Плата богу

      Эта осень выдалась одной из самых страшных в этом богом забытом краю. Когда старейшины в детстве рассказывали маленьким непослушным детям легенды о людях или Богах, мифических существах или простых животных, я скептически на них смотрел и крутил пальцем у виска, мол, чего только не выдумают люди, что бы дети ночью не выходили на улицу и слушались родителей. Сколько я себя помню, никогда не было такого, что бы я верил рассказам взрослых, о каких то мистических силах или чем то подобном. Но, кажется, теперь я могу пожалеть об этом. Ведь одна из таких сказок начала сбываться.       С первых дней осени стали пропадать люди. Ночью они выходили на улицу и просто испарялись. Сначала все грешили на стаю волков, но никто не слышал их ночных завываний на луну или их следов, не видел трупов людей или даже просто крови. К концу сентября пропало около десяти человек. Это были в основном те, кто жил один или просто оставался на ночь в доме в одиночку.       Теперь, каждую ночь, я боюсь, что она будет для меня последней и придет моя очередь исчезнуть. Видимо мне посчастливилось быть правым в своих предчувствиях. Где то в середине осени, когда все листья с деревьев уже были сброшены, но снег еще даже не думал выпадать, в полночь, я увидел, из окна своего дома, как какая-то фигура, танцует в мертвенном свете полной луны. Её танец манил меня и завораживал. Красные, желтые и зеленые листья взметались вокруг него легким ветром и кружились, добавляя танцу ощущение сказки. Взгляд внимательно следил и впитывал каждое движение, не отрываясь.       Этот танец завораживал и манил ему поддаться, выйти и станцевать в паре, что бы кто-то другой вот так же как я наблюдал за нами и восхищался. Но это наваждение быстро спало, оставляя после себя неприятный осадок на душе и горечь во рту. Тот загадочный танцор исчез, словно его и не было. Я смотрел в окно, на то место где видел его в последний раз, в голове было пусто, но разочарование сворачивалось плотным колючим клубком где то под ребрами, заставляя чувствовать какую то опасность.       Из этого состояния меня вывел тихий стук в дверь. По спине, в сторону копчика, пробежалась целая стая мурашек, заставляющая поежиться и напрячься в ожидании чего-то не очень хорошего.       Мое предчувствие меня не обмануло. Когда я открыл дверь, сам того не осознавая, руки двигались отдельно от мозга, за ней стоял парень. Он был буквально на два - три сантиметра ниже меня, в круглых очках с черной оправой и единственным светлым пятном, помимо его кожи, - белыми волосами с зеленым отливом, который был почти не заметен в неверном свете полной луны. В темных глазах, скрытых за стеклами очков, плясали блики, они так и кричали о том, что парень безумно опасен, и связываться с ним себе дороже выйдет. Образ сглаживали чуть пухлые щеки и одежда выглядевшая обычной: вся черного цвета, свитер с высоким горлом и растянутыми рукавами, достающими до кончиков пальцев. Черные джинсы, идеально сидевшие на нем, и высокие ботинки завершали образ.       Он, не отрываясь, смотрел мне в глаза, а потом медленно поднял руку и коснулся моей щеки кончиками пальцев. Я почувствовал только холод, такой как обычно бывает зимой, и мне показалось, что его руки были сделаны из белого снега, только что принесенного с улицы.       Я посторонился с прохода, разрешая ему войти, приглашая его в свой дом, на что он только улыбается краешком губ и ступает за порог. Он сам идет в комнату служащую мне гостиной, без каких-то подсказок с моей стороны, складывается ощущение, что он точно знал, где что находится. Он садится на диван и в его движениях аристократизм виден невооружённым взглядом, я наливаю ему вино, что хранилось у меня на всякий случай, видимо сейчас-то он и настал. Бокал в его руке кажется неотъемлемой частью его самого.       Я себя неуютно чувствую под прожигающим взглядом темных глаз этого незнакомца. Даже стекла очков не могут скрыть пляшущие в самой глубине зрачка искры. Из-за этого я не могу выдержать его и минуты, разрывая контакт и опуская взгляд на свои пальцы, нервно сжимающие бокал с красным бархатным вином довольно приличной выдержки. - Меня зовут Ходжун. - Он, наконец-то, представился и только я хотел в ответ назвать свое имя, как он взмахом руки перебил меня. - Я знаю, тебя зовут Сынхен, но думаю, тебе будет привычнее Сынри. Да?       Я только недоумевающе хлопаю глазами пытаясь понять, откуда этот человек, которого я совершенно не знаю, и общих друзей у нас нет (я в этом точно уверен), может знать мое имя. На его слова я киваю, а чувство опасности, зародившееся, как только этот гость перешагнул порог моего дома, становится все сильнее. - А ты еще странней чем я думал… - Задумчиво тянет он и я понимаю, что его голос оказывает на меня примерно то же действие что и взгляд: внутри все переворачивается и по внутренностям разливается чувство безотчетной тревоги, заставляющей все мышцы подобраться и хоть как то приготовиться дать отпор, хотя мозг прекрасно понимает, что это совершенно бесполезно, видимо, срабатывают первобытные инстинкты, которые буквально вопят, что нужно держаться от этого парня подальше. - Почему странный? – Все-таки решил поинтересоваться я, голос предательски начал подводить и мне чудом удалось взять его под контроль. Ходжун это заметил и понимающе усмехнулся, на что я только покраснел. - Ты сам открыл мне дверь и сам пригласил в твой дом. - Ну да. Что тут странного? – Я откровенно не понимал, к чему ведет, этот странный парень. - То, что ты единственный кто сделал это по своей собственной воле, без моих чар. – Он внимательно окинул меня взглядом, как будто пытался для себя ответить на вопрос: «Что такого особенного есть в этом парне?» - Чар? Кто ты? – Я подался вперед, нависая над низким журнальным столиком, стоящим между двумя диванами, и переборов свой страх, перед ним заглядывая в его глаза. Теперь мне почему то не было страшно любопытство оказалось сильнее и теперь толкало меня на необдуманные поступки в, то время пока разум вопил благим матом о том что делать, то что я сейчас делаю опасно для жизни но его никто уже не слушал. - Я? – На его лицо выползает ухмылка. – Я тот о ком ваш народ рассказывал легенды и почитал как величайшего бога, но теперь я превратился в сказку-страшилку для маленьких детей. – Он грустно усмехнулся и что-то в моей душе очень сильно, до боли, потянулось к нему.       Память подкинула мне воспоминание о той легенде, про которую сейчас говорил Ходжун. Она гласила, что когда то наш народ поклонялся одному богу и всегда приносил ему дары: хлеб, мед, фрукты и жареное мясо животных. Но постепенно в него перестали верить, и как следствие, и дары для него перестали появляться на жертвенном алтаре. С тех пор, как был принесен последний дар, кажется, прошло уже несколько поколений. И теперь он видимо пришел забрать то, что по праву принадлежит ему. Этим стали люди. - Так значит это ты тот Бог? Ты уводил людей, и они исчезали. – Я опустил взгляд, мне стало стыдно за мой народ, ведь все это время Ходжун покровительствовал нам несмотря ни на что. – Но по той легенде ты был не один. Вас было двое. Двое покровителей моего народа. - Да. – Кивнул Бог и нечитаемым взглядом посмотрел в окно, его бокал был уже пуст и стоял на столе. Не знаю, зачем, но я снова наполнил его из бутылки. – Когда то нас было двое, но он умер примерно 25 лет назад. Не так уж давно для меня и очень много для людей. Ты кстати родился буквально через день после его смерти. – Заметил Ходжун. В его глазах читалась жуткая боль. - Прости. Я не знал. Кажется, вы были намного ближе, чем просто боги, покровительствующие одному народу. – Он горько усмехается и ничего на это не говорит, но мне и так уже все понятно. Они были как меньшее лучшими друзьями и как большее возлюбленными. Все время с того момента как я вспомнил легенду меня не отпускал один вопрос который я все таки решил задать. – Ходжун – при звуке своего имени он вздрогнул и внимательно посмотрел на меня – ты ведь не просто так уводишь людей? Ты забираешь то, что по праву принадлежит тебе или что то другое? - Ты прав в обоих случаях, Сынри. – Он первый раз обращается ко мне по моему второму имени, взявшемуся из ниоткуда. Ходжун встает и направляется к выходу, я оставляю все и иду за ним следом, просто потому, что сам так хочу. – Я взымаю с твоего народа плату за покровительство и ищу кое-кого…       В воздухе можно буквально пощупать продолжение фразы «… того кого только что нашел.»       Я надеваю ботинки, накидываю на плечи куртку и выхожу следом за ним на улицу, оставляя дверь открытой нараспашку. Утром люди не найдут в доме никого, только на столике будут стоять два бокала и открытая бутылка вина, а во всем доме стоять жуткий холод.