Не спасешься от доли кровавой, Что земным предназначила твердь. Но молчи: несравненное право - Самому выбирать свою смерть.
— Дай на все деньги, — отдав кругленькую сумму, сказала девушка. После чего глаза мужчины загорелись при виде желанных банкнот крупного номинала, а затем, покопавшись в кармане, отдал отвар. — Тебе, не много ли будет одной? — ухмыльнулся продавец. — Заткнись. — не желая вести беседу, отрезал покупатель. Амфетамин — вот он главный козырь в руках саморазрушителя, а может не в руках, а в кармане, в маленьком конвертике, в принципе, не важно. Перетянув руку ремнем, девушка взяла шприц и быстро вколола содержимое внутривенным путем. О да, то чего она так долго ждала, исполнилось… Но постойте, что-то не так. Дозы мало, значит пора увеличить.***
… — Сколько? Боже, цены растут, как грибы после дождя! — возмущалась брюнетка, делая это настолько тихо, чтобы кроме собеседника никто не имел возможности ее слышать. – Да, мне нужна эта доза. Я достану денег к вечеру. — уже довольно спокойно говорила заказчица. По окончанию разговора девушка, быстро зайдя в вызовы, удалила набранный номер и поспешила спрятать телефон поглубже в сумку, чтобы кроме нее никто не смог найти его. Затем какой-то неуверенной походкой отправилась обратно в гостиную, откуда некогда ранее убежала по какой-то невнятной причине для ее оппонента, кем он начал являться для нее совсем недавно. — Дай телефон. — приказал мужчина вернувшейся беглянке. — Ой, что-то я не могу его найти, — демонстративно копаясь в сумке, а затем, почесав затылок, мол, где же он, говорила шатенка. Но парень даже не думал верить басням своей подруги, которые итак уже ест на завтрак последние пару лет всухомятку. Выхватив сумку и самостоятельно найдя мобильный, брюнет сразу ринулся в набранные номера, где, к его удивлению, было пусто. — Уже успела удалить, — констатировал он куда-то в пустоту. — Ничего я не удаляла! Мне просто с утра плохо! Почему ты мне не веришь? Я же говорила, что завязала! — демонстративно надув губки и сложив руки под грудью, обиженно протянула девушка. Этот прием всегда безотказно работал, поскольку брюнет стал непроизвольно думать, что слишком категоричен к ней, наверное, сам себе уже надумал это. Она же обещала, что бросит, обещала, что все будет как прежде. А он, в свою очередь, уверял, что всегда будет рядом, что никогда не отвернется, чтобы она не натворила. Но шатенка считала, что обещать — не значит исполнить. — Я люблю тебя, Итачи. — И я люблю тебя, Хана… — уже одобрительным взглядом обвел ее парень. — Учиха, и не смей сомневаться в моих словах! — как бы грозно показывая кулак своему молодому человеку, залилась громким смехом девушка. А Итачи лишь легонько щелкнул двумя пальцами по ее лбу. Этот жест он всегда адресовывал только самым дорогим людям в его жизни, например, младшему брату — Саске. Тут же парень решил воспользоваться подходящим моментом, повалив другой рукой на кровать, начал едва прикасаясь, но оставляя следы, покрывать любимое тело поцелуями, которые прожигали изнутри, тем самым прокладывая мокрую дорожку до губ желанной им девушки. Страсть вспыхнувшая между ними, затуманила сознание обоим, поглощая в бездну наслаждения. Ведь настоящий поцелуй — это лавина, которая будоражит всего без остатка. Что-то очень твердое стало упираться в бедро Ханы, наверное, это и вывело из одурманенного Учиха состояния. Шатенка так не и не придумала, где найти деньги на заветную дозу, которая ее долго ждать не будет, а она уже итак на мели из-за наркоты. Девушка может и хочет покончить со своим развлечением, ведь, сколько всего было продано ради него, сколько друзей потеряно, но ломка не отпускала никогда, только затягивала все глубже в черную дыру, из которой давно нет выхода. Хана понимала, что Итачи лучше бы забыть о ней, найти хорошую достойную пару, но парень об этом даже слушать не хотел. Он, как верный пес, предан своему хозяину. Придя в себя, наркоманка решила, что нельзя больше терять времени, поскольку — это ткань, из которой состоит жизнь, также это самое дешевое и вместе с тем самое дорогое, что есть у нас, ибо благодаря нему мы получаем все. Вспомнив, что солгала Итачи о своем плохом самочувствие, девушке пришла идея в голову, которая, как казалось ей, должна сработать. — Учиха, мне что-то снова не очень… — схватившись за живот, соврала вполне правдоподобно Хана, показывая всю серьезность слов, называя любимого по фамилии. — Ты не мог бы дать денег мне на такси, я же на мели… — парень лишь кивнул, беря в руки бумажник. - Ой, а еще на лекарство, я там одно знаю, оно очень хорошее, но дорогое… — здесь наркоманка, кажется, спалилась. Итачи понял, что, уходя в туалет, она договаривалась о покупке товара, а потом все-таки удалила номер из исходящих, как он и думал. Усмирив его бдительность, решила взять деньги на то, что он ненавидит больше всего в своей жизни. Как же ужасно, Хана! Внутри у парня будто что-то сломалась, все надежды, которые, как говорится, умирают последними, рухнули в один момент. Она никогда не изменится, ее не вытащишь из этого водоворота, пронизывающего ее всю изнутри, девушка давно стала рабыней шприца. Брюнет больше не верит ей, не верит ее словам! — Уходи. — отпустив голову, выдавил из себя Учиха. — Ты все неправильно понял, я все объясню… — пыталась оправдаться безвольная девочка. — Уходи! — срываясь на крик, смотрел он на нее бешеными глазами, в которых читался гнев и боль от постоянных ее предательств. — Я люблю тебя, Итачи… — кинув эту фразу, девушка ринулась бежать прочь из квартиры. — И я люблю тебя, Хана… — ответил ей собеседник, но та его уже не могла слышать. Шатенка не хотела больше здесь находиться. С одной стороны она сейчас его ненавидела, он же лишил ее заветной ампулы с иглой, но с другой понимала, что делал это только во благо ей. Все же девушка предупреждала, что ее уже не спасти, она давно захлебнулась из-за слабости к этим веществам. Зря только раньше ей не верил. Как тяжелый камень свалился с ее плеч, наконец, отказался от нее, теперь можно спокойно употреблять, без какого-либо угрызения совести, что врет. Покинув дом, Хана отправилась на поиски денег на свое хобби, ну или, в крайнем случае, новые друзья поделятся. А парень так и остался наедине со своими мыслями, смотря в след уходящей девушке. От прежней фигуры остались лишь кости, обтянутые истончившейся кожей, при жестком прикосновении к которой оставались ссадины и раны, волосы потеряли прежний блеск свежести, они просто начали выпадать клочками. От жизнерадостной улыбки остались лишь синяки под глазами и неважный вид. Стоило оно того? Что-то пожирало Итачи изнутри, может все-таки надо было ее остановить, не дать ей очередной раз словить призрачный кайф. Нет, это все равно ничего не даст, она найдет способ улизнуть, снова соврет, вынесет что-нибудь из дома, лишь бы заглушить раздирающую изнутри ломку. Два года, целых два года он вытаскивает ее из этого дерьма. Хватит, не маленькая уже, сама разберется. Стыдно было лишь перед ее родителями, которым обещал вернуть их дочь к нормальной жизни. Учиха пытался, это его успокаивало. А быть может, это он во всем виноват? Она же далеко не всегда была такой, скорее полная противоположность настоящему.***
16 лет — это тот возраст, когда мальчики начинают всерьез воспринимать девочек, как девушек, а не как каких-то сломанных парней. Вот и Итачи разглядел ту самую девушку в лице своей одноклассницы, которую даже дразнил в начальной школе, обзывая заучкой. А чем не хорошая девушка? Милая, добрая, отличница, всегда помогала с уроками. Ну как помогала, Учиха был очень смышленым мальчиком, но из-за своих увлечений в лице тусовок и пьянок, не уделял должного внимания учебе, по этой причине Хана всегда делала за него домашнее задание. Да, девушка безответно любила его еще с начальной школы, она никогда не обижалась на его обзывательства, а наоборот радовалась, что обратил на нее внимание. Раньше мальчик не замечал ее красоты, которая пряталась за очками, серой водолазкой с высоким горлом и потертыми джинсами-клеш. Но все дети взрослеют и расцветают внешне, а уж Хана и подавно, не зря ее имя имело значение «цветок». Очки сменились на линзы, а серая водолазка с джинсами на красивое платье.***
— Хана, не будь занудой, пошли! — Но я не ходила никогда на такие мероприятия, там же моря алкоголя, разврат… — с отвращением говорила об этом девушка, чья улыбка была ярче солнца. — Ты можешь сходить, как всегда, без меня. Я тебе доверяю. — Тебе уже 18, а ты все еще ни разу не пробовала выпить. Мне уже надоело быть там одному, когда все мои друзья находятся в компании своих девушек. Ты со мной, так что все будешь хорошо. — уверял ее брюнет, применяя все свое мужское обаяние. Девушка сдалась, лишь глубоко вздохнув, кивнула. — Я люблю тебя, Итачи. — И я люблю тебя, Хана…***
— А почему ты одна? — облизнувшись, спросил парень с неестественно серыми волосами. — Итачи меня бросил… — еле сдерживая слезы, прошептала брюнетка. — Мне нужно отвлечься. Я заплачу, сколько надо. — Эй, детка, не стоит прибегать к таким резким действиям. Я мог бы быть твоим спасательным кругом, который вытащит тебя из океана-Учиха. — Хидан всегда был таким, он неисправим, но девушке было не до этого, ей реально надо было забыться, а по рассказам этого же наркодилера в их узких кругах, наркотики переносили тебя просто в другое измерение, в котором нет проблем, нет любви, а просто испытываешь прилив сил и умиротворение. Да, именно это ей сейчас нужно было. — Плачу десять тысяч йен. — Черт! Это же большие деньги, нужно быть полным идиотом, чтобы отказаться от такой суммы. «Надеюсь, Итачи окончательно с ней расстался, иначе мне крышка» — пронеслось в мыслях дилера. Наркоманы как животные, бессловесные, раненые дикие животные, которые делают попытки получить кусок хлеба. Ради дозы закоренелый наркоман способен на такие вещи, которые нормальному трезвому человеку покажутся дикими и невообразимыми. Он готов продать все, что угодно. Избить, а то и убить кого-нибудь. Наркотик действует в первую очередь на нервную систему и головной мозг. Приход от амфетаминов не сравнится ни с чем. Отсыпаешь порошка, растворяешь в воде, набираешь в баян. Затем перетягиваешь руку ремнем. В это время ты очень возбужден, сердце колотится, потому что ты знаешь, что через пару минут ты будешь счастлив. И вот ты вмазываешься. Подростку достаточно принимать наркотик от нескольких недель до нескольких месяцев, чтобы попасть в полную зависимость от него. Нередко он становится зависимым после первой же инъекции. Если бы Хана знала, что она относится к последней категории, то никогда бы не решилась на это. Чувство пустоты резко сменилось на чувство эйфории, которое могло сравниться только с оргазмом сосредоточенным где-то внутри тела. Хотелось говорить без умолку, только Хидану ее слушать было невмоготу, таких «девственниц» он часто встречает, такие счастливые они только вначале.***
— Хана, что с тобой? Что ты приняла? — нервно трясся девушку за плечи, орал брюнет. — Итачи, я уже не та зануда, с которой тебе было скучно, — напевала девушка противную мелодию раз за разом. — Я убью Хидана… — Итачи, я уже не та зануда, с которой тебе было скучно…***
— Убирайся! Я не хочу тебя видеть! — срываясь на крик, говорила Хана, но парень даже не думал ее слушать, он знал, что такое поведение это очередная ломка. Итачи попытался прижать ее к себе, чтобы она уткнулась своим маленьким носом в его широкую и массивную грудь, чтобы она, наконец, успокоилась, пришла в себя. Но шатенку конкретно ломало, ей немедленно нужно было словить свой призрачный кайф, а тот, в свою очередь, лишь мешался на пути, всяческими способами оттягивая неизбежное. «Прости…» — пронесло в голове Ханы, после чего послышался звонкий удар пощечины. Внутри брюнета что-то оборвалось, ему сейчас показалось или она ударила его? Нет, ему точно не померещилось. Такое поведение выходило за рамки дозволенного, оба это понимали. — Я люблю тебя, Итачи. — сказала девушка, след которой тут же простыл. — И я люблю тебя, Хана… — говорил мужчина куда-то в пустоту.***
— Итачи, я бросила, я завязала, честно! — слезы по щекам стекали, как капли дождя по окну, одна за другой. Парень, в свою очередь, не проронил ни слова, он просто не хотел в очередной раз оказаться обведенным вокруг пальца. Доверия к ней никакого давно не осталось, она сама в этом виновата, девушка прекрасно это понимала. Каждое ее обещание давалось искренне от сердца, но, сама того не осознавая, возвращалась к своему развлечению снова и снова. Понимая, что слова ничего не решат, шатенка не спеша начала подворачивать рукав своей белой рубашки. — Смотри, - да, следы от иглы на руках не были первой свежести, а лишь мелкие шрамы от предыдущих раз. Неужели, неужели он дождался. Она завязала, она же обещала, а он верил. Верил, делая это не зря. Если бы Итачи не был таким безэмоциональным снаружи, кем не являлся внутри, Учиха бы закричал во весь голос, чтобы весь спальный район, окружавший его дом, услышал его радость. — Я люблю тебя, Итачи. — И я люблю тебя, Хана.***
«Почему меня не берет? Неужели придется увеличить дозу? Ну ладно, это должно было случиться в скором времени» — говорила девушка, смотря на руку, перевязанную ремнем, держа в другой шприц. Решив поиграть в так называемую русскую рулетку, брюнетка увеличила дозу в целых три раза. Это было безумием, а действием, тем временем, не заставило себя ждать. Появилась некая легкость на душе, хотелось совершать столько непреодолимых подвигов, на которые раньше смелости бы вряд ли хватило, выйти за грань своих возможностей. Душераздирающие мысли в голове сменились на радость и безграничную любовь ко всему живому. Стоя на крыше какой-то трущобной высотки, с которой открывался обзор на Токио, а в глаза ярко светили огни ночного города, брюнетка стала просто кружиться на месте, напевая противную мелодию какой-то неизвестной песни. Некоторое время спустя, резко заболела голова, из-за чего Хана упала на корточки, хватаясь руками за голову, после чего начали сильно сужаться сосуды. Кожа покрылась мурашками, появилось странное ощущение холода и озноба, ладони были ледяными, будто в руках она держала снег. Холодные руки приобрели фиолетовый оттенок, на котором просматривалась розовая сеточка. Передвигать ими было невозможно, появилось ощущение, будто они отнялись. Тело начали настигать сильные удары, но вокруг не было ни души. Сейчас шатенку мог спасти только бутират, которого, как назло, у нее не оказалось. — Кто здесь? — по телу пробежала дрожь, поскольку появилось чувство, что за ней наблюдают или даже преследуют. Но в ответ лишь молчанием, а страх не угасал, только рос с огромной скоростью. Еле ощущая ноги, наркоманка начала двигаться в неизвестном направление. — Вам меня не поймать, не достать! Слышите? — заливаясь истерическим смехом, орала девушка. — Я вне досягаемости для вас! — Я люблю тебя, Итачи… — произнесла эти слова Хана, широко раскинув руками, ощущая всеми конечностями тела сильный ветер. Сделав шаг вперед, навстречу невесомости, она решилась. Хрупкое тело летит с сумасшедшей скоростью вниз, становясь одним целым с серым асфальтом. Если бы сейчас была возможность взглянуть в ее глаза, то в них считался бы настоящий страх, а не отходняки от пагубного вещества. Менять уже было что-либо поздно, поэтому брюнетка успокаивала себя лишь тем, что Итачи будет счастлив, наконец, с нормальной девушкой. Хана приняла этот путь, ведь ей судьбу не обмануть.***
— Это Итачи Учиха? — раздался басистый голос на другом конце провода. — Да. Слушаю, — видя незнакомый номер, ответил мужчина. — Вы не могли бы подъехать в бюро судебно-медицинской экспертизы для опознания трупа, входе которого мы составим протокол. Узнав точный адрес, мужчина поспешил в вышеуказанное место, пытаясь откинуть прочь ужасные мысли, приходящие в его голову. Нет, только не это, она же не могла на такое решиться, не могла же сама на себя руки наложить, да и передозировка не ведет к летальному исходу, это брюнет точно знал. » Скорее всего, это какая-то ошибка» — успокаивал себя парень, открывая дверь злополучного места. — Учиха? — Итачи лишь кивнул высокому мужчине в белом халате. — Пройдемте за мной. Нет, только не это, в изуродованном теле от асфальта он все-таки узнал свою любимую. В голове перемешались все мысли. Нет, это всего лишь страшный сон, только надо проснуться. Но как это сделать? — Скажи мне, что это просто кошмар, который снится мне глубокой ночью, — говорил брюнет, держа крепко за руку шатенку, а по щеке тем временем стекала слеза. В данный момент слезы — это не показатель слабости, а показатель того, что он живой, в отличие от девушки, испытывая настоящие эмоции, хоть и негативные. — Я люблю тебя, Хана… — но в ответ следует только молчание, которое уже никогда не сменится на звонкий смех девушки.