Всего лишь сон

      Кожаные ремни больно врезались в его запястья и щиколотки, причиняя боль. Вокруг него только темнота и мерзкий смех, который доносился ото всюду.       — Ну что, тебе нравится? — спросил голос.       Невозможно было определить, кому принадлежал этот ужасный, полный ненависти и жажды крови, голос. Он слишком низок для женщины, но высок для мужчины. Иногда возникало ощущение, что говорил не человек, а пустота — густая, липкая и всепоглощающая пустота.       Мужской. Женский. Детский. Очень много голосов сменяли друг друга. Это сводило с ума.       Запястья болели, щиколотки онемели. Душа похолодела от страха.       «Нужно расслабиться. Скоро все закончится», — он пытался себя утешить.       — Это никогда не закончится. Я буду держать тебя здесь вечно, — голос превратился в хрип, — снаружи ведь плохо: проблемы, учёба, депрессия, работа, усталость. Смерть, в конце концов. А здесь нет ничего этого. Только я и ты. Я тебя никому не отдам.       Вдруг всё стихло, и эта почти ощутимая тишина стала давить. Давила почти физически, от чего так хотелось кричать изо всех сил.       Эту давящую тишину рассёк свист плети. Удар. Молниеносный, неожиданный, беспощадно режущий кожу.       До этого момента чёрная и липкая темнота превратилась в алое зарево, пахнущее кровью.       Он пытался кричать, выплёскивая все эмоции и мысли, но из глотки было не слышно ни одного звука.       Воздух вокруг начал накаляться, и вместе с тем нарастал темп и сила ударов. Спина отзывалась невыносимой болью, запястья стёрлись в кровь. Удар. Ещё удар. И ещё. Он не знал, сколько пришлось принять ударов. Десять? Сто? Тысячу? Больше? Он сбился со счёта. И вот, он уже не чувствовал ударов, на их замену пришло падение, свободное падение тела в никуда.       Он не знал, сколько так уже пролетел. Может, год, а может, и минуту.       И вот рывок, и он просыпается. «Как хорошо, что это был только сон», — но, глянув на запястья, он ужаснулся: на них остались отчётливые ярко-бордовые следы ремней.