Kings Never Die

— Блять, да что ты делаешь!.. Аомине, снимающий в коридоре второй кроссовок, поднимает бровь, заинтересованно глянув в сторону зала. Как выясняется через несколько мгновений, это Кагами так активно смотрит он-лайн трансляцию очередного матча. — Ну, что ты..! Да, чёрт! Прислонившись к косяку двери, ведущей в зал, Аомине не может сдержать глухого смешка. Пружины в недрах дивана жалобно скулят, пульт валяется не пойми где, сам Кагами, чуть ли не как дикий зверь, мечется по обивке, то и дело сползая вниз на палас и хватаясь за голову, а только что вообще запустил в плазму диванной подушкой и, спрятав лицо в ладонях, откинулся на спинку. Пацан. Как есть, пацан. Тайком отсмеявшись, Дайки проходит в комнату и, положив руки на спинку дивана по обе стороны от Тайги, с ухмылкой нависает над ним. — Ради всего святого и того, что создало тебя, что ты делаешь? Спустив ладони до губ, Кагами смотрит на нежданного гостя снизу вверх ничего не выражающим взглядом и обречённо мычит — ей-богу, как ребёнок — сквозь сжатые пальцы: — Я не могу смотреть на этот позор… Аомине закатывает глаза. — Так не смотри. Кагами замирает, затем будто обиженно хмурится. — Не могу… Дайки фыркает и, вновь посмеиваясь, сажает Тайгу на диване ровно, запустив пальцы в бордовые короткие волосы и толкнув вперёд. — Пошли, «немогушка». Хоть кому-то выгулять тебя надо. В Аомине спустя секунды летит вторая диванная подушка. А потом Кагами поднимается, потягивается и выключает телевизор без помощи пульта. Никак не отреагировав на недвусмысленные взмахи длинных ресниц продавщицы, Аомине выходит из кафешки с двумя гамбургерами «на вынос» и бутылками колы. Засунув руки в карманы, Кагами стоит в паре метров спиной к нему и смотрит на медленно темнеющее небо, задрав голову вверх и совсем немного ссутулив широкие плечи. Невольно застыв на месте, Дайки, тем не менее, разрушает иллюзорную умиротворённость. — Кагами, лови! Вздрогнув, Тайга резко разворачивается и шокированный едва успевает поймать летящую в него бутылку. — Совсем охренел?! Смеясь, Аомине плечом несильно толкает Кагами и идёт дальше. — Нечего зевать было. Пошли, давай. — Видел твою игру в воскресенье, — произносит Тайга, дожёвывая кусок гамбургера. Они сидят в парке. Аомине нравится здесь: тихо, спокойно и красиво. Кагами, кажется, тоже оценил. Хотя иначе быть и не могло. Солнце почти село, и глаза Тайги, смотрящие на выжженную полоску горизонта кажутся Дайки просто невероятными. Но такое восхищение излишне. Вслух. По крайней мере, сейчас. Поэтому, сделав глоток из уже на половину пустой бутылки, Аомине устремляет взгляд туда же — на последние проблески дня, ещё цепляющегося за своё шаткое величие. — Ну и как? — Хорошо. Только когда в кураж входишь, забываешь о важном. Аомине хмурится. — Например? — Третий номер был открыт на восьмой минуте и мог забить трёхочковый, но ты даже не заметил и пошёл к кольцу один, хах. Аомине молча смотрит на продолжающего жевать как ни в чём не бывало Кагами. До тех пор пока тот случайно этого не замечает спустя несколько минут тишины и, с трудом сглотнув, не спрашивает, округлив глаза: — Что? — Сегодня четверг. — И… что? Аомине, качая головой и тихо смеясь, отводит взгляд. — Да в чём дело? — продолжает Кагами. — Ты что, во сне мои матчи пересматриваешь? Кагами поджимает губы. — Твои матчи только и можно спокойно смотреть по этому ящи… Эй, хватит ржать! Дайки отставляет недоеденный гамбургер в сторону, боясь подавиться. Этот придурок… В сердце зарождается тепло, в пару секунд распространившееся по всему организму до кончиков пальцев. Аомине всегда с тупой болью в груди вспоминает о том, что Тайга уже никогда не сможет сыграть с ним в официальном матче из-за чёртовой травмы ноги, но этот добродушный придурок вот в такие вот — именно вот в такие — моменты заставляет его радоваться этому ужасному факту. Карминовые глаза знают каждый его финт, каждое движение и, кажется, каждый вздох. Поминутно. Поминутно, чёрт подери. Они идут домой к Тайге, болтая обо всём, что только взбредёт в голову. В приятной, расслабляющей атмосфере. Пока Тайга вдруг не вспоминает, что Дайки должен ему «Твикс» после проигрыша в споре месяц назад. Только вот, вернувшись из круглосуточного за углом, Аомине не находит Кагами на месте. Замерев на мгновение, он осматривается и вспомнив, где точно находится, тревожно хмурится. Понимает, где искать. Но прежде чем идти туда, надо захватить ещё кое-что помимо «Твикса». На этот раз Кагами стоит к нему в профиль. На этот раз плечи его опущены ощутимо ниже, а в кармане на этот раз только одна рука — вторая цепляется за оградительную сетку, в которую он упирается лбом. На этот раз его поразительные глаза смотрят не в небо — они закрыты. На этот раз резко нарушать тишину Аомине себе не позволяет. Тайга открывает глаза спустя несколько минут. Скашивает их в сторону Дайки и торопливо выпрямляется, нацепляя на губы улыбку. — Я тут… ностальгирую, ахах. — Я вижу, — в тон отвечает Аомине. И, несильно крутанув в руке, кидает ему мяч. Поймав, Тайга поднимает чуть хмурый непонимающий взгляд. Уже без улыбки. — Так докажи, — немного повышает голос Дайки и ухмыляется. — Докажи, что есть по чему ностальгировать. Кагами смотрит прямо в глаза. Не отрываясь. Будто спрашивая, не ударился ли Аомине по дороге головой. Но тот лишь спокойно вздёргивает подбородок и скрещивает руки на груди. Словно сдавшись, Тайга со смешком выдыхает, начав неуверенно вертеть в руках шершавый мяч: — Чёрт возьми, даже в двадцать пять ты та ещё заноза в заднице. Довольно оскалившись, Дайки подходит почти вплотную. — Мне лестны комплименты, но мы… Не успевает Тайга среагировать, как Дайки ловко утаскивает у него мяч и, отбивая по остывшему к позднему вечеру асфальту так болезненно знакомый Кагами ритм, мчится внутрь площадки. Подбежав к сетке с обратной стороны, он, всё ещё стуча мячом, вцепляется в неё свободной ладонью, неслабо трясёт пару раз, будто побуждая Тайгу к действию, и продолжает: — Мы здесь не за этим. И в ответ на долгожданный кислород, огни зажигаются в карминовых глазах с новой силой. Где-то через полчаса Кагами начинает — едва-едва — хромать. Но будь Аомине проклят, если это не его лучшая игра за долгое время! То, как он двигается, уворачивается, проводит финты — чёрт возьми, если бы тут были ещё игроки, Дайки с удовольствием сел бы на асфальт в углу и просто молча восхищался. Аомине ни секунды не сомневался, что Кагами, держа в руках мяч, оживёт на раз-два, но никак не ожидал, что мяч, оказавшись в его ладонях, сделает то же самое. Они функционируют словно единый организм. И это поражает. Аомине не знает, в том ли дело, что он просто скучал по его игре и давно её не наблюдал, или в чём-то другом. Энергию Тайги запросто можно ощутить за версту, а когда он делает неожиданный данк — данк, чёрт возьми! — Дайки резко тормозит на месте и не может сдержать поражённого шёпота. — С ума сойти..! Сколько раз после той трагедии Дайки думал, что Тайга был самым поразительным королём баскетбола, которого он наблюдал вживую. Думал, и был не прав. Тайга таким не был. Тайга такой есть и таким будет. Ведь короли никогда не умирают. Ни до, ни после поражений. Мяч, стукнув оземь несколько раз, катится к сетке, а Кагами, покачиваясь, висит на кольце. И спрыгивает, поморщившись и шикнув, лишь когда Аомине подходит к нему. — Ну как? — рвано выдыхает Тайга, разворачиваясь. — Есть, по чему ност..? Закончить фразу не получается, потому что его дыхание смешивается с дыханием прижавшегося вплотную к нему Аомине. Кагами, делающего по инерции пару шагов назад, будто парализует… но лишь на доли секунды. После чего он немедля зарывается пальцами во влажную шевелюру на затылке Дайки и жадно отвечает на поцелуй. Тайга чертовски горячий. Взмокший, уставший, голодный, терпящий пульсирующую боль в ноге, но до умопомрачения счастливый — Дайки знает. Знает, потому что сам точно такой же. Не считая ощущений от последствий травмы, — невесело успевает отметить он у себя в голове, пока шершавый язык Кагами вновь не сплетается с его собственным. А его сердце стучит так громко и часто, что и пульс Аомине невольно тоже подскакивает выше. Но постепенно поцелуй становится неторопливее, тягучее, прерывистее, под конец превратившись в короткие, но всё такие же жадные и глубокие поцелуи. — Чёрт... ты... ты чем думаешь, Ахомине?.. — тихо хрипит Тайга, притягивая Дайки за поясницу и целуя вновь. Тот открывает глаза. — Тем, что упирается тебе в пах, Бакагами, — так же тихо отвечает он. Кагами морщится и издаёт короткий смешок. — Ты когда-нибудь научишься не портить атмосферу?.. — Пообещай мне кое-что. Ухмылка на губах Тайги замирает. В синих глазах вновь появляется серьёзность. — Что?.. Аомине криво ухмыляется и утыкается Кагами в плечо. — Не делай больше данки, придурок!..