Кайфоломщик

Деб смотрит на меня с любопытством, а я помешиваю сливки в своем кофе на вынос. — С чего вдруг ты в таком прекрасном настроении? — лезет разузнавать она в обычной своей манере. Я улыбаюсь ей. — Отличный день, Деб. Она смотрит сначала в окно на низко висящие тучи, из которых вот-вот польет дождь, на дребезжащие от ветра стекла, а потом на меня — мрачно. — И чего же это ты накурился? — хмурое выражение её лица сменяется улыбкой. — А поделиться? Я ничего не отвечаю. Просто кладу пятидолларовую купюру и, не переставая сиять, выхожу. Мог бы и сказать. У Джастина смена сегодня днем, и как только Деб увидит его самодовольную ухмылочку, она тут же сложит два и два. Интуиция у Дебби Новатны куда мощнее, чем многие думают. Но я не хочу с ней говорить. Пусть сама догадывается, ей так даже интересней. А я, если честно, совершенно не готов обсуждать произошедшее. Я хочу просто наслаждаться этим ощущением. Ощущением его губ под моими губами, его тела подо мной, ощущением тепла и света, которые праздничным салютом взорвались у меня в груди, когда он заявил так просто, будто тут и спорить не о чем: "Я решил, что вы должны взять меня обратно". Я улыбаюсь, заворачивая за угол, где в переулке припаркован корвет. — Ты его видел? Я останавливаюсь от неожиданности, роюсь в кармане в поисках ключей. Голос я сразу узнал. И рад ему примерно так же, как бородавкам в жопе. Подумываю, не сесть ли просто в корвет и уехать, начисто его игнорируя. Можно даже переехать, если придется. Но я догадываюсь, что так я от него не отделаюсь. Ему нужен ответ. Я поворачиваюсь и смотрю на него. Он стоит на тротуаре на входе в переулок. Выглядит так, словно ему срочно нужно помыться и поесть. Я просто смотрю, безо всякого выражения. Кайфоломщик хренов. — Ты его видел? — повторяет он. — Кого, Санта-Клауса? — ехидно уточняю я. — Я переживаю за него, — напряженным голосом объясняет он. — Он не берет трубку. — Ну так, может, он как бы намекает, что не хочет твоих переживаний? — сухо отвечаю я, прихлебываю кофе. — Брайан, — в его голосе мольба. — Пожалуйста. Я люблю его. — Серьезно? — уже зло бросаю я. — Видимо, это очередное доказательство того, что в любви я ни черта не смыслю. Я-то думал, что если кого-то любишь, то не помчишься трахать первого же парня, состроившего тебе свои фанатские глазки. — Он тебе рассказал. Я только головой качаю и стараюсь держать себя в руках. Он не заслуживает того, чтобы тратить на него эмоции. Не заслуживает знать, как мне было больно, когда он забрал Джастина и как меня взбесило, что он все просрал. — Он рассказал Майклу все паскудные подробности, а Майкл рассказал мне. Это правда. Я никогда не спрашивал у Джастина, что у них с Итаном случилось, сам он тоже не стремился. Думаю, слишком сосредоточен был на том, чтобы завоевать меня обратно. И слишком старался не упасть духом в процессе. — Я совершил ошибку, — признает он со слезами на глазах. У него карие, артистичные глаза с некоторой щенячестью, а вот брови не мешало бы подправить пинцетом. — Нет, это Джастин совершил ошибку, — тихо, но твердо поправляю я. Узкие плечи Итана напрягаются, он зло шагает ко мне. — И в чем же его ошибка? В том, что поверил в любовь? Что хотел кого-то надежного, верного? Хотел, чтобы его любили? — В том, что подумал, будто ты можешь что-то из этого ему дать. Он вздрагивает. Понимаю, правда — это больно. Очень больно. — Джастин заслуживает счастья, — говорю как можно спокойней, хотя на самом деле очень хочется съездить скрипачу по морде. — И если розы, кольца и вся это лесбиянская херня делает его счастливым — он заслуживает этого. Ты обещал дать ему все это, и ты, блядь, соврал, — теперь моя очередь сделать шаг навстречу, потому что ярость сдерживать уже не получается. Я обвиняюще выставляю палец. — Ты обидел его, обманул его надежды. Не я. И вот поэтому ты не заслуживаешь знать, как у него дела. Я резко разворачиваюсь и иду к машине. Он идет следом, но на безопасном расстоянии. Я бы хотел на этом закончить, но Итан, видимо, ещё не готов поднять белый флаг. — Ты.. — он сглатывает, словно у него желчь поднимается к горлу от одной мысли. — Ты с ним… снова? — Не твое собачье дело, — и тут же мысленно ругаю себя, слишком уж торопливо ответил. Он снова сглатывает, болезненно морщится. — Ты же… вы с ним… Я очень долго на него смотрю. Вспоминаю светящегося, сияющего Джастина на своем столе, как он блаженно улыбался, пока я вбивался в его. И салюты снова начинают согревать мне душу. Я сухо киваю, и Итан мрачнеет. — Я решил взять его обратно. Слезы потекли по его лицу, и мне становится его почти жаль. Почти. — Ты его и не отпускал никогда, — запальчиво бросает Итан. Я думаю над этим. Физически — отпускал. Выбора не было. Он ушел, я не останавливал, даже не пытался. Но в глубине души… эмоционально...Отпускал ли? Я бы отпустил, если бы мог. Но бухло, трахи, наркота, деньги — ничто не смогло закрыть дыру в груди. Заменить его. — Я ни разу не просил его остаться, — парирую я наконец. Это самый честный ответ, какой я могу дать. — Но при первой же возможности ты… Я самодовольно усмехаюсь. — Ты думаешь, это была первая возможность? Я мог вернуть его себе, не дожидаясь, пока ты облажаешься. Он мне, кажется, не очень верит. Но и в обратном он не убежден. — Джастин знал, что вы с ним не навсегда. Несмотря на ваши колечки. Итан вытирает щеки и хмыкает. — Ну так и ты тоже. Джастин сейчас расстроен и растерян, вот и вернулся к тебе. С тобой спокойно и удобно. Но он придет в себя, наберется ума. Снова. Как уже делал. Может, он и не вернется ко мне… Но от тебя он точно уйдет. Итан смотрит на меня долго и зло, дожидаясь реакции, но не получает ничего. Я ровно и спокойно дышу. Мои плечи расслаблены. Я просто смотрю на Итана без всякого выражения и пью потихоньку свой кофе. Мечтаю про себя, чтобы из-за угла вывернул автобус и сбил его. Мое равнодушие оказывается ему не по зубам. — Да иди ты в жопу, — шипит он. — Некоторые были бы только рады, — огрызаюсь я, распахиваю дверь машины, не без изящества усаживаюсь в неё, завожу двигатель, сдаю назад. Борюсь с желанием сыграть роль так и не появившегося автобуса. Оставляю его одного в переулке, рассерженного, прихлебываю уже едва теплый кофе и пытаюсь вернуть себе то удовлетворение и торжество, которое вот только что испытывал. Если он захочет найти Джастина, он его найдет. И он, возможно, прав. Может, я все-таки не то, что нужно Джастину. Может, все опять кончится так же, он снова уйдет. А может, Итан просто ревнивый эгоистичный неверный мудак, вот и несет всякое… кайфоломщик. Просто пиздец какой силы. Я вытаскиваю телефон из портфеля, поворачиваю налево, к агентству, и набираю Джастина. Он отвечает сонным голосом. — Просыпайся давай, засоня, — бурчу я. — Ммм.. — я слышу, он улыбается. — Не хочу. У тебя суперудобная кровать. Я по ней скучал. У меня в груди теплеет от разноцветных искр. — Какие планы? Будешь валяться весь день? — Хотелось бы, — стонет он. — Но в 11 лекция, а с двух до пяти смена в закусочной. — Вечером свободен? — А что? Требуются долгие часы упорной работы глубокой ночью, сэр? Дерьмо мелкое, блядь. Я расплываюсь в улыбке. — Я думал сходить в "Вавилон", — говорю я, игнорируя его блестящую подколку. — Небольшое дело в задних комнатах? — Нет, — быстро и тихо отвечаю я, паркуюсь перед "Вангардом." — Потанцевать. Я хочу потанцевать с тобой. Давно мы этого не делали. Он молчит, и я слышу, что он снова улыбается. — Потанцевать — это здорово. — Солнышко? — говорю я, нервно сглатывая комок в горле. — Я рад, что… ты решил вернуться на работу. Он снова молчит. А потом… — Мне жаль, что я не поступил на эту должность раньше… Я очень пытался не расплыться в улыбке до ушей, ничего не вышло, она меня победила. Я нажал отбой и так и сидел, улыбаясь. — Сам иди в жопу, Итан Голд, — шепчу я в тишине машины. — И хрен тебе, а не кайфолом. В этот раз у нас с Джастином все по-другому. Потому что в этот раз… Может, я и не признался Джастину, что люблю его… Но я признался себе.