Прикосновения

Мари и Хана стали би-эф-эф* с того самого момента, как впервые увидели друг-друга. Им не нужно было выбирать что сказать, или говорить вообще: они идеально подходили друг-другу, как кусочки одного пазла. У них был один на двоих плеер и личный маршрут для прогулок. И к тому же, они жили по соседству. Если бы Мари могла признаться в том, что дрожь, которая пробирает ее от смеха Ханы, от того, как девушка поправляет волосы и касается кончиками пальцев плеча, нечто большее, чем «дружба», все могло быть проще. Не приходилось бы каждый раз прятать глаза в школьной раздевалке, чтобы не смотреть на спину подруги: покрытую загаром, золотисто-карамельную, с россыпью веснушек сверху. Или врать о том, как замерзли руки, когда во время прогулки Хана протягивала ей свою ладонь. И конечно, она бы не сидела часами над «я люблю тебя: з», полученным от подруги в чате. — Ты слушаешь? — Хана кусает ручку и снова стучит пальцем по конспекту, — Вот здесь у тебя ошибка. Мари пытается понять, разобраться в чертовой математике, но числа прыгают, а нужное уравнение никак не приходит в голову. Хана сидит слишком близко: ее волосы щекочут плечо Мари, а голос звучит над самым ухо. — Мари? .. — Может продолжим в другой раз? — Мари выдавливает улыбку и поднимается, — посмотрим что-нибудь? — Конечно. Я люблю тебя. Слова срываются с губ девушки так легко, словно это нечто обыденное. Мари чувствует, как сердце начинает колотиться, а ладони предательски потеют. Она не отвечает. — Я люблю тебя, — снова повторяет Хана. Мари ставит диск с какой-то комедией и гасит свет. Затем снова садится, отложив конспекты в сторону. Фильм начинается с глупой мелодии и такой же глупой заставки — Мари даже не смотрит ее. Хана повторила фразу в третий раз. И в четвертый. Губы девушки обветренные, а язык шершавый. Мари пытается сделать вид, что умеет целоваться, но это и не нужно — Хана не умеет тоже. Ее кожа такая гладкая и горячая, как Мари и представляла себе. — Я люблю тебя, — снова шепчет Хана и стягивает с подруги пижаму. — Я люблю тебя. Слова звучат как мантра, и Мари начинает повторять их про себя, пока их не вымывает волна удовольствия.

***

«И я люблю тебя» — проплывает в голове у Мари, когда она открывает глаза. Комната наполнена светом, а их пижамы валяются на полу. Хана лежит к ней спиной, подложив ладонь под щеку и свернувшись калачиком. Мари наклоняется и целует ее спину, между лопаток, а затем касаясь каждого скопления веснушек. — Я люблю тебя, — сонно шепчем Хана, поднимаясь. — И я тебя, — наконец, отвечает Мари.