лезли в глаза, и паренёк, убирая их за ухо, перекладывал из руки в руку совершенно не подходящую к его облику небольшую плетёную корзину. — Ээх! Тебя ж такого тощего ветром от первой фуры в овраг сдует, — перестраиваясь в крайний правый ряд, вздохнул Степан и вспомнил своего тринадцатилетнего сына Сашку – такой же кузнечик. Увидев, что рядом останавливается белый лимузин, потрясённый парень так и замер с поднятой рукой и открытым ртом. А когда стекло медленно опустилось и приятный дядька спросил, куда ехать, только и смог сказать: "Офигеть!" Вот тут-то Степану и стало понятно, что вовсе это не парень, а девчонка лет пятнадцати, и если он ничего не путает, то называют таких чудиков эмо. Бледные мордашки, подведённые чёрным глаза, на руках фенечки – у сына в классе есть такие. — Ну так что, поедешь? — спросил он обалдевшую девушку. — Конечно, поеду! — переполошилась та и быстро нырнула в машину. Пробравшись через весь салон поближе к кабине водителя, девочка пристроила корзину на полу и уселась на кожаный диван. Она во все глаза рассматривала шикарные сидения, мини бар, люк на потолке и неоновую подсветку. Можно было подумать, что это космический шаттл, если бы не обычные берёзки, пролетающие за узкими окнами. — Тебя как звать-то? — опустив перегородку, спросил Степан. — Ксю, но вы меня можете называть Ксюшей. — Ксю, — усмехнулся мужчина. Чего только не придумают. — И куда ты едешь, Ксюша? — Я – в Гороховец, к бабуле. — Это нам по пути. Давай только в магазин заедем воды купить, а то жарко очень. У сельского магазина лимузин собрал добрую половину посёлка. Местные пьяницы, не протрезвевшие ещё со вчерашнего дня, с умным видом пересказывали друг другу всё, что знали об автопроме и, судя по всему, дело шло к драке. Загорелые мальчишки на ободранных великах хихикали и тыкали пальцами в диковинку, а торгующие огурцами и зеленью тётушки недовольно обсуждали чужаков. Степан купил себе бутылку воды, а Ксюше – мороженое, и, пока счастливая эмо обгрызала вафельный стаканчик, мужчина решил оттереть с лимузина прилипших мошек. По-хозяйски осматривая сияющий бампер, он не сразу заметил, что рядом с ним встал дедок лет семидесяти с большим потёртым чемоданом. Худощавый, в старомодной рубашке и светлой кепке, он, подслеповато щуря глаза, с деловым видом оценивал проделанную Степаном работу. — Да, — наконец выдохнул дед и поставил чемодан на землю. — Сынок, это ж что ж за машина такая? — Это, отец, свадебный лимузин. — Да ну! — не поверил тот. — Прям карета. Вот у меня на свадьбе трактор был с прицепом. Эх и покатались мы тогда, правда не далеко, только до реки. Мне тёща ещё лет десять потом припоминала попорченное платье и лягуху в декольте. — Степан улыбнулся – весёлый дед. — И куда ж ты на этой красоте едешь? — В Нижний Новгород перегоняю. — Ой, сынок, возьми меня с собой, — запросился дед. — Мне в Симонцево надо, по пути же. Степан посмотрел на дедушку, потом на Ксюшу и подумал, что с попутчиками шесть часов пути пролетят незаметно, может, расскажут чего интересного, всё как-то повеселее будет. — Ну поехали, раз по пути, — решил он и помог дедушке забраться в салон, а когда поднял старый чемодан, крякнул, уж слишком тот был тяжёлый. — Что там у тебя, отец? — Так огурцы, дочке в подарок. Они ведь теперича кроме ландшафтного дизайна ничего не выращивают, так я им своих огурчиков везу, настоящих. Степан только удивился, старый вроде человек, а такую тяжесть таскает, но через пять минут разговора понял, что такой дед на многое способен. Представился он Иваном Кузьмичом и оказался не просто весёлым, а ещё и жутко ехидным стариканом. Не даром дочка с зятем сбежали от него за столько километров, ждут, небось, в гости не дождутся, бедные. Внимательно рассмотрев салон, Кузьмич покачал головой: — Да, вот это роскошь! Наш-то глава ещё тот дурень, денег наворовал, а ничего кроме "Волги" купить не придумал, как говорится, ни себе ни людям, — махнул он рукой и принялся разглядывать попутчиков. К Степану вопросов не было, а вот Ксю, как, естественно, представилась Ксюша, произвела на него неизгладимое впечатление. Он минут десять внимательно смотрел на девушку, явно выбирая, к чему прицепиться в первую очередь, а потом спросил: — Это что же, дочка, у тебя на майке за рожица такая? — Это смайлик. Дохлый. — объяснила Ксюша. — Срамота какая, — расстроился дед. — Вот в наше время рубахи носили с ромашками, а сейчас с покойниками. Ксюша равнодушно пожала плечами и перекинула ногу на ногу, выставляя на показ тяжёлый ботинок. Кузьмич моргнул и уставился на рифлёную подошву. Минут пять ехали в тишине, но потом дед не выдержал: — Тяжело небось, дочка? — Что тяжело? — не поняла Ксюша. — Ноги-то волочить. Степан улыбнулся. Вот уж точно угадал – в дороге скучно не будет, и только он хотел поддержать Ксюшу, как вдалеке увидел съехавшую с дороги машину. — Авария, что ли? — сбавляя скорость и прижимаясь к обочине, спросил мужчина. Все тревожно посмотрели вперёд, а когда остановились и вышли, поняли – дело серьёзное. Из кювета торчала чёрная БМВ с включёнными фарами и открытым багажником. Судя по смятому капоту и снесённому молодому березняку, летела иномарка с приличной скоростью. Водительская дверь была распахнута, по треснувшему лобовому стеклу метались "дворники", а на сдутой подушке безопасности виднелись пятна крови. — Подозрительно всё это, — запричитал дед, выглядывая из-за спины Степана. — Надо бы полицию вызвать. — Да подождите вы, может, там человеку помощь нужна, — Ксюша ловко спустилась вниз и заглянула в салон. — Тут нет никого. Сейчас с той стороны посмотрю, — девушка обошла машину и крикнула: — Дядя Стёп, тут мужчина раненый, идите сюда! Кто бы знал, как не хотелось Степану всех этих проблем со скорой и ГИБДД, но бросить раненого человека он не мог, а когда увидел пострадавшего, сразу понял – проблемы точно будут. В лихие девяностые он как раз начинал работать таксистом и прекрасно был знаком с бандитской братвой. "Девятки", малиновые пиджаки и золотые кресты на груди навсегда отпечатались в его памяти. Чего он только не видел, и каких историй не наслушался под удалые песни Круга пока ждал клиентов у Казанского вокзала. И теперь, увидев колючий взгляд водителя БМВ, сразу понял, что раненый мужчина не простой человек. — Скорую вызвать? — спросил Степан. — Не надо, вроде цел. Подкинешь куда-нибудь? — пробурчал бандит. Сразу было видно, что просить о помощи он не привык. — Конечно, подкину, не бросать же тебя здесь. Пока мужчины обсуждали пробитое колесо и крепкий кузов немецкой легковушки, шустрая Ксюша помогла пострадавшему снять испорченный пиджак, быстро нашла аптечку, вытерла кровь и обработала раны. Водителю повезло, серьёзных травм вроде не было, только разбитые подушкой безопасности нос и губы. Опираясь на Степана и крепко держа увесистую спортивную сумку в руке, мужчина осторожно выбрался из оврага. Увидев свадебный лимузин он попытался усмехнуться, но только поморщился от боли. Вообще, вид у него был не очень: нос распух, губы кровоточат, а от переносицы начали расползаться синяки, но больше всего Степана смущала залитая кровью рубашка. — Извини, приятель, но в таком виде я тебя в машину не посажу, у меня салон белый, — он задумался, а потом залез в бардачок и достал пакет. — На вот, может, фасон и не очень, но зато целая и чистая. Ксюша распотрошила упаковку и с улыбкой продемонстрировала потерпевшему сувенирный комплект: белая футболка с намертво пришитой наискосок красной лентой на которой золотыми буквами было написано: "Свидетель". От такой несерьёзной одёжки мужчина был явно не в восторге, и тут всё время молчавший дед ехидно хмыкнул: — Надевай, надевай, ишь, привередничает. Скажи спасибо, что написано "Свидетель", а не "Подозреваемый", — но, получив тяжёлый взгляд, прошмыгнул в машину и вцепился в свой чемодан. Удивительно, но за всё время, что они провели у разбитой БМВ, мимо не проехало ни одной машины. Честно говоря, Степан был этому только рад, чего уж говорить о подобранном мужчине. Новый пассажир представился Андреем и, прижимая к себе сумку, устроился на сидении за водителем. В салоне сразу стало как-то неуютно, разговор не клеился, дед дулся и опасливо косился на новенького, а Ксюша, слушая музыку одним наушником, смотрела в окно. Молчание явно затянулось, ещё и погода стала портиться: сначала из-за леса набежали тяжёлые тучи и повеяло свежестью, а через пару минут по лобовому стеклу крупными каплями забарабанил дождь. — Эх, только бы в ливень не попасть, — расстроился Степан, крепче сжимая руль, и тут же чертыхнулся. Впереди показался хвост приличной пробки, а вскоре, сверкая лампочками, возник знак "Дорожные работы". Решив пока не пристраиваться за медленно ползущими машинами, а посмотреть, что там за "работы", Степан выскочил под моросящий дождь и сразу понял, что правильно сделал, что остановился: всё перегородили, экскаватор бойко отколупывал асфальт, а движение запустили по встречной полосе, изогнув временную дорогу такой змеёй, что было ясно, лимузин здесь не проедет. Промокшие рабочие, сочувственно поглядывая на крайслер, только качали головами и махали руками в сторону съезда на старую двухполосную дорогу. — Придётся в объезд, — сообщил встревоженным пассажирам Степан и повернул направо, стараясь не попасть в глубокие выбоины. Первый километр дорога была ужасная, и взмокший Степан, казалось, даже не дышал, пока пытался маневрировать на ухабах. Стоило только представить лицо начальника и сколько стоит ремонт подвески, как волосы вставали дыбом. За бедный лимузин действительно было страшно и поэтому все молчали и терпеливо держались за диваны, пока машина еле переползала очередную яму. — И всё-таки трактор на свадьбе понадёжнее будет, — подпрыгивая на очередной кочке, заворчал дед, и сейчас с ним были все согласны. Дождь всё не унимался, однако радовало то, что дорога стала намного лучше. Подъезжая к указателю с выгоревшей надписью: "Санаторий "Полянка"", Степан снова притормозил. Да и разве можно было проехать мимо автобусной остановки, на которой прятались от дождя женщина с девочкой лет шести. Ветер трепал зонт и загонял холодные капли под и без того дырявую крышу, а закутанный в лёгкую шаль ребёнок уже готов был заплакать. — Запрыгивайте скорее! Вам куда ехать? — спросил Степан, вылезая из кабины и помогая открыть дверь в салон. — Ой, спасибо! — обрадовалась женщина, сложила зонт и, подхватив ребёнка, залезла в машину. — Мы на автобус опоздали, а следующий через сорок минут. Нам до "Рабочего", тут не далеко, по пути. Правда, Юленька? Новые пассажирки устроились на самом большом диване. Женщина очень тепло всем улыбнулась и поздоровалась, а вот девочка смотрела на всех букой. — Имейте в виду, это не моя мама. Это соседка наша, тётя Люся, — отчеканила Юленька и скрестила руки на груди. — Наконец-то как нормальная принцесса на карете до дома доеду, а то всё на автобусе да на автобусе. Ворчливая девчушка заставила всех улыбнуться и немного разрядила обстановку, а тётей Люсей сразу заинтересовался Кузьмич. Такие дамы всегда вызывали у него восхищение: немного за тридцать, статная, зеленоглазая шатенка в цветастом платье с глубоким вырезом, кровь с молоком, а не женщина, Андрей и тот втихаря посматривал на новую спутницу. Кузьмичу это сразу не понравилось, и он решил приструнить конкурента: — А что это ты, Андрюша, всё сумку к себе жмёшь? У тебя там что, мильон, что ли? Все с интересом уставились на бандита, даже Степан глянул в салон и прислушался к разговору. Андрей сурово посмотрел на болтливого деда и буркнул: — А если три. Тебе-то что? — Ого! — удивилась Ксюша вытягивая шею и рассматривая объёмную сумку. — Правда, что ли? — Да на кой тебе столько? — Кузьмич аж подпрыгнул. — Послушай меня, от денег одна беда! Вот был у нас в посёлке Пашка Малёк, хороший парень, безотказный. Так вот, выиграл он в лотерею сто пятьдесят тысяч и всё, спился человек. За пять месяцев сгорел. Ни жены, ни детишек после себя не оставил, только "Запорожец" старый. — Ой ну надо же, парня-то как жалко, — вздохнула Люся, казалось, у неё даже слёзы навернулись. — Это от тупости всё и от палёной водки, — съязвила Ксюша. — Да Бог с тобой, маленькая ведьма! — возмутился Кузьмич. — У нас в сельпо хорошая водка, сам на праздники беру, — а потом заговорщицки зашептал Андрею: — Ты эти деньги лучше людям раздай, вот нам например. — Точно! — обрадовалась Ксюша. — Я бы тогда смогла в Токио съездить. — Пф! — покачала головой Юленька. — Я понимаю там, дров на зиму или домик в садовом товариществе. Ну, или конфет. — Вот, правильно ребёнок говорит! — поддакнул Кузьмич. — А то Токио. Ты нам лучше скажи, Ксюша, куда это ты одна путь держишь? — Из пионерлагеря я, дедуль, сбежала, — нахально ответила Ксюша. — Не прижилась я там, настоящий лагерь строгого режима. От этих слов Андрей нервно заёрзал и снова прижал сумку к груди. — Я лучше к бабушке поеду. — Ну точно Красная Шапочка, — хохотнул дед. — И корзинка, вон, есть. А ты волков в виде всяких козлов не боишься? — прищурился Кузьмич. — А то была у нас в деревне Катерина Кудыкина, видная девка, гордая, тоже одна ходила от дома до коровника. Тогда помню, к нам в деревню киношники из Германии приезжали, говорили, ищут русский колорит, исконную красоту, понимаешь. Так вот, один немчик всё за Катериной ходил, ухаживал, а потом, когда фашисты эти уехали, на следующий день и Катерина наша пропала. — Люся охнула и закачала головой, мол, ужас-то какой. — Уж искали её и в милицию заявление подавали, нет нигде. Правда, мужики говорили, что в документальном кино её потом видели, порнотическом, кажется, в главной роли, — Степан с бандитом засмеялись. — А что? У нас вся деревня смотрела. Я, правда, не видел, у дочки был, — обиделся Кузьмич. — Уж не знаю, она в том кине была или нет, но факты на лицо – ходила одна, да пропала. Слышь, Красная Шапочка? — Да не боюсь я никаких козлов, — заявила Ксюша и достала из корзинки увесистый булыжник. — У меня вот что есть. Как дам по башке, мало не покажется. Все притихли и с опаской покосились на девушку, кто знает, что у этих эмо в голове. — Ты не Красная Шапочка, — вдруг закричала девочка. — Красная Шапочка красивая и добрая, а ты – нет, и пирожков у тебя нет, булыжник только. — А с чего ты взяла, что она была добрая? — нехорошо улыбнулась Ксюша. — Из-за неё, между прочем, волка убили. Ты что же, — девушка прищурилась, — не любишь животных? В глазах ребёнка задрожали слёзы и Степан уже приготовился к детской истерике, когда дед спросил: — Стёп, сынок, а это не нам сигналят-то? Все посмотрели назад и увидели как вплотную к лимузину пристроилась красная "семёрка". Она помигала фарами, а потом пошла на обгон. В открытые окна легковушки была хорошо видна явно нетрезвая компания молодых парней. Степан очень надеялся, что они проедут мимо, и сбавил скорость, но не тут-то было. Жигуль нагло вилял впереди, сигналил и мигал аварийкой, то проезжал дальше, то резко притормаживал, явно надеясь, что свадебный лимузин зацепит бампер или ржавое крыло. — Да что ж ты, гад, творишь? — возмутился Степан уворачиваясь от столкновения. Все притихли и с тревогой следили за выкрутасами пиратской семёрки. — Ну-ка, держитесь там, — скомандовал Степан в салон и, не теряя из виду мутные фары жигуля, потянулся к приборной панели, чтобы заблокировать двери. Что уж там произошло, то ли рука дрогнула, то ли кнопки были неисправны, но вдруг салон засиял десятками огней и лампочек, на потолке завертелся дискобол, ослепляя притихших пассажиров зеркальными бликами, а из всех углов заорала музыка: "Белое платье, бееелая фата. В объятьях нежных и страстных Крууужииится голова..." — Ааа! — в ужасе заорал дед хватаясь за голову. — Ааа! — заглушая музыку и деда завизжала девочка, цепляясь за тётю Люсю. — От же, блять! — перепуганно нажимая на кнопки и пытаясь увернуться от жигуля, взвыл Степан. От его манипуляций музыка не выключилась, а только прибавила басов, а на потолке медленно отъехал люк и в салон заморосил дождь. Видимо, шпане в жигулях стало интересно, что за музыкальная иллюминация случилась в лимузине и, поравнявшись, ухмыляющиеся рожи заглянули в кабину. Они что-то орали и размахивали руками, пытались снова вытолкнуть лимузин на обочину, но из-за орущей музыки было не понятно ни слова. — Ну уж врёшь! Не возьмёшь! — вдруг вскочил дед и открыл свой чемодан, из которого на пол покатились огурцы, набрав в руки несколько штук Кузьмич вылез в люк и, кроя хулиганов матом, начал кидаться ими по жигулям. Получалось у него неплохо, он даже умудрился зашвырнуть несколько огурцов в кабину нападавших. — Ну-ка, дед, дай-ка я, — спокойно скомандовал Андрей и отодвинул артиллериста. Крепко держа сумку, он высунулся из люка, и, как герой вестернов с развивающейся красной повязкой, достал из-за пояса пистолет и пальнул по колёсам семёрки. Та с визгом затормозила на мокрой дороге, потом рванула в сторону и улетела в кювет. Минут пять все ехали молча, не замечая ни играющей по второму кругу песни, ни светомузыки, ни капающего в люк дождя. Наконец Степан притормозил и разобрался с кнопками. Люк закрылся, музыка замолчала и лимузин погрузился в неоновый полумрак и звенящую тишину. — Ух! — выдохнула Люся, поправляя свой шикарный бюст и стреляя глазками в сторону бандита. — Какие же бывают мужественные мужчины! А вы очень спешите? А то может погостите у меня пару дней? — Может, и погощу, — приосанился Андрей, поправляя съехавшую повязку. Он не то, что не спешил, а даже наоборот с удовольствием залёг бы где-нибудь на дно на пару месяцев. Кузьмич задорно крякнул, все облегчённо вздохнули и порадовались за такой хэппи энд, и тут Юленька устало спросила: — Тётя Люся, зачем он тебе? Он же головой стукнутый! Все ещё долго обсуждали происшествие, Кузьмич, грозя огурцом, ругал современную молодёжь, Люся охала и качала головой, Андрей так вообще был признан героем и гордо восседал в своём углу, а Юленька с Ксюшей, поделив наушники, слушали музыку, не пропуская ни единого слова из разговора взрослых. Да, такой необычной поездки Степан не ожидал. Сколько лет за рулём, да и на свадьбах бывало весело, но о таких приключениях он ещё не слышал, будет что мужикам в гараже рассказать. Через пару километров лимузин вернулся с объездной дороги на трассу, и, спустя минут десять, въехал в большой посёлок с названием "Рабочий". Люся попросила остановиться на перекрёстке возле здания администрации, где так же находилась почта, продуктовый магазин и, видимо, место встречи всего женского населения. Надо было видеть, с каким царственным видом из белоснежного крайслера выплыла сначала Люся, а потом и Юленька. Все, кто был в это время на улице, а народу было много, с завистью смотрели на соседок. Но когда из машины вышел высокий брутальный "свидетель" с сумкой и с разбитым лицом, над перекрёстком, кажется, сверкнула молния. Пока Степан прощался с Андреем, кто-то всё же пришёл в себя и спросил: — Юленька, а кто это с вами приехал? — А это дядя Андрей, будущий муж тёти Люси. Миллионер, между прочим, — невозмутимо ответила девочка. — Ну ты это, держись тут, — засмеялся Степан и пожал руку бандиту, и тут же почувствовал, как в ладонь легли свёрнутые бумажки. И только он хотел отказаться, как Андрей его остановил: — За меня не переживай, — подмигнул бандит и приобнял за талию довольную "невесту". — Спасибо, ты меня очень выручил, — Степан только махнул рукой и сел в кабину. Странно, вроде, с людьми пробыл пару часов, а расставаться жалко. Следующей остановкой было Симонцево. Иван Кузьмич долго и горячо прощался, ласково обозвал лимузин "недотрактором" и настойчиво посоветовал Ксюше не рядиться как пугало, а прикупить платье в ромашку. Потом подхватил свой чемодан и бойко пошёл к большому двухэтажному дому, из ворот которого ему навстречу с криком: "Дедуля приехал!" выбежал счастливый пацанёнок лет пяти. Ксю Степан сдал лично на руки бабушке, которая, завидев сбежавшую из лагеря внучку, только всплеснула руками, мол, ищут её, бестолковую, все, и родители, и вожатые, и полиция. А когда узнала, что та шла по дороге одна, так вообще всплакнула и долго благодарила мужчину за то, что довёз ребёнка в целости и сохранности. В Нижний Новгород Степан добрался только к шести часам вечера. Брат генерального, Борис Петрович, встретил его как родного и оказался солидным мужчиной с весёлым характером. Он внимательно осмотрел свадебный лимузин, довольно потёр руки, потом заглянул в салон и с удивлением достал из-под сидения большой пупырчатый огурец. — А это здесь откуда? — спросил мужчина. Степан сначала замялся, а потом выпалил: — А, это подружки невесты. Вы даже себе не представляете, что вытворяют, чертовки. — Да? — глаза мужчины округлились, а на лице расползлась улыбочка. Он, конечно, знал, что свадьба – это событие весёлое, но что бывает настолько весело, даже не догадывался. Ох, не зря он согласился меняться с братом бизнесом. Ох, не зря! А вот утром сюрприз ждал уже Степана. Фирма "Альбатрос-14", оказалась серьёзной компанией. Войдя в большой гараж, мужчины прошли мимо микроавтобусов и пассажирских "Газелей", мимо стендов с похоронными венками и образцами резных крышек для гробов и, наконец, остановились у сияющего чёрным лаком катафалка. Шикарный Мерседес с траурным кожаным салоном на десять человек и специальным местом для гроба потряс Степана до глубины души. Такие красивые авто он видел только в американских фильмах, даже его белоснежный крайслер померк перед таким готическим великолепием. — Эх, красавец мой, — вздохнул Борис Петрович. — Жил бы в нём. Ты уж доставь его в Москву в лучшем виде. Лично брату в руки передай, и пусть сразу мне позвонит. — Не переживайте, — успокоил его Степан, устраиваясь в салоне. — Я такую красоту не обижу. Он включил зажигание и осторожно вырулил на дорогу. Уже на выезде из города Степан заметил патлатого паренька в проклепанной кожаной куртке с гитарой. На груди у него висела картонка с надписью: "В Москву", лицо у парня было совсем грустное, он вяло поднимал руку перед проезжающими машинами и уже без надежды смотрел на дорогу. — Ну, что, не везут тебя? — усмехнулся Степан и притормозил на обочине.