Отражение

Оказавшись на пороге новой штаб-квартиры Ордена Феникса, Гарри понял, что опасения были напрасны: едва расступилась сжимающая тьма, как его окружили друзья и с радостными возгласами по очереди крепко-крепко обнимали. Их восторг был бы понятен, если бы Гарри только что убил Волдеморта, а не наоборот — спас (эта мысль никак не выходила из головы). Он смотрел на счастливые, перемазанные грязью, а кое-где кровью лица и задыхался от чувства вины. Рон и Гермиона обнимали его дольше всех, и Гарри отвечал им так же пылко, стараясь отделаться от мрачных мыслей. Подошёл Фред и обнял его дважды — за себя и за Чарли, которому пришлось вернуться в Румынию, и Джордж, не преминув поддержать выходку брата, попытался боднуть Гарри в лоб, будто от предателя Перси. Но не успел — Молли Уизли видела сына насквозь — прикрикнув на него, она сама заключила Гарри в объятия. — Гарри, — всхлипнула Молли и отстранилась немного, держа его за плечи и внимательно разглядывая с головы до пят. — Как ты истощал! Идём… скорее в дом, ужин уже готов. Гарри отстранённо поблагодарил её, продолжая осматриваться по сторонам. Он просто не мог думать о еде, хотя целую неделю жил впроголодь. Прежде чем друзья втащили его внутрь, Гарри успел заметить, что снаружи особняк выглядел нежилым. К счастью, всё оказалось не так плохо — похоже, обветшалый фасад был частью маскировки. — Даже не верится, Гарри: ты цел и невредим, — усмехнулась Тонкс. — А ведь пробыл пленником Сам-Знаешь-Кого девять дней! — она тряхнула головой, и нежно-розовые волосы стали ярче. — Вол… он, — быстро исправился Гарри, встретившись с предостерегающим взглядом. — У него появилась причина не вредить мне. — И как ты это провернул? — недоверчиво спросила она. Гарри растёр глаза под очками и вздохнул. — Он самый себялюбивый человек в мире, поэтому несмотря на всё желание — не смог навредить тому, кто выглядел в точности как он сам. Тонкс обменялась недоумённым взглядом с Люпином и растерянно улыбнулась. — Хм… Надеюсь, ты не расстроишься, если я скажу, что вы с ним не слишком-то похожи. — Гарри принял Оборотное Зелье, — впервые после их воссоединения тихо произнесла бледная Гермиона. В последний раз Гарри видел её такой у больничной койки Рона, хлебнувшего отравленной медовухи Слагхорна. — И выглядел Гарри отвратно — прямо как он, — запальчиво всплеснул руками содрогнувшийся Рон. — Прости, дружище, но я правду говорю. — Это был занятный опыт, — отстранённо заметил Гарри. Шрам начало покалывать, и он тщетно пытался избавиться от неприятного ощущения. — Но не напрасный, ведь он спас мне жизнь, и теперь мы знаем, что у Волдеморта просто отменные органы чувств, правда… — ...это всё равно было отвратно, — закончил Рон. — Ты… ты на самом деле превратился в Сам-Знаешь-Кого?! — задохнулась Тонкс. — Но как ты… где ты раздобыл его частичку?! — Накануне мы побывали… точнее, нас приволокли в Малфой Мэнор. И там я заполучил кусочек его ногтя, — дёрнул плечом Гарри. — Совсем маленький, но его хватило. — Вы бы видели, как Гарри засадил Сами-Знаете-Кому по яйцам! — оживился Рон. — Тот рухнул, будто между глаз убивающее схлопотал! Повисшая тишина была самой красноречивой из всех, что доводилось слышать Гарри. — Ты сделал — что?! Люпин, похоже, не верил собственным ушам. — Ничего. Совсем ничего, — Гарри не нужно было вспоминать о том единственном разе, когда ему позволили — ну ладно, не совсем «позволили» — коснуться гениталий Волдеморта. Просто не думать об этом и всё… — Гарри, притворяться Сам-Знаешь-Кем было плохой идеей, — Люпин пристально посмотрел на него. — Надеюсь, ты понимаешь: идти против такого волшебника без продуманного плана и помощи авроров — самоубийство! — У меня не было выбора! Мне казалось, вы и сами это поймёте. — Мы почти ничего не знаем, — вздохнул Люпин и повернулся к друзьям Гарри. — Рон и Гермиона и словом не обмолвились ни о тебе, ни о чаше Хаффлпафф. Мы даже не знаем, зачем ты её украл. Гермиона сказала лишь, что Дамблдор поручил тебе тайное задание… Здорового плеча вдруг коснулась тёплая рука. — Гарри. Дыхание тут же спёрло от такого знакомого голоса. Прямо перед глазами оказалась волна ярко-рыжих волос, а лица коснулись холодные губы. — Джинни… — прохрипел совсем не готовый к их встрече Гарри. «Она всё так же прекрасна», — понял он, глубоко вдыхая её аромат. Рядом с ней Гарри казался себе запятнанным. Нужно было избавиться от въевшейся в кожу грязи, но что-то подсказывало: её не смоет ни один душ, не важно, как долго он простоит под горячими струями. И крошечная — совсем ничтожная часть его — пыталась доказать, что этого и не нужно. В конце концов, он всего лишь человек — не безупречный герой. И если Джинни примет его изъян, он поймёт… убедится, что она — та единственная… Гарри посмотрел в её глаза. Интересно, кого она видит? Мальчика-Который-Выжил или Гарри Поттера? — Джинни, — повторил он мягче. Её улыбка поражала. Словно заворожённый, Гарри вплёл пальцы в длинные огненно-рыжие пряди и притянул её ближе. Алые, как пламя… как отблески его глаз… Шрам дёрнуло так сильно, что пришлось стиснуть зубы. И как Гарри мог предпочесть его Джинни? Как мог упиваться хотя бы секундой, как мог просить о большем, когда его ждала самая лучшая девушка на свете? Может, прав был дядя, называя его чокнутым выродком? Гарри позволил поцеловать себя, но так и не сумев ответить, дёрнулся и осмотрелся по сторонам, пряча нервную дрожь. Остальные расходились, оставляя их наедине. — Так… — он прочистил горло, — мы в новом убежище Ордена? — Нам пришлось бежать из Норы, — прошептала Джинни и, сжав его руку в своей ладошке, повела вслед за остальными, — и переехать к тёте Мюриель. — Что?! — вскрикнул Гарри, шагающие впереди волшебники обернулись. — Разве Рон и Гермиона не рассказали вам, что Пожиратели Смерти вычислили это место?! — Даже если так, мы… Дальше он не слышал: шрам опалило внезапной болью. Гарри почувствовал гнев и страх Волдеморта, накрывающие его волной. Перед глазами мелькнула кровящая тёмным золотая чаша. На секунду Гарри, казалось, ослеп от бешенства, но тут же взял себя в руки, усмиряя чужие эмоции. Сейчас важнее услышать ответ на свой вопрос. — Что ты сказала? — выдохнул он и привалился к стене, потирая разгорячённый лоб. — Гарри, ты в порядке? — Джинни заметила его недомогание. — Да. Просто объясни… объясни, почему вы остались здесь. — Рон и Гермиона всё нам рассказали, — ответил вернувшийся к ним Кингсли. — Но раз Пожиратели Смерти не смогут добраться до нашего Хранителя — бояться нечего. И Гермиона упомянула, что им запретили нападать на нас, — с улыбкой добавил он. — Сперва мы не поняли, что это значит. Твоя работа? — Но Волде… — Гарри! — воскликнула Джинни, но он упрямо продолжил: — …морт мог отдать другой приказ. И прекратите трястись — он снял запрет на своё имя. — Откуда ты знаешь? — настойчиво спросил Люпин, который по-прежнему ждал их в конце коридора. У Гарри раскалывалась голова, и сил на объяснения уже не хватало. — Просто знаю. На рубцеватом лице бывшего учителя появилась тревога, даже Кингсли не остался спокойным. Они кивком позвали Гарри за собой. — Ты встречался с Пожирателями Смерти? — спросил Люпин, когда они вошли в большую, тёмную и очень пыльную гостиную. — Чаще со Снейпом, — от непрерывного покалывания в шраме закружилась голова. — Гарри, — начал Кингсли, усевшись в большое кресло. — Понимаю, тебе нелегко, но нам нужно знать, что они с тобой делали. Мне не хотелось допрашивать тебя перед всеми под Веритасерумом, но… к тебе применяли подчиняющее проклятие? Ведь да? Поэтому ты — прости за такие слова — предупредил и защитил Сам-Знаешь-Кого? Джинни судорожно вздохнула и отдёрнула руку. В тусклой комнате повисла тишина, и Гарри почувствовал, как немеют кончики пальцев. Перед ним стоял весь Орден, и все они смотрели на него. Тонкс укачивала сынишку, Артур переминался с ноги на ногу, теребя бежевый толстый свитер ручной вязки, Фред и Джордж не сводили с Гарри любопытного внимательного взгляда, Билл обнимал уставшую жену, тётушка Мюриель стояла наверху лестницы, вцепившись в перила, а Рон и Гермиона сидели на самой нижней ступеньке, не разнимая рук. Конечно, они заметили. Глупо было надеяться — пусть даже на секунду — что не заметят… Его обожгла вина, и тут же следом дёрнуло шрам. Он отстранённо потёр лоб, пытаясь подобрать верные слова. — Он предал нас, — громко фыркнула Мюриель, разглядывая его сквозь дым сигары. — Как предал бы любой после нескольких часов под пыточным проклятием. — Говорю первый и последний раз: я вас не предавал! — выкрикнул Гарри и ещё сильнее заскрёб ногтями шрам, ещё чуть-чуть — и пойдёт кровь. — Меня не подчиняли. Я спасал вас, — отрезал он и развернулся на пятках к Кингсли. — Вы заколдовали чашу? — Я заколдовал, — отрывисто кивнул Билл. — Несколько лет я изучал египетские проклятия и не меньше узнал, пока работал взломщиком проклятий в Гринготтсе. Кроме Непростительных существует другие, такие же жестокие, страшные и необратимые проклятия. Признаюсь, я использовал… одно из худших. Поверь, мне отвратительна настолько тёмная магия, но тогда мы считали, что ты уже мёртв, а Волдеморт просто решил выманить и перебить нас всех. Чаша была нашим последним шансом. — Вот только он не умрёт, даже коснувшись её, — вздохнул Гарри. — Тело погибнет — это верно, но и только. Так что он выжил бы, как и в прошлый раз. А вот Пожиратели Смерти, увидев падение хозяина, могли выйти из себя, и тогда никто из нас не смог бы сбежать. И сейчас мы все были бы мертвы. — Но почему ты решил, что Пожиратели сражались с нами не в полную силу? — Мы все живы. Так что либо они вдруг забыли, как использовать убивающее, либо им приказали сдерживать нас и оберегать чашу, — уверенно ответил Гарри. — Я не понимаю, — Флер покачала головой. Длинные волосы качнулись, сверкнув у её лица белоснежным ореолом. — Что особенного в этой чаше? Рон и Гермиона так и не объяснили, почему Сам-Знаешь-Кто хотел обменять её на тебя. Гарри посмотрел на друзей и едва заметно кивнул. — Они не рассказали из-за приказа Дамблдора. И я не расскажу. — Тоже из-за приказа Дамблдора? — недоверчиво выдохнула Молли. — Да. — Может, пришло время рассказать, пока цена не стала слишком высока? — Это моё задание, — просто ответил Гарри. — И мне помогают Рон и Гермиона. Дамблдор полагал, что нас троих будет достаточно. «Задание, уже обречённое на провал», — горько подумал он. Последние хоркруксы теперь оберегал сам Волдеморт, и пытаться их уничтожить — сродни самоубийству. Шанс был только у него, ведь Риддл больше не желал его смерти, но вот незадача: Гарри и представить не мог, как сможет убить Волдеморта, после того как он… как они… Касались друг друга… Целовались… Нет, Волдеморт так и не поцеловал его. Ни разу. Его губы лишь однажды коснулись лба, приглашая частичку себя вернуться… домой. Вот только от приглашения нарочито небрежно отказались. Гарри понял, что дрожит; от горящего шрама его почти лихорадило. Друзья же, напротив, выглядели успокоившимися, словно только что получили надежду. И у Гарри не хватило духу отобрать её прямо сейчас. — Мне нужно знать больше об этом проклятии, Билл, — произнёс он, совладав с собой. — Для чего оно? Я видел, как Беллатрикс коснулась чаши и просто… растворилась в воздухе. Билл сконфузился, посмотрел на жену и, нерешительно пожевав губу, мельком глянул Гарри в глаза. — Повторюсь: это не делает мне чести, — сказал он, и Гарри понятливо кивнул. — Всё нормально. — Проклятие высасывает магию и запирает в том предмете, на который оно наложено. Получается замкнутый круг, и он усиливается с каждым витком. Может пройти время, прежде чем оно убьёт тебя — но оно убьёт. И в самом деле, страшное заклинание. — Так оно вытягивает душу? — задохнулся Гарри, обменявшись мимолётными взглядами с Роном и Гермионой. — Нет. Разумеется, нет. Ничто не в силах отнять человеческую душу — кроме поцелуя дементора, — тихо ответил Люпин, и Гарри снова посмотрел на друзей. Они-то знали, на что способна магия души. — И сколько времени нужно, чтобы… иссушить до смерти? — с мрачным предчувствием спросил Гарри. Голова до сих пор кружилась от усталости и мелькающих образов, которые появлялись, стоило лишь закрыть глаза. Похоже, проклятие сделало что-то с чашей Хельги и, судя по бешенству Волдеморта — что-то очень плохое. Что могло произойти, когда одно ужасное тёмное проклятие встречалось с равным себе, тем, которое уже было на чаше?.. — Часы. Может, дни, — тихо ответил Билл. — Никто точно не знает. Всё зависит от выносливости волшебника. Дальше Гарри не слышал. В голове один за другим вспыхивали вопросы. Могло ли это проклятие убить осколок души в чаше? Если да — его друзья нарушили уговор, и Волдеморт отомстит. Но даже если чаша цела, сегодня умерла его самая верная сторонница. Гарри начинал бояться последствий… — Всё, хватит, — решительно произнесла Молли. — Хватит разговоров, Гарри нужно отдохнуть, прийти в себя и хорошенько поужинать. И вам всем тоже! — она повысила голос, обводя взглядом членов Ордена. Так Гарри оказался в столовой. Он ел и не чувствовал вкуса. Рон и Гермиона не сводили с него глаз, и их любопытство было понятно: им не терпелось узнать обо всём. Вот только Гарри не был уверен, что сможет рассказать. С другой стороны, без их помощи ему не разобраться… Рядом сидела Джинни, но Гарри едва замечал её. Сейчас больше всего на свете ему хотелось оказаться в постели, заснуть и никогда больше не просыпаться. Хотя душ или ванна перед сном определённо не помешали бы. Просто забыть обо всём на пару часов… С левого плеча вдруг соскользнула рубашка, и Гарри понял, что его тайком раздевают. — Д-джинни? — выдавил он, придя в себя. Столовая почти опустела, если не считать Рона и Гермиону, которые переглянулись и понимающе улыбнулись ему. Гарри перевёл на Джинни удивлённый взгляд. — У тебя кровь идёт, — сухо заметила она, смазывая рану толстым слоем лечебного зелья. — Эм, спасибо, но я… Он замолчал под её пристальным взглядом. Верно, нечего затевать спор на пустом месте. Гарри прикрыл глаза, чувствуя, как кожи касаются тёплые быстрые пальчики, и нервно ожидая ответного возбуждения. Но он не возбудился. Его мужское достоинство не откликнулось. В конечном счёте, пришлось списать всё на усталость. — Чья это рубашка? — спросила Джинни секунду погодя, приспуская её ниже. — Она тебе маловата. — Лучше не спрашивай, — пробормотал на выдохе Гарри. И конечно же, его ответ лишь разогрел любопытство. — Так она не твоя? — округлил глаза Рон. — Конечно, не его, — осадила его Гермиона. — Неужели не помнишь, что Гарри… носил в последний раз, когда мы его видели? — А, точно, — пробормотал Рон. — И как я забыл? — Это рубашка Малфоя, — со вздохом признался Гарри. — ЛЮЦИУСА МАЛФОЯ? — Не старшего, Рон! Драко. Нарцисса дала мне её по приказу Риддла. — Что ж, — откашлялся друг, изо всех сил пытаясь сохранить серьёзное лицо. — Как чутко. Малфоя, наверное, трясло от бешенства. Его губы дрогнули. — Представьте, как его дорогая мамочка говорит, что Сами-Знаете-Кто решил отдать его бесценное шмотьё Гарри Поттеру… Гермиона тихо рассмеялась, прикрывая улыбку ладонью, Рон тоже давил смешки. А потом — Гарри так и не понял, кто начал первым — в столовой грянул их дружный хохот. Первой замолчала Джинни. Её лицо ожесточилось в мгновение ока. — Что такое, Джинни? — беззаботно спросил Гарри, хотя в голос прокралась тревога. Она не ответила, лишь легонько коснулась кожи между обнажившимися лопатками. Гарри не знал, что увидела Джинни, но остро почувствовал прохладные пальцы на воспалённой коже. — Царапины, — бесцветно произнесла она. — У тебя исцарапана вся спина. Шрам на лбу тихонечко кольнуло, словно в ответ на прилившую к лицу кровь. Гарри быстро облизнул пересохшие губы. — Правда? — беспечно отозвался он, чувствуя, сколько фальши в голосе. — Они… наверное остались после битвы, — солгал Гарри, сердце ухнуло в пятки. — У нас с Беллатрикс случилась неприятная стычка. — Неприятная стычка, — повторила Джинни и без единого слова вышла из столовой. Гарри смотрел ей вслед, а потом опустил взгляд на пустую чашку, которая стояла рядом. Хотелось разбить её о свою дурную башку, а если расколются обе — что ж, поделом. — Простите, — пробормотал он, стараясь не встречаться с Роном и Гермионой взглядом, и уже хотел было броситься за Джинни, но остановился после первого шага. От новой лжи не станет легче ни ему, ни ей. Но нельзя же оставлять всё вот так… — Гарри. Он повернулся к хмурому Рону. — Я должен объяснить ей, что… что я… — Ну не сейчас же, дружище. Давай я покажу нашу комнату. Разберёшься со всем завтра, ладно? Уверен, она поймёт. — Но… — Без возражений. — Мне и с тобой нужно поговорить. С вами обоими, — добавил Гарри и повернулся к Гермионе. — Это важно. — А до завтра это не подождёт? — прошептала Гермиона. Гарри покачал головой. — Ладно, — выдохнул Рон. — Ты главный. Только бы мама нас не засекла. Они быстро прокрались наверх и заперлись в крошечной спальне Рона, в которую умудрились вместить лишнюю кровать. Рон тут же сел на неё, давая понять, что уступает собственную постель. Забавно, ведь Гарри было всё равно — ребёнком он несколько лет спал в чулане под лестницей. Впрочем, Гарри ничего не сказал, только поблагодарил. Сейчас голову занимали совсем другие — удручающие — мысли. Гермиона села рядом с Роном, и Гарри впервые заметил, как близко друзья друг к другу. — Кхм… — Гарри прочистил горло, внимательно разглядывая их. — Может, сначала расскажете, что у вас нового? — предложил он. — Ох… это так заметно? — вспыхнула Гермиона. Несмотря на своё состояние, Гарри слабо улыбнулся. — И почти не удивительно, — он пожал плечами. — В любом случае, поздравляю. Хотя вы долго к этому шли. — Мы вместе только благодаря тебе, — чуть неуверенно произнёс Рон. — Мы думали, ты погиб… и всё пропало, и… просто не выдержали. — Я рад за вас. Правда. Потому что если бы моё пленение не помогло — я бы уже и не знал, как вас свести… Непонимающий взгляд Рона сопровождался тихим смехом Гермионы. — Похоже, с тобой и в самом деле всё хорошо, — сказал Рон, уловив, наконец, смысл, — раз можешь сейчас шутить. — Иногда я сам себе удивляюсь. — Но ты ведь не это хотел нам сказать? Веселость с Гарри как ветром сдуло. — Нет… — выдохнул он и замолчал. Гермиона нервно заёрзала. — Ты хочешь поговорить о Сам-Знаешь-Ком? Ты понял, что испортило Оборотное Зелье? — Да, — медленно произнёс он. — Ты не виновата, Гермиона. Но сначала вы должны узнать, что Волдеморт забрал последний хоркрукс. Он был в Хогвартсе. Я ведь знал. Всё это время знал! — В Хогвартсе? — задохнулась Гермиона. — Поверить не могу, что он спрятал хоркрукс прямо под носом Дамблдора! — Он думал, что никто не знает его тайны, помнишь? И что никто не знает секретов Хогвартса лучше него. Поэтому он спрятал «пропавшую» диадему Ровены в Комнате по Требованию. На пыльном старом парике, том самом, который лежал на шкафу, где я прятал потрёпанный учебник Снейпа. Друзья, казалось, онемели. — Если это шутка — мне не смешно, — наконец серьёзно произнёс Рон. — Нет, не шутка. — Это же… катастрофа, — опустошённо согласилась Гермиона. — Мы были почти у цели, а теперь… — Даже не напоминай, — процедил Гарри сквозь зубы. — Ты знаешь, где он прячет её теперь? — Уверен, где-то рядом с собой. В поместье Малфоев. — Но мы не сможем туда вернуться! — Рон решительно поднялся на ноги. — Он ведь будет нас ждать! И у нас больше нет меча! У нас вообще ничего нет! — Послушайте, не спешите с предложениями, — покачал головой Гарри. — Я рассказал вам это, чтобы мы всё хорошенько обдумали. Сейчас все хоркруксы защищает сам Риддл. Нам нужен новый план, иначе всё обречено на провал, — тяжело закончил он. — Хорошо, — медленно кивнула Гермиона. — Попробую что-нибудь придумать… Но… мне кажется, или ты хочешь рассказать нам что-то ещё? — Хочу, — выдохнул Гарри. — Я много чего хочу рассказать. Например, о том, что Волдеморт анимаг. Рон поморщился и осмотрелся по сторонам, словно ждал, будто из угла выскочит высокая тёмная фигура. — Успокойся, Рон. Я ведь уже говорил: его имя — больше не табу. — Но он мог передумать. Пожалуйста, просто не произноси его имени. Гарри отрывисто кивнул, борясь с нелепостью своего положения. Значит, трахаться с Тёмным Лордом ему можно, а звать по имени — нет. С другой стороны, подобная глупость могла поставить и его, и его друзей под удар. Лучше не рисковать. — Значит, Сам-Знаешь-Кто — анимаг, — задумчиво повторил Рон и, заметно успокоившись, сел на место. — Неудивительно, с его-то пронырливостью. Так в кого он превращается? — Догадайтесь с двух раз. — Змея, — без раздумий выпалила Гермиона. — И, конечно же, не зарегистрированный, — подхватил Рон. — Двойное попадание. — Это очень полезные сведения для Ордена, — благодарно заметила Гермиона. — Сомневаюсь. Гарри встретился с их любопытными взглядами. Как же объяснить… не доводя друзей до истерики — особенно Рона. — Он… уверен, он не часто превращается. — Эээ… почему? Глаза Рона горели любопытством, а Гермионы — задумчивостью. — В основном, — Гарри старался говорить так же плавно, как и прежде, но чем ближе подбирался к сути, тем сложнее становилось, — из-за… Нагини. — Эм… ты меня запутал, — Рон поскрёб затылок. — Причём здесь его змея? Она что…бросается на него? Гарри очень старался не покраснеть. — Да… можно сказать и так. — Ладно, — кивнул Рон. — Это всё очень интересно… но разве оно важно для нас? И как ты об этом узнал? Гарри нервно посмотрел на него; может, если друг догадается сам — это не станет таким потрясением. Впрочем, это пустые мечты. — Знаю, потому что… я… я стал змеёй. — ОПЯТЬ! — завопил Рон. — Тише! — шикнула на него Гермиона. — Нет, не Нагини. Всё было по-другому. Тогда я лишь видел её глазами, и ты смог меня разбудить, — Гарри помассировал виски. — Но в этот раз я сам стал змеёй. И это спасло меня от верной смерти. Рон и Гермиона онемели. — Послушайте, я ведь не анимаг. Значит, дело в нём, — заключил Гарри, нервно заглядывая в глаза друзей. — Должно быть другое объяснение. Без участия Сам-Знаешь-Кого… — неуверенно начал Рон, но Гарри покачал головой. — Нет. Потом я попытался превратиться ещё раз… и у меня получилось. Боюсь, получится и сейчас, если я захочу. Но я не хочу. — И ты уверен, что это был не сон, — спокойно заметила выпрямившаяся Гермиона. — Абсолютно. — Ты превращался дважды и считаешь, всё дело в нём. — Да… как-то так… да. — Ты понимаешь, что это значит?! — испуганно спросила Гермиона. — Он завладел тобой! Гарри мог поклясться, что услышал за дверью потрясённый вздох. Он тут же распахнул её, но так никого и не увидев, закрыл и вновь повернулся к бледным от страха друзьям, прежде чем рухнул обратно на подушки. Сейчас он сомневался в своём решении. Что же с ними будет, когда они услышат правду? Правду, которая намного хуже догадок? Впрочем, идти на попятный поздно… — Нет, — произнёс он. — Помните, как он вселился в меня два года назад? В тот раз ему было невыносимо больно. Больнее, чем мне. — Тогда… как он управлял тобой? Что он сделал? Гарри отчего-то вдруг вспомнилось, как по груди скользили бледные ладони, а длинные пальцы, пробежавшись по бокам, цеплялись за потную спину. Он вздрогнул. — Он не управлял мной, Гермиона. В ту ночь, когда он пришёл к нам, чтобы убить ребёнка из пророчества, — тихо начал Гарри, — убивающее проклятие срикошетило в него самого. Он должен был умереть, но не мог, и потому проклятье раскололо его душу. Спасаясь бегством, он не заметил, что потерял частичку души. — Правда? — Рон с воплем вскочил с кровати. — Где?! Ты знаешь?! Гарри медленно провёл пальцем по порозовевшему воспалённому шраму. — Здесь. Он всегда был здесь… со мной. Казалось, Рона вот-вот хватит удар. Он отшатнулся, судорожно нащупывая в кармане палочку и беспомощно хватая ртом воздух. Оцепеневшая Гермиона не сдвинулась с места, но по крайней мере, палочку не выхватила. — Он был со мной, когда я попросил твою маму показать дорогу к платформе 9 и ¾, — тихо сказал другу Гарри. — Он был со мной, когда ты подсел в моё купе и когда я купил для нас шоколадных лягушек. Он был со мной, когда я спасал Джинни и боролся с дементорами. Он был со мной, когда я сражался с ним на кладбище, и Вол… Сам-Знаешь-Кто ничего не заподозрил! Он не знал, кого пытается убить; он не чувствовал собственных хоркруксов! Только Дамблдор знал правду, но он решил ничего мне не рассказывать — ради моего же блага, я так понимаю. Наверное, он думал, что я не выдержу правды, но я выдержал. Выдержите ли вы? Гарри поднялся и медленно подошёл к лучшему другу. Тот отступил, но опустил трясущуюся руку с палочкой. — Рон, он был со мной, даже когда я спас тебя после отравленной медовухи Слагхорна. Я всё тот же Гарри Поттер. Разница лишь в том… что теперь В… Сам-Знаешь-Кто тоже знает правду. — Вот почему он тебя не убил, — спокойно заключила Гермиона. Гарри оставалось лишь порадоваться её острому уму, способному справиться с любой ситуацией. Подруга уже оправилась от потрясения, и её понимающая поддержка лечила лучше мази Джинни. Джинни… — Да, — он обнадёженно посмотрел на Гермиону. — На самом деле, это хорошие вести. — ХОРОШИЕ?! — проорал Рон. Его заметно трясло. — Тише! Нам повезло, что я использовала заглушающие чары… Я хотела сказать, что Гарри не заставили предать Орден и он шпионил для нас. — В нём треклятый кусок души Сама-Знаешь-Кого — хорош шпион! — Я ведь уже говорил: мои мысли он не может читать! — огрызнулся Гарри. Он начинал терять терпение. — Может, так было раньше, но теперь он ЗНАЕТ… Только вошедший в раж Рон вдруг резко замолчал. — Дж… Джин? — беспомощно выдавил он. — Что ты здесь делаешь? Гарри развернулся на пятках, и сердце оборвалось. Джинни стояла в дверях, потерянно сжимая и разжимая кулаки. Её карие глаза блестели от слёз, и лицо казалось словно слепленным из воска. — Джинни! — вскочила Гермиона. Казалось, сейчас она напугалась сильнее, чем когда узнала, что в Гарри заключена частичка Волдеморта. — Разве ты могла слышать… ты подслушивала? Джинни не ответила, лишь смотрела на онемевшего Гарри. Наконец, она возобладала над голосом. Её губы перекосило, а палец обличительно указал на Гарри. — Т-ТЫ ОМЕРЗИТЕЛЬНЫЙ ВЫРОДОК! — выкрикнула она и, надрывно зарыдав, выбежала в открытую дверь.