Воскресный вечер

      Он открыл глаза, зевнул и потянулся. Повернул голову и посмотрел в окно. Смеркалось, на улице загорались фонари. Воскресенье, вечер, осень. Скучно и одиноко. Ну почему ей так нравиться таскаться по этим магазинам? Им могло быть сегодня так хорошо вдвоем. Он молод, хорош собой, он любит бывать на природе. Любит шорох листьев, ветер, блики света на воде. Любит прислониться к шершавой коре дерева, нагретой осенним солнцем. Можно было бы поехать на дачу. Но она — дитя каменных джунглей. Поэтому он весь день провел на диване, прямо как старикан какой-то. А она…       Когда он открыл утром глаза, она уже одевалась, прижимая телефон плечом к уху и болтая с такой же взбалмошной подружкой. Напялила на свою черную собачонку новое платье и красный ошейник, сунула ее в сумочку, послала ему воздушный поцелуй и была такова. И что ему остается? Валяться на диване под бубнение телевизора, изредка поглядывая в окно. Конечно, он снова уснул, а когда проснулся — смеркалось.       Ничего, скоро она вернется, а он всегда чувствует, когда это произойдет, тогда он будет непреклонен, покажет ей, кто в доме хозяин, с кем надо считаться.       Услышав, как ключ лязгнул о замочную скважину, он сорвался с дивана и через мгновение стоял в дверях комнаты в скучающе-расслабленной позе, слегка прислонившись плечом к косяку. Она открыла дверь и увидела его. -О, ты соскучился! — лицо ее стало мимишным. Он молча смотрел, и лишь мерцание его чудесных изумрудных глаз выдавало, как он рассержен. Рассержен и обижен. Она протянула руку. Он отвернулся и ушел в комнату. Она вздохнула, выпустила из сумки на пол маленькую черную собачку и ушла на кухню.       Он прислушался. Щелк! Это открылась жестяная баночка. Плюх! Ее содержимое вывалилось на блюдце. Больше он не мог себя сдерживать. В два прыжка очутился на кухне и, радостно мурлыча, принялся за еду. -Вот так, нечего обиженного изображать, — сказала она, почесывая его за ушком. -Вот так, как шелковая, — подумал серый кот с изумрудными глазами.