Drunken kids

Шону каждым сантиметром кожи ощущает, что дело – дрянь, но справиться с шестью твердо настроенными детьми для него непосильная задача, тем более если во главе этих детей стоит Вонхо. Вообще-то он когда-то казался адекватным и даже помогал лидеру подавлять восстания в песочнице, но те светлые времена давно минули, поэтому парню остается только вздыхать, молча натягивая джинсы и выслушивая бесконечную череду названий, половину которых он даже ни разу не слышал. Он не переживает за их репутацию, за пределы общежития это всё равно не выйдет, и уже тем более не боится получить нагоняй от менеджера за то, что он как лидер, чёрт возьми, нихрена со своими обязанностями не справляется. Просто если эти дети и в трезвом-то состоянии ведут себя как сбежавшее из зоопарка семейство мартышек, то страшно предположить, что они могут выкинуть, находясь под влиянием алкоголя. Особенно товарищ, который всё это мероприятие затеял, и который сейчас звонил в службу доставки и со страшной скоростью выдавал названия блюд. Кихён остается за главного, а не перестающий вздыхать лидер в сопровождении уверенного в себе как никогда прежде Вонхо отправляется в ближайший алкомаркет, чтобы приобрести всё необходимое для веселья (в котором Шону с каждой секундой сомневается всё сильнее). -Будете горланить песни Систар и играть в «угадай слово»? Ехидство в интонациях поражает его, ибо ничего подобного за ним ранее замечено не было, но Шин, кажется, слишком занят попытками удержать в голове все заказы младших, поэтому от вопросов старшего только отмахивается, советуя периодически прибавить ходу, иначе не успеют до закрытия. Хёну возводит глаза к небу, застеленному тучами, едва не врезается в стеклянную дверь, выслушивает долгую тираду о том, что ему и пить не надо, и направляется следом за Вонхо, который горным козлом носится мимо витрин с алкоголем, собирая в корзину, судя по всему, всё, что попадается на глаза. В общежитии царит атмосфера праздника, как будто наступило Рождество, и все ждут, когда отец вернется домой с мешком подарков. Кихён снова вертится на кухне, расставляя на столе привезенные только что лакомства и отгоняя от них наиболее заинтересованных одногруппников. Минхеку, правда, удается утащить кусок пиццы и выменять его на какое-то имеющееся у Джухона барахло, чем оба остаются до крайности довольны, усаживаются на полу гостиной и замирают в радостном предвкушении. Старшие возвращаются спустя тридцать пять минут, обвешанные пакетами с ног до головы (через секунды буквально Шону обвешан ещё и одногруппниками). Кихён выглядывает в коридор, округляя глаза до размеров двух блюд, читает на лице лидера «и как ты мог это допустить?» и поспешно скрывается в кухне, ссылаясь на занятость. Вонхо, правда, идеей веселиться на кухне не проникается, поэтому спустя ещё некоторое время вся провизия переезжает в гостиную, в которой мемберы удобно располагаются, готовые к массовым безобразиям. Начать, правда, долго никто не решается, поэтому Вонхо, как самый смелый, решительно разливает вино по кружкам (детский сад, в котором спаивают младенцев, - думает про себя Шону) и произносит какой-то невразумительный тост с преобладанием, кажется, французских слов. Первым делает глоток, морщится от горечи, но тут же берет себя в руки, выпивая залпом остатки. Минхек и Джухон переглядываются, скрещивают руки и пьют на брудершафт, благо в завершении принимают вполне разумное решение друг друга не расцеловывать. Кихён, сидящий неподалеку от лидера, долго принюхивается, пробует вино на язык, кажется, даже проникается и быстро выпивает, настраиваясь, видимо, на продолжение. Шону смотрит выразительным взглядом на оставшихся в сторонке младших, позволяет зародиться надежде на то, что хоть у этих двоих есть мозги, но тут же прикрывает глаза ладонью. И эти туда же. Закончив с первыми пробными порциями, все как-то разом принимаются активничать, раскладывают по тарелкам еду, обмениваются любезностями и пьют, не глядя, то, что им старательно наливает Вонхо. На лидера почему-то никто не обращает внимания, но стоит только ему подняться на ноги, как шесть цепких взглядов вынуждают его вернуться на место и опустошить несчастную первую кружку. -Не делай вид, что выпил, а пей! – восклицает Джухон, разоблачая обман, и парень сдается. По большому секрету: алкоголь его не берет. Не то чтобы от слова вообще, но плясать на столе он не станет, да и в драку вряд ли полезет. То есть в себе он уверен более чем, поэтому, чтобы не вызывать недовольства у младших, вроде как даже присоединяется, пристально всматриваясь в происходящие с ними метаморфозы. Которые, надо сказать, проявляются довольно скоро. Скорее даже, чем Шону рассчитывал их увидеть. Первым из строя выходит Минхёк. Вообще-то за этого ребёнка Шону переживал сильнее всего, потому что думал, что алкоголь послужит ему стимулом, но ничего подобного не произошло. Спустя каких-нибудь пару кружек сомнительного пойла и полторы коробки пиццы (и как он только умудрился их в себя засунуть?) Минхёк начинает крениться в бок, увлекая за собой сидящих неподалеку одногруппников. Засыпает моментально, обняв за ногу Хенвона и удобно устроившись у него на бедре. Поразмышляв несколько минут, Шону всё-таки поднимается с места, снова пронзенный несколькими цепкими взглядами, обещает вернуться в ближайшем времени, поднимает на руки спящего младшего и относит в постель. Возвращается аккурат к тому моменту, когда изрядно уже позеленевший Хёнвон, который совсем недавно служил Минхеку подушкой, готов низвергнуть наружу то, что только что в себя поглотил. Тысячу раз прокляв помирающего со смеху Вонхо и несильно поддев его ногой, лидер поднимает вижуала группы за подмышки и в срочном порядке уносит в ванную. В которой младший последующие десять минут сотрясается в судорогах, а затем обессилевший и бледный сползает на пол, рассредоточенным взглядом впериваясь в стену. Хёну молча вздыхает (позиция в группе у него такая – парень, который вздыхает), поднимает Хенвона на ноги и, осторожно придерживая, помогает умыться. Вытирает лицо полотенцем, закрывает воду и относит ещё одного ребенка в спальню. Возвращается в гостиную с плохим предчувствием, которое нисколько его не подводит, обнаруживает осколки кружки Джухона на полу, а самого Джухона, нависшего над Чангюном, который, тоже порядочно выпивший, даже не пытается избавиться от нарушителя спокойствия. Вклинившись между рэперами (уж с двумя-то справится), Шону отодвигает старшего и несколько раз несильно встряхивает за плечи. Взгляд у него горящий, щеки красные от алкоголя, кулаки сжаты так, что ногти скорее всего уже повредили кожу на ладонях. -Джухон. Лидер не помнит, когда в последний раз злился так, чтобы хотелось ломать мебель и выбрасывать людей из окна (да и было ли такое хоть раз?), а вот у младшего это было, судя по всему в характере, и вернуть его в привычное русло будет не так уж просто. Он поднимает голову и смотрит долгим злым взглядом, начинает говорить что-то, большее похожее на капризы маленького ребенка, чем на яростный монолог, и Шону как-то мигом успокаивается, понимая, что ничего серьезного не случилось и уже не случится точно. Джухон скрещивает руки на груди и даже дует губы, бурчит что-то, чего не разберешь, и в финале своего показательного выступления выдает обиженное: -Я кружку свою разбил. Шону кивает, уверяя, что ничего в этом страшного нет, и что они обязательно купят ему новую, и что лучше бы ему лечь спать, чтобы завтра наступило скорее, и Джухон, нисколько не сопротивляясь, направляется в спальню. Залезает под одеяло, некоторое время ворочается и засыпает, тихо посапывая и составляя компанию давно пребывающему в стране снов Минхеку. С Чангюном проблем не возникает (никогда не возникало, что за чудесный ребёнок), поэтому через некоторое время он, как и все остальные дети, оказывается в своей спальне. В гостиной остаются самые взрослые и самые (не)адекватные, которые своим поведением рушат все устоявшиеся в голове лидера представления о себе. Вонхо выглядит грустным настолько, что хочется дать ему копеечку, смотрит затравленным взглядом и сжимает кружку так, будто она его последнее спасение. У Кихёна состояние диаметрально противоположное, он расплывается в улыбке, которая грозится вырваться за пределы лица и, подперев ладонями лицо, долгим и счастливым взглядом взирает на окружающий мир. Решив, что второму ничего не грозит, и что в безграничном счастье, в общем-то, ничего плохого нет, Шону подсаживается к Вонхо, вытаскивает кружку из его рук, с сомнением разглядывает содержимое и выпивает в несколько глотков. Младший, пребывающий на грани истерики, начинает бормотать что-то о несчастной любви, лидеру сначала кажется, что это признание, но кое-как разобрав слова, он с облегчением приходит к выводу, что участь стать пассией собственного одногруппника его миновала. Потому что речь, само собой, идет о девушках, которых пьяный вокалист сначала описывает не самыми лестными словами, затем возносит до небес, и так по бесконечному кругу, пока, наконец, не выдыхается, заливаясь слезами на плече у старшего. Шону успокаивает его совместными усилиями с Кихёном, который молча хлопает того по плечу, продолжая улыбаться и щурить глаза. В конечном итоге в гостиной остаются вдвоем. Лидер пытается определить на сколько процентов пьян главный вокалист, но по его довольному лицу абсолютно ничего нельзя понять. Кихён поднимается на ноги и, нетвердо шагая, начинает собирать с пола мусор. То и дело спотыкаясь об какую-нибудь коробку или бутылку, но всё-таки удерживая равновесие, парень, чьи материнские инстинкты и любовь к чистоте сильнее, чем алкогольное опьянение, медленно, но верно приводит комнату в божеский вид. Шону молча наблюдает за этой неуклюжей уборкой, готовясь, в случае чего, поймать активничающего младшего, но тот прекрасно обходится без его помощи. Уносит весь мусор на кухню, возвращается, усаживается на пол и приглашает лидера присоединиться. Парень приземляется рядом, продолжая недоверчиво всматриваться в счастливое и безмятежное лицо одногруппника, который заваливается ему на плечо и продолжает загадочно молчать. -Ты пьяный или притворяешься? – всё-таки интересуется Хёну, нарушая обволакивающую их тишину, - Если второе, то тебе пора сниматься в дорамах. Слышишь меня? Кихён издает невразумительные звуки, не означающие ни «да», ни «нет», и только спустя полчаса Шону, так и не дождавшись ответа, понимает, что вокалист просто-напросто заснул, стоило ему изменить положение, и что завтра он вряд ли сможет вспомнить, что с ним всё-таки было, и что именно он вкладывал в своё неоднозначное мычание.