hyggelig

~❤~ Гарри смотрит на то, как темнота накрывает все вокруг, кроме Луи, и это чарует его; он любуется тем, как лунные блики скользят по побледневшей коже и блестят в голубых глазах, тем, как Томлинсон осторожно вышагивает вперед, наступая подошвами ботинок на осенние листья, тем, как рука Луи так естественно покоится в его. Ветер мягко колышет оголенные ветки над их еще неприкрытыми макушками, и Луи задирает голову вверх, морща носик, когда шарф соскальзывает на шею; он останавливается, чтобы поправить его, но их ладоней не расцепляет, и Гарри посмеивается, протягивая правую руку к его скуле, подцепляя большим пальцем теплую ткань. Луи дарит ему ответный взгляд и надежду, так что они стоят так еще чуточку, улыбаясь неизвестности или друг другу, и продолжают двигаться вперед. Стайлс думает о том, что, вообще-то, должен нервничать насчет зевак, и его менеджер будет кричать, несмотря на поздний час но, черт, рядом с Луи так спокойно и правильно, что он просто продолжает идти, очерчивая большим пальцем круги на ладошке Томлинсона. Они проходят очередной закоулок, наслаждаясь уходящим влажным вечером и наступающей холодной ночью, и иногда с их губ срываются смешки, растворяясь в воздухе вместе с клубами пара. Где-то далеко, возможно, кто-нибудь признается кому-то в любви, разрывая на груди рубашку и крича об этом всему миру, но им хватает осенней тишины и ладошек, держащихся друг за друга. Гарри часто кажется, что земля уходит из-под ног, если он знает, что Луи скоро не будет рядом, но это не один из тех моментов, и он придерживает для парня с голубыми глазами входную дверь подъезда, принимая в знак благодарности его взгляд и такую нежную, чертовски нежную улыбку. Стайлс уверен, что когда-нибудь они опять будут подниматься вверх по лестнице, но уже хихикая и зажимая рты друг друга руками или поцелуями, и Луи разрешит его ладоням провести вниз по трясущейся от смеха спине, и он подхватит шатена за бедра и позволит собственным губам пройтись по подставленным подбородку и шее, когда Луи судорожно выдохнет и тихонько простонет, выгибаясь навстречу горячим касаниям, но не сейчас, не в эту ночь, когда они оба взволнованны и, блять, держатся за руки. Они останавливаются перед дверью квартиры Луи, стоя напротив и глядя друг другу в глаза, и Томлинсон подается вперед («Встретимся утром») и быстро целует его в уголок губ, а потом («Я люблю тебя») так же поспешно прячется в квартиру. Гарри проводит пальцами по щеке, куда только что прижались губы Томлинсона, и улыбается настолько глупо, насколько это возможно. ~❤~ Гарри 24, Луи 21. Гарри медленно облизывает языком ряд ровных зубов, в шутку рыча и чувствуя, как Луи улыбается ему в губы, и привычно опускает свои огромные руки на его огромную задницу ("как раз помещается", - как-то сказал Луи, посмеиваясь над нерешительностью Гарри в их первый петтинг, когда Стайлс не мог коснуться пламенной кожи шатена без его разрешения). Он сжимает половинки и чуть разводит в стороны, ловя ртом сладкие постанывания Луи, и... нет, пока что это все. Они еще не делали этого. Гарри запускает ладони под домашние штаны парня ("какая ирония"), синхронно двигая губами, и проводит ногтями по нежной коже. Он уже чувствует упирающийся в его бедро член Луи, и Томлинсон отстраняется на секунду, только чтобы жарко шепнуть: "Спальня?", и Гарри подхватывает его на руки, сходя с ума от того, как он стонет. Он нависает над выгнувшимся дугой парнем спустя минуту, когда лестничный пролет, коридор и парочка дверей (они решили провести выходной в доме родителей Гарри, и Энн с Робином копаются в саду сейчас - не лучший момент, но еще полчасика у них есть) остались позади; он нежно кусает шатена в плечо, расстегивая свою рубашку. Его губы спускаются ниже, покрывая поцелуями грудь и мягкий живот, и длинные пальцы подцепляют резинку боксеров, стаскивают их вместе со штанами и ложатся на дрожащие бедра Луи, пригвождая к матрацу. Он ухмыляется, глядя на то, каким нуждающимся выглядит Луи, и мучительно медленно и влажно целует розоватую головку, языком описывая короткий кружок вокруг бороздки и практически сразу отстраняясь на миллиметр, чтобы улыбнуться в тонкую кожу; Луи тяжело дышит, и Гарри, все так же улыбаясь, держит паузу перед тем, как в два счета заглотить член полностью - Луи резко выгибается дугой, откровенно стоная и из-за этого прикусывая свою руку. Второй он тянется к волосам Гарри, путаясь в них и оттягивая назад, и, да, Стайлс доволен. Он добавляет слюны, скользя быстрее и чуть замедляясь у самой головки, но подрагивающая ладошка Томлинсона снова тянет его назад, и Гарри отстраняется с непонимающим видом. Глаза Луи крепко зажмурены, дыхание сбито, а голос звучит чуть сорвано, когда он пытается что-то сказать. Гарри обеспокоенно подается вперед, мягко целуя его и заключая болезненно стоящий член в кольцо из пальцев. - Все в порядке, малыш, - шепчет он, даря Луи целомудренный поцелуй в нахмуренный лоб напоследок. - Ты не хочешь? Мы можем не- - Возьми меня, - прерывает его Луи, распахивая глаза и ловя шокированный взгляд Гарри. - Займись- со мной любовью, - говорит он уже мягче, заправляя выбившуюся кудрявую прядь за ухо любимому. - Здесь. Сейчас. И Гарри это делает. Он сглатывает, медленно кивая, и стаскивает с себя боксеры и рубашку, чтобы потом наклониться к ушку рвано дышащего Луи и прошептать: - Скажи, если что-нибудь пойдет не так, слышишь? - а Томлинсон просто ловит своими дрожащими губами его, прежде чем так же тихо ответить: - Я верю тебе. (Гарри приставляет возбужденный член к сокращающемуся колечку мышц и выдыхает; Луи переплетает их пальцы и закрывает глаза, когда Стайлс, постанывая, медленно входит до конца и осыпает напряженное тело Луи поцелуями, шепча: «Малыш, это так- Ты позволяешь мне быть в тебе, черт, любимый» и оставляя маленькие засосы на подставленной шее.) (Толчки ускоряются, и Луи что-то бессвязно бормочет, вдавливаясь в матрац под весом тяжело дышащего Стайлса; он ловит своими губами его, втягивая в неловкий и страстный поцелуй, и практически сразу отстраняется из-за волны удовольствия, пронесшейся по телу после точного удара по простате. Гарри рычит и вколачивается в беззащитное тело под ним еще быстрее.) (Луи негромко хнычет, постанывая из-за чувствительности, и Гарри словно в извинение ставит засос на его подбородке; Томлинсон будто нарочно сжимается вокруг члена Гарри, и последний не выдерживает, со стоном кончая глубоко внутри мурлыкающего Луи.) (Энн насвистывает веселую мелодию, оттирая раковину на кухне, и, улыбаясь, кивает только что спустившимся вниз парням; Робин, сидящий в кресле около телевизора, не отрывает взгляда от газеты, но по морщинам около искрящихся глаз Гарри понимает, что все-таки смог заставить Луи чувствовать себя более чем прекрасно.) (Вечером Гарри и Робин обсуждают последний футбольным матч, сидя за столом на веранде и уже оттащив гриль в сторону; такой домашний Луи помогает Энн накрыть на стол, улыбаясь и заставляя женщину смеяться, и Гарри думает, что никогда еще не был так влюблен.) ~❤~ Гарри 26, Луи 23. Он сжимает его руку, думая, что выглядит сейчас просто отвратительно, кусая губы и выискивая глазами что-то, неизвестное никому, и грудная клетка готова разорваться от этого щемящего чувства волнения, но Луи ободряюще хлопает его по плечу, и Гарри легче, уже куда легче. На часах еще только половина одиннадцатого, и они могли бы пока что посидеть в кафетерии, проводя оставшееся время за завтраком и короткими репликами, но Гарри не уверен, что его руки трясутся недостаточно сильно, чтобы расплескать кофе по всему этажу. Он боится, и Луи знает это. Луи с самого утра говорит, что Гарри прекрасен. Он смотрит на проходящего мимо старика, который тащит за локоть угрюмого подростка и отчитывает его; он слышит что-то вроде: "Ты выглядишь ужасно со всеми этими кольцами в собственном теле", и хотя он не уверен, все равно шепчет: "Свобода тела - это круто", когда подросток равняется с ним. Они улыбаются друг другу, и Стайлс считает, что смог немножко поддержать парня (или девушку, он не зациклен). Луи бормочет что-то про двадцать минут, и, правда, время всегда летит так быстро? Гарри чувствует на своем плече чью-то руку – это не Луи, это определенно кто-то другой, - и оборачивается; перед ним девушка, которая, запинаясь, говорит: "Прости, я знаю, ты пришел сюда не за этим, но можно фото?", и он кидает Луи вопросительный взгляд, прежде чем кивнуть. Она встает слева от него, протягивая руку с телефоном и аккуратно приобнимая Гарри за плечо, но Луи предлагает сфотографировать их, и, черт, это так мило. Шатен встает напротив них, и Гарри улыбается, как вдруг видит бегущую навстречу ребенку женщину; оба растрепанны и явно взволнованны. Они кидаются в объятия друг друга, всхлипывая и счастливо повторяя осипшими от слез голосами: "Они вернули тебя, ты здесь, ты со мной, Боже", и Гарри застывает, наблюдая за их радостью; щелкает затвор, и Гарри вздрагивает, извиняется и просит о еще одной фотографии; спустя минуту сияющая девушка уходит, обняв их обоих напоследок, и один из немногих папарацци на улице прислоняется к стеклу. «Гарри Стайлс и его муж ждут нового члена семьи». Это должно быть интересным. Он не помнит, как провел оставшееся время (разве что тот поход к автомату с кофе, когда он хвостиком последовал за шатеном, не отпуская маленькой ладошки), но вот в дверях появляется знакомое лицо социального работника, несущего на руках такого крошечного малыша, хватающего маленькими ручками воздух и улыбающегося чему-то своему. Сердце замирает, и он сжимает руку мужа настолько сильно, насколько это позволяет физиология, но Луи, кажется, плевать. Работник подходит к ним, и Марк - в честь дедушки, очевидно, - заливается счастливым смехом, узнав лица новых родителей; он протягивает ладошку с растопыренными пальчиками в сторону зачарованного Луи, и, после небольшой паузы, шатен, сглотнув, с трепетом подносит свою ладонь к его; глазки малыша удивленно распахиваются, наблюдая за разницей в размере рук, но спустя секунду он поднимает задорный взгляд на онемевшего Луи и радостно лопочет: «Па- па», заставляя Гарри судорожно выдохнуть и резко закрыть лицо руками, отходя в сторону и стараясь незаметно вытереть слезы. Вечером того же дня он держит свои руки на талии Луи, когда они вдвоем склонились над кроваткой мирно сопящего малыша, и сердце Гарри изнывает от радости, а лоб все еще помнит неумелый поцелуй маленьких губ; Стайлс пытается подавить желание разрыдаться от непомерного счастья, счастья, СЧАСТЬЯ, но не может и закусывает нежную кожу на шее улыбающегося Луи, выдыхая и покачивая их из стороны в сторону. Шатен довольно хмыкает и невесомо проводит пальцами по пухлым щечкам Марка. - Моя семья, - неслышно шепчет он, ощущая тепло тела сзади и улыбаясь ребенку в кроватке. – НАША семья, Гарри, - исправляется он, и несколько маленьких слезинок скатывается по его дрожащим скулам. Он поворачивается лицом к сияющему мужу и медленно целует его в губы, запутываясь свободной рукой в кудрях и стараясь таким образом передать всю любовь, которую испытывает к нему- к ним. «Нас теперь трое», - счастливо думает он, утыкаясь Гарри в плечо. Их трое, и все будет в порядке. ~❤~ Гарри 74, Луи 72. Он проводит потемневшими пальцами по мокрым из-за слез щекам, едва касаясь подушечками подставленных прикосновениям морщин, и чуть подается вперед, к нему, ближе, дотрагиваясь своим носом до его, даря нежный эскимосский поцелуй, что так много значит для него, и улыбается – не так, как когда-то под светом софитов и вспышек фотокамер, нет; он улыбается так же, как в первую пору знакомства с ним, или как в те бесконечно счастливые дни, наполненные трепетными прикосновениями во время коротких свиданий, или как тогда, когда их любовь окрепла настолько, что он смог взять его за руку, наплевав на все дерьмо, ожидающее его после этого. Это все, что ему оставила старость. Юношескую улыбку и Луи. Прекрасного Луи, который, словно по мановению волшебной палочки, одним лишь взглядом наполнил его жизнь цветочным ароматом, теплыми объятиями и смыслом, заставил его жить, а не просто кивать на очередную обманчивую лесть, а после вносить в позолоченную светскую чашу яда свою лепту. Луи, который подарил ему первый поцелуй, первый настоящий поцелуй, когда все внутри трепетно сжимается, а душа летит куда-то далеко-далеко, и пальчики на стопах поджимаются от того, как Луи прижимается к нему всем телом, становится увереннее и раскованнее, поглаживая ладошками его щеку и позволяя его рукам чуть сжать свою талию. Луи, который радостно закусывал губу и кивал, смахивая слезы с дрожащих щек тыльной стороной ладони и заключая в объятия счастливо смеющегося Стайлса, опустившегося на колени, а потом закрывал другой рукой рот, когда пальцы Гарри перехватили его и осторожно надели на безымянный кольцо, целуя каждый из них. Луи, который весело смеялся над его очередной тук-тук шуточкой, когда остальные молчали и недоуменно переглядывались; который заставлял его то краснеть и хихикать, поглаживая ладонь на своем колене, то хохотать, с трудом удерживаясь на ногах. Луи, который зачарованно наблюдал за тем, как Гарри учит их – еще тогда – маленького сына ходить, неуклюже переставляя ножки и спотыкаясь, и который привил детям привычку называть Гарри «папочкой»(-«чтобы это было семейным», - жарким шепотом пояснил он позже, игриво ухмыляясь и стаскивая с тяжело дышащего Гарри боксеры). Луи, который держал его за руку все то время, когда его оскорбляли за чувства и желали сгореть в аду за любовь, и это было легче в сто восемьдесят раз с ощущением тонких губ на своей щеке. Луи, который клялся и клянется ему в любви, позволяя находиться рядом всю свою жизнь и даря счастье одним только присутствием. Луи, в которого Гарри до сих пор бесконечно влюблен, и, давайте начистоту, но улыбку Гарри сохранила не старость. *** Марк поджимает губы, сжимая в руке маленький букет гвоздик, пока Люси, его жена, поглаживает его предплечье, а шестилетняя малышка Лили с печальным интересом разглядывает фото на надгробном камне. Ничто не вечно. ГАРРИ ЭДВАРД СТАЙЛС 1.02.92. – 16.06.68. ПОМНИМ, ЛЮБИМ, СКОРБИМ И рядышком, впрочем, как всегда: ЛУИ УИЛЬЯМ ТОМЛИНСОН 24.12.94. – 03.12.69. ВЕЧНАЯ ПАМЯТЬ. Марк вздыхает, думая о том, что папа долго не продержался. Какое-то время он мужался, распахивая объятия навстречу маленьким внукам и лишь грустно улыбаясь на вопросы о дедушке Гарри, но, очевидно, его уход вслед за любимым супругом с самого начала считался лишь вопросом времени. В любом случае, он надеется, что их души соединились на небесах. В голову мужчине лезут всякие мысли насчет несправедливости жизни, ведь его родители вынесли столько испытаний, что приготовило для них стереотипное общество, но Лили тянет его за руку, сопровождая действие негромким: «Пап». Марк открывает глаза. - Да, милая? Девочка кладет маленькую ладошку поверх его, держащий букет, и он послушно передает его дочери, наблюдая за осторожными шажками малышки. Лили собирается разделить цветы поровну, но вдруг останавливается, задумчиво разглядывая могильные плиты. Внутри у Марка что-то екает, когда ребенок аккуратно кладет букетик на небольшой камень между могилами. Она наклоняется вперед, поочередно чмокая в щечку фотографии улыбающихся дедушек, и, развернувшись, вприпрыжку мчится по вымощенной белым камнем дорожке обратно к машине. Люси целует его в плечо (мужчина чувствует влагу у нее на щеках), бросив напоследок прощальный взгляд на отцов, и шагает в сторону дочки. Марк подавляет всплывшие воспоминания, быстро моргая и надеясь тем самым избавиться от слез. - Папа, - шепчет он, протягивая руки к Луи, и, на секунду запнувшись, сипит уже Гарри: - Папочка. Марк закидывает голову назад, закусывая губу, чтобы не разрыдаться, и, послав покоящимся отцам воздушный поцелуй, спешит к входной калитке. Ничто не вечно. (Разве что, любовь Луи и Гарри.)