***
Если быть полностью честным, Фрэнк немного опасается этого. Ведь это действительно радикальный метод найти свою родственную душу – поменяться с ней местами. Но что если эта самая душа находится на другом континенте? Он даже полностью, не уверен, нравится ли ему сама идея всего этого. Разве может кто-то, кого он ни в малейшей степени не знает, идеально подходить ему? Или это снова просто чертова вселенная, наполненная людьми? Нет, Фрэнк не знал. Кроме того, другая и наиболее важная причина, благодаря которой Фрэнк был в полном порядке, никогда не зная, кто его задушевный друг, спит сейчас рядом, прижавшись, как банный лист, комочком к боку, хотя это было больше из необходимости, нежели ради комфорта. Двухъярусные кровати тур-автобуса не предназначены для совместного использования двумя взрослыми людьми. Джерард тихо посапывает, плотнее обернув руки вокруг Фрэнка, а его спутанные волосы раскиданы по подушке, словно образуя черный нимб вокруг его головы. Он заснул около часа назад, оставляя Фрэнка бояться в одиночку; а тот, на самом деле, ненавидит все, даже мысль о всяких родственных душах или кем бы они там ни были. Также он ненавидит, просыпаясь рядом с Джерардом, думать о нем как об одной из потенциальных душ; хотя, прежде и больше всего, он ненавидит идею просыпаться без него, потому, что они оба несчастны. Неожиданно, Фрэнк чувствует внезапный прилив собственничества и беспомощности, завязывающийся в его животе, и обнимает Джерарда, стараясь не разбудить его. Каждое утро, он мог проснуться на другом континенте; не было смысла даже беспокоиться об этом, Фрэнк знает, что должен просто наслаждаться этими ночами рядом с ним пока имеет такую возможность. Но все же, он очень хочет, чтобы Джерард был его во веки вечные и мысль, что он может быть чьим-то другим, просто непонятна ему.***
Проснувшись, Фрэнк встречается с глазами, напротив, которые, в частности, принадлежат самому Джерарду. Он, благодаря вполне очевидным причинам, всегда спит за спиной Фрэнка, у края, а это значит, что тому приходится довольно быстро привыкать к месту у холодной стены, пока Джерард не обернет свои руки вокруг его тела. По-другому никогда не было, и Фрэнк пытается вспомнить, как он встал однажды посреди ночи или что-то типа того, когда Джерард толкался. Это сопровождалось удивленным гулом его голоса и сонным: – Фрэнк? – Я здесь. Джерард переворачивается и вновь обнимает Фрэнка, создавая много шума и зарываясь лицом в его шею. – Разве прошлой ночью мы не менялись местами? – Я не думаю, что это так. Фрэнк знал, от природы он спит не очень хорошо, а столько лет гастролей с Джерардом лишь научили его никогда не воспринимать сон как вещь само собой разумеющуюся. Плюс, двухъярусные кровати дохрена узкие и если они сами по себе тесны даже для одного человека, то не существует и способа, воспользовавшись которым, Джерард смог бы перелезть через Фрэнка, не разбудив его. Что-то очень надоедливое начинало жужжать в его голове. – Да, как же это прекратить!? – воскликнул Фрэнк. Отложа рисование в сторону, Джерард удивленно посмотрел на Фрэнка, и тот просто не смог помочь себе, потому, что веки парня были все еще тяжелы ото сна, от чего он был невыносимо мил. Фрэнк пододвинулся вперед, опаляя утренним дыханием кожу губ Джерарда, и поцеловал его, быстро и сладко, тот же мгновенно удивился, судя по выражению его лица, но ровно за секунду, растворившись в этом теплом счастье, придвинул Фрэнка ближе, и, положив одну свою руку на его щеку, а другую, закинув на талию, глубоко поцеловал. И это потрясающее спокойствие во многом было похоже на него самого. Весь мир Фрэнка сместился в тот миг со своей оси, и вдруг он перестал беспокоиться о своем партнере, с которым ему суждено встретиться, родственной душе, или о ком-то еще, потому что это уже, на самом деле, произошло. Им не нужна была судьба, чтобы найти, друг друга. В конце концов, эта смесь из счастья, облегчения и чистой любви просто текла по венам Фрэнка, вероятно, потому, что его имя расшифровывается как «панк-мятежник, причиняющий всему ужас», хотя в этот самый момент, он заботился об этом меньше всего. Потому что он нашел, наконец, свою родственную душу, свою вторую половинку, и это точно тот, в ком он нуждается, тот, кого он так хочет любить. Фрэнк заканчивает поцелуй с Джерардом и смотрит на него, ухмыляясь, как идиот, Джерард смотрит на него в ответ в течение минуты, а затем говорит: – Подожди, серьезно? – Ага. – Святое, блять, дерьмо. Фрэнк кивает, и тот вновь притягивает Фрэнка к себе так близко, что касается его груди своей, трогательно шепча: «Эта ночь, отель», – прежде, чем вновь поцеловать его. В свете последних событий, Фрэнк решает, что все остальные дела могут быть решены позднее, потому что то, что происходит сейчас, намного важнее.***
В конце концов, они еле выходят из автобуса во время саундчека и Фрэнк, возможно, надел пиджак Джерарда, а Джерард, возможно, одет сейчас в носки Фрэнка, но это нормально. Фрэнк ничего особо не помнит о шоу, но и это нормально; потому что это значит, что он придет в себя только тогда, когда поймет, что Джерард тащит его по коридору гостиницы, останавливаясь через каждые несколько дюймов, чтобы прижать его к стене и поцеловать, мягко и влажно исследуя рот, а затем после нежности, трахая его своим языком, пока Фрэнк не начинает задыхаться. Время похоже на вечность, пока они не достигают двери комнаты Джерарда, и Фрэнк наклоняет голову, чтобы отдышаться, а Джерард шарит по замку ключом, стараясь его открыть. Фрэнку смутно думается о том, что следует поговорить с Джи, дабы определиться с какими-либо правилами, но мысль исчезает, как прах на ветру, когда Джерарду наконец-то удается открыть дверь. Так или иначе, они никогда не были этим типом людей. «Ты идешь?», – доносится голос парня из комнаты. И Фрэнк может почувствовать, что усмешка на его лице настолько велика, что от нее становится больно, он заходит внутрь и, быстро раздевая Джерарда, думает: «Ради всего мира, не упусти его».