Заслуженный удар в печень

      Я глубоко вздохнул. Каждый день здесь был для меня удивительным, раз за разом я учился чему-то новому, узнавал больше о доселе незнакомом мире. Но сегодня — сегодня оказалось невероятным. Я хотел только сделать отличный подарок Рине-семпай на прощание, но все закончилось тем, что я, черт возьми, проводил спарринг с сильнейшим мечником академии. И чудом мне удалось не проиграть! Я доказал Солтерине-семпай, что ее стиль Селюрут, как и мой Айнкрад, ничуть не хуже, чем стиль Норлангарт, которым так гордится Уоло Левантейнн. Выражение лица Рины-семпай... ее слова стоили всех усилий.       А по случаю того, что элитный мечник первого ранга не разрубил меня своим «Прорывом Неба и Гор», семпай позвала меня в свою комнату «отметить это дело» и также пригласила Юдзио и его наставника Голгоссо Вальто. На не озвученный вопрос, как же будут проводить время мечники в столь позднее время, Солтерина достала пару прибереженных бутылей красного вина выдержки, возможно, не многим младше и Гигас Сидара. Даже такой новичок в дегустации вина, как я, оценил его по достоинству, но выпил не более двух бокалов, что стало поистине сложным ограничением. Хоть мое настоящее тело и не могло опьянеть, но в этом мире охмелеть было также реально, как в настоящем. Говоря об этом! Я не видел пьяниц, что нарушали бы общественный порядок... То есть, даже если человек напьется в хлам, он останется, так сказать, в активном состоянии без потери разума.       Храня голову трезвой, но ощущая послевкусие чудесного напитка, я вслушивался в красочную лекцию Голгоссо-семпая о фехтовании. Солтерина-семпай с серьезным видом кивала или делала поправки со смешками, потому что заплетающийся язык Вальто порой выдавал абсурдные вещи. С комментариями Рины-семпай он хмуро соглашался, после чего снова продолжал вещать о преимуществах и недостатках разных стилей. Наблюдая за непринужденным разговором выдающихся мечников, я так увлекся, что только сейчас заметил отсутствие еще одного голоса. Оглядевшись, я нашел Юдзио, развалившегося на кресле и странно притихшего. Подождите-ка, а сколько он выпил? — Эй, Юдзио, ты ведь отбивал как-то «Молниеносный разрез» рубящим горизонтальным ударом? — обратился я к нему, но ответа не услышал. — Он... уснул? — взял и уснул в комнате Солтерины Селюрут. Я наклонился к его креслу и, разумеется, обнаружил, что Юдзио мирно посапывал, откинув голову набок, из-за чего челка скрывала глаза. Его щек едва тронул румянец. Я даже отсюда мог почувствовать тепло от его тела. Да, верно говорят, что алкоголь мигом разогревает до костей. Подвыпивший мечник-стажер в комнате элитной мечницы второго ранга... Помилуй, Юдзио, если кто-то об этом узнает..! Райос и Ванбелл сумеют придумать самую жуткую из сплетен и долгое время напоминать и разжевывать со всей присущей им мерзостью. И это, пожалуй, меньшее из зол. Остается надеется, что, когда я и Юдзио попадем в очередную передрягу, эти змеи так и останутся неядовитыми и не доведут до нашего исключения... Думая обо всем этом, я пытался разбудить товарища, теребя его за плечо, но тот только шлепал губами и хмурился, явно не собираясь вставать. Картина вообще-то была вполне будничной, но лишь в комнате родного дортуара, не здесь же. — Немудрено, что уснул-то. Раз даже у меня голова гудит от этого нектара Селюрут-доно, — добро улыбнулся Голгоссо-семпай, видимо, находя ситуацию не только безобидной, но и забавной. Жаль, что таких людей, как он, не так уж и много. — Знаете, сейчас действительно уже поздно, я думаю, нам с Юдзио стоит вернуться в свой дортуар, — встал я, размышляя, что если друг не сможет идти, мне следовало бы перекинуть его руку через свое плечо и, поддерживая за пояс, дотащить до комнаты. — Конечно, — кивнула Рина-семпай, потягиваясь на своем кресле. Она сама уже не сдерживала улыбки, глядя на нас. И самое странное — она определенно была той, кто выпил больше всех, но и остался наиболее трезвым. — Хочешь, я могу его донести. Для меня это не сложно, — ухмыльнулся грузный Вальто, на что я покачал головой, изобразив вежливую улыбку. Голгоссо сам немало пригубил, и вот его опьяненную тушу я уж точно никуда не донесу! — Понапрасну отказываешься. Когда еще семпай сможет услужить своему камердинеру, — сделала замечание Солтерина. Теперь, обратив внимание на лица элитных мечников, я, наконец, поймал то, что отражалось в их словах и лицах весь вечер. Теплота, сожаление, гордость. Они провели с нами целый год, стали для нас лучшими наставниками. Стали для нас друзьями. Их годы в академии подошли к концу, и они по праву могли гордиться своими успехами и гордиться успехами, что так или иначе сумели достичь мы. Сейчас семпаи собираются без оглядки идти вперед, и покорять вершины с новыми силами. На этот раз я улыбнулся по-настоящему. — Мы не прощаемся с вами, мы обязательно встретимся снова. Кто знает, может, это случится на Чемпионате четырех империй. Элитные мечники переглянулись, и до меня дошло, что я снова забыл использовать уважительный тон в разговоре, да и слова звучали слишком дерзко для деревенщины-стажера. — Селюрут-доно, а этот парень далеко пойдет, — Вальто показал на меня пальцем, одобрительно промычав. — Я надеюсь на это, — кивнула в ответ она, — Мы все ждем, когда вы с Юдзио удивите нас снова. Я уже захлебывался любовью к этим двоим и, набрав в легкие воздуха, громко и искренне их поблагодарил. — Спасибо вам, Голгоссо-семпай, за наставления! И вам, Рина-семпай, за то, что присматривали за мной этот год! — я учтиво поклонился им обоим. После пожеланий спокойной ночи, получив очаровательную улыбку и, пожалуй, слишком мощный хлопок по спине, я нагрузил Юдзио на свое плечо и вышел из освещенной, еще теплой от живых разговоров комнаты.

***

      Лунный свет окутывал дорогу к дортуару также ясно, будто Солус днем. Если бы меня попросили описать его, я бы и впрямь мог объяснить это никак иначе, как «лунные лучи». Зрелище было завораживающим, даже спустя годы, я не привык к нему, да и не думаю, что смогу. Такого никогда не увидишь в реальном мире.       Я опустил взгляд с неба на дорогу и вновь вздохнул. Черт, зря я отказался от помощи Голгоссо-семпая! То ли слабость от алкоголя настигла меня, то ли усталость после поединка, наконец, дала о себе знать, но Юдзио с каждым шагом становился все тяжелее! Хотя и до этого он весил немало. Сообразив, что так я его далеко не дотащу, мне пришлось остановиться и попытаться аккуратно переместить безвольное тело себе на спину, что на деле оказалось очень сложно. После третьей попытки я смог ухватить его ноги под коленями, прежде чем они сползли, и изможденно пыхнул. — Ну и соня ты, Юдзио... — «Прорыв Неба»... — внезапно ответили бормотанием у самого уха, — Уклоняйся... Да, если бы я заснул под речи Голгоссо, мне бы, наверняка, тоже снилось фехтование. Черт, ну вот бы Юдзио все же проснулся! Я хотел повернуть голову, чтобы посмотреть в бессовестное лицо начинающего алкоголика, но в нашей позиции это было бы затруднительно, так что я только воодушевленно заворчал, надеясь, что он услышит: — Доброе утро, принцесса. Как спалось? Прошу прощения за дерзость, но хотел бы поинтересоваться, можете ли вы идти на своих прекрасных ножках?       Заходя в освещенный холл дортуара, я с удивлением отметил, что коменданта Азурики-сан почему-то не было на месте, хотя уже приготовился, что нас серьезно отчитают. — К-кирито... — видимо, он и правда проснулся, и даже начал вспоминать, из-за чего мы сейчас могли возвращаться в свою комнату таким образом. — Ты как? — все же не удержался я от вопроса. То, что ему снилось минутой ранее, определенно было моим сегодняшним спаррингом с Левантейнном. Юдзио всегда беспокоился обо мне, и, ладно, его беспокойства не были безосновательными... Но мне бы хотелось, правда, хотелось бы волновать его реже. И заботиться о нем больше, так как он, словно стараясь не отставать от меня, снова и снова безрассудствовал. В ответ я слышу мучительное мычание. — Голова гудит. И пить хочется... Уа..! — запоздало воскликнул светловолосый, когда, расслабившись, чуть не упал с моей спины. — Держись крепче, нам тут немного осталось, — перехватывая его под колени, я почувствовал, как сильные руки обхватили мою шею, а прохладный нос ткнулся куда-то повыше лопаток. Толком даже не ощущая от Юдзио запаха алкоголя, я начал понимать, что вряд ли он вырубился из-за вина, скорее вымотался от переживаний. Таков уж мой товарищ. Лоб Юдзио в этот момент прислонился к моему затылку, что я чувствовал, насколько он горячий. Но не успел забеспокоиться этому, как показалась дверь двести шестой комнаты. Она была приоткрыта — наверное, кроме нас кто-то из учеников тоже еще не вернулся. Внутри на дальних кроватях у левой стены уже спали пара наших сожителей, а вот остальная шестерка парней шлялась непонятно где, за что им наверняка влетит от Азурики-сан за нарушение комендантского часа. Я завершил последние несколько шагов до второй от правой стены кровати — кровати Юдзио — и, повернувшись к ней спиной, осторожно опустил напарника. Хоть он и вновь заснул, но стальная хватка из кольца рук все еще душила меня, не собираясь отпускать, и не оставалось ничего, кроме как снова попробовать привести Юдзио в чувства. — Юдзио! — зашептал я, чтобы не разбудить других мечников-стажеров, — Проснись! — Мм... — выдал он и только сильнее сжал мою шею. — Ю-юдзи... о! — начав задыхаться, я вцепился в его чересчур крепкие руки для юноши нашего возраста. Но чего еще ждать от парня, что несколько лет рубил топором монструозного кедра-переростка! Вот только, сколько бы я не звал, выпускать меня из своеобразных объятий и не собирались. Что же делать? Сидя на чужой кровати и слыша шумное сопение у затылка, почему-то пришла мысль о поцелуе прекрасного принца и вечной любви, как в сказке. Сомневаясь в том, что я принц, я был абсолютно уверен, что Юдзио уж точно не спящая красавица, а насчет вечной любви и говорить нечего, да и в позе мы, мягко говоря, неудобной для поце-... Я бы потряс головой из стороны в сторону от таких идей, если бы мог сейчас свободно ею двигать. Нащупав макушку верного товарища, я от души потянул за мягкие волосы: — Юдзио...! — Фхм... — Юдзиооо! — переместив руку, я хорошенько щипнул его за щеку. — Хэээ... — Юдзио, Вектор тебя забери!!! — извернувшись сильней, я достал до его носа, зажимая его и перекрывая доступ к воздуху. Юдзио же, коротко выдавив странный звук, вообще прекратил подавать признаки жизни.       Постаравшись вдохнуть поглубже, я усиленно думал, как его разбудить, если до стакана воды следовало бы пересечь всю комнату, и, если я хорошенько ему вдарю, и его «Жизнь» немного сократиться, будет ли это нарушением Индекса Табу? Поток моих гениальных размышлений прервался бормотанием и движениями, что привели к еще более неудобному положению. Юдзио перевесил к кровати, повалил меня на спину и обхватил ногами мои конечности, будто обнимая плюшевую игрушку. Раздражение, уже было достигшее пика, будто выветрилось с прикосновением чужих холодных губ прямо у меня за ухом. Я задержал дыхание, но, кажется, трудно дышать мне стало не из-за тисков у горла.       Так, хорошо, самое время вспомнить, что здесь, в этом мире мне пришлось заново пережить некоторое время своего пубертатного периода, а так как это место совершенно отличалось от современной цивилизации, мне и впрямь приходилось туго. Оставалось загадкой, как с этим справлялся Юдзио, подозреваю, что, вполне возможно, в Индексе табу также были инструкции к поведению во время полового созревания. Тем временем, по моей шее пробежали мурашки, когда Юдзио сделал горячий, чуть влажный выдох, опаляющий мочку уха. Я недоуменно сцепил зубы. Предусмотрела ли Церковь аксиом наказание за такие странные мысли по отношению к своим друзьям? Я надеюсь, что да. Пожалуйста, пусть меня заберет Рыцарь Всецелого прямо сейчас и спасет от этого стыда! Поймав себя на том, что будто жду дальнейших действий товарища, я взял себя в руки и постарался вырваться или хотя бы отодвинуться.       И именно в момент, когда я почти выбрался из объятий, я различил сонный тревожный голос. — Не уходи... Пожалуйста, Кирито. Юдзио все еще спал, но из-за этих хриплых слов желудок словно примерз к позвоночнику. Сердце сжалось, болезненно отзываясь в грудной клетке. Я сглотнул. Я пообещал ему найти Алису, я дал ему надежду, дал ему шанс. Мы столько преодолели вдвоем, просыпались, ели и засыпали бок о бок, сражались плечом к плечу, тренировались, учились вместе. Однако изначально у нас были разные цели. Я всего лишь... Всего лишь хотел вернуться домой. И вплоть до настоящего времени я прикладывал усилия только для того, чтобы найти путь выбраться отсюда. Каждый день я надеялся, что внезапно явится некто вроде администратора, рассыплется в извинениях о системной ошибке, и я бы без сомнений нажал на «Выход». Но после стольких лет, когда Юдзио стал для меня близким другом, когда стал для меня кем-то особенным... Смогу ли я теперь уйти, не раздумывая и без сожалений?       Слова Юдзио, что он никогда не озвучивал, заставили меня забыть, как затекло все мое тело, и что я уже давно не делал спасительных глотков кислорода. — Юдзио... — меня охватили тревога и тоска, — Я не уйду. Обещаю, — поклялся я, больше обращаясь к самому себе. После этого хватка ослабла, будто Юдзио и впрямь услышал меня. Я повернулся на другой бок, лицом к своему верному товарищу. На лице того красовалась расслабленная легкая улыбка. От нее сразу становилось спокойнее и уютнее. Поддавшись порыву, я прикоснулся пальцами к его щеке, что от прошлого щипка забавно покраснела. Мог ли Юдзио сквозь сон почувствовать, что я здесь? Думая об этом, я все больше осознавал, сколько на самом деле для меня значит его присутствие. Если бы не Юдзио, мне бы пришлось несладко. Обнаруживая улыбку и на своих губах, я мягко потрепал его по голове. Если бы не Юдзио, я бы не был тем, кем являюсь сейчас. — Кажется, — я сглотнул вдруг нахлынувшее щекочущее волнение в горле, — Кажется, ты мне нравишься. И только затем я заметил, что наши лица слишком близко, глаза Юдзио широко открыты, сияя в полутьме темно-зелеными пятнами, а признание, то признание, которое только что прозвучало, было произнесено не мной. Я, вопреки адекватному поведению, еще раз провел ладонью по его льняным волосам, задерживаясь на локонах за ухом. Черт возьми, его лицо всегда было таким симпатичным, или это все полумрак и вино? А Юдзио внезапно осторожно накрыл мою щеку ладонью, — я и забыл, что его руки на мне, — и коснулся подбородка большим пальцем. — Я ведь сплю? — низким голосом выдавил он. — Нет, ты пьян, — пытаясь вложить в свой тон непоколебимости, я старался игнорировать свое волнение и, чего скрывать, странное веселье. — А жаль, — слабо улыбнувшись, Юдзио потянулся ко мне. Его дыхание оказалось слишком близко. Я не предпринял не единой попытки отшатнуться от чужого лица, только беспокойно повторил: — Юдзио, ты пьян. — Раз ты так думаешь, — быстрый шепот заставил участиться биению в груди, — Значит, сейчас я могу... Юдзио преодолел последние миллиметры и коснулся своими губами моих.

***

      По обыкновению я проснулся раньше всех, что вошло в привычку с первого дня академии, несмотря на то, что я часто засиживался с изучением священного искусства допоздна, и не сказать, что лишние часы сильно способствовали уверенности в своих умениях. Кое-как разлепив глаза, я увидел перед собой лицо своего товарища. Вспомнив, как мы оказались на одной кровати, я зажмурися, справляясь с приступом жуткого стыда, и, только когда лицо немного поостыло, я не менее жутко рассмеялся. — Кирито, заткнись! Сегодня выходной! — я пронаблюдал, как наш сосед по комнате, Шинзо, вслепую кинул подушку метко в сторону моей постели, на которой, естественно, меня не было. От этого я засмеялся еще громче, а Шинзо, проморгавшись, оглянулся, находя мою персону в кровати Юдзио. Кажется, его данное зрелище нисколько не удивило, он лишь лег обратно, зарываясь носом в подушку и бурча: «Ну наконец-то, а то мы думали, вы до самого выпуска тупить будете...». Так и не подавив свои ужасные смешки, шумом я разбудил даже Юдзио, хотя по утрам его всегда следовало трясти за плечи. Предчувствуя, что сейчас могло случиться, я повернулся, чтобы обнять его и притянуть поближе. — Кирито, который час? — жмурясь и не особо проснувшись, поинтересовался светловолосый. — Время краснеть за себя, — позволил я себе задорно подколоть товарища. — Что? — он наконец раскрыл глаза, упершись в меня взглядом, и, как я и предсказал, покраснел, как рак. Румянец и растерянность так очаровательно смотрелись на его лице, что я поспешил и ему самому об этом сообщить. — Это..! То, что я вчера..! — Если ты начнешь оправдываться, я уйду. Похоже, он и правда испугался, так как замер. А затем он, кажется, что-то понял по моему лицу, придвинулся и уткнулся носом в мое плечо. — Ты мне нравишься, — скороговоркой буркнул он, но я расслышал, обнимая крепче. — И как давно? — Я думал, ты скажешь: «ты мне тоже» или типа того, - вымученно простонал Юдзио, но в его голосе слышалась улыбка. — Ты мне тоже! — вдохновенно признался я, — Или типа того... За мой сомнительный тон я получил больной удар в печень.