Дома

Это было мерзко, необдуманно и совершенно не вовремя. Радовало одно: был уже глубокий вечер, а значит, Миша мог вернуться в офис и, на его счастье, никого там не застать. Он брёл вдоль дороги, стараясь занять мысли не нещадно болящим горлом, а делом, которое он так и не смог завершить. Выходило не очень. В голове всё путалось, кожа горела, а тело казалось непривычно уставшим. Миша заболел, и это было ясно, как день, понятно без слов, очевиднее некуда. В Лондоне, с его непостоянной погодой и бесчисленным количеством кашляющих людей, это было в порядке вещей, и винить было некого. Куликов зябко поежился и убрал руки глубже в карманы. Он не мог понять, то ли вечер был настолько холодным, то ли температура его тела стремительно поднималась. Поэтому Миша продолжал идти и про себя жалеть о том, что Степан именно сегодня решил взять отгул. Он вздрогнул, когда в кармане зазвонил мобильник. На экране высвечивалось имя его сегодняшнего клиента: Кормак Луин, больше известный как один из «глаз Лондона». Наверняка тот был в бешенстве, и завтра Миша еще пожалеет о том, что забросил дело такой важности в самом разгаре, но сейчас он ничего не хотел больше, чем устроиться на диване с чашкой горячего чая. Предоплаты от этого «большого брата» Куликов все равно так и не получил, поэтому дело могло подождать. Он сбросил звонок и сунул телефон обратно в карман. Не сейчас.

***

Стены офиса впервые показались Мише настолько уютными и родными. Он тихо прикрыл за собой дверь и тут же привалился к ней спиной, медленно съехал на пол и прикрыл глаза. Он дома. Наконец-то. — Миша? С губ сорвался беззвучный стон. Почему она? Почему именно сейчас? Комнату наполнил приглушенный свет, но даже он показался парню слишком ярким. — Миша, это ты? — голос Алисы звучал все ближе. — Я. Он не хотел, чтобы она видела его таким, не хотел, чтобы слышала его надломленный голос и накручивала себя ненужными мыслями. Но Алиса уже застыла у порога, уже увидела и услышала. Мысли беспорядочно сталкивались в её голове, а поверх накатывал грубый тёплый привкус паники: устал? Проблемы с деньгами? Пьян? Ранен? Миша неуверенно открыл сначала один глаз, а затем и второй. Светло-карие глаза нашли голубые. Алиса уже было рванула к нему навстречу, но остановилась на полпути, когда Миша поднял указательный палец вверх. Он прочистил горло и заговорил как можно увереннее: — Прежде чем ты успеешь навыдумывать и озвучить кучу нелепых вопросов, я скажу, что со мной всё в порядке. Девушка не сводила с него глаз, как будто старалась разглядеть насквозь. Что творилось у неё в голове, догадаться было как никогда сложно. — Ты пьян? Миша запрокинул голову, не в силах сдержать улыбку от абсурдности вопроса. — Я похож на человека, который любит напиваться? Алиса сложила руки на груди и с сомнением вздернула брови. — О, ну да. Плохой пример. В тот раз я просто выручал Вадима. — Считаешь это смешно? — Ни в коем случае. Губы девушки дрогнули в грустной улыбке. Шутит, значит всё не так серьезно. — А ты, собственно, что здесь делаешь? Почему не в квартире? — Миша собрался с силами для того, чтобы в конце концов подняться на ноги. — Ты, вроде как, утром просил в офис заехать, забрать бумаги по прошлому делу. — А, — Куликов скорее почувствовал, чем заметил, как она ловила взглядом каждое его действие, — и тебя не смутило, что с тех пор прошло больше тринадцати часов? Пунктуальность — наше всё. — Ты не брал трубку. Они так и стояли в нескольких шагах друг от друга. Миша продолжал подпирать дверь плечом, одной рукой крепко вцепившись в ручку. Тусклый свет из комнаты теперь падал и на него. Алиса видела, как его руки мелко дрожали, а щеки горели. Девушка нахмурилась и, не в силах больше оставаться на месте, подошла к парню. — Упрямец, — тихо сказала она, касаясь тыльной стороной ладони сначала его лба, а затем спускаясь к щеке. Веки задрожали и опустились: её руки казались такими прохладными в сравнении с его пылающей кожей. Голубые глаза заметались по лицу напротив. — У тебя сильный жар, — в голос добавились нотки паники. — К утру пройдет, думаю, — Миша пожал плечом и машинально улыбнулся: неубедительная маска, неспособная скрыть таящуюся под ней горечь. — Уже поздно, тебе пора домой, — он надавил на ручку, распахивая дверь перед опешившей Алисой. Девушкой, которая так отчаянно пыталась ему помочь, и в которой так отчаянно нуждался он сам. — Ты это серьезно? Предлагаешь тебя оставить? Да ты еле на ногах стоишь, — оправившись от потрясения, возразила Алиса, торопливо качнув головой. Дверь за их спинами захлопнулась, а ладонь Миши теперь не хваталась за ручку — ее обхватывала хрупкая женская рука. Их пальцы сплелись. Так просто. Так естественно. И Миша не стал возражать, когда Алиса повела его вглубь комнаты, как и не стал возражать, когда усадила на диван, а сама осталась стоять напротив так близко, что помимо женских духов, он мог уловить грубый запах ее кашемирового свитера. Миша никогда не одобрял жалости или излишнего проявления заботы к себе. Но в глубине души сейчас он был счастлив, что его надежды на проведённый в одиночестве вечер в офисе провалились. Счастлив, что кроме шума Лондона за окном, сейчас он мог слышать голос Алисы. И, как ни странно, счастлив, что его руки согревала не чашка горячего Bernley, а тепло хрупкой ладони. Михаил Куликов — специалист по решению нерешаемых задач, и ему редко нужна была чья-то помощь. Но сейчас он наклонил голову вперед и уперся лбом в живот девушки напротив. Миша почувствовал ее прерывистый вздох, а затем ладонь на своей макушке. Она поглаживала его волосы и медленно переместилась ко лбу. Осознание вернулось, и ценность момента испарилась. — Поищу что-нибудь в аптечке и заодно сделаю чай, — осторожно улыбнувшись, заговорила Алиса. Она отстранилась, напоследок ещё раз взъерошив светлые волосы Миши, словно тот был ребёнком. Хотя, в какой-то степени, так оно и было. — И сними верхнюю одежду. Ты всё-таки дома. Дома. Парень слышал, как с дальней стороны комнаты доносилось звяканье посуды и шум электрического чайника. Судя по тому, как долго девушка помешивала чай, сильная тревога всё ещё не отпускала её. Электронные часы показывали 00:12. Комната Алисы пустовала. Бумаги по прошлому делу лежали нетронутыми. Офис спал, а на этаже Лондонграда приветливо горел свет. Дома. Поверить сложно в то, что эта девушка оставила все свои дела ради него, и Куликов должен был признать, что наблюдать за Алисой, суетливо носящейся по всему офису из-за него, для него было чертовски приятно. Телефон в кармане снова начал разрываться от звонка, выводя Мишу из раздумий. — И зачем ты только доводишь себя до такого состояния? — донёсся очередной упрёк с другого конца комнаты. — Не правда, я не доводил, — пробормотал Миша, заглядывая на экран звонящего мобильника. Он и моргнуть не успел, как Алиса оказалась рядом и бесцеремонно забрала телефон из его руки, не глядя сбросив звонок. Рука Миши так и осталась застывшей в воздухе. — Я не просил этого делать. — А я просила тебя раздеться. Напомни сколько тебе лет? Пять? — Зря. Могла бы поднять и выслушать всё, что думает обо мне сегодняшний клиент. Я его дело бросил в самой середине, — Куликов устало улыбнулся, медленно стягивая ветровку, — так пусть молчат те, кто после этого говорит, что я «довожу себя». — Для больного ты слишком много разговариваешь, — Алиса терпеливо ждала в стороне, пока Куликов неторопливо стягивал свитер, в конце концов оставшись в одной футболке, — постарайся не заснуть, ладно? — уже более мягко попросила девушка. Она протянула Мише знакомый плед со звёздами, а сама поспешила за чаем, не дожидаясь ответа. Уже через несколько минут оба сидели на диване: Миша, укутанный в одеяло и с дымящейся чашкой в руках, и Алиса рядом с небольшой аптечкой на коленях. Парень лениво наблюдал за тем, как она пересматривала её скудные запасы. Бороться с дремотой становилось всё сложнее. Он чувствовал, как тяжелеют веки, а уставшее тело требует отдыха. — У нас почти ничего нет. Завтра придётся сходить в аптеку, а сейчас будем надеяться, что температура спадёт сама, — вздохнула Алиса, кидая пачку пастилок от кашля на стол: единственное, что ей удалось найти помимо йода, бинтов и каких-то антисептических средств. — Меня поражает уже тот факт, что у нас есть аптечка, — Миша встретил её быстрый взгляд и теплую полуулыбку. — Появилась. С тех пор как ты обрёл привычку заявляться в полумёртвом состоянии. Миша недоверчиво хмыкнул и отставил полупустую чашку. Он поднял взгляд на задумавшуюся девушку. Она сидела рядом, но при этом казалась так далеко от него. Красивая, серьёзная и чертовски взволнованная. Их глаза встретились. У Куликова замерло сердце. Разумеется, в этом не было ничего нового. Подобное уже происходило между ними. Миша помнил, как вибрировал воздух, покалывание вдоль затылка и жаркий торопливый стук пульса в ушах, когда Алиса встречалась с ним глазами и не спешила отводить взгляд. Без лишних слов или действий Миша поднял руку, отводя край одеяла в сторону, и Алиса порывисто прижалась к нему, подобрав под себя ноги, как будто ждала этого приглашения целую вечность. Куликов слабо улыбнулся в её темные волосы и накрыл девушку пледом вместе с собой. Так правильно. Так и должно быть. Только ощутив тепло её тела рядом с собой, Миша смог расслабиться. Они дома. Всё будет хорошо. Лицо девушки, которую он с таким трепетом сжимал в объятиях, наконец-то выглядело мягким и спокойным, а в глазах затаилось что-то, напоминающее благодарность. — Не смей больше так пугать меня, Куликов, — еле различимым шёпотом пробормотала Алиса куда-то в его шею. И это «Куликов» не было похоже на дежурную фамилию во время работы в офисе. Кажется, это был первый раз, когда они оказались так близко. Когда они касались друг друга так прямо, когда не боялись сказать лишнего и быть понятыми неправильно. Алиса почувствовала прикосновение его губ на своих волосах и замерла, как будто одним вздохом могла всё испортить. Ни с ним, ни с ней еще никогда не было подобного. И пусть Миша молчал. То, что происходило сейчас, говорило больше любых слов. Его поцелуй, как обещание ей: «Всё будет хорошо». И пусть оба прекрасно понимали, что с течением их жизни такие моменты будут повторяться много раз. Рано или поздно один из них снова поймает неприятности, а другой его поддержит. Они так и заснули на диване: лицом к лицу, под одним пледом, скрывавшем их сплетённые тела. Сквозь беспокойный сон Миша чувствовал осторожные прикосновения, как бережно Алиса перебирала его спутанные волосы, как осторожно дотрагивалась до горячего лба, а потом касалась его губами, как будто старалась забрать часть болезни себе. Как она держала его за руку и поглаживала ладонь кругами между большим и указательным пальцами, как прижималась к его спине, стараясь согреть собственным телом. И всё это наверняка показалось бы Куликову очередным сном, невероятно приятным и несбыточным, если бы наутро он не проснулся в кольце женских рук, с крепко спящей Алисой у него на груди. Миша улыбался.