Papasakokite man pasaka

Когда Уилл впервые видит Ганнибала, именно видит, а не встречает его в первый раз, они сидят у него дома и Грэм пытается поддеть вилкой кусочек мяса в приготовленном Ганнибалом омлете. Грэм не любит зрительный контакт. Поэтому старается не смотреть на Лектера, пряча взгляд в тарелке. Глаза - это нечто интимное. Зеркало души. Уилл привык залезать людям в душу, но отчаянно боялся того, что люди могли увидеть в его собственной. Но все же вот он, сидит напротив человека, которому больше всего боится взглянуть в глаза, потому что тот по-настоящему способен увидеть его в глубине глаз, впервые за долгое время не скрытых за броней очков. - Почему Вы не смотрите на меня, Уилл? - Вы мне не настолько интересны. - Буду. Ганнибал наблюдает за тем, как он ест, с легкой улыбкой на губах. - Думаю, Джек видит вас маленькой хрупкой чашечкой. Из тонкого фарфора, только для особых гостей. Уилл хрипло смеется, и смех его подобен собачьему лаю. - А кем меня представляете вы? - Скажите, Уилл, Вам знаком Рикки-Тикки-Тави? - спрашивает его Ганнибал, не отводя пристального взгляда. Грэм напрягает память, чтобы ухватиться за призрачную нить истории из детства. - Когда кобра спасает свою жизнь, она двигается, как ремень бича, изгибами падающий на шею лошади. Рикки-Тикки знал, что он должен поймать её, так как в противном случае всё начнётся сызнова. - Да...- выдохнул Уилл, вспоминая. -Рикки-Тикки мог гордиться; однако он не слишком возгордился и охранял сад, как и подобало мангусту; и ни одна кобра не решалась больше показываться за садовой оградой.* -Доктор Лектер, Вы сравниваете меня с мангустом? -Мангуст уважаемый зверь в Индии, ведь держать его у себя в саду — значит обезопасить всю семью от нападения змей. Кроме того, мангусты сильно привязываются к хозяевам и, совсем как кошки, позволяют брать себя на руки, гладить и всячески баловать. Я позволю себе сравнить Вас с мангустом, которого я бы хотел иметь дома, если туда заберется змея. Уилл прикусил губу и отвернулся, слишком крепко сжав в руке вилку. Он не знал, что на это ответить - Вы доверяете мне, Уилл. Возможно, Вы сами еще этого не осознаете, но это так. Посмотрите на меня, позвольте мне увидеть Вас. Грэм медленно поднимает глаза на Ганнибала, будучи не уверенным, действительно ли он хочет это делать. Он не знает. Но Лектер жадно впивается в него взглядом на долю секунды, прежде чем снова взять себя в руки, надевая маску холодной дружелюбности, пока Уилл сдерживает себя, чтобы не отпрянуть. Но они оба продолжат играть, будто не заметили этого. *** Уилла лихорадит. У него трясутся руки и подергиваются мышцы лица, а комната расплывается перед мутным взором, когда он теряет равновесие. Грэм падает несколько часов прежде, чем чувствует крепкие руки у себя на плечах. -У тебя малый судорожный припадок, Уилл, - говорит ему Ганнибал. Звуки доносятся словно через толщу воды, пока Лектер усаживает его в кресло, проверяя пульс и реакцию зрачков на свет. Он не помнит, как оказался у Лектера в доме. Уилл медленно мотает головой. Мир вокруг него раскачивается, и он не может воспринимать его как цельную картину. В его голове пролетает вопрос о том, почему Ганнибал продолжает говорить, но почти мгновенно улетучивается. Грэм слышит его слова как фоновой шум, но остро ощущает его мерное дыхание и спокойную речь. Слова льются в уши и Уилл старается уцепится за их смысл, но он все время ускользает. И все же они успокаивали, дарили чувство защиты и какого-то сюрреалистичного уюта. Он чувствует теплую ладонь на своем лбу. Ганнибал нежно поглаживает его по влажной коже, откидывая назад спутавшиеся кудри. Он садится перед Грэмом на корточки, и Уилл понимает, что его речь теперь звучит иначе, все так же вкрадчиво и мягко, но по-другому. Лектер перешел на незнакомый Уиллу язык, и ему осталось лишь вслушиваться в переливы произносимых нараспев гласных и шипящих согласных. Уилл прикрывает глаза. В голове было оглушительно пусто, и его клонило в сон. Он почти провалился в сон, когда услышал скрип кожи налокотников, когда Ганнибал, опираясь руками по бокам, навис над ним и опалил дыханием его шею и мочку уха. -Ką išgirsite? (Что ты слышишь?) Уилл бы хотел ответить, но его язык примерзает к небу, а сознание окончательно покидает его, позволяя окунуться в беспросветную, беспокойную тьму. Утро встретило его запахом кофе, свежих простыней и обманчиво-заботливым взглядом карих глаз. -Доброе утро, Уилл. Как ты себя чувствуешь? - Так, словно только что вышел из комы, - тяжело выдохнул Грэм, присаживаясь на стул напротив. Голова гудела и Уилл опустил ее, занавешивая лицо волосами и вслушиваясь в равномерный стук ножа Ганнибала, чтобы отвлечься, прежде чем задать свой вопрос: -Что это был за язык? Ганнибал поднял на него глаза, кладя нож параллельно разделочной доске. -Литовский. Уилл прикрыл глаза. Ганнибал говорил на своем родном языке. Языке, похожем на шипение змей. Он рассказывал ему сказку. Почему-то Уилл был в этом уверен. Возможно, когда-то давно Лектер и сам, совсем молодым, подперев подбородок кулаком, с интересом слушал историю, сочиненную своим народом. Возможно он пересказывал эту сказку своей сестре, укладывая ее спать. Грэм никогда не узнает, какая именно это была сказка, но теперь она принадлежала ему. Так же как и все последующие истории, которые Ганнибал ему доверит. *** Лектер прижимается горячими губами к его ключицам. Он прикусывает кожу, оставляет метки. Уилл выгибается под ним. Обжигающее дыхание опаляет, заставляет прочувствовать каждое движение, каждую новую ласку, которую дарит ему Ганнибал. -Закрой глаза, Уилл. Он подчиняется. Руки Лектера скользят по его телу, изучая, выискивая слабости. Его язык размашисто скользит по шее, и перед глазами Уилла расцветают красочные пятна. Он хрипло дышит, хватая ртом воздух, и стискивает пальцы на плечах Ганнибала. -Что ты увидел? -Ты не хочешь чтобы в моей жизни остался кто-то, кроме тебя. Ганнибал водит подушечками по контуру его лица, царапаясь о колкую щетину. Уилл чувствует его возбужденный член, прижатый к бедру, и ему отчаянно хочется ощутить его тяжесть в своих руках, попробовать его на вкус. -Я ведь не просто результат твоего влияния, Ганнибал. Я не продукт. Я отбросил добро и зло ради бихевиоризма. Грэм поддается навстречу и первым целует Лектера. Они сталкиваются зубами, пока Уилл слепо шарит руками по спине Ганнибала. Он чувствует запах его кожи, хищный и манящий. Лектер прижимает его ближе к себе, проводит языком по кромке зубов и деснам, по внутренним сторонам щек и сжимает зубами его нижнюю губу, прежде чем отпустить. -Ar jums išgirsti Avinėlių verkia, Will? (Ты слышишь крики ягнят, Уилл?) Уилл сдавленно стонет, когда рука Лектера оглаживает его член через ткань, и толкается вперед, желая продлить контакт. Ганнибал плотоядно усмехается, расстегивает брюки и опускается на колени. *** Уильям прихрамывает на правую ногу. У него легкое сотрясение и пара десятков ссадин, отчего он с силой выдыхает воздух через крепко сомкнутые зубы, когда садится рядом с Ганнибалом напротив картины Боттичелли. Он смотрит так, будто пытается растворится в нем. Застыть навсегда и остаться красивой историей запечатленной в янтаре. -Если бы я видел тебя каждый день, до конца своей жизни, я бы запомнил это мгновение. Грэм улыбается краем губ и устремляет свой взгляд к картине. -У итальянцев есть сказка, - произносит Ганнибал, прикрывая свой альбом, раскрытый на коленях. - "Человек, который выходил только ночью". Он осматривает Уилла с толикой заинтересованности в глазах, прежде чем продолжить говорить. -Если До моего возвращения ты останешься мне верна и во имя любви перенесешь все невзгоды – злые чары рассеются, и я навсегда обрету человеческий облик*. Уилл поворачивается к нему и встречается с его темными глазами, так похожими на бездонные черные пропасти. -Скажи, Уилл, был ли ты верен мне? Он молча закусывает губу. Ему нет нужды отвечать, Лектер и так это знает. Он всегда знает его ответ. Никто не может досконально знать человека, не будучи разве что в него влюбленным. Ганнибал захлопывает альбом и медленно встает. Он подает Грэму руку, помогая встать и придерживает его за плечи, потому что Уиллу по-прежнему тяжело стоять прямо. Лектер говорит, что через какое-то время это пройдет, и Уилл ему верит. -Aš noriu žinoti, jei jie nutilo. (Я хочу знать, когда они замолчат.) Грэм оглядывается на спокойное лицо Ганнибала и нерешительно кивает. Все вокруг на мгновение теряет четкость, и только рука Лектера на его плече остается поразительно реальной. *** В комнате холодно, и все его тело ломит от тягучей, саднящей боли. Воздух пропитан морозной свежестью и запахом старых книг. Уилл дома. Отчего-то этот факт удручает его больше всего. Он не должен быть здесь, потому что теперь, после того, что Ганнибал сделал, слова дадутся ему куда сложнее. -Я не хочу больше думать о тебе, - выдыхает Уилл, и Лектер поджимает губы. Ему больно, а Уиллу страшно. Страшно отпускать и невозможно оставить. -Даришь мне ликорис*? - бесцветно спрашивает Ганнибал. -Да. Лектер избегает его взгляда, вставая и выходя из комнаты. -Прощай, Ганнибал. Он не хочет верить, что это конец, но выбрать между желаемым и правильным чертовски сложно. Уилл выбирает то, что правильно, чтобы сохранить себя. Вот только правильный ответ оказывается ложным. Devictus beneficio* *** -Здравствуйте, доктор Лектер. -Здравствуй, Уилл. Грэм приходит сюда каждый день, с тех пор как Джек позволил ему это. Он говорит, это нужно для решения дела. Чтобы понять психопата, нужно для начала разобраться в себе. Уилльям легким движением снимает очки и садится прямо на пол, как только за ним запираются двери. Он устраивает небольшую сумку рядом со своим бедром и достает оттуда светлую папку. Дело "Зубной Феи" норовит выскользнуть и разлететься по камере из-за отсутствия крепления, все скрепки вынимают при досмотре. Грэм ловким движением не дает листкам выпасть и раскрывает папку там, где остановился в прошлый раз. Он сидит на расстоянии двух шагов от стекла, отделявшего его от Ганнибала, и тот считает это отчасти романтичным. Уилл чувствовал уверенность рядом с ним, стабильность, покой. Он чувствовал себя в безопасности. Уилл пришел сюда вовсе не для того, чтобы просить Ганнибала о помощи. Ганнибал и есть помощь. Его катализатор, его эмпатия. Лектер сощурил глаза и, почти вплотную подойдя к стеклу, точно так же сел на пол, копируя позу Грэма. Уилльям колеблется. Он не может решить, что ему нужнее. Его образ нормального человека трещит по швам, и все же он цепляется за старый, наспех скроенный костюм, стараясь удержать иллюзию полного контроля. И все же он здесь, рядом с Ганнибалом, зная, что тот видит его насквозь. Видит и хочет забрать себе. - Мы похожи. - Вы так же одиноки как и я. Он сложил руки в замок, упираясь в них подбородком. - И расцветкой-то она необыкновенно хороша, и узором, да и к тому же платье, сшитое из этой ткани, обладает чудесным свойством становиться невидимым для всякого человека, который не на своем месте сидит или непроходимо глуп.* Уилл оторвал свой взгляд от расползавшихся, ничем не скрепленных листов, разложенных у него на коленях, и с интересом посмотрел на Ганнибала. -Ты слышал сказку о голом короле, Уилл? - спрашивает Лектер, не сводя с него глаз, - Он был настолько самоуверен и глуп, что не замечал своей наготы. -Пожалуй, я видел его сегодня, - усмехается Уилл. - Нисколько не изменился. Все так же не имеет диплома врача и стучит своей вычурной тростью по полу. Думаю, простреленный череп идет ему куда лучше, чем целый. Ганнибал поощрительно улыбается, по-совиному склоняя голову к плечу. Правильный ответ. Хороший мальчик. -Думаю, я все же могу помочь вам с этим делом, - нараспев произносит он, вглядываясь в лицо Грэма. Тот вскидывает бровь. Он мешкается, прежде чем, протянуть папку, принимая правила. Партия началась. Все что ему остается делать это ждать. И Лектер либо проиграет все, что имеет, либо заберет то, что уже давно принадлежало ему. Aut William, aut nihil.* -Pasakyk man, kai jie užsičiaupti. (Скажи мне, когда они замолчат.) *** -Держащий дьявола, пусть держит его лучше. Уилл поднимает глаза на Дю Морье, нервно сжимающую ножку бокала с вином. Оно плещется, зажатое в стеклянные тиски, от заметной дрожи в руках доктора. Грэм откидывается на спинку кресла и расправляет полы пиджака знакомым жестом. -Я не хочу видеть Ганнибала пойманным во второй раз, - говорит он, склоняя голову. -Вы становитесь им, - обвиняет она, - Тем, чего так боялись! -Мы боимся того, чего не понимаем... -Думаете, что вы поняли его? Думаете, что смогли его узнать?! - глухо шепчет Беделия, и в голосе ее страх. Грэм медлит с ответом, наслаждаясь послевкусием ее страха и чувством собственного превосходства. Чтобы понять доктора Лектера, нужно было разобраться в себе, чтобы увидеть его отражение в самом себе. Это оказалось куда проще, чем он думал. -Готовы или нет, вот он грядет. *** -Ты нужен мне, Ганнибал. Пожалуйста. Уилльям подходит ближе еще на шаг, приподнимает бровь, смотрит пронзительно и нахально, а потом хрипло тянет: - Jie tyli (Они молчат) Ганнибал растягивает губы в победоносной усмешке. -Позволишь подарить тебе клеоме*? Con amore*. Он выиграл. Gloria victoribus*. *** Уилл смотрит на Ганнибала в вечерних лучах заходящего жаркого итальянского солнца, чей золотистый свет окрашивает его волосы и освещает профиль. Уилл думает, что Ганнибал похож на льва Святого Марка, вот только крылья его черны как смоль и осыпаются сгоревшими перьями. Он касается его спины кончиками пальцев, пробегаясь по выступающим лопаткам. - Безумие - это свирепый лев, заключенный в черепе каждого. И нечего с ним воевать. Его достаточно обнаружить и приручить*. -Ты сравниваешь меня со львом или со своим безумием? - откликается Ганнибал. -Для меня ты и то, и другое. -В таком случае, мне стоит звать тебя Гарпалиону*. Лектер улыбается. Уилл скользит по его обманчиво расслабленным рукам, достигая запястий, оглаживая ладони и переплетая их пальцы. Грудь Ганнибала размеренно вздымается и Грэм приникает к ней, доверчиво кладя подбородок на его плечо. - Omnia vincit amor et nos cedamus amori*, - произносит Лектер, прижимаясь губами к его волосам. - Ты любишь? - спрашивает Уилл. - Люблю.